Цитаты о палка

„Когда слово не бьёт, то и палка не поможет.“

„Говорят, даже палка стреляет раз в год“

„Реклама — это когда изо всех сил колотят палкой по днищу пустой кастрюли“

„Тот человек, один избранник из сотни, снискивает себе мое уважение, который, когда ему приходится чего-нибудь ждать, то есть сидеть без дела, не примется барабанить и постукивать всем, что только попадется ему в руки — палкой, ножиком, вилкой, еще чем-нибудь. Он, вероятно, о чем-нибудь думает.“

„Не будь жестоким к тем, что норовят
Тебя обидеть словом или взглядом,
Будь, как гора: когда ее долбят,
Она молчит и раскрывает клады. Пусть все кругом, не видя в том беды,
Тебе наносят боль без сожаленья.
Пока висят на дереве плоды,
В него бросают палки и каменья. Будь щедрым в час, когда уж смерть видна,
Уже в преддверьи ада или рая,
Как раковина, взятая со дна,
Что людям дарит жемчуг — умирая.“

„Кутаясь в шаль, Маша дышала в открытую форточку и говорила, что всё это нестерпимо, что нужно уезжать, просто бежать из этого города и из этой страны, спасаться, что здесь вся жизнь ещё идёт по законам первобытного леса, звери должны всё время рычать, показывать всем и вся свою силу, жестокость, безжалостность, запугивать, забивать, загрызать, здесь всё время нужно доказывать, что ты сильнее, зверинее, что любая человечность здесь воспринимается как слабость, отступление, глупость, тупость, признание своего поражения, здесь даже с коляской ты никогда в жизни не перейдёшь улицу, даже на зебре, потому что тот, в машине, сильней, а ты слабее его, немощнее, беззащитнее, и тебя просто задавят, снесут, сметут, размажут по асфальту и тебя и твою коляску, что здесь идёт испокон веков пещерная, свирепая схватка за власть, то тайная, тихая, и тогда убивают потихоньку, из-за спины, вкрадчиво, то открытая, явная, и тогда в кровавое месиво затягиваются все, нигде тогда не спрятаться, не переждать, везде тебя достанет топор, булыжник, мандат, и вся страна только для этой схватки и живёт тысячу лет, и если кто забрался наверх, то для него те, кто внизу — никто, быдло, кал, лагерная пыль, и за то, чтобы остаться там у себя, в кресле, ещё хоть на день, хоть на минуту, они готовы, не моргнув глазом, перерезать глотку, сгноить, забить сапёрными лопатками полстраны, и всё это, разумеется, для нашего же блага, они ведь там все только и делают, что пекутся о благе отечества, и всё это благо отечества и вся эта любовь к человечеству — всё это только дубинки, чтобы перебить друг другу позвоночник, сначала сын отечества бьёт друга человечества обломком трубы по голове, потом друг человечества берёт сына отечества в заложники и расстреливает его под шум заведённого мотора на заднем дворе, потом снова сын отечества выпускает кишки другу человечества гусеницами, и так без конца, никакого предела этой крови не будет, они могут натянуть любой колпак — рай на небесех, рай на земле, власть народа, власть урода, парламент, демократия, конституция, федерация, национализация, приватизация, индексация — они любую мысль, любое понятие, любую идею оскопят, выхолостят, вытряхнут содержимое, как из мешка, набьют камнями, чтобы потяжелее было, и снова начнут махаться, долбить друг дружку, всё норовя по голове, побольнее, и куда пойти? — в церковь? — так у них и церковь такая же, не Богу, но кесарю, сам не напишешь донос, так на тебя донесут, поют осанну тирану, освящают грех, и чуть только кто попытается им напомнить о Христе, чуть только захочет внести хоть крупинку человеческого, так его сразу топором по голове, как отца Меня, всё из-под палки, всё, что плохо лежит, в карман, лучше вообще ничего не иметь, чем дрожать и ждать, что отнимут завтра, всё напоказ, куда ни ткни, всё лишь снаружи, всё обман, а внутри пустота, труха, как сварили когда-то ушат киселя, как засунули его в колодец, чтобы обмануть печенегов, вот мол, смотрите, нас голодом не заморишь, мы кисель из колодца черпаем, так с тех пор десять веков тот кисель и хлебают, всё никак расхлебать не могут, земли же согрешивши которей любо, казнить Бог смертью, ли гладом, ли наведеньем поганых, ли ведром, ли гусеницею, ли инеми казньми, аще ли покаявшеся будем, в нем же ны Бог велить жити, глаголеть бо пророком нам: «Обратитеся ко Мне всем сердцем вашим, постом и плачем», — да аще сице створим, всех грех прощени будем: но мы на злое ъзращаемся, акы свинья в кале греховнемь присно каляющеся, и тако пребываем, посади цветы — вытопчут, поставь памятник — сбросят, дай деньги на больницу для всех — построит дачу один, живут в говне, пьянстве, скотстве, тьме, невежестве, месяцами зарплату не получают, детям сопли не утрут, но за какую-то японскую скалу удавятся, мол, наше, не замай, а что здесь их? — чьё всё это? — у кого кулаки крепче, да подлости больше, тот всё и захапал, а если у тебя хоть немного, хоть на донышке ещё осталось человеческого достоинства, если тебя ещё до сих пор не сломали, значит, ещё сломают, потому что ни шага ты со своим достоинством здесь не сделаешь, здесь даже просто бросить взгляд на улицу — уже унижение, ты должен стать таким, как они, чтобы чего-то добиться, выть, как они, кусаться, как они, ругаться, как они, пить, как они, здесь всё будто создано, чтобы развращать, тому дай, этому сунь, а не дашь и не сунешь, так останешься, мудак, с носом, сам виноват, кто не умеет давать, тот ничего не получает, кому нечего воровать, тот ничего не имеет, кто хочет просто честно жить и никому не мешать, тот и вздоха не сделает, и если ты, не приведи Господь, не такой, как они, если есть в тебе хоть крупица таланта, ума, желание что-то узнать, открыть, изобрести, написать, сотворить или просто сказать, что ты не хочешь быть среди этих урок, что ты не хочешь принадлежать ни к какой банде, ты сразу станешь у них шибко умным, тебя заплюют, затрут, обольют помоями, не дадут тебе ничего сделать, убьют на дуэли, заставят жрать баланду во Владимирской пересылке, стоять у метро с пачкой сигарет и бутылкой водки, сожгут твою библиотеку, в школе твоего ребёнка затравят прыщавые ублюдки, в армии доведут сына до того, что не только себе пустит пулю в рот, но ещё и пятерых заодно уложит.
— Здесь нечего больше ждать, — повторяла Маша, закрыв глаза, сжимая ладонями виски, — на этой стране лежит проклятие, здесь ничего другого не будет, никогда не будет, тебе дадут жрать, набить пузо до отвала, но почувствовать себя человеком здесь не дадут никогда, жить здесь — это чувствовать себя униженным с утра до ночи, с рождения до смерти, и если не убежать сейчас, то убегать придётся детям, не убегут дети, так убегут внуки. («Взятие Измаила»)“

„Революция — это когда люди на улицах стреляют друг в друга из ружей, разбивая много стекол, и только стекольщики извлекают из этого пользу. Ветер уносит дым, оставшиеся в живых хоронят своих мертвецов. На палках у зданий мэрий меняют тряпки, называемые флагами… И первый проходимец торопливо карабкается на трон и занимает опустевшее место.“

„Но в том-то и дело, что человека столетиями поднимала над животными и уносила ввысь не палка, а музыка: неотразимость безоружной истины, притягательность ее примера.“

„Интеллигенты большевиков людоедами выставляют, а попробуй без палки. Цари за 300 лет Россию не подняли. А мы ее за 30 лет переделали. Но всех сразу не сделаешь ответственными.“

„Кто-то скажет, что только благодаря войне и холодной войне технологии шагнули так далеко, этого нет смысла отрицать, благодаря соперничеству действительно очень далеко шагнули технологии, но этот факт, как пройденная ступень. Обезьяна когда-то очень давно взяла палку и поняла, что ей можно пользоваться, запустился долгий процесс эволюции, но это не значит, что нам сегодняшним нужно бегать с палками.“

„Девушка с коромыслом — скромная, с веслом — привлекательная, с палкой для селфи — лайкнутая.“

„Политика – как плохое кино, люди переигрывают, перегибают палку. Когда я разговариваю с политиками, всегда вижу это по их мимике, по глазам и по тому, как они их прищуриваются. Я смотрю на вещи как продюсер. Я часто смотрел бы сцену на мониторе и мы с режиссером бы кричали: «Все, хватит, на это невозможно смотреть! Никто этому не поверит.»“

„Обыкновенная палка о двух концах. А строит из себя конец о двух палках.“

„Любовь – это умопомрачение. Лечение только одно: палкой по голове.“

„Совесть — это палка, которую каждый берет в руки, чтобы побить своего ближнего.“

„Жалко
палку -
бьет по псу.
Палка,
я тебя спасу.“

„К середине февраля зима перестает идти и застывает на месте. Небо становится серым, низким и таким тяжелым, что атмосферное давление превращается в кровяное, ветер сильным, встречным, порывистым и таким холодным, что от него ноют даже зубы из металлокерамики, снег мокрым, намертво прилипающим к лыжам, а лыжня такой длинной, что, если ее смотать в один большой клубок, то из него не выпутаться даже с помощью лыжных палок. Длиннее этой лыжни только бесконечный сон, внутри которого она без устали идет на месте, и бесконечный февраль, застывший внутри зимы, которая не кончится никогда.“

„… Эх, обзавестись бы специальным девайсом – надел его как браслет на руку или даже у самого сердца закрепил, и чтобы все дурное, злое, страшное отфильтровывалось бы само собой! Вот было бы здорово, если бы неприятные люди, плохие новости, чужая зависть, обиды и разочарования не проходили в нашу душу. Жаль, что такого не придумали. И чем только занимаются эти ученые, которые изобретают новое вооружение, палки для селфи, технологии распознавания текста, но так и не придумали гаджета, который бы мог сделать нашу жизнь легче, безоблачнее и счастливее. Фильтр для души.“

„Но, пожалуй, скажете вы, палка метлы лишь символ дерева, повернутого вниз головою. Подождите, что же такое человек, как не существо, стоящее на голове? Его животные наклонности постоянно одерживают верх над разумными, а голова его пресмыкается во прахе — там, где надлежит быть его каблукам. И все же, при всех своих недостатках, он провозглашает себя великим преобразователем мира и исправителем зла, устранителем всех обид; он копается в каждой грязной дыре естества, извлекая на свет открытые им пороки, и вздымает облака пыли там, где её прежде не было, вбирая в себя те самые скверны, от которых он мнит очистить мир.
Свои последние дни растрачивает он в рабстве у женщин, и притом наименее достойных. И когда износит себя дотла, то, подобно брату своему, венику, выбрасывается вон либо употребляется на то, чтобы разжечь пламя, у которого могли бы погреться другие.“

„Гений изобрёл колесо, а бюрократ - как ставить палки в колёса.“

„Ни палка, ни дым от ружья не сделают человека сильнее, не сделают его менее трусливым.“

„В спущенные колёса палки не вставляют.“

„Это палка-вверх, всем лежать лицевой стороной вниз
Ren, кляп рты, чтобы они не могли издать звук
Свяжите тело так, что бы смог затолкать ногу в задницу“

„Если мы многие годы работали с Россией, потом вот эти заявления поспешные — кстати, оранжевой команды — что мы что-то сейчас изменим, какой-то порядок… Я вам скажу, это не балалайка: одна палка, два струна, я хозяин вся страна.“

„Только когда первая обезьяна взяла в руки палку, остальные начали трудиться.“

„Единственное и исключительно оригинальное творчество новоевропейского материализма заключается именно в мифе о вселенском мертвом Левиафане, вселенском дохлом чудище. Вы живете холодным блудом оцепеневшего мирового пространства и изувечиваете себя в построенной вами самими черной тюрьме нигилистического естествознания. А я люблю небушко, голубое-голубое, родное-родное… Неимоверной скукой веет от мира ньютоновской механики, от абсолютной темноты и нечеловеческого холода межпланетных пространств. Что это как не черная дыра, даже не могила и даже не баня с пауками, потому что и то и другое все-таки интереснее и говорит о чем-то человеческом. То я был на земле, под родным небом, слушал о вселенной «яже не подвижится». А то вдруг ничего нет: ни земли, ни неба «яже не подвижится». Куда-то выгнали в шею, в какую-то пустоту. Читая учебник астрономии, чувствую, что кто-то палкой выгоняет меня из собственного дома. А за что?“

„Альтернативный рок должен быть побит палками до смерти и оставлен на мосту в качестве предостережения прохожим.“

„Эй, девушки, вы красивы. Не смотрите на глупые журналы с подобными палкам моделями. Питайтесь здоровой пищей и занимайтесь. Это все. Не позволяйте никому говорить, что вы недостаточно хороши. Вы достаточно хороши, вы слишком хороши. Любите свою семью всем сердцем и слушайте ее. Вы великолепны, независимо от того, носите ли вы 4 или 14 размер. Не имеет значения, как вы выглядите снаружи, пока вы красивы в душе, пока вы уважаете других. Я знаю, что это говорили и задолго до меня. Эй, девушки, вы красивы.“

„Не замахивайся палкой, на которую опираешься.“

„Государь был в Лондоне, видел свободный народ и свободное «God Save the Queen», шумное и не из-под палки.“

„Кутаясь в шаль, Маша дышала в открытую форточку и говорила, что всё это нестерпимо, что нужно уезжать, просто бежать из этого города и из этой страны, спасаться, что здесь вся жизнь ещё идёт по законам первобытного леса, звери должны всё время рычать, показывать всем и вся свою силу, жестокость, безжалостность, запугивать, забивать, загрызать, здесь всё время нужно доказывать, что ты сильнее, зверинее, что любая человечность здесь воспринимается как слабость, отступление, глупость, тупость, признание своего поражения, здесь даже с коляской ты никогда в жизни не перейдёшь улицу, даже на зебре, потому что тот, в машине, сильней, а ты слабее его, немощнее, беззащитнее, и тебя просто задавят, снесут, сметут, размажут по асфальту и тебя и твою коляску, что здесь идёт испокон веков пещерная, свирепая схватка за власть, то тайная, тихая, и тогда убивают потихоньку, из-за спины, вкрадчиво, то открытая, явная, и тогда в кровавое месиво затягиваются все, нигде тогда не спрятаться, не переждать, везде тебя достанет топор, булыжник, мандат, и вся страна только для этой схватки и живёт тысячу лет, и если кто забрался наверх, то для него те, кто внизу — никто, быдло, кал, лагерная пыль, и за то, чтобы остаться там у себя, в кресле, ещё хоть на день, хоть на минуту, они готовы, не моргнув глазом, перерезать глотку, сгноить, забить сапёрными лопатками полстраны, и всё это, разумеется, для нашего же блага, они ведь там все только и делают, что пекутся о благе отечества, и всё это благо отечества и вся эта любовь к человечеству — всё это только дубинки, чтобы перебить друг другу позвоночник, сначала сын отечества бьёт друга человечества обломком трубы по голове, потом друг человечества берёт сына отечества в заложники и расстреливает его под шум заведённого мотора на заднем дворе, потом снова сын отечества выпускает кишки другу человечества гусеницами, и так без конца, никакого предела этой крови не будет, они могут натянуть любой колпак — рай на небесех, рай на земле, власть народа, власть урода, парламент, демократия, конституция, федерация, национализация, приватизация, индексация — они любую мысль, любое понятие, любую идею оскопят, выхолостят, вытряхнут содержимое, как из мешка, набьют камнями, чтобы потяжелее было, и снова начнут махаться, долбить друг дружку, всё норовя по голове, побольнее, и куда пойти? — в церковь? — так у них и церковь такая же, не Богу, но кесарю, сам не напишешь донос, так на тебя донесут, поют осанну тирану, освящают грех, и чуть только кто попытается им напомнить о Христе, чуть только захочет внести хоть крупинку человеческого, так его сразу топором по голове, как отца Меня, всё из-под палки, всё, что плохо лежит, в карман, лучше вообще ничего не иметь, чем дрожать и ждать, что отнимут завтра, всё напоказ, куда ни ткни, всё лишь снаружи, всё обман, а внутри пустота, труха, как сварили когда-то ушат киселя, как засунули его в колодец, чтобы обмануть печенегов, вот мол, смотрите, нас голодом не заморишь, мы кисель из колодца черпаем, так с тех пор десять веков тот кисель и хлебают, всё никак расхлебать не могут, земли же согрешивши которей любо, казнить Бог смертью, ли гладом, ли наведеньем поганых, ли ведром, ли гусеницею, ли инеми казньми, аще ли покаявшеся будем, в нем же ны Бог велить жити, глаголеть бо пророком нам: «Обратитеся ко Мне всем сердцем вашим, постом и плачем», — да аще сице створим, всех грех прощени будем: но мы на злое ъзращаемся, акы свинья в кале греховнемь присно каляющеся, и тако пребываем, посади цветы — вытопчут, поставь памятник — сбросят, дай деньги на больницу для всех — построит дачу один, живут в говне, пьянстве, скотстве, тьме, невежестве, месяцами зарплату не получают, детям сопли не утрут, но за какую-то японскую скалу удавятся, мол, наше, не замай, а что здесь их? — чьё всё это?“

„Слушай, после того, как я во всех своих наркотрипах оказался внутри Пелевина, я не удивлюсь, если они ставили на палку коровий череп и пели песню «Крошечка-Хаврошечка» или что-нибудь такое. Вообще не удивлюсь ни капли, просто ни капли не удивлюсь, если они куклу вуду какую-то делали, а потом отправили этого Чепигу, или как в сериале Breaking Bad — помнишь, там убийцы-мексиканцы ползли к какой-то иконе, приносили жертву, а потом ехали убивать Хайзенберга? Вот просто не удивлюсь ни на одну секунду. Это психически нездоровые люди, а деньги и власть сделали их еще более сумасшедшими и гораздо более опасными.“

„…Питон свернулся в тугие кольца, поверх которых лежала голова. Нужно было заставить его поднять голову. Для этого был только один способ — хорошенько ткнуть в питона рогатиной.
После первого тычка блестящие кольца словно вздулись от ярости, и раздалось такое резкое и злобное шипение, что я едва не выронил палку. Стиснув ее покрепче в потной руке, я ткнул еще раз и опять услышал резкий выдох. Пять раз пришлось мне ткнуть палкой питона, прежде чем мои усилия увенчались успехом.Голова вдруг взметнулась над кольцами, и широко разинутая
розовая пасть попыталась схватить рогатину.“

„Под палкой даже в барабане пробуждается Муза.“

„Думаю, что «слава» — это не то слово, которое я использую слишком часто, потому что известность — это палка о двух концах.“

„У отца Севастиана Карагандинского были свои духовные чада <…>, приближенные к нему люди. А ведь были рядом и такие …, что ой-ой-ой! Их, можно сказать, палкой надо было гнать из общины, но отец Севастиан терпел их, молился о них, надеялся, что они изменятся.“

„У отца Севастиана Карагандинского были свои духовные чада <…>, приближенные к нему люди. А ведь были рядом и такие …, что ой-ой-ой! Их, можно сказать, палкой надо было гнать из общины, но отец Севастиан терпел их, молился о них, надеялся, что они изменятся.“

„Сон заземляет, а непрерывное бдение («Я сплю, а сердце мое бдит». Песн. 5: 2) выводит за границы жизни-смерти, земли-неба. Бодрствующий притягивается в сферы Богородицы и как бы заживо берётся на небеса. (Преподобный) Нил Сорский спал сидя, а для того, чтобы и сидя спать неглубоко, выстрогал себе длинные палки, которыми подпирал плечи.“

„Удочка — это палка с крючком на одном конце и дураком на другом.“

„Однажды, во время съёмок моей передачи, я ходил по коридорам павильона, и мне повстречалась одна девочка из числа зрителей. Она, показав пальчиками на рот, попросила: Улыбнитесь! Я задумался: ёлки-палки, неужели я действительно такой угрюмый? И тут же пришла другая мысль: если в таком состоянии мне комфортно, то зачем улыбаться?“

„Им нужен бунт! Бунт в парламенте, бунт на площади, борьба, палки, поленья, колья в окна, прирезать, задавить, зарезать… Это их стиль.“

„Всемирная свободно конвертируемая валюта — «Дон Кихот», Шекспир, Достоевский, Чехов. Но — для тех, кто читал. Для не читавших «Гамлета» «быть или не быть» — это как «ёлки-палки»“

„Каждой собаке палку и кость…“

„Главным изобретением человечества до сих пор остаётся палка, из-под которой оно работает.“

„Я получил свою долю в избиении палками, камнями, получал раны от людей, которые травили меня. Мне нанесли много вреда, и я не говорю: «О, пожалейте меня» или что-то в этом роде. Я не был собой, я был продуктом своей окружающей среды, и «Guns N' Roses» бросили это в лицо миру. «Вы не любите нас? Да пошли вы! Вы помогли нас создать. По вашей вине мы такие, какие есть. У нас не было шанса быть другими». Когда вы кормите кого-то дерьмом, он имеет право сказать вам, каково это на вкус. Многие люди имеют эту проблему. Когда я был ребенком, меня много били. Люди не выносят трудных детей, которые не знают, откуда ждать помощи.“

„В чём же правильная мужская доброта?
— Не навреди ближнему. Если тебе наступили на ногу, необязательно в ответ бить палкой. Когда ты полностью вооружён — морально и физически, то обязан быть добрым. Ты знаешь, что сильнее противника, но его не трогаешь. Ты можешь его победить, но не побеждаешь. И в этом твоя сила.“

„Когда судьба ставит тебе палки в колёса, ломаются лишь негодные спицы.“

„Я не боюсь этих ***л. Я боюсь жить в стране, где такие ***лы что-то значат. Я боюсь жить в стране, где их нельзя призвать к ответственности. Если они так могут, значит, все так могут и всем так можно. А что будет с вами? Как вы будете такой вопрос решать? Когда амбал настучит вам по голове палкой железной, а следователь говорит: «Я в отпуске». «Когда ваша мать будет ходить со слезами и говорить, почему не заводят дело? У нас все свидетели, у нас есть всё! Это он! Вот он — Кирилл Калашников. Он угрожал, у нас переписка, у нас есть видео с камер, а вам скажут — «Ну вот, я в отпуске». У меня просто нет слов. Я буду судиться до конца. Если вы его не остановили, то я его остановлю! Калашников, ты сядешь!“

„Если не оборачиваться на шум машин, едущих по шоссе, на свист электричек, на пьяные возгласы мужиков на автобусной остановке, на истошные крики телевизора, на маленькую зарплату, на незаконченный ремонт, на отсутствие у жены норковой шубы, на присутствие её у жены начальника, а только идти по заснеженному полю на лыжах, смотреть на темнеющий впереди лес, на снежные бурунчики, вырывающиеся из-под острых кромок лыж, слушать свист ветра, сухое постукивание лыжных палок, пробивающих наст, вовремя объезжать торчащие из-под снега сухие стебли прошлогодних репейников, то через минут пятнадцать, в крайнем случае двадцать пять, жизнь начинает налаживаться. Главное — не снижать темп.“

„Из уважения к Спарте главным начальником флота был Эврибиад, человек слабовольный и боявшийся опасности. Он хотел сняться с якоря и плыть к Истму, где было собрано и сухопутное войско пелопоннесцев. Фемистокл стал возражать ему. Эврибиад поднял палку, чтоб его ударить, а Фемистокл сказал: «Бей, но выслушай».“

„В конце концов, если большинство людей уже почти согласно с вами, наступает момент, когда надо прекратить бить их палкой по голове, а следует сесть рядом и поговорить о поиске совместных решений экологических проблем, которые волнуют всех.“

„Захер-Мазох: Я привык работать из-под палки.“

„Я вас очень прошу: помните, что сегодня мы с большими портфелями, а завтра мы будем обычными людьми. Чтобы не было мучительно больно за эти годы перед народом. И чтобы в нас потом, как в народе говорят, палками не бросали или камни в окна не забрасывали за наше нынешнее отношение к тем людям, которые нас поставили на эти должности. Всех нас — от президента до сидящих здесь государственных служащих.“

„Делатель и созидатель стоял, опираясь на палку, под длинным, нудным, осенним дождем. И не было для него ни дождя, ни злого, тоскливого, давнего запаха разорения и пожарищ, не было ничего, кроме дела, которому он служил.“

„С самой школы, я же Вам сказал, сколько беспредела, сколько неправды на моих глазах было. Я пытался им правду говорить в глаза — меня за это били-убивали. Если меня, пацанёнка, директор принародно бьёт там, допустим, палкой или указкой по голове, то почему мне из шведской лестницы не выдрать тоже палку (мне тогда было лет 10-11), и тоже ему по лысине как дать?“

„Вот вам один эпизод, и заметьте — отраднейший. В 1850 г., когда меня препровождали из Орской крепости в Новопетровское укрепление, это было в октябре месяце, в Гурьеве-городке я на улице поднял свежую вербовую палку и привез ее в укрепление, и на гарнизонном огороде воткнул ее в землю, да и забыл про нее; весною уже огородник напомнил мне, сказавши, что моя палка растет. Она действительно ростки пустила, я ну ее поливать, а она — расти, и в настоящее время она будет вершков шесть толщины в диаметре и по крайней мере сажени три вышины, молодая и роскошная; правда, я на нее и воды немало вылил, зато теперь, в свободное время и с позволения фельдфебеля, жуирую себе в ее густой тени. Нынешнее лето думаю нарисовать ее, разумеется, втихомолку. Она уже так толста и высока, что под карандашом Калама мог бы выйти из нее прекраснейший этюд. Вот вам один-единственный отрадный эпизод из моей монотонной, безотрадной жизни.
Верба моя часто напоминает мне легенду о раскаявшемся разбойнике. В дремучем лесу спасался праведный отшельник, и в том же дремучем лесу свирепствовал кровожадный разбойник. Однажды приходит он с своей огромной дубиной, окованной железом, к отшельнику и просит у него исповеди, а не то, говорит, убью, если не исповедуешь меня. Делать нечего, смерть не свой брат, праведник струсил и принялся, с Божьего помощью, исповедывать кровожадного злодея. Но грехи его были так велики и ужасны, что он не мог сейчас же наложить на него эпитимию и просил у грешника сроку три дня для размышления и молитвы. Разбойник ушел в лес и через три дня возвратился. Ну что, говорит, старче Божий, придумал ли ты что-нибудь хорошее? Придумал, отвечал праведник, и вывел его из лесу в поле на высокую гору, вбил, как кол, страшную дубину в землю и велел грешнику носить ртом воду из глубокого оврага и поливать свою ужасную палицу, и тогда, говорит, отпустятся тебе грехи твои, когда из этого смертоносного орудия вырастет дерево и плод принесет. Сказавши это, праведник ушел в свою келью спасаться, а грешник принялся за работу. Прошло несколько лет, схимник забыл уже про своего духовного сына. Однажды он в хорошую погоду вышел из лесу в поле погулять; гуляет в поле и в раздумье подошел к горе; вдруг он почувствовал чрезвычайно приятный запах, похожий на дулю. Праведник соблазнился этим запахом и пошел отыскивать фруктовое дерево. Долго ходил он около горы, а запах делался все сильнее и сильнее; вот он взошел на гору — и что же представляется его изумленному взору?“

„"balalaika">[http://www.pravda.com.ua/rus/news/2010/01/12/4605801/ Янукович: "Это не балалайка: одна палка, две струны - я хозяин всей страны"], Украинская правда (12 января 2010).“

„Если вы читали сценарий «Обычных подозреваемых», то знаете: Фред Фенстер был вставлен в фильм, только чтобы погибнуть. Он не говорил ничего важного и не влиял на развитие сюжета. И потому мы решили: пусть он мямлит так, что ни слова не понять. Сценаристу и режиссеру хватило смелости оставить выбор за мной. Хотя такие штучки с идиотскими персонажами — палка о двух концах.“

„Если слово не помогает, то и палка не спасёт.“

„Если мне прописывать миру правила, то прописывать их безоглядно. Собирая все шишки и палки, но самому. И не ноешь, но учишься. Не складываешься, но распрямляешь плечи. Не знаешь – так узнаешь. А там, где оступился, испугался, не отыскал себе брод, тем более ожесточенно переплываешь реку – от берега и до берега. И никаких – я же мал ещё! Раз мал, значит, я буду больше.“

„Жизнь и смерть — два конца палки, по которой идёт человек“

„Слишком часто люди используют 2 стороны одной палки одновременно. У них есть и такое "Ах я ленивая лахудра, которая не может сделать даже 9-минутную зарядку" и при этом в этом же моменте, когда они себя забивают палкой, жалеют и лишают энергии этим "Ах господи, у меня ничего не получается! Мне себя так жалко!". Эта жалость в них цветёт и пахнет, и они внутренне садятся на попу и ждут тот момент, когда у них будет на всё вдохновение, который не наступит никогда.“

„Может быть я перегнул палку, но если я ёё перегнул то уже доломаю.“

„Если лев дохлый, глупо его бить палкой. А если лев жив, то бить его палкой не на пользу делу.“

„Если лень — плохо, так вернуться разве к мотыге: отдайся весь труду, не ленись – к палке-копалке вернись?“

„Самое действительное в этом случае средство — обивать палкой его ветки в пору пускания ростков: сок, вытекающий из самого растения, губит его корни.
Говорят, что папоротник не отрастет, если его сбить тростником [Acorus calamus] или выпахать плугом, на котором лежит тростник. Подобным же образом советуют и тростник выпахивать плугом, на котором лежит папоротник.“

„Палки в колеса совершеннее колеса.“

„Если бросить палку собаке, она будет глядеть на палку. Если бросить палку льву, то он будет смотреть на кидающего. А если бросить палку блондинке, она сочтет это предложением поиграть в городки.“