Цитаты о слово

страница 25

„Слова «хорошо подражать Гомеру и ему подобным» не позволяют считать хорошим само творчество Гомера и ему подобных, — ведь они-то не подражали сами себе!“

„В России окончательно забыли, что такое настоящая «революция». Это слово стало появляться абсолютно везде.“

„Я в юности старцам служил, в послугах сгибаясь спиной,
Но старость пришла и ко мне, невесело юным со мной.
Слова что ни день — трудней, а странно: не проще ли речь
Цедить меж редких зубов, а не через ряд сплошной!
Меня к молодым влечет сильнее день ото дня,
Но почему-то они обходят меня стороной!
Должно быть, правы они, если раскинуть умом:
У них ведь иные пути, и жребий у них иной.
Сравнить ли цвет камфары с румянцем их мускусных щек?
Мой пламень под снегом скрыт, под мертвенной белизной.
Среди цветущих дерев стоит скоробленный куст,
То — я среди молодых, и сгорбленный и больной.
О сердце, тебе бы теперь молитву творить в тиши, —
Увы, все шумят вокруг, навек простись с тишиной!
Полета привалов в пути! Пора усмирить свой пыл:
Спешить уже нету сил, поспешность была бы смешной.
Полсотни лет я грешил, и что я смогу свершить,
Коль век меня наградит еще половиной одной!
Создатель, дай веру мне, я в ней заглушу мой стыд
За бедность моих трудов, за боль свершенного мной.
Не сетуй же, Навои, что море благих щедрот
Волнуется и шумит: надежду несет волной!“

„Опасно только запрещённое слово.“

„Слово, удержанное тобой, — раб твой; слово, вырвавшееся у тебя, — господин твой.“

„Слово нам покажет, что на сердце у того, кто говорит.
Кто мудр,
Тот узнает, что в казне хранится — чистый жемчуг или перламутр.“

„Любовь и жизнь при любых ситуациях – вот что двигало и движет моими мыслями, поступками и делами… Каждый момент в жизни содержит для меня тайну счастья, надо только вникнуть, разгадать, увидеть, почувствовать, что-то отвергнуть, что-то принять, словом – прожить!“

„Сегодня в России остается все меньше людей, относящихся к журналистам с доверием и уважением. Уже давно понятно, что существенная часть сотрудников СМИ «за долю малую» в состоянии оболгать кого угодно, что свобода слова в нашей стране многими понимается как свобода лжи. В этой связи журналистика начинает восприниматься как аморальная профессия, занятие для бессовестных людей. Может быть, петербургским деятелям пера и микрофона стоит задуматься и над тем, почему их организация, о «корочках» которой совсем недавно мечтали действительно талантливые и достойные личности, сегодня не обладает в городе должным авторитетом?“

„Строение и звучание слова так же таинственны, как и его смысл.“

„… Когда-то Эльдар Александрович Рязанов грешным делом на меня покрикивал, что я не так читаю стихи. Я стихи читаю, как Бог на душу положит. Хотя стараюсь сохранить ритм, строки. Главное — донести дыхание слова.“

„Слепой может произнести и знать слова «белый мрамор», «черный уголь», но не может выбрать их по цвету, поэтому слепой не знает, что такое белый мрамор и черный уголь, и не потому, что не знает названия этих вещей, а потому, что он не может указать и отличить эти предметы.“

„Повторение одних и тех же слов может наскучить нашим ушам, уму, но только не сердцу.“

„Плох тот писатель, которому не верят на слово.“

„Слово — одежда всех фактов.“

„Иуда: Слово — серебро.“

„Играющий в поло всадник от Ralph Lauren и аллигатор от Lacoste сбежали с гольфовых полей и вышли на улицы; при этом сами логотипы перекочевали на внешнюю поверхность рубашек. Социальная их функция была такая же, какая была бы у ценников, если бы их носили на одежде: каждый знал, какую цену ты готов платить за то, чтобы быть стильным…
…За последние полтора десятилетия ярлыки обрели такую власть, что, по сути дела, превратили одежду, на которой висят, в выхолощенный носитель брэнда, представителем которого эта одежда является. Иными словами, метафорический, аллегорический аллигатор вырос и буквально поглотил блузу, на которой был вышит.“

„Короче, самое крутое, что я вычитал в National Geographic, это что число людей, живущих сейчас на земле, больше, чем число умерших за всю историю человечества. Другими словами, если все одновременно захотят сыграть «Гамлета», кому-то придется ждать, потому что черепов на всех не хватит!“

„Человек был тяжело болен. И все еще физически не окреп. Поверь мне, будь я у тебя в услужении, ты бы насиделся сегодня в лесу в этом идиотском кресле.
— Охотно верю.    
— Вообрази, это он сидит в кресле с парализованными ногами и ведет себя как ты сегодня, интересно, что бы ты сделал на его месте?    
— Моя дорогая христианочка, это смешение людей и личностей отдает дурным тоном. — А твое гнусное чистоплюйское презрение к людям отдает, отдает… Даже слов не нахожу. Ты и твой правящий класс с этим вечным noblesse oblige.
— К чему же мое положение обязывает меня? Питать никому не нужное сострадание к моему лесничему? Нет уж, увольте. Уступаю это моей жене — воинствующей христианке.
— Господи, он ведь такой же человек, как и ты.
— Мой лесничий мне служит, я плачу ему два фунта в неделю и даю кров. Что еще надо?
— Плачу! За что ты ему платишь эти два фунта плюс кров?
— За его службу.
— Служба! Я бы на его месте сказала тебе, не нужны мне ни ваши фунты, ни ваш кров.
— Вероятно, и он бы не прочь это сказать. Да не может позволить себе такой роскоши.
— И это значит управлять людьми! Нет, тебе это не дано, не обольщайся! Просто слепая судьба послала тебе больше денег, чем другим. Вот ты и нанимаешь людей работать на себя за два фунта в неделю пол угрозой голодной смерти. И это называется управление. Никому от тебя никакой пользы. Ты — бесчувственный сухарь. Носишься со своими деньгами, как обыкновенный жид.
— Очень элегантно изволите выражаться, леди Чаттерли.
— Уверяю тебя, ты был не менее элегантен сегодня в лесу. Мне стыдно, безумно стыдно за тебя. Мой отец во сто раз человечнее тебя, прирожденного аристократа.“

„Между именем файла и самим файлом не должно быть различия. Человеческий мозг способен более эффективным образом использовать быструю, полнотекстовую поисковую систему, поэтому любое слово или фраза из файла может служить ключом к нему. (Более того, желательно, чтобы по запросу «письмо о стрекозе» выполнялся поиск чего-либо в форме письма, а также не только слова стрекоза, но и связанных с ним терминов и выражений в случаях, если упоминались научные названия этого вида (например, Odonata). Если такие письма обнаружены не были, поиск должен продолжиться среди документов, не являющихся письмами, и так далее, расширяясь до сетевых ресурсов и Интернета.) Вы не можете помнить содержание документа по его имени «Письмо Джиму от 21/12/92», но вы можете помнить, что когда-то вы писали Джиму по поводу одной голубой Edsel, которая однажды пролетала мимо вас. Поиск по слову Edsel найдет только один или два элемента во всей вашей системе, если только вы не интересуетесь именно видом Edsel – в этом случае вы, вероятно, выбрали бы другую схему поиска. Неограниченное по длине имя файла является самим файлом. Содержание текстового файла и есть его самое лучшее имя.“

„Наша семья и в Киеве-то оказалась потому, что родители влюбились и сбежали из родного Томска. Когда они решили быть вместе, в их семьях началось противостояние, совсем как у Монтекки и Капулетти. Мамины родители, дедушка — фотограф, бабушка — врач-рентгенолог, жили, можно сказать скудно. А у папы, напротив, семья была очень состоятельная. Бабушка и дедушка по папиной линии — профессора. Они категорически воспротивились будущему браку сына. И тогда папа и мама решили сбежать за тридевять земель, в Киев.

У родителей была очень большая любовь. Но по прошествии семи лет и рождения двоих детей — брата и меня — большая любовь превратилась в большую ненависть...<...>

Потом был Чернобыль, так что я в три года оказалась у бабули в Томске. Бабушка уникальный человек! Отметив восьмидесятилетний юбилей, она всё ещё продолжала работать. И совершенно точно я получилась такая, как есть, благодаря бабуле. Все творческие задатки у меня от неё. Она наизусть знает тысячи стихов, руководит Обществом ветеранов и постоянно устраивает там праздники.
И вообще всем помогает. Она очень искренний и светлый человек. Благодаря бабушке, я очень рано начала читать, пела, танцевала. Перед глазами стоит картинка: дедуля играет на гармони, а я, старательно выговариваю слова, пою «Синий платочек.»“

„Она привнесла в пуританскую Америку определённую фривольность, свободу, и сделала на сцене что-то вроде революции. В принципе же — и я это сильно ощущаю — она и есть самая большая пуританка. У неё запоминающаяся комбинация идей — самопожертвования и бизнеса… Я тоже была символом свободы на сцене в своё время, свободы слова, движений. Тем не менее, по сравнению с тем, что делают сейчас, я абсолютный ангел. Так что, в конце концов, между нами не такая уж и большая разница. Мы бы определённо поняли друг друга.“

„Не монополизируйте право, что вы [Алексей Навальный] у нас единственный и неповторимый политик оппозиционный, который только и говорит правду о коррупции. А что, посмотрите. Ну, вот сидит Слабунова. А Григорий Алексеевич — я его знаю сто лет — Явлинский. Он что, говорит менее жесткие слова? Да более еще жесткие! Просто он говорит их более грамотно! Человек с биографией, который действительно жизнью рисковал, я это знаю! И массу неприятностей имел. Понимаете? А там еще другие. Очень уважаемые кандидаты есть, я не буду называть фамилии. И не менее оппозиционные. И умеющие очень, извините, власть ругающие, критикующие. Просто делают это грамотно и четко.“

„Пушкин был убит масонами через организованную бытовую историю. Государь знал о возможной организованной гибели и взял с Пушкина слово, чтобы он не дрался на дуэли. Пушкин не сдержал слова и был убит. Дальше вторая глыба могучая — Достоевский. Всегда власти боролись с его идеологией. Всегда его идеи отвергались омасоненной интеллигенцией. И здесь же другая глыба — Лев Толстой. Русский литературный гений, но пустивший Россию под откос. Он писал против Отечества, собирался переписывать Евангелие и кончил тем, что бежал неведомо куда и неведомо зачем. Я Льва Толстого как личность не люблю. “Война и мир” — это гениальнейшее произведение. Но его личные сентенции я не приемлю. О причинах поражения 1812 года, о Кутузове и Наполеоне — не то написано.“

„У последнего слова всегда есть начало.“

„Дурное слово точностью не отличается.“

„«Маниакально-прогрессивная звездность», Андрей Ванденко, «Собеседник», 27 апреля — 3 мая 2000:
А.Ванденко: — Я отвечу честно. Меня не шибко греет перспектива участвовать в раскрутке неизвестно чего. Да и слово «ЧелоФилия» какое-то…
Ф.Киркоров: — Вот видите. Вы сразу подумали о непристойном, а все объясняется очень просто: Челобанов + Филипп Киркоров.“

„Отношение тотолитарных вождей к культуре вообще и к литературе было, за редчайшим исключением, почти всегда однозначным. В творениях свободного человеческого духа они инстинктивно чувствовали смертельную угрозу самому своему существованию. Недаром один из ведущих заправил Третьего рейха любил при случае повторять постулат собственного сочинения: "Когда я слышу слово "культура", моя рука тянется к пистолету."“

„Любой организм должен рассматриваться как целое; другими словами, что организм не является алгебраической суммой, линейной функцией ее элементов, но всегда больше. В настоящее время мало что известно, что в этом простом и невинно выглядящем заявлении содержится полный структурный пересмотр нашего языка…“

„Скажите, что бы вы ни выбрали для объекта, и что бы вы ни говорили, не так. Или, другими словами,« Что бы вы ни сказали, что объект «есть», ну это не так». Это отрицательное утверждение является окончательным, поскольку оно отрицательно.“

„Люди могут быть буквально отравлены ложными идеями и ложными учениями. У многих людей есть просто ужас в мысли о том, чтобы помещать яд в чай ​​или кофе, но, похоже, не понимают, что, когда они учат ложным идеям и ложным доктринам, они отравляют связывающие время способности своих собратьев и женщин. Нужно остановиться и подумать! Нет ничего мистического в том, что идеи и слова — это энергии, которые сильно влияют на физико-химическую основу нашей временной привязки. Таким образом, люди не соответствуют «человеческой природе». <…> Концепция человека как смеси животного и сверхъестественного на протяжении веков удерживала людей под смертельным заклинанием внушения, что животный эгоизм животная жадность являются их существенным характером, и заклинание действовало, чтобы подавить свою РЕАЛЬНУЮ ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ ПРИРОДУ и предотвратить ее естественное и свободное выражение.“

„С юности — я покинул Россию в 19 лет — мои политические взгляды остаются строгими и неизменными, как старая серая скала. Они классически, почти до банальности. Свобода слова, свобода искусства. Социальный или экономический строй идеального государства меня интересует мало. Желания мои весьма скромны. Портреты главы государства не должны размером превышать почтовую марку. Никаких пыток, никаких казней.“

„Поэтическое произведение должно само себя оправдывать, ибо там, где не говорит само действие, вряд ли поможет слово.“

„Мне кажется, что роман — это такая птица Феникс, которая умирает и возрождается бесконечное число раз. И, наверно, роман умрёт со смертью последнего читателя. В начале XX века все цитировали слова Ницше о том, что «Бог умер». Это ведь не означало, что умер Бог. Умерло некое старое представление о Боге. Бог жив, пока живы верующие. Так же и роман…“

„Я получаю колоссальное удовольствие, играя с различными стилями. Для меня — это чистая пластическая работа — слова как глина. Я физически чувствую, как леплю текст. Когда мне говорят — как можно так издеваться над людьми, я отвечаю: «Это не люди, это просто буквы на бумаге»“

„корр.: Как бы вы охарактеризовали современную российскую идеологическую ситуацию — <…> попытки сформировать национальную идею? Вокруг какого мифа руководство страны пытается построить свою политику?
— Знаете, у Чехова в одной из записных книжек есть запись про счёт, который подали постояльцу в гостинице. В нём была такая графа: «клопы — 15 копеек». В этом суть нашей социально-экономической модели, только вместо клопов у нас «консенсус элит», а вместо пятнадцати копеек — валовой национальный откат. Когда я слышу слова «национальная идея», мне всегда кажется, что руководство гостиницы хочет расширить перечень услуг. Счёт теперь будет выглядеть так: «клопы — 20 копеек, гостиничная идея — 10 копеек.»“

„Реальность — это оксюморон из одного слова.“

„Философ — это просто юрист, оперирующий абстрактными смыслами. Философский дискурс, в котором выдвигаются аргументы и контраргументы, кажется мне верхом нелепости — словно решение важнейших вопросов о природе человеческого существования может произойти в судебном зале во время юридического разбирательства, где смыслы рассматриваются как нечто объективное. Мы существуем как бы «изнутри себя», такова, извиняюсь за выражение, субъективная онтология нашего сознания. А философия претендует на то, что ответ на вопрос о природе и судьбе этого «взгляда изнутри» может быть дан «снаружи», через манипуляцию абстрактными символами. Но эти измерения запредельны друг другу, поэтому такой ответ не может не быть фальшивым. Философия кажется мне цепью бессовестных смысловых подлогов, где переход от одного подлога к другому осуществляется с помощью безупречной логики. То же самое, кстати, в полной мере относится и к этому рассуждению. Философия способна поставлять интересные описательные языки, но беда в том, что она в состоянии говорить на них только о себе самой. Это просто описание одних слов через другие. Результатом являются опять слова. Если они завораживают вас своей красотой — замечательно. <…> А другого смысла в этом занятии нет.“

„Симуляция счастья — такой же краеугольный камень тоталиберализма, как симуляция оргазма. <…> слово «счастье» — это бирка, которую можно повесить на что угодно. У Гагарина один вариант, у Чикатило другой. <…> Я даже рискну предположить, что человеку свойственно озадачиваться поисками счастья просто потому, что существует слово «счастье». Есть стрелка, которая указывает на что-то непонятное, и человек отправляется на его поиски, считая, что раз есть знак, должно быть и означаемое. Но так случается далеко не всегда — например, мирового эфира так и не открыли, и коммунизма не построили.“

„Меня восхищает энергетически ёмкий язык «понятий». Почему сегодня востребован не тот, кто «ведёт дискурс», а тот, кто «держит базар»? В советском мироустройстве была интеллигенция, целая каста хранителей логоса — слова которое когда-то было у Бога и которым, по Гумилёву, «разрушали города» Например, можно сказать, что Будда — это ум, который развел все то, что его грузило, и слил все то, что хотело его развести.“

„Юрий Миранович Антоян о Джумагалиеве и других серийных убийцах: «Сексуальные «серийные» убийства обладают общими характерными чертами, которые всегда связаны с интимной жизнью виновного, его психотравмирующими сексуальными переживаниями, его ощущениями своей сексуальной недостаточности, ущербности, что и позволяет называть подобные убийства сексуальными. В жизни каждого такого убийцы были серьёзные провалы в половой жизни, а у подавляющего большинства — подлинные катастрофы, то есть они не состоялись как мужчины. Так, Чикатило был импотентом, Головкин (убивший 12 мальчиков и подростков) и Ершов (зарубивший топором 4 женщин) — девственниками, убийца-людоед Джумагалиев испытывал отвращение к половому акту и т. д. Одним словом, почти все серийные сексуальные убийцы были сексуальными неудачниками либо ощущали себя таковыми.»“

„(О креветочных сэндвичах) На выезде наши болельщики обеспечивают нам фантастическую поддержку, я называю их хардкорными фанатами. Но во время домашних игр они покупают себе выпивку, сэндвичи с креветками и вообще не осознают, что происходит на поле. Я не думаю, что некоторые посетители «Олд Траффорд» могут даже выговорить слово «футбол», не говоря уже о понимании того, что это такое.“

„Вся литература первой волны эмиграции устарела, неактуальна, неинтересна. Одним словом, барахло, над которым я не раз издевалась.“

„Я воспитывался у бабушки в деревне, и, когда мама услышала [мат], она была в ужасе. И стала отучать меня от мата, причем так, что до 1996 года я вообще не употреблял такие слова. Но когда пришлось работать со строителями, все вспомнил.“

„Тут две стороны. Понятно, что по блату в футболе заиграть невозможно. С другой стороны, когда тебя знают, то могут позвать. Естественно, если бы Клеймёнов меня не знал, то не предложил бы мою кандидатуру. Но помогло и то, что был на виду в первой лиге, сыграл кое-какие приличные матчи. Иначе меня никто бы в "Спартак" не позвал. Всё взаимосвязано. Ещё в дубле динамовском я чувствовал, что Семёныч (Клеймёнов) мне доверяет. Да, он гонял нас, но чувствовал: доверяет. Мог подойти и сказать мне правильные слова, которые мне как раз в тот момент и нужны были. Он и сейчас такой – если плохо, не будет орать, если хорошо, от счастья тоже не запрыгает. Подойдёт и на ушко что-то очень нужное шепнёт. После того как я перешёл в "Сатурн" к тоже давно мне знакомому тренеру вратарей Сергею Бабурину, контакт с Клеймёновым остался, где-то раз в полгода созванивались.“

„Ваша слабая сторона, отрицательное начало, подтачивающее все Ваши удачи, все счастливые Ваши подступы и живые вступления к теме, это Ваши частые, почти постоянные переходы от фигур и метафор, основанных на действительно существующих ощущениях, к игре разнозначительными оттенками слова, к голой словесности, к откровенному каламбуру. Неужели и в этом виноват только я? Неужели Вы не замечаете разрушительного, обесценивающего действия этого элемента, подрывающего, подтачивающего все Ваши добрые достижения тем вернее, что почти всегда Вы начинаете Ваши длинные, зачастую растянутые стихи с обрисовки действительно виденного или пережитого, а когда этот неподдельный запас истощится (тут бы и кончить стихотворение), приписываете к нему многословное и натянутое каламбурное дополнение, производящее впечатление рассудочной неподлинности.“

„Я не был близок с Тургеневым, но виделся с ним в последние годы его жизни, и об них теперь пишу несколько слов.
Наше незнакомое знакомство относится ко времени моего пребывания в младшем классе Морского корпуса (1855 г.), куда он привёз своего племянника, тоже Тургенева. Тогда я не читал еще ничего из его сочинений, но помню, что и мы, кадетики, и офицеры наши с любопытством смотрели на Ивана Сергеевича; а посмотреть было на что! Он казался великаном, особенно в сравнении с нами, мелюзгой, ― как теперь вижу его, прогуливающегося между нашими кроватями, с заложенными назад руками. Племянник его был карапуз, с физиономией барбосика, с первых же дней прозванный отчаянным; он скоро убежал из корпуса, и Иван Сергеевич снова привез его, уже связанного.“

„Мода на неё не прекращается. У неё появились конкуренты — Пола Абдул, О'Коннор, Джанет Джексон, тоже соединяющие рок с балетом и спортом. Ей нельзя останавливаться, все так, и все же природа её эпидемической моды в другом: в обществе иссякают идеалы, глохнет энергия протеста, молодым нужно, чтобы что-то будоражило их. Искусство Мадонны, как бы низко ни оценивали его эстетические качества, имеет свою эстетику. Оно современно и полно красочной фантазии, поэтики небывалых цветовых сочетаний, яркости и праздничности… Можно с юмором отнестись к тому, что она делает на эстраде, можно определить её искусство одним словом — «вульгарность», но надо полагать, что Мадонна — это сенсационная реакция на однообразие условий, в которых протекает жизнь молодого поколения. На её концертах зритель переживает приобщение к роскошной жизни и устанавливает свою систему отсчёта.“

„142. Это есть бугор, начальное первое условие, оно должно человека окружить возможностью каждого нашего человека. Он себя так заставит, чтобы он остался в своей жизни без всякой такой потребности. Это будет создана Армия на это дело людей. Они громко в один голос скажут свое слово. Это наше такое райское место. Человеку слава бессмертная. Это мы, люди, сами это в жизни сделали.“

„140. Хотелось знать: я верю в Бога или нет? Я ему говорю: Бога надо видеть, а потом надо ему верить, самое главное — выполнять его сказанные слова. А мы его знаем, как Бога, крепко ему верим, а выполнять не хотим, тяжело. А мы этого не делаем, обманываем сами себя. А природу ты никогда не обдуришь.“

„114. Она и в маленьком человеке, и большом тоже человеке, она и в воде, она и в земле, и в воздухе. Словом, природа — это есть все мы живущие на белом свете.“

„80. Я жду в природе белый снег, холодное время, морозных дней. Люблю природу. Ними я радуюсь, как своим телом. Дышу душой и сердцем, Духом Святым. Жду эволюцию из всех дней. Низко я всем живущим на белом свете кланяюсь, как матери родной радуюсь. Я этим хочу сказать всем свои слова. Жить надо нам, а умирать нам не надо. Такая моя идея.“

„44. Не одному это дело делать — всем людям, живущим на белом свете. Надо дружить с холодной водой. Людей не забывать свою вежливость представлять, ни одного человека не проходить. Ему надо головкой низко поклониться, и сказать свои слова: «Здравствуйте.»“

„129. Флаг голубого света выброшу перед всем миром всех людей. Слова скажу им за статью, написанную людьми ученого характера. Они про закалку-тренировку «Эксперимент длиною полвека» написали нам. Читайте, понимайте, а самое главное в нашей жизни — нам надо делать. Не поодиночке, а общим сложным всем народом, всеми людьми.“

„105. А теперь наше всех дело надо делать нам. Закалка-тренировка — жизнь наша всех нас. Она должна делаться для всего мира всех людей. Я на ногах своих стою, и эти слова пишу нам всем. Мы должны читать, понимать, а самое главное — делать надо.“

„73. Мы все бугор завоюем. Словом, по Паршеку делается.“

„Словом, техника, все искусство, химия исчезнет.“

„92. Он нам всем так говорит. Пожили, повольничали, как своим таким вот распоряжались, а теперь от этого всего откажитесь. И скажите свои слова Паршеку: мы, мол, ошиблись. Ты нас прости ради твоего такого вот прихода. Мы делать больше не станем. Мы этого не знали, а самовольничали, за это умерли на веки веков. Думали так, а получилось в природе иначе. Ты же на землю пришел для этого усмирения, хочешь спасти нас от смерти. Ты наш Бог есть за это все наше, сделанное нами в природе. Паршек, он у природы спрашивает о всем.“

„Издательское колесо делает оборот в три-четыре года. Этот вполне нормальный или, видимо, ненормальный оборот, примем тем не менее за норму. Автор поэтического сборника в два авторских листа, а это средний объём поэтической книги — в полторы тысячи строк, вкладывает рукопись в колесо. До этого момента стихи странствуют из конца в конец издательства, далее — в течение трёх [лет] дополняются, чтоб освежить сборник — сурово редактируются — отвергаются. Наступает сдача текста в производство. Почему-то раз перепечатанное исправляется. На этот процесс тоже уходит год-два. Но всё это кончилось, и рукопись ушла в производство, на неё подписан договор, произведена выплата. Словом книга перескочила главный издательский барьер. <…“

„1922 г. Заседание в Наркомпросе по плакатам для азбуки — азбуки взрослых. Собраны лингвисты, почтенные, седовласые профессора в тяжёлых золотых очках. Здесь же недоумённо пожимающий плечами Маяковский. Придумывают слова для азбуки: А — арбуз, атом; Б — блоха, берег… Маяковский молчит.
— Владимир Владимирович, ваше мнение?
— Арбуз? <…> Блоха?“

„… старость, болезнь, уродства — не мои темы. В двух словах можно сказать, что я работаю над созданием шедевров. Это моя амбиция, она меня движет.“

„Стань птицей, живущей в моём небе.
Помни, что нет тюрьмы, страшнее чем в голове.
Стань птицей, не думай о хлебе, —
Я стану дорогой… <…>
Стань сердцем в моём теле, —
Я стану кровью. <…>
Стань книгой, — ложись в мои руки
Стань песней, — живи на губах,
Я стану словами…“

„Язык русской литературы — ковчег. Попытка спастись. Круговая оборона. Островок слов, на котором должно быть сохранено человеческое достоинство.“

„То, для чего нет слова, для 99,99% людей не существует вообще.“

„Моя доктрина – рабочий орган. Прежде всего, её разные куски можно наблюдать в моих книгах, музыке, картинах и жизни. И вовсе не моя вина (и не моя забота), если вы не знаете ни того, ни другого. В конце концов, что такое «доктрина», рассказанная словами? – благоглупость, теория или (опять же) профессия. Не более того. <…> На то она и доктрина, чтобы действовать.“

„Красота, истинное счастье и подлинный героизм не нуждаются в громких словах.“

„Карамзин говорил, что если бы отвечать одним словом на вопрос: что делается в России, то пришлось бы сказать: крадут.“

„Я хорошо помню своё первое впечатление от зрелища, когда мне было лет пять — шесть. Папа почти каждое воскресенье водил меня на цирковые представления. Это было для меня праздником. В понятие праздника входили и извозчик, и мороженое, а главное, само представление с яркими прожекторами, с блестящими костюмами акробатов и наездников, с весёлыми клоунадами, словом, со всем тем, что составляет искромётный мир цирка. Потом меня повели во МХАТ на таинственную «Синюю птицу». Там я увидел новые чудеса, где вымысел реальность жили в едином пространстве человеческого воображении. Это тоже стало для меня праздником, праздником приобщения к миру театра и, в конечном итоге, повлияло на выбор моего жизненного пути.“

„Наверно, вы мне не поверите, но каждый раз, когда я захожу в Интернет и слышу, как другие игроки ругаются так же, как и я, мне это кажется ужасно инфантильным и глупым. И что самое отвратительное — я сам являюсь частью этой стороны гейминга. Это всё было сказано в пылу момента. Самое ужасное слово, какое я только мог придумать — оно просто выскочило, и я не буду просить прощения за это, потому что за такое нет прощения.“

„Вот у кого надо поучиться, как доклады делать. Ведь два академических часа! Без перерыва… А слушали как? Ведь никто не шевельнулся… Он тебе в науку не лезет… Она из него! Вот тут у себя в институте был я на одном докладе. Выступал учёный с опытом. С регалиями полный порядок, а вот как начал говорить, так я и не знал, когда же это учёное наваждение закончится. Вот я теперь уже забыл, в каком это рассказе говорится, что посадили одного семинариста в карцер, а он там сидит и думает: «Эх-ма! Не придётся мне сегодня у попадьи блинов есть». Точь-в-точь как я на этом докладе. Сижу и думаю: ведь так и поглупеть недолго. Честное слово! А ты должен сделать доклад так… Вот у Ломоносова, небось, на докладах о попадье с блинами не думали. Настоящую науку творили!“

„В назначенный час мы с Дончо входим в вестибюль «Нескучного дворца», а затем в приёмную Сергея Ивановича. Президент поднимается из-за стола и через весь огромный кабинет идёт нам навстречу. Мы бросаемся к нему со словами соболезнования и вдруг останавливаемся как вкопанные: при упоминании о брате лицо Сергея Ивановича каменеет. Он ни слова не произносит в ответ на наши сочувственные восклицания. В официальном кабинете президент Академии наук боится выразить свое отношение к осуждённому брату. Мы поражены, нет, просто убиты этой ужасной встречей.“

„При Сталине сначала пели одни слова, затем пришел Хрущев, выкинул строчки об отце народов, а мелодию оставил. При Брежневе опять что-то заменили в стихах, а теперь, значит, будет новая „текстовка?““

„Все говорили о близкой войне и сколько помню, довольно легкомысленно. Подражание французскому тону времен Людовика XV было в моде. Любовь к отечеству казалась педанством. Тогдашние умники превозносили Наполеона с фанатическим подобострастием и шутили над нашими неудачами. К несчастию, заступники отечества были немного простоваты; они были осмеяны довольно забавно и не имели никакого влияния. Их патриотизм ограничивался жестоким порицанием употребления французского языка в обществах, введения иностранных слов, грозными выходками противу Кузнецкого моста и том[у] подоб[ным]. Молодые люди говорили обо всём русском с презрением или равнодушием и, шутя, предсказывали России участь Рейнской конфедерации. <…“

„Личность художника — понятие в высшей степени своеобразное и неоднозначное. Но я уверен, что идейная, гражданская позиция, то, что тебя волнует, что беспокоит, за что ты борешься, что защищаешь, чему ты служишь, кому ты служишь, чего ты хочешь от жизни, ради чего ты существуешь на экране, на сцене, в литературе, в живописи, в музыке, — весь этот строительный материал художественного произведения должен всенепременно входить в суть твоей личности. Ты можешь быть неважным по характеру человеком, но гражданином быть обязан.
И актёр обязан быть гражданином, может быть, более чем кто-либо другой. Чем дольше я работаю в театре, тем больше убеждаюсь в уникальности моей профессии. Разве не поразительна сама возможность выступать перед тысячной, а то и миллионной аудиторией, утверждая или отрицая то или иное положение, проблему, мысль? Да, я — актёр, и я — гражданин, в наше время, как никогда, нельзя забывать об этом в силу той напряженной идеологической борьбы, тех сложностей, которые нас окружают.
Я живу в стране, езжу по ней, читаю газеты, встречаюсь с людьми, узнаю новости, погружаюсь в окружающий мир. Что-то мне в этой жизни нравится, что-то меня тревожит, что-то чрезвычайно беспокоит, что-то приводит в ярость, что-то мне обещает надежду, что-то умиротворяет, что-то во мне возбуждает негодование, злость, отчаяние, если хотите. То есть я полон всякими чувствами, и человеческими, и гражданскими, и социальными, если я, конечно, не слеп и не глух ко всему, что происходит вокруг меня, и не занимаюсь только своим собственным мирком. Но, как гражданин, напитанный соками жизни, я могу эти соки отдать только ближним своим: друзьям, родным, близким, порадоваться вместе с ними, попытаться понять, что происходит, выразить свою радость, или свое негодование, или свою ярость, или свою любовь. Но я ведь еще и актёр, я имею трибуну. Имею кафедру, с которой могу сказать людям много добрых, нужных, необходимых слов. Естественно, не я один, а вместе с драматургом, вместе с режиссёром, вместе с театром, вместе с киностудией, вместе с композитором. Нас целый коллектив. Но слова-то говорю я, слова-то произношу все равно я — после режиссёра, после автора, после композитора, после редактора, после министерства. И вот от того, насколько я буду полон соками жизни, от того, насколько меня, лично меня, актера, гражданина, будут трогать те или иные проблемы, волновать и не оставлять равнодушным, от того и звук моих слов, звук моего голоса будет наполнен либо железной пустотой и барабанной дробью, либо глухой и горькой болью по поводу того или иного явления в жизни, которое вызывает эти чувства.“

„В моей жизни идёт непростой, но невероятно интересный период. Я постепенно выхожу из-под крыла продюсерского центра Игоря Матвиенко и начинаю полностью самостоятельную жизнь. Моё самое любимое на сегодняшний момент детище — фестиваль этнических культур «ЭтноStyle». Я сознательно решила сделать название фестиваля двуязычным, потому что в первую очередь хочу заинтересовать молодёжь. Она у нас сейчас вся «продвинутая», «прозападная». И лично мне очень грустно, что слово «этно» и вообще всё, что связано с народной культурой, перестаёт быть интересным…“

„Однажды, встретив у Смирновой Гоголя, который с жадностью слушал разговор Пушкина и от времени до времени заносил слышанное в карманную книжку, Жуковский сказал: «Ты записываешь, что говорит Пушкин. И прекрасно делаешь. Попроси Александру Осиповну показать тебе её заметки, потому что каждое слово Пушкина драгоценно.»“

„Ни шагу, ни слова, вообще никакого разговора с теми, кто объявил нашу территорию своей. С китайцами, филиппинцами, вьетнамцами — пожалуйста, любые проекты осваивать, но только не с японцами. При этом я уважаю японцев. Но до тех пор, пока не откажутся от претензии на Южные Курилы, ни одной ноги японца на нашем острове. Наша позиция, не только моя — и ПДС НПСР: разменивать свою территорию нельзя. Это итоги Второй мировой войны. Их пересматривать категорически недопустимо.“

„Вы сомневаетесь в подлинности моих слов и действий. Я пишу свои песни. Я снимала свои видео. Я сама выбираю продюсеров. Ничего не выходит без моего разрешения.“

„Второй раз украинский народ был подтверждён…украинским…после революции и гражданской войны. Тогда слово «Малороссия» было заменено на «Украина», и именно большевики признали это слово. Начала развиваться и культура, которую с некоторой натяжкой можно назвать украинской. Всем этим Украина обязана большевикам, и в первую очередь Ленину и Сталину.“

„Я знаю все эти слова, но это предложение не имеет смысла для меня.“

„Недавно мне посчастливилось: выходной совпал с концертом моего любимого музыканта Николая Носкова. И я была в Кремлевском дворце на его юбилейном концерте — единственном, с симфоническим оркестром, с его друзьями, Мазаевым, „Парком Горького“ — моей любимой группой… Это было уникальное мероприятие — по духу, по ощущениям. Абсолютное соответствие таланта Носкова и его статуса, достижений. Я получила фантастическое удовольствие — орала так, что сорвала голос и уже неделю не могу восстановить. Словом, вела себя совершенно неприлично для Кремля — но ни капельки об этом не жалею“

„Могут… Какое скользкое слово — на любом языке.“

„Просто помни, малыш, ты можешь вернуть украденый миллион долларов быстрее, чем слово, которое ты дал.“

„Любое слово, за которым вы должны охотиться в тезаурусе, является неправильным словом. Из этого правила нет исключений.“

„Непостижимо!
«Вы продолжаете использовать это слово. Я не думаю, что оно значит то, что вы думаете, оно значит.“

„Много лет назад один европейский друг сказал мне, что если бы у вас была рукопись прекрасной книги и вы были бы уверены, что сможете продать сто экземпляров книги, то европейский издатель напечатал бы девяносто девять экземпляров. Напечатать сто один экземпляр, по словам моего друга, было бы, по европейским понятиям, неприлично. А вот как повели бы себя в такой ситуации японцы: мы продолжали бы печатать эту книгу и продавать как можно больше экземпляров. Чем больше мы выпустили бы экземпляров этой книги, тем дешевле бы она стоила, и благодаря рекламе и информации мы увеличили бы спрос и обеспечили бы этой книгой все больше и больше людей.“

„Дал слово — берись за дело.“

„Литература — это любовь в слове.“

„Дав душе слово — учись её понимать.“

„Если бы в действительности все люди были такими, как на словах, мы бы жили в другой реальности.“

„Не продайся за пару восторженных слов,
За слова похвалы не лижи сапогов.
Много в мире есть мнений и все они разны,
К разным мнениям должен быть каждый готов!“

„Особенность нашего характера-неумение управлять собой.“

„Наши беды непереводимы, это непереводимая игра слов <…>. Как учат нас писатели, жизнь и язык идут рядом. Я бы даже сказал, это одно и то же. И непереводимая игра слов здесь — непереводимая игра дел <…>. Мы-то учились по стольку лет и такое научились понимать, что слова вообще тут ни при чем! Поэтому если кто хочет, чтобы его хорошо понимали здесь, должен проститься с мировой славой. Это относится к писателям, конструкторам и художникам Дома моделей.“

„Наши беды непереводимы, это непереводимая игра слов. <…> Как учат нас писатели, жизнь и язык идут рядом. Я бы даже сказал, это одно и то же. И непереводимая игра слов здесь — непереводимая игра дел. <…> Мы-то учились по стольку лет и такое научились понимать, что слова вообще тут ни при чем! Поэтому если кто хочет, чтобы его хорошо понимали здесь, должен проститься с мировой славой. Это относится к писателям, конструкторам и художникам Дома моделей.“

„Помню я и уцелевшего полковника Максимовича, вместе с которым выступал на лекторских семинарах в 60-х годах, и его слова: «Белогвардейцы много плохого натворили во время гражданской войны, но вот уж чего им совсем нельзя простить – это того, что они не убили Сталина под Царицыном в девятнадцатом году.»“

„Слова могут быть похожи на рентген, если вы используете их правильно - они пройдут через что угодно. Ты читаешь и тебя прокалывают.“

„Сделайте свою собственную Библию. Выберите и соберите все слова и предложения, которые во всех ваших чтениях были для вас как удар трубы.“

„Там нет ни слова, для старых друзей, которые только что встретились.“

„Когда слова станут неясными, я сосредоточусь на фотографиях. Когда изображения станут неадекватными, я буду доволен тишиной.“

„Не всякий, кто владеет словом, владеет своим языком.“