Цитаты о художник

страница 5

„Если художник неподкупный —
Так распишет, что ой-ой.
Он любой душе преступной
Воздавать привык с лихвой. Тот ваятель не согласен
Утаить хоть что-нибудь.
Лепкой брыльев и подглазин
Он расскажет злую суть. По одной кривой улыбке
Он движеньями резца
Год из году без ошибки
Обличает подлеца. Сеть морщинок расположит
Так, что скрыть уже нельзя:
Этот век позорно прожит —
Вниз и вниз вела стезя… Тут уж верьте ли, не верьте —
Весь рисунок неспроста…
Но останется до смерти
Красотою красота.“

„Художники между собой не конкурируют; конкурируют между собой ремесленники.“

„То, что я предлагаю диалог между цивилизациями и культурами. На первом этапе, говорят представители культуры и цивилизации, а не политики, но и философы, ученые, художники и интеллектуалов, которые представляют культуру и цивилизацию.
Универсальный язык общения и найти общий язык, общие идеи и мысли является основой всеобщего, равного подхода предполагает мировые и мировые события, а затем, наконец, диалог, сопереживание и сострадание.“

„Принцип жизни художников поп-арта: если не существует художественной среды, надо создать её вокруг себя, игнорируя ту хрень, что предлагается. <…> Я ещё в 1980-е говорил своему другу, художнику Олегу Котельникову, <…> что моё произведение искусства, вообще-то, я сам. Как я хожу, во что одеваюсь, что говорю — это и есть произведение современного искусства.“

„Личность художника — понятие в высшей степени своеобразное и неоднозначное. Но я уверен, что идейная, гражданская позиция, то, что тебя волнует, что беспокоит, за что ты борешься, что защищаешь, чему ты служишь, кому ты служишь, чего ты хочешь от жизни, ради чего ты существуешь на экране, на сцене, в литературе, в живописи, в музыке, — весь этот строительный материал художественного произведения должен всенепременно входить в суть твоей личности. Ты можешь быть неважным по характеру человеком, но гражданином быть обязан.
И актёр обязан быть гражданином, может быть, более чем кто-либо другой. Чем дольше я работаю в театре, тем больше убеждаюсь в уникальности моей профессии. Разве не поразительна сама возможность выступать перед тысячной, а то и миллионной аудиторией, утверждая или отрицая то или иное положение, проблему, мысль? Да, я — актёр, и я — гражданин, в наше время, как никогда, нельзя забывать об этом в силу той напряженной идеологической борьбы, тех сложностей, которые нас окружают.
Я живу в стране, езжу по ней, читаю газеты, встречаюсь с людьми, узнаю новости, погружаюсь в окружающий мир. Что-то мне в этой жизни нравится, что-то меня тревожит, что-то чрезвычайно беспокоит, что-то приводит в ярость, что-то мне обещает надежду, что-то умиротворяет, что-то во мне возбуждает негодование, злость, отчаяние, если хотите. То есть я полон всякими чувствами, и человеческими, и гражданскими, и социальными, если я, конечно, не слеп и не глух ко всему, что происходит вокруг меня, и не занимаюсь только своим собственным мирком. Но, как гражданин, напитанный соками жизни, я могу эти соки отдать только ближним своим: друзьям, родным, близким, порадоваться вместе с ними, попытаться понять, что происходит, выразить свою радость, или свое негодование, или свою ярость, или свою любовь. Но я ведь еще и актёр, я имею трибуну. Имею кафедру, с которой могу сказать людям много добрых, нужных, необходимых слов. Естественно, не я один, а вместе с драматургом, вместе с режиссёром, вместе с театром, вместе с киностудией, вместе с композитором. Нас целый коллектив. Но слова-то говорю я, слова-то произношу все равно я — после режиссёра, после автора, после композитора, после редактора, после министерства. И вот от того, насколько я буду полон соками жизни, от того, насколько меня, лично меня, актера, гражданина, будут трогать те или иные проблемы, волновать и не оставлять равнодушным, от того и звук моих слов, звук моего голоса будет наполнен либо железной пустотой и барабанной дробью, либо глухой и горькой болью по поводу того или иного явления в жизни, которое вызывает эти чувства.“

„… расцветала в Петербурге одна девица, и все мы, более или менее, были военнопленными красавицы. <…> Несмотря на светскость свою, она любила русскую поэзию и обладала тонким и верным поэтическим чутьём. Она угадывала (более того, она верно понимала) и всё высокое, и всё смешное. <…> Вообще увлекала она всех живостью своею, чуткостью впечатлений, остроумием, нередко поэтическим настроением. Прибавьте к этому, в противоположность не лишенную прелести, какую-то южную ленивость, усталость. <…> Она была смесь противоречий, но эти противоречия были, как музыкальные разнозвучия, которые, под рукою художника, сливаются в странное, но увлекательное созвучие.“

„Жизнь отчетливо указывает на две категории людей: художников и мыслителей. Между ними резкая разница. Одни — художники во всех их родах: писатели, музыканты, живописцы и т. д. — захватывают действительность целиком, сплошь, сполна, живую действительность, без всякого дробления, без всякого разъединения. Другие — мыслители — именно дробят ее и тем как бы умерщвляют ее, делая из нее какой-то временный скелет, и затем только постепенно, как бы снова собирают ее части и стараются их таким образом оживить, что вполне им все-таки и не удается.“

„В Париже едва ли пятнадцать коллекционеров произведений искусства, способных понравиться художнику без поддержки Салона. Из них восемьдесят тысяч не купят вещи у художника, которого нет в парижском салоне. Я не собираюсь быть настолько глупым, чтобы осуждать что-либо только из-за того, где это происходит. Короче говоря, я не собираюсь тратить свое время на злобу на Салон - я даже не хочу выглядеть так, как будто делаю. На мой взгляд, нужно просто рисовать так хорошо, как только возможно - и все.“

„Наши беды непереводимы, это непереводимая игра слов <…>. Как учат нас писатели, жизнь и язык идут рядом. Я бы даже сказал, это одно и то же. И непереводимая игра слов здесь — непереводимая игра дел <…>. Мы-то учились по стольку лет и такое научились понимать, что слова вообще тут ни при чем! Поэтому если кто хочет, чтобы его хорошо понимали здесь, должен проститься с мировой славой. Это относится к писателям, конструкторам и художникам Дома моделей.“

„Наши беды непереводимы, это непереводимая игра слов. <…> Как учат нас писатели, жизнь и язык идут рядом. Я бы даже сказал, это одно и то же. И непереводимая игра слов здесь — непереводимая игра дел. <…> Мы-то учились по стольку лет и такое научились понимать, что слова вообще тут ни при чем! Поэтому если кто хочет, чтобы его хорошо понимали здесь, должен проститься с мировой славой. Это относится к писателям, конструкторам и художникам Дома моделей.“

„Чтобы создать красивую жизнь,нужно быть художником.“

„Предметом художника является создание прекрасного. Что такое прекрасное, это другой вопрос.“

„P. S: Когда мы приехали домой, нам с Лёней позвонил сибирский художник-карикатурист Володя Степанов.
― Ребята! ― кричит он в телефонную трубку.“

„Если человек присасывается к делу, ему чуждому, например, к искусству, то он, за невозможностью стать художником, неминуемо становится чиновником. Сколько людей таким образом паразитирует около науки, театра и живописи, надев вицмундиры! То же самое, кому чужда жизнь, кто неспособен к ней, тому больше ничего не остаётся, как стать чиновником.“

„Жизнь отчетливо указывает на две категории людей: художников и мыслителей. Между ними резкая разница. Одни — художники во всех их родах: писатели, музыканты, живописцы и т. д.“

„Свобода искусства недорого стоит, когда ее единственный смысл — душевный комфорт художника.“

„Художник всегда испытывает давление. И для художника не было бы никогда, по-моему, идеальных условий работы. Более того, если бы были какие-то идеальные условия для работы, то работа бы не состоялась, потому что художник не может существовать в безвоздушном пространстве. Должен испытывать какое-то давление. Я не знаю, какое именно. Но художник существует только потому, что мир не устроен, мир не благополучен. И именно поэтому существует искусство. Очевидно, если бы мир был прекрасен и гармоничен, никакого искусства не нужно было бы. Человек не искал бы гармонии в побочных своих занятиях. Он бы жил гармонично и этого было бы вполне достаточно.“

„Как художник золотых вещей, бросая в горнило золото, оставляет его плавиться в огне до тех пор, пока не увидит, что оно сделалось чистейшим, так точно и Бог попускает душам людей искушаться бедствиями до тех пор, пока они не станут чистыми и светлыми, пока от этого искушения не приобретут великой пользы. Так и это есть величайший вид благодеяния.“

„За одно поколение редко появляется более двух или трех действительно первоклассных писателей. Думаю, что Сэлинджер и Апдайк — самые тонкие из пишущих в последние годы художников.“

„Меня иногда спрашивали, считаю ли я любовь выше искусства, и я отвечала, что не могу их разделять, так как художник – единственный настоящий любовник, у него одного чистый взгляд на красоту, а любовь – это взгляд души, когда ей дана возможность смотреть на бессмертную красоту.“

„Повторяем: ещё не приспело время для полного суждения о Гоголе. Если точка зрения (на иное) гениального человека-художника и могла быть иногда ошибочна относительно того или другого в отдельности, если мы и признаем ошибочность иных высказанных им мнений в его письмах, то подвиг жизни Гоголя вполне чист, нравственен, истинен, искренен и глубок.
Грустно, грустно! Это чувство всего чаще приходит теперь на душу, и это слово всего чаще просится на уста.“

„Гоголя нет!.. Грустно и тяжело! Нет великого художника, и нет великого создания, им недоконченного. С именем Гоголя, с его великим поэтическим трудом связывались все надежды, всё будущее нашей литературы. Теперь исчезли её надежды, а может быть, и всё её будущее, вместе с потерею величайшего русского писателя, величайшего и вместе, кажется, последнего русского художника. Пусто стало в русской литературе, ей больше уже нечего ждать. Так грустно становится при этой горькой мысли, что ещё невозможен стройный и последовательный отчет ё заключившем, — да, заключившем!“

„С тех пор, как апостолы возвестили Евангелие, воскресение мёртвых, Страшный суд и Царство Божие, христианские ценности наполнили жизнь смыслом для многих. Эти ценности стали содержанием жизни преподобных. За них умирали мученики. Им отдавали сердце многие христиане разных эпох — учёные, поэты, художники. Для многих поколений христианские ценности были надеждой и радостью.“

„И возгорелась любовь моя к Господу нашему Аполлону и прекрасному телу человеческому. Жалко смотреть на Бога нетленного, в тлении поверженного. И восхотелось мне вернуть ему млеко и вино радости и жизни, снова Храм его воздвигнуть. Братья художники, образуем монастырь Господа нашего Аполлона. Будем трудиться во славу его. Тяжел путь, но радостна вера в воскрешение его.“

„Наше время, изобилуя открытиями в химии, механике и физике, навело многих талантливых, но несчастных художников на мысль, что оные открытия есть вещь замечательная и вечная. Повинуясь слабому сему рассуждению, отроки и старцы не токмо философию, но и сердце человеческое забыли. Почитая себя пупом вселенной, <…> Храм Аполлона и Деметру презрели.“

„Ничего из написанного ему не хотелось уничтожить, но он бы охотно это переработал, и он завидовал художникам, которым можно снова и снова возвращаться к старой теме, проясняя и обогащая ее, покуда они совсем не выдохнутся на ней. А романист обречен раз за разом выдавать новое — заново придумывать героям имена, заново выдумывать сюжет и обстановку; между тем, по убеждению мистера Пинфолда, большинство пишущих беременны всего одной-двумя книгами, а все дальнейшее это профессиональное надувательство, коим непростительно злоупотребили гениальнейшие мастера — Диккенс и даже Бальзак.“

„Кино добавляет к перспективным элементам, используемым художником, новую временную перспективу. К пространственной объёмности кино прибавляет объемность временную. Эта временная перспектива дает кинематографу удивительные ракурсы, примером которых могут служить необыкновенные сцены жизни растений и кристаллов, правда, ещё ни разу не использованные в драматических целях.“

„В качестве последнего суеверия, печального остатка мифа о творении западная культура сохранила легенду о суверенности творчества художника. Одним из первых революционных актов сюрреализма было то, что он атаковал эту выдумку действенными средствами и в самой резкой форме, усиленно настаивая на чисто пассивной роли так называемого автора в механизме поэтического вдохновения и разоблачая всяческий контроль со стороны разума, морали или эстетических соображений.“

„Новая железная, машинная жизнь, рёв автомобилей, блеск электрических огней, ворчание пропеллеров — разбудили душу, которая задыхалась в катакомбах старого разума и вышла на сплетение дорог неба и земли. Если бы все художники увидели перекрестки этих небесных дорог, если бы они охватили этот чудовищный пробег и сплетения наших тел с тучами в небе — тогда бы не писали хризантемы.“

„Настоящие стихи, вообще, произведения искусства, будто очеловечивают религию, словно сами являются предвестниками новых, грядущих религий, как и художники — монахами будущих богов, полубогами, распятыми (следовательно, летучими) людьми, чувствительными и сильными одновременно, будто самые крепкие деревья без коры. Даже будучи ортодоксальными мусульманами, христианами или буддистами, они — язычники.“

„Я могу понять поступок Курта Кобейна. Группа разваливается, придурковатая жена вертится под ногами, выпрашивая пинка, счетоводы обдирают тебя как липку, а ты им пой при этом, да еще на гитаре играй! От такой жизни не грех и свихнуться. Но героин, — это совсем уж последнее дело. Хотя все это очень по-американски, верно? Их в школах так учат: хочешь стать художником — страдай, каналья! А между тем, все наоборот: если ты не в состоянии подмести пол у себя в доме или выйти поболтать с дворником, — считай, жизнь кончена. Я, во всяком случае, это твердо для себя уяснил.“

„Математик так же, как художник или поэт, создаёт узоры. И если его узоры более устойчивы, то лишь потому, что они составлены из идей.… Узоры математика так же, как узоры художника или поэта, должны быть прекрасны; идеи так же, как цвета или слова, должны гармонически соответствовать друг другу. Красота есть первое требование: в мире нет места для некрасивой математики.“

„Я — монета. Я горжусь тем, что художники приняли меня как меру оценки и при моём появлении прекращаются ненужные дискуссии. В прежние времена глупые художники спорили, кто талантливее, кто лучше всех понимает в красках, и споры каждый вечер перерастали в драки. Теперь господствую я, а в мастерских установился покой, порядок и согласие, даже среди самых талантливых мастеров.“

„Чем больше и разнообразнее город, размышлял я, тем больше уголков, где можно спрятать преступление, грех, и чем больше в городе народу, тем легче преступнику затаиться среди людей. Достоинства города надо оценивать не по наличию библиотек и медресе, не по числу проживающих в них учёных, художников и каллиграфов, а по числу совершённых преступлений. Следуя этой логике, можно сказать, что Стамбул — самый достойный город вселенной.“

„Всем известно, что прежние художники Востока, например, старые арабские мастера, смотрели на мир так, как сегодня смотрят европейские гяуры, и рисовали всё, что видели вокруг: уличного бродягу, собаку, продавца с сельдереем на прилавке. Сегодня европейские мастера не имеют понятия о стиле, которым так надменно хвастаются, и мир у них ограничен и скучен; они и способны-то видеть только собак и сельдерей. Мир художников перевернулся.“

„Поэзия и музыка не только родственны, но нераздельны. Все вековечные поэтические произведения — от пророков до Гете и Пушкина включительно — песни… гармония — также истина… Ища воссоздать гармоническую правду, душа художника сама приходит в соответственный музыкальный строй… Нет музыкального настроения — нет художественного произведения.“

„Художник не может большего, как открыть другим свою душу. Нельзя предъявлять ему заранее составленные правила. Он — ещё неведомый мир, где всё ново. Надо забыть, что пленяло у других, здесь иное. Иначе будешь слушать и не услышишь, будешь смотреть, не понимая.“

„Я не воспринимаю Голливуд, как огромную, страшную машину, способную штамповать творчество режиссеров, актеров или художников.“

„Бог и другие художники всегда туманны в своих идеях ...“

„Энгельке был маляром, художником, солдатом. Вышел из низов. Должен был сам завоевывать, сам исследовать каждый гран роста своего «Я» в глубину и ширину, познать ритм Вселенной, найти свое мироощущение; он должен был сам пробиваться сквозь нагромождение традиционного, сквозь путаницу привычного, сквозь символику предшественников и неподвижную фалангу слов, — к неповторимому переживанию своего «Я», которое, словно река в море, впадает в неизмеримые просторы космоса. Из каменоломни жизненных тайн его дрожащие от нарастающего экстаза руки выламывали глыбы темных, первородных чувств и под ударами молота мысли и творческой воли превращали их в слова-кубы и картины-здания, поражающие мощью, смелостью и первозданностью. Тобой овладевает стремление творить, с блеском, криком и звоном оно обрушивается на тебя ураганом, круговоротом вселенского «Я.»“

„Вскоре должно случиться что-то великое — из хаоса должно выйти какое-то произведение искусства. Будет ли это книга, опера или картина — [quod diis placebit, что будет угодно богам]. Как ты думаешь, не должен ли я ещё раз спросить как-нибудь Великого Канцлера, не создан ли я художником или музыкантом?..“

„В конце шестидесятых годов художник Вагрич Бахчанян <…> произнёс ядовитую шутку, которая с быстротой молнии <…> облетела всю страну. Перефразируя слова известной песни, Бахчанян воскликнул:
— Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью!
В основе этой крылатой фразы лежит необъяснимый парадокс: как удалось Францу Кафке, еврею по крови, чеху по рождению и месту жительства, немцу по языку и культуре, как удалось ему в своих мрачных, сюрреалистических романах и новеллах с такой художественной прозорливостью различить черты грядущего реального социализма? Как он сумел в своих пророчествах так верно изобразить социальные механизмы тоталитарного государства задолго до его возникновения? <…>
Франц Кафка, по мнению многих, — одна из трех величайших фигур в мировой литературе двадцатого столетия, но если два других титана — Джойс и Пруст — произвели революцию, главным образом, в области формы, эстетики, то проза Франца Кафки, суховатая, почти бесцветная, лишённая малейших признаков эстетического гурманства, интересует нас прежде всего своим трагическим содержанием, причём именно в нас она вызывает столь болезненный отклик, ведь именно для нас фантасмагорические видения Кафки обернулись каждодневной будничной реальностью.“

„Между прочими занятиями, я исполнил здесь два намерения, которые давно собирался осуществить, а именно, познакомился с двумя до сих пор бывшими мне неизвестными произведениями: «Хованщиной» Мусоргского и «Парсивалем» Вагнера. В «Хованщине» я нашёл именно то, чего ожидал: претензию на реализм, своеобразно понимаемый и применённый, жалкую технику, бедность изобретения, от времени до времени талантливые эпизоды, но в море гармонической нескладицы и манерности, свойственной кружку музыкантов, к которым Мусоргский принадлежал. Совсем другое впечатление производит «Парсиваль»: здесь имеешь дело с великим мастером, с гениальным, хотя и заблуждающимся художником. Богатство гармонии изумительное, чрезвычайное, слишком роскошное, в конце концов утомляющее даже специалиста, а что же должны чувствовать простые смертные, в течение трёх часов угощаемые этим ни на минуту не прекращаемым потоком хитрейших гармонических фокусов? Мне всегда казалось, что вагнеристы из неспециалистов напускают на себя восторг, которого в глубине души не ощущают.“

„Великий талант свой принял Гоголь как долг, наложенный на него свыше, который обязан он нести в течение всей своей жизни. Строго понял он призвание художника; не улыбаясь сам, производил он своими сочинениями смех, полный художественного наслаждения. Известно его слово, где так высказал он себя, когда сказал: «И долго ещё определено мне чудной властью идти об руку с моими странными героями, озирать всю громадную несущуюся жизнь, озирать её сквозь видный миру смех и незримые, неведомые ему слёзы». Весь обращённый к Богу, всегда трудился он внутренно и часто говорил, что жизнь не веселье, не удовольствие, но и труд, и подвиг. А стоит только не бежать духовного труда, — он явится, великий и бесконечный.“

„Летом 1913 года мой родной город Ростов-на-Дону был взбудоражен вестью о том, что на местном ипподроме известный авиатор Сергей Уточкин совершит головокружительный полет на аппарате тяжелее воздуха. С афиш, расклеенных на заборах, задорно улыбался спортсмен в кожаной куртке и летном шлеме. Художник изобразил рядом и диковинный аэроплан, напоминавший чем-то этажерку.
В назначенный для полетов воскресный день пестрые толпы людей и вереницы экипажей двинулись на городской ипподром, превращенный в летное поле. Там неумолчно гремел духовой оркестр, а возле празднично украшенного входа бойкие торговцы продавали мороженое и фруктовую воду.
Поскольку входной билет на ипподром был нам не по карману, мы с отцом, как и многие неимущие горожане, расположились на ближайшем холме, с нетерпением ожидая, когда аэроплан поднимется в воздух.
Звуки умолкшего оркестра сменились сердитым ревом мотора. Видно было, как быстро завертелся пропеллер и позади крылатой машины заколыхались волны травы. Любопытствующая публика шарахнулась в стороны.
Аэроплан, словно нехотя, тронулся с места и, покачиваясь, покатился по полю, все убыстряя свой бег. Затем он плавно оторвался от земли.
— Полетел, полетел! — раздались ликующие возгласы.“

„Есть художники только одного произведения — картины или скульптуры, — но великого произведения, в которое они вложили весь свой талант, вдохновение, опыт и умение. А еще есть в таких произведениях нечто божественное, некий миг озарения. К подобным замечательным озарениям можно отнести памятник «Пушкин-лицеист», созданный в 1900 году Робертом Робертовичем (Романовичем) Бахом и установленный в Царском Селе. Памятник оригинален по композиции, красив по силуэту. Он кажется камерным, уютным…“

„Я могу общаться с учеными, писателями, художниками или политиками, но также счастлив в обществе автобусных кондукторов, монтеров и простых рабочих: профессия или призвание не важны. Все эти классы мне знакомы, хотя я представляю, что никто из них не назовет меня «своим.»“

„До Утрилло я не знал, что с виду такие однообразные кварталы прекрасны красотой свежей и почти таинственной. Я бродил по улицам Монмартра, я смотрел на «Лапэн ажиль» взволнованно, как того заслуживает место встреч стольких художников, но пластическая и живописная красота Монмартра ускользала от меня. Мне её дал Утрилло.“

„… я прошу разрешить мне вместе с женой, временно, хотя бы на один год, выехать за границу — с тем, чтобы я мог вернуться назад, как только у нас станет возможно служить в литературе большим идеям без прислуживания маленьким людям, как только у нас хоть отчасти изменится взгляд на роль художника слова. А это время, я уверен, уже близко, потому что вслед за успешным созданием материальной базы неминуемо встанет вопрос о создании надстройки — искусства и литературы, которые действительно были бы достойны революции.“

„Налево площадь Эразмова, так называемая по бронзовой статуе известного ученого Эразма. Подойдем к оной ближе: несчастный Эразм, отягощенный толстою книгою, закутанный в священническую тех времен одежду, к бесславию художника похож более на соляной столб, нежели на монумент славе Эразмовой.“

„Столкновение между кровью и окружением, между кровью и кровью представляет собой последнее возможное для нас явление, поиски и исследования за пределами которого для нас более непозволительны. Но это признание влечёт за собой признание того, что борьба крови и предчувствуемая мистика жизненных событий, представляют не два разных объекта, а одно и то же, но разным способом. Раса — это подобие души, весь расовый материал — это ценность сама по себе безотносительна к бескровным ценностям, которые не замечают полноты природы, и безотносительна к поклонникам материи, которые видят события только во времени и пространстве, не познав эти события как величайшую и последнюю из всех тайн. Расовая история является, поэтому историей природы и мистикой души одновременно, а история религии крови — наоборот, это великое мировое повествование о подъёме и крушении народов, их героев и мыслителей, их изобретателей и художников.“

„Меценатство в период возрождения считалось довольно ответственным делом. Благотворители поддерживали художников, верили им и никогда не позволяли себе вмешиваться непосредственно в творческий процесс людей искусства. Я и сам исповедую аналогичные принципы в сфере сотрудничества с выдающимися культурными деятелями“

„Каждый портрет, который написан с чувством, является портретом художника, а не няни.“

„Творец оперирует мыслью, как художник кистью, только в отличии от художника, Творец создаёт животрепещущую картину из своей жизни.“

„Они всегда были друзьями, сколько он себя помнил. Потом один из них стал бизнесменом, другой – художником. Но бизнесмен оказался востребованным жизнью, а художник – нет. В этом-то и заключалась проблема…“

„Женщины всегда тянутся к талантливым мужчинам. Тем, которые выделяются на фоне обычной серой массы. Неважно, кто их избранник — писатель, художник, спортсмен, ученый… Твоя способность сочинять

занятные истории и лепить образы завораживает их. Учти это и делай скидку на то, что ты привлекаешь их внимание именно своей непохожестью на других“

„Чем светлее художник, тем меньше чёрных красок он добавляет в ваш портрет.“

„Каждый человек — художник, который пишет свою историю на холсте жизни. А потому, только нам по силам, даже из самого неудачного эскиза, создать в последствии великолепную картину.“

„Как ты ищешь себя? Ты просто пробуешь себя в самых разных сферах. Ты изначально белый лист бумаги — в буквальном смысле. На тебе поместится всё, что угодно — ты можешь быть и жнец, и жрец, и на дуде игрец, и программист, и, господи, веб-дизайнер, и художник, и музыкант — ты можешь быть всем. Твой мозг способен на всё — это же великолепно! Представляете, какая у каждого из вас мощнейшая машинка в черепе? Это самый крутой искусственный интеллект вообще. У каждого из вас — фантастическая вещь просто.“

„Ты не станешь великим художником, если боишься испачкаться и ошибиться“

„Известно, что критика также является видом определенного творчества. Потому, когда в следующий раз, кто-либо будет нас критиковать, важно отнестись к этому с пониманием. Ведь критик — он словно «художник», рисующий поверх произведений других.“

„В той мере, в которой художник способен передать свою мысль — его ирония, способна отразить в нас нашу трагедию.“

„Микеланджело посвящается!
* * *
Одним божественным движением кисти, великий художник Микеланджело, заставил весь мир восхищаться уникальным его творением.“

„Просто попробуйте сформулировать утверждение: "Я, (ваше имя), блестящий и плодовитый художник (скульптор, поэт, актер…)". Запишите его десять раз подряд. Пока будете заняты этим, вы заметите нечто интересное. Ваш внутренний цензор начнет возражать: "Погоди минутку! Ты не можешь вот так позитивно выражаться, пока я здесь". Возражения полезут, как грибы после дождя. И вся эта болтовня – ваша собственная, заметьте.“

„Обещания станут художниками ответственности, а могут и личным палачом.“

„Любой, кто осознает свои недостатки, подобно художнику, способен придать им смысл — то есть внести в них необходимые коррективы, а если это невозможно, то принять и рассматривать их как проявление своей уникальности.“

„Любой творческий акт выражает конфронтацию с каким-то свойством личности художника.“

„Чудеса как заветный плод, в наше время такая редкость. — Еще пару лет назад никто и подумать не мог, что обычному обывателю откроются технологические прогрессы. В то время когда одна часть населения тупеет, другая, осваивает доступные инструменты, которые возможно в ближайшем будущем, многих художников и дизайнеров оставит без работы.“

„Словно слепой художник,
В это смутное время, я вижу сей мир по иному.
Зона душевного комфорта.“

„Художник бросает, даже когда ко мне привязался.“

„Творческое взаимодействие с миром заключается в том, чтобы оценить максимально осмысленную мысль и в то же время максимально красиво её передать. Поскольку каждый обладает иным представлением о жизни, это означает лишь то, что у людей разный опыт — как жизненный, так и мистический. Поэтому людям можно донести только одну сторону, а именно ту, которую видит художник.“

„Во всякой вещи скрыт узор, который есть часть Вселенной. В нем есть симметрия, элегантность и красота — качества, которые прежде всего схватывает всякий истинный художник, запечатлевающий мир. Этот узор можно уловить в смене сезонов, в том, как струится по склону песок, в перепутанных ветвях креозотового кустарника, в узоре его листа. Мы пытаемся скопировать этот узор в нашей жизни и нашем обществе и потому любим ритм, песню, танец, различные радующие и утешающие нас формы. Однако можно разглядеть и опасность, таящуюся в поиске абсолютного совершенства, ибо очевидно, что совершенный узор — неизменен.И, приближаясь к совершенству, все сущее идет к смерти.“

„Портрет на снегу…
Сие не художника дивное творение.
Сие любви простое вдохновение.“

„Пикассо был изобразительным художником, хотя он концептуален в высшей степени. Визуальный элемент всегда присутствует в его работах. Тем не менее Пикассо скорее отображает свою реальность, нежели происходящее. Перемены в цвете, структуре или спо­собе восприятия мира развивались в связи с его внут­ренним состоянием, а не в связи с разными внешними стимулами или раздражителями.“

„Я предпочитаю точку зрения, согласно которой художник создает свой собственный мир и свое собст­венное зрение, но это созидание становится видимым позднее.“

„Истинный художник тот, который, безусловно подчинившись законам искусства, обладает полной свободой фантазии.“

„Что же до подлинного откровения, взыскуемого поэзией, - откровения в произведении искусства духовных глубин человеческой субъективности,пробужденной для мира интуитивной эмоцией, - то оно становится вестью от объективного случая (от таинственных интенций, приписываемых случайности, и от легиона темных сил, в которых человек сопричащается миру), и весть эта передается через автоматическое письмо.
Путем деструкции человек, подобно мифической птице Фениксу, в конце концов преобразится в свет и вернет себе все могущество, каким он только способен был наделить Бога. Таким
образом, творческое свершение, составляющее истинную славу художника, подменяется исканием всемогущества человеческого субъекта.“

„Человек как художник собственной жизни. Его мысль — это оттенки настроений, которыми он отображает мир.“

„Окно, лучик солнца, постель…
Я лицезрею тебя нагую.
Подобно художнику Клоду Моне,
Я жадно глазами тебя рисую.“

„Дистанция между властью и художником обратно пропорциональна уровню цивилизованности той или иной страны.“

„Единственный достоверный месседж, который художник посылает публике - это приглашение опрокинуться в стихию его сугубо личного переживания жизни.“

„Надеясь на подобные нам реакции, художники слова и кадров в кино вызывают у нас чувства и ощущения.“

„Человек с наиболее часто встречающейся заработной платой редко кому интересен, а человека с редкой зарплатой трудно оставить без внимания. Иначе обстоит дело с талантом художника, который замечает редкости, которые редко кого привлекают внимание, пока их не отобразит и не воплотит художник.“

„Искусство — цветок. Жизнь — зеленый побег. Каждый художник призван создать свой собственный цветок — чудесное творение, которое покажет миру, что, может быть, есть вещи, не менее драгоценные и красивые и более долговечные, чем сама жизнь… не искусственные,
а живые цветы, вырастающие из нашей души.“

„Вся жизнь — работа Вселенной с формами. Одними мы восхищаемся, другим ужасаемся. В Замбии убили тысячу человек? Чудовищно, конечно, но далековато от нас. А если нам расскажут, что перед этим их поставили на колени и сожгли из огнемета?
Мы содрогнёмся. Нас ужаснула форма. И тут вступает хор моралистов:
— Люди погибли, а вы форму ищете?
С тем же успехом можно предъявить художнику Брюллову, изобразившему «Последний день Помпеи». Как ни стыдно смаковать человеческое горе! Нарисовал бы свечу на черном фоне и подписал: «Помпея. Скорбим».
Тех, кто не открыл свою уникальную форму, в будущее не возьмут.“

„Жизнь всегда сложна и порой строга к нам. От своего невнимания мы перестаём замечать свои ошибки, начинаем искать ошибки и недостатки у других. Виним, ссоримся, идём на развод, даже не пытаясь понять причины, потрудиться над проблемами, не хотим сохранить семейный союз. Живём в иллюзии, что следующий раз будет точно лучше, по-моему. Так в поисках картины можно пройти мимо самого художника“

„У нас каждый может художника обидеть. Нет, чтобы дружески в краску вогнать.“

„Настоящая, крепкая дружба не подвержена разрушению из-за телесной худобы, неуспехов в учёбе, обыденной жизни, рыжих волос и соответствующего цвета кожи, непривлекательной внешности или невзрачного голоса с плохой дикцией. Даже в кругу преданных друзей, где унижения и оскорбления порой проявляются в грязных словах, эти связи способны восстанавливаться и расцветать, как чудесный ароматный цветок, щедро распускающий свои лепестки. Существующие связи между людьми испытываются, однако не зависят от материального богатства. Человеческие узы проверяются, но не зависят от материальных благ. Проблема зачастую кроется в отношении к деньгам: чем больше у человека богатства — будь то дорогие автомобили, виллы или яхты — тем выше его высокомерие к тем, кто не может похвастаться подобным успехом. Художник своего окружения нередко не замечает истинной доброты и благородства; его волнуют лишь внешние атрибуты, а подлинные человеческие качества и благородные поступки отправляются в тень. На листке бумаги он элегантно фиксирует: «Всем плевать на твою доброту и благие поступки; важны только высокие доходы, дорогие автомобили, усадьбы, яхты, дома и виллы». Обычная заработная плата не пачкает душу и не определяет истинные качества личности. Напротив, изобилие может заковать сердце, создавая преграды между людьми, и истинная дружба может разрушиться, если кто-то из прежних друзей становится безжалостным. Так настоящая дружба проверяется искренностью, поддержкой и пониманием, а не богатством. Следует помнить, что истинная ценность человека не определяется его материальным состоянием, а заключается в том, как он взаимодействует с другими, насколько охотно он готов протянуть руку помощи в трудных ситуациях и какой глубиной чувств обладает, когда идёт речь о настоящих человеческих связях.“

„Творческие муки в работе с натурщицами доставляли художнику истинное наслаждение.“

„Цель у рекламы та же, что и цель художника, скульптора, писателя и поэта - достать потребителя силой образа, красивой формой, фигурой. О привлекательной сущности фигур писали Аристотель, Цицерон, Квинтилиан и другие представители античной культуры. В современной практике рекламы тоже существует множество простых, но доходчивых фигур, не уступающих по силе восприятия образам выразительной речи, среди которых наиболее яркая, доходчивая и значимая - это фигуральная композиция из трех пальцев.“

„Засыпало землю разноцветной листвой.
В кисти художника,
Осенний покой!“

„У художника есть холст. У писателя — стопка чистых листов. У музыканта есть тишина.“

„Величие – это точка зрения. Есть великий рок-н-ролл. Но великий рок-н-ролл в контексте музыки, исторически, незначителен. Думаю, что я расту как художник. Расту как музыкант. Я все время расту как коммуникатор, поэт. Но рост предполагает, что, оглядываясь, ты видишь, что совершенствуешься. Это не значит, что я вижу, что этот альбом несколько, как вы говорите, «более велик», чем альбом «Blue». В нем много больше умудренности, но очень трудно определить, что такое величие.“

„Мои отношения с Грэмом были чем-то прекрасным и прочным. Некоторое время мы жили вместе – можно сказать, состояли в браке. То время, которое мы с Грэмом провели вместе, было для меня, как художника, в высшей степени продуктивным периодом. Я много писала маслом, и в основном мои лучшие картины были написаны в 1969 и 1970 годах, когда мы жили вместе. Чтобы соответствовать такой гиперактивной женщине, Грэм попробовал себя в нескольких занятиях. Живопись. Цветное стекло. И наконец он остановился на фотографии.
Мне кажется, он не просто хороший фотограф, он – великий фотограф. Его произведения такие лиричные. Некоторые его фотографии поистине стоят тысячи слов.
Уже после нашего разрыва Грэм подарил мне очень хороший фотоаппарат и книгу с фотографиями Картье-Брессона. Я стала заядлым фотографом. Он одарил меня этим. Пусть роман закончился, но творческий аспект наших отношений все еще развивает“

„Все мы художники, но одни рисуют улыбки, а другие - печальки.“

„Если некоторая совокупность деревьев, гор, вод и строений, называемая пейзажем, представляется мне красивой, то дело не в нем самом, но во мне, в данной мне благодати, в образе или чувстве, которое я с ним связываю. Я яснее выражу свою мысль, сказав, что пейзажист,не умеющий передавать своих чувств посредством изображения растительного или минерального царства, не является художником.“

„Для меня картины - это ворота, и через них - когда мне это удаётся - я могу прорваться в мир,
который одновременно очень близок к нам и очень от нас далёк; это мир, в который у нас нет доступа; мир, где мы находим самих себя, но который мы не можем постичь; мир противопоставляемый реальному миру. Наш параллельный мир, от которого, в определённом смысле этого слова, мы отчуждаем себя. И это рай. Мы внутри него, мы заключены в нём, однако некая необъяснимая сила отказывает нам в доступе туда. Я сумел распахнуть некоторые окна в этот мир. Трудно объяснить, как мне удалось это сделать. Разумеется, это было сделано без насилия, без выбора, без разума, но почти наверняка в своего рода лунатическом сне.
Работа художника очень сложна именно потому, что её нельзя делать насильно, усердно или разумно. Я хочу сказать, всё в жизни можно сделать, используя силу, старание и разум, но в искусстве всё это не приносит абсолютно никакого результата.“

„Изучать верфи, узкие переулки и улицы, заходить в дома, залы ожидания, даже в пивные – занятие не из приятных, если ты не художник. А если ты художник, тебе надлежит бывать в самых грязных местах, если там есть что рисовать, нежели пить чай с очаровательными дамами.“

„Фантазия также в существенной степени представляет собой неограниченный спектр возможностей художественных решений, возможностей, которые кристаллизуются в структуре произведения искусства. Она состоит не только в том, что внезапно является перед внутренним взором художника одновременно и как сущее, как данность, и как остаток этой данности,
но и в гораздо большей степени, может быть, в изменении этой данности.“