Цитаты о улица

страница 2

„… Замлела я вся, бабы! Это же он в первый раз мне по-человечески в любви признался. Схватила я его на руки вместе с бревном! Иду по улице! Его целую! Бревно целую! А бабы из окон повылупливались — завидывают! А как на поле ромашковое вышли, гляжу — Нинка своего на закорках тащит. Тамарка своего батогами гонить. Даже Федотовна старика своего на тележке прёть! И все целуются — обнимаются! Мужики ромашки рвут и в бошки себе втыкивают! А ночью такой визг по деревне стоял — соловьи заслушались, собаки на луну завыли, петухи утро проспали, а в коровах молоко прокисло. Вот оно что любовь!“

„Я люблю странных людей. Как, вы знаете, танцуют на улицах, в супермаркетах. Я странная, потому что какой нормальный пишет песни о гробах? Я странный человек и я в ладах с этим. Быть нормальным скучно.“

„И ты очень быстро понимаешь, что вождение, в принципе, сводится к ругани. Это то, чем ты занимаешься… орешь в коробке с колесами. Потому что в других условиях ты себя так не ведешь. Просто не позволяешь себе. Но когда ты за рулем, это почему-то в порядке вещей. Если ты идешь по улице и сталкиваешься с кем-то… Вы предельно тактичны и воспитаны. Оба натягиваете эту дебиловато-смущенную улыбку. И делаете шаг в сторону. Оба, одновременно. И начинается: «Оу, господи боже, что ж делать?», «Хохохо, вот те на!», «Я только… ээ… только… мы снова сделали это! Вы можете в это поверить? Я — нет…», «Нам нужно вместе выступать…», «Еще разок… я просто… Ох, как вообще мы докатились до такого?» Но по какой-то причине… В машине это будет звучать как: «Ты, тормознутый педрила!»“

„Мы не знаем, что такое «холодно», пока не замерзнем. Сначала мы чувствуем, что на улице холодно, и лишь потом у нас формируется понятие холода.
Точно так же для того, чтобы узнать о существовании Бога, вы должны прочувствовать Его присутствие каждой клеточкой вашего тела. В какой степени вы пережили встречу с Богом? И в какой степени ваш реальный опыт встречи с Богом подтверждает Его существование? Вот в чем вопрос.“

„Предновогодние дни, подобно волшебной машине времени, способны вернуть в детство даже самых закоренелых скептиков. Наряженные елки невероятной красоты, яркая иллюминация на улицах, а главное — флюиды чуда и сказки, витающие в воздухе – они неразличимы взглядом, но зато ощущаются каждой стрункой души. И, даже если ты уже давно не веришь в Деда Мороза, так и хочется загадать самое сумасшедшее желание и всем сердцем поверить в то, что оно обязательно исполнится!“

„Ислам — это протестное мировоззрение улицы, а не порядок, установленный мерзавцами у власти. Но это не толпа. Это высокая политическая самоорганизация.“

„Между мужчинами и женщинами все время есть напряжение. Я это чувствую. Женщина идет по улице, а я иду сзади, и вдруг появляется это напряжение. Я просто иду по улице, нам просто по пути. А она думает, что я насильник. И теперь я чувствую себя виноватым, хотя я ни хрена плохого не сделал.“

„Я спросил маму: «Как же ты, закончившая университет с красным дипломом, могла выйти за беспризорника, за воспитанника Макаренко?» А она сказала: «Когда твой отец шел по другой стороне улицы, я на этой стороне чувствовала: идет благородный мужчина».“

„Я полон уверенности в том, что если все выполнят свой долг, если мы не будем пренебрегать ничем, и если принять все меры, так как это делалось до сих пор, мы снова докажем, что мы способны защитить наш родной Остров, перенесем бурю войны, и переживем угрозу тирании, если потребуется - в течение многих лет, и если потребуется - одни. В любом случае, это то, что мы собираемся попробовать сделать. Таково решение Правительства Его Величества, каждого его члена. Такова воля Парламента и нации. Британская Империя и Французская Республика, соединенные вместе общим делом и задачей, будут защищать до смерти свою Родину, помогая друг другу как хорошие товарищи на пределе своих сил. Даже если огромные просторы Европы, многие древние и прославленные Государства пали или могут попасть в тиски Гестапо и других гнусных машин Нацистского управления, мы не сдадимся и не проиграем. Мы пойдем до конца, мы будем биться во Франции, мы будем бороться на морях и океанах, мы будем сражаться с растущей уверенностью и растущей силой в воздухе, мы будем защищать наш Остров, какова бы ни была цена, мы будем драться на побережьях, мы будем драться в портах, на суше, мы будем драться в полях и на улицах, мы будем биться на холмах; мы никогда не сдадимся и даже, если так случится, во что я ни на мгновение не верю, что этот Остров или большая его часть будет порабощена и будет умирать с голода, тогда наша Империя за морем, вооружённая и под охраной Британского Флота, будет продолжать сражение, до тех пор, пока, в благословенное Богом время, Новый Мир, со всей его силой и мощью, не отправится на спасение и освобождение старого.“

„Любовь есть бескорыстное чувство, улица с односторонним движением.“

„Идут два человека по улице, и один из них, допустим, ковыряет в носу. И вот первому за него почему-то стыдно. Хотя это: а) не его проблема; б) не его палец; в) не его нос и не его сопли. Его тут только низкая самооценка.“

„Я помешан — не просто интересуюсь, а помешан — на народной музыке, на уличной музыке, на параллелях между той музыкой, что играют в деревнях на улицах, и так называемой классической и интеллектуальной музыкой. Меня интересует, как одни и те же идеи путешествуют по Земному шару. Все это этническое и музыкальное взаимопроникновение покорило меня. Вы слышали когда-нибудь музыку транса? Вот это вещь.“

„Понимание — это улица с двухсторонним движением.“

„Вы не можете найти правильные дороги, когда улицы вымощены.“

„Если кто-либо из вас обнаружит убитого коммуниста на улице, отвечайте всем, что убил его я!“

„Организованные религии по своей сути обманчивы. В их основе всегда деньги. Как это связано с духовным благополучием от меня ускользает. Дело всегда в бабле, как бы это не пытались скрыть. Если вы не можете нормально жить без такой поддержки, то, вероятно, услуги психотерапевта вам обойдутся дешевле, чем фальшивая религия. Хотя никакой гарантии, что психотерапевт будет стоить своих денег, тоже нет. Если хотите иметь дело с реальностью, вам придется сделать для себя одно важное открытие: Реальность это нечто, что неотрывно связано с вами лично. Если хотите вырасти, а большинство - не хочет, вам необходимо взять на себя ответственность за вашу индивидуальную реальность и научиться разбираться с ней на своих условиях. Не стоит ожидать, что если платите кому-то деньги, даете кому-то обязательства, вступаете в клуб, бегаете по улице(?), носите особую одежду, занимаетесь каким-то видом спорта, или даже пьете Боржоми, то это решит все ваши проблемы. Потому что всё идет изнутри. На самом деле, оно там и остается.“

„Практическое занятие. Настоящее общение - это обмен идеями. Нет связи, когда один говорит, а другой только слушает. Ясно, что общение - это улица с двусторонним движением.“

„В дурачке, который ходит у нас по улице, больше времени — эпохи, чем в каком-нибудь министре.“

„Милиционер по улице должен ходить, чтобы один гражданин не изнасиловал другого.“

„Середина улицы с двусторонним движением меньше всего подходит для езды. А обе крайности, правая и левая, — в сточной канаве.“

„Сепаратизм поколений: каждое стареющее поколение старательно убеждает себя в неполноценности следующего, идущего ему на смену ради того, чтобы удержать свою самооценку на высочайшем уровне: Этот нынешний молодняк ничего не делает. Сплошная апатия. Вот мы выходили на улицу и протестовали. А они только ходят по магазинам и жалуются.“

„«Приемлемый уровень безработицы» на бюрократическом языке означает, что «нас на улицу не выкинут», а «приемлемый бюджет» — что «кое-кому придется туго, но никак не нам».“

„Бойтесь убеждённых людей, бегите от аскетов и праведников — они никогда вас не пожалеют. Как только встречаете человека, который сообщает, что органически не способен солгать, немедленно переходите на другую сторону улицы.“

„Сидишь дома — кажется, все дома сидят. Выйдешь на улицу — кажется, что все вышли. Попадёшь на вокзал — думаешь, ну, все поехали. В больнице впечатление, что все туда залегли; на кладбище — все загибаются. Ну много нас. На всё хватает. И всюду чересчур.“

„Я не выхожу на улицу. У меня нет желания быть таблоидной тусовщицей. Я совершенно одинока. Я была такой всю жизнь.“

„Я считаю, что политика – это бесконечный хаос. Подобные события происходят в результате неких случайных событий. "Черный лебедь" прилетел – и люди пошли на улицы. Таксист себя сжег в Тунисе – и началась "арабская весна". Нечто подобное, я думаю, рано или поздно произойдет и в России».“

„Все сынки которых пнули, бегут к ментам. Ты тоже потерпевший, вижу по твоим глазам. Сынок ты уличный, ты с улицы „Сезам“. Этот продакшн весит сотни килограмм…“

„Из-за погоды в доме его всегда тянуло на улицу.“

„Надо представить себе это так. Вы идете по улице и решили покурить. Останавливаетесь, опираетесь плечом о стену дома, чтобы удобнее было сигарету прикуривать, и не замечаете, что прислонились не к глухой стене, а к балконной двери. И вдруг эта дверь открывается. Что происходит? Ясное дело. Вы вваливаетесь вовнутрь. Но вы ведь никуда не собирались вторгаться! И что, это уже грабеж со взломом?“

„Иные писатели напоминают мне берлинских дамочек, которые, приставая к вам ночью на улице, мурлыкают по-кошачьи: «Я такая неукротимая…»“

„Однажды Раневская поскользнулась на улице и упала. Навстречу ей шел какой-то незнакомый мужчина.
— Поднимите меня! — попросила Раневская. — Народные артистки на дороге не валяются…“

„Американцы — странный народ, они готовы переплыть море, чтобы сражаться за демократию, и не способны перейти улицу, чтобы проголосовать.“

„Если бы мой муж Пикассо хоть раз встретил на улице женщину, которая выглядела бы как те, которых он написал, он бы упал в обморок.“

„Обмен поцелуями перед камерой значит не больше, чем обмен взглядами на улице.“

„Как же вы пойдете по улице? На дворе ливень, а у вас нет даже зонтика!
— Ничего, я пройду между струй.“

„Сколько лет мне кричали на улице мальчишки: «Муля, не нервируй меня!» Хорошо одетые надушенные дамы протягивали ручку лодочкой и аккуратно сложенными губками, вместо того чтобы представиться, шептали: «Муля, не нервируй меня!» Государственные деятели шли навстречу и, проявляя любовь и уважение к искусству, говорили доброжелательно: «Муля, не нервируй меня!» Я не Муля. Я старая актриса и никого не хочу нервировать. Мне трудно видеть людей.“

„У осени есть два безошибочных звука… Шорох хрустящих листьев, гонимых порывистым ветром вдоль улицы, и скороговорка стаи мигрирующих гусей.“

„Когда он вырос приблизительно с полено
И веснушки рассыпались, как рыжики на блюде,
Его изящным ударом колена
Провели на улицу, чтобы вышел в люди.“

„Чем богаче становится страна, тем больше бездомных и бедняков выметают с улиц. Их просто увозят, чтобы средний класс и богачи их не замечали. Но у нас же все равно остается ответственность. Я не очень понимаю, как с этим быть.“

„Если на шесть дней убрать из продажи все таблетки, табак, алкоголь и кофеин, то потом для наведения порядка на улицы придется вывести танки.“

„Здесь маминых мальчиков в разкатают в 5 сек, улицы чувствуют когда им врут и поднимают на смех.“

„Белорусский язык исчез из государственных учреждений и ВУЗов, количество школьников, обучавшихся на нем, уменьшилось в десятки раз. Милиция арестовывала людей, празднующих славные даты нашей истории, или даже говорящих по-белорусски на улице.
[Господин Лукашенко, ] Вы так ненавидите все белорусское и нас, белорусов, потому, что вы — не белорус? Вы русифицировали белорусов, чтобы они меньше сопротивлялись сдаче независимости нашей страны России?“

„Кругом кладбище — что на улице, что под крышей.“

„Хватит всего стесняться. Если ты будешь стесняться, ты не познаешь все изюминки жизни. Попробуй заговорить с незнакомцем, спроси как у него дела, спроси какая сегодня будет погода. Это новые знакомства, новые интересы. Старайся быть открытым, не стесняйся нечего. Обними незнакомую девушку на улице, посмотри на её реакцию, познакомься с ней. Будешь стеснительным, будет меньше знакомств, меньше общения, тебе это надо?? Вывод, не стесняйся! Будь открытым!“

„Она была крупной женщиной славянского типа, немного рыхловатой, мягкой, уютной — при ее сверхзвуковой подвижности величие тела только придавало шарма. Правильные черты лица, тоненький носик, большой накрашенный рот с красивыми зубами… В меру манерности, в меру натуральности: она нравилась мужчинам и использовала это без стеснения. Никакого собственного жилья у нее не было. В начале их романа (три года назад) она снимала красивые квартиры, но что-то случилось: то ли выгонял хозяин, то ли перестал платить спонсор. Она позвонила, подробно рассказывая, какую орехово-дубовую мебель она дарит сейчас друзьям и выставляет на улицу. Их разговор скоро перешел в область телефонного секса, и наутро она прилетела из Сан-Хосе в Нью-Йорк. Примчалась, хотела остаться, не получилось. В Калифорнии она теперь жила у подружек, перемещаясь от одной к другой вместе со своим попугаем в высокой железной клетке, несколькими картинами, написанными ею в более спокойные времена, и очень ограниченным гардеробом. Шмутья у нее было на удивление мало, но она могла преподнести себя эффектно в любом наряде. С подружками через несколько месяцев ссорилась (или попугай доставал их своими криками), после чего переезжала к кому-нибудь другому. Жила на чужой яхте, одно время катались с места на место в большом разрисованном автобусе с какими-то престарелыми хиппи, пока и эта идея себя не исчерпала.“

„На улицах Турина — полиция и преступники. Все одной породы, все они — дети нужды, безнадёжного юга, солнца, моря и поэзии, или бандиты на дороге, или новобранцы в полиции.“

„Челентано всегда говорил, что ненавидит тех, кто разрушает города. Его пение той ночью на улице Глюка — плач человечества.“

„Ночь темна, ты не со мной. И на улице полно юношей, которые плевали на женственность. Они совершенно как женщины, кроме одного места…“

„В Госдуме я смотрю на Тверскую улицу и успокаиваю себя тем, что идущие по улице люди живут хуже меня. И понимаю, что у меня в жизни все не так уж плохо и что нет поводов для грусти.“

„Если б у меня в комнате был паук, я бы выбежал на улицу, позвал бы Дома, и он бы паука убил.“

„Самая преданная девушка не та, которая только на словах обещает никогда не предавать тебя и не забывать о тебе, а та, которая ценит настоящую дружбу с тобой, вне зависимости от того, замужняя она или нет. Дружба с преданной девушкой — это как вечное лето на улице, которое каждый день радует человека тёплыми лучами солнца, зелёными листьями, ароматами черёмухи и липы.“

„Наивно верить в обещания незнакомого человека — это всё равно, что доверять словам непроверенного синоптика в интернете: ты планируешь хороший отдых на природе со своими лучшими друзьями, думая, что информация о завтрашней ясной, солнечной погоде достоверна. Но оказываешься обманутым на четыре кулака: идёт дождь, на улице холодно. Поход отменяется, настроение испорчено. Чтобы избежать разочарования, вначале нужно хорошо узнать человека.“

„Если меркантильный человек вытер свои ноги о твою доброту и причинил тебе сильную боль — не стоит заглушать эмоции спиртными напитками и тяжело переживать. В такой ситуации стоит успокоиться, взять себя в руки, принять тёплый душ, выйти на улицу и начать думать только о хорошем, чтобы осадок от негативного события быстрее покинул тело и растворился в пространстве. Если ты будешь правильно действовать, внутренняя гармония вернётся к тебе гораздо быстрее, чем ты думаешь. Умение правильно преодолевать неприятные ситуации — залог твоей психической устойчивости.“

„Уважать добрые поступки человека — это правильно. Причём не важно, о чём именно идёт речь. Кто-то подбирает с улицы бездомных животных, кто-то собирает деньги для тяжелобольных, кто-то подметает двор для всех жителей дома. Кто-то просто сумел улыбнулся кому-то в трудную минуту, не обесценить чужие переживания, выслушать кротко и без осуждения. Все мы способны на добрые дела. И, что удивительно, добро имеет свойство возвращаться к тому, кто его сделал.“

„Полюбуйтесь, как играет на солнце эта разноцветная мошкара. Ни на мгновение она не остается спокойною, но все кружится, все жужжит. Если вы думаете, что это мошкара празднующая и бездельничествующая, то ошибаетесь; нет, это мошкара подвижничествующая и занятая, это мошкара, без устали безлепствующая на тему: «По улице мостовой» и неуклонно
морализирующая на тему: «Она приподняла немного подол». Поймите, сколько должно быть у нее труда и забот! И какие потребны нечеловеческие усилия, какой нужен кропотливый надзор за собою, чтобы ни разу в продолжение целой жизни не промолвиться ни одним живым делом и не отступить ни на волос от заказной темы!“

„Встречаются на улице даже мало знакомые люди, поздороваются шапочно, а если захотят продолжать знакомство ― табакерочку вынимают.
― Одолжайтесь.
― Хорош. А ну-ка моего... Хлопнет по крышке, откроет.
― А ваш лучше. Мой-то костромской мятный. С канупером табачок, по крепости — вырви глаз.
― Вот его сиятельство князь Урусов ― я им овёс поставляю ― угощали меня из жалованной золотой табакерки Хра... Хра... Да... Храппе.
― Раппе. Парижский. Знаю.
― Ну вот... Духовит, да не заборист. Не понравился... Ну я и говорю: «Ваше сиятельство, не обессудьте уж, не побрезгуйте моим...» Да вот эту самую мою анютку с хвостиком, берестяную ― и подношу... Зарядил князь в обе, глаза вытаращил — и ещё зарядил. Да как чихнёт!.. Чихает, а сам вперебой спрашивает: «Какой такой табак?.. Аглецкий?..»“

„Всех чиновников выкинуть на хуй на улицу!“

„И мы не знали, что говорить, мы смеялись, мы плакали, мы говорили тысячи слов без связки и мысли; мы то ходили по тротуару, то вдруг возвращались назад и пускались переходить через улицу; потом останавливались, и опять переходили на набережную; мы были как дети.“

„Было легко идти по улицам. Они тянулись правильные, широкие, белые. И душа была белая лёгкая, первый раз созревшая для смерти.“

„Студент пошатнулся, икнул и потянулся к звонку. Но звонок моментально расплылся в толстую физиономию фрау Бендер, которая подняла брови и отчеканила: «Будешь ночевать на улице! Пьяница..!»
— Не ббу-ду!“

„Хватит при слове «культура» закатывать глаза: культура — это не когда читают «Каштанку», а когда на улицах есть урны. Пора убить интеллигента в себе, иначе он воссоздаст в голове советский строй, как СССР благополучно воссоздан в Петербурге.
Пли.“

„Улица с односторонним движением“

„Я сам с востока и прекрасно знаю проблемы и интересы населения соседнего с моим родным Днепропетровском Донбасса. Люди там хотят достойной оплаты за свой труд и достойной, защищенной жизни, а не российских танков и террора пьяных сепаратистов на улицах.“

„Одесский невроз очень похож на петербургский. Одесса сама в похожей ситуации. Красивый сильный город, который был отодвинут на периферию Киевом. В Одессе на улицах я видел ту же грусть, то же стремление играть в «Что? Где? Когда?» и огромное количество умников, чьи знания никак не связаны с деятельностью.“

„Жизнь это… Ты просто открываешь ставни и видишь на улице собак. Смотришь налево, смотришь направо и закрываешь ставни. Сколько прошло времени? Секунда? Полторы? Вот это и есть жизнь.“

„В детстве я ненавидел одиночество. Все изменилось, когда я стал работать. Вот недавно я провел целую неделю один в Париже. Я мог спать до полудня, а затем бродить по улицам города весь вечер. Я начинаю задумываться о своей жизни.“

„вряд ли смерть говорит «не звони сюда больше» или там
из кабины пилота приветствует перед вылетом;
ждет в пустой операционной хирургом, вылитым
джесси спенсером; стоит ли затевать возню.
просит у тебя закурить на улице и подносит лицо к огню.
подает томограмму и результат анализов, как меню.
произносит безрадостно «подожди, я перезвоню».“

„Не надо бороться за чистоту улиц, надо подметать.“

„Ответ одного дурака с улицы никого не волнует. Но ответы сотни дураков называются результатом исследования фокус-группы и продаются за деньги.“

„Сердце выметено: метлою
Улица в шесть утра.“

„Кажется, что если начать отколупывать краску от стены на подъездной площадке, то слой за слоем прочитаешь всю историю страны за последние лет тридцать. Всё приходящее и ушедшее осталось тут, осталось в спёртом воздухе между лестничных пролётов, осталось тлеть ночью в пепельнице на подоконнике. Заходишь с улицы, а на психику будто бы давит вся эта какофония, разом звучащие эпохи, музыка разного ритма и настроя, звук смешивается в кашу и становится диссонансным шумом внутри звенящей тишины подъезда, уже не разобрать слов, уже не прочитать смысл. Десяток капитальных ремонтов так и не выветрили отсюда этот депрессивный дух прошлого с запахом хлорки и табака. Этот дух когтями впился глубоко в бетон, а прошлое рычит и скалится на всех, кто пытается поставить на нём точку.“

„Если всегда говорить людям правду, они расстраиваются. Вот ты встретил кого-нибудь на улице и спрашиваешь: «Как дела?» — а тебе отвечают: «О, просто кошмарно. У меня геморрой. И кожа отваливается громадными лоскутами. Я живу с едва знакомой старухой под землёй, и мы зарабатываем тем, что сосём камни. У меня редкая неизлечимая болезнь ног. И моя чудесная коллекция деревьев бонсай сегодня погибла. Всё невероятно хреново, я хочу умереть.» И что можно ответить? Человек скажет: «А, ладно. Увидимся!» Им этого не вынести.“

„Если ребенок не будет чувствовать, что ваш дом принадлежит и ему тоже, он сделает своим домом улицу.“

„Наш мир до сих пор несовершенен, потому что серьёзно относятся к волшебникам только дети, которые про несовершенство мира пока не знают. А обременённый жизненным опытом взрослый, едва встретит на темной улице волшебника, который предлагает сделать мир лучше, бежит от своего счастья со всех ног.“

„Люблю гулять по улицам, вглядываться в лица, наблюдать отношения, видеть радость и грусть, чистоту и грязь.“

„Однажды я шла по улице, и вдруг кто-то крикнул: «О боже, смотрите, это же Вайнона Райдер». Я обернулась, чтобы увидеть ее, но тут поняла, что все смотрят на меня.“

„Зло проистекает не от дьявола — оно коренится в банальности. Зло состоит в том, что мир равнодушен. Ты идешь по улице, видишь бездомных, умирающих от голода людей — и тебе все равно. В каком-то смысле ты становишься носителем зла. С моей точки зрения, равнодушие эквивалентно злу.“

„У поэта соперников нету —
ни на улице и не в судьбе.
И когда он кричит всему свету,
это он не о вас — о себе.“

„У Достоевского целая книга посвящена переживаниям молодого студента, одержимого мыслью об убийстве одной-единственной старушки-процентщицы. А сегодня по телевизору каждый день видим гибель как минимум человек пятидесяти, и вполне можем увидеть все эти пятьдесят смертей рядом с собой на улице. После того, как смерть стала темой спекуляций в СМИ, она утратила свое значение.“

„Я не могу выйти на улицу небрежно одетой вовсе не из-за публичности, а из-за того, что я себя уважаю.“

„но я верю мы умрём
чтобы встретится опять
и по улице пройти
и друг друга не узнать“

„То, к чему труднее всего привыкнуть -
Я одна, как смертник или рыбак.
Я однее тех, кто лежит, застигнут
Холодом на улице: я слабак.
Я одней всех пьяниц и всех собак.
Ты умеешь так безнадежно хмыкнуть,
Что, похоже, дело мое табак. Я бы не уходила. Я бы сидела, терла
Ободок стакана или кольцо
И глядела в шею, ключицу, горло,
Ворот майки — но не в лицо.
Вот бы разом выдохнуть эти сверла -
Сто одно проклятое сверлецо. С карандашный грифель, язык кинжала
(желобок на лезвии — как игла),
Чтобы я счастливая побежала,
Как он довезет меня до угла,
А не глухота, тошнота и мгла.
Страшно хочется, чтоб она тебя обожала,
Баловала и берегла. И напомни мне, чтоб я больше не приезжала.
Чтобы я действительно не смогла.“

„Возможно, нет никакого рая. Или всё это — пустая болтовня, продукт безумного воображения ленивой пьяной деревенщины откуда-нибудь из Алабамы, чьё сердце переполнено ненавистью, но кто нашёл способ жить там, где дует настоящий ветер — где можно поздно ложиться спать, веселиться, быть диким, пить виски, гонять по пустым улицам и не иметь в голове ничего, кроме желания любить кого-то и не быть арестованным.“

„Когда я мрачен или весел,
Я ничего не напишу.
Своим душевным равновесьем,
Признаться стыдно, дорожу. Пускай, кто думает иначе,
К столу бежит, а не идет,
И там безумствует, и плачет,
И на себе рубашку рвет. А я домой с вечерних улиц
Не тороплюсь, не тороплюсь.
Уравновешенный безумец,
Того мгновения дождусь, Когда большие гири горя,
Тоски и тяжести земной,
С моей душой уже не споря,
Замрут на линии одной.“

„Если вы, как нормальный человек, встаёте в половине четвёртого утра, то можно пробежаться по центральной улице. Она помыта, её продуло за ночь и там идеальный воздух.“

„Я хотел показать бессилие людей, чтобы они боялись выходить на улицу.“

„Провоцируют ли женщины насилие? Полагаю, да. Например тем, что мы выходим на улицу. Мы ходим по улицам — это ж охренеть как провоцирует!“

„Рано утром, не в силах больше уснуть, встал и спустился на улицу. Час птиц и мусорщиков.“

„Я сторонник возможного и полезного. Эволюция лучше революции. Но если завтра люди решат, что не могут больше терпеть, выйдут на улицы и потребуют свободных выборов, я в них буду обязательно участвовать и буду претендовать на лидерские позиции. Но будет конкуренция, все повылезают и тоже захотят возглавить. Тогда я буду заниматься политикой в ее традиционном понимании — что-то создавать и участвовать в выборах, писать законопроекты и предлагать программы. Но для этого ведь я всё сейчас и делаю.“

„Улицы были вымощены камнями преткновения.“

„Роман современного человека <…> зарождается где-то в пространстве и там кончается. Он разрешается на улице, в публичном месте — везде, только не дома; и притом разрешается почти непредвиденным образом. Проследить эту неожиданность так, чтоб она перестала быть неожиданностью, — насущная задача современного художника.“

„Мы говорим слишком много, любим слишком редко и ненавидим слишком часто. Мы знаем, как устроить обеспечить своё проживание, но не как устроить свою жизнь. Мы добавили года к жизни, но не жизни к годам. Мы слетали на Луну и обратно, но не можем перейти улицу и познакомиться с новым соседом. Мы покорили открытый космос, но не свой внутренний мир.“

„Фреду Добсону, карлику в мышиных гетрах, Господь Бог подарил тот весёлый августовский день, который начался нежным гудком и поворотом вспыхнувшей рамы. Дети, возвратившись с прогулки, рассказывали родителям, захлебываясь и изумляясь, что видели карлика в котелке, в полосатых штанах, с тросточкой и парой жёлтых перчаток в руках. Страстно простившись с Норой, ожидавшей гостей, Картофельный Эльф вышел на широкую, гладкую улицу, облитую солнцем, и сразу понял, что весь город создан для него одного. Весёлый шофер звонким ударом согнул железный флажок таксометра, мимо полилась улица, и Фред то и дело соскальзывал с кожаного сиденья и всё смеялся, ворковал сам с собою. Он вылез у входа в Гайд-Парк и, не замечая любопытных взглядов, засеменил вдоль зелёных складных стульев, вдоль бассейна, вдоль огромных кустов рододендрона, темневших в тени ильмов и лип, над муравой, яркой и ровной, как бильярдное сукно.“

„Если идет нападение, то в любом случае должна быть самооборона, правильно? Если нападение, то вот я иду допустим по улице, какой-то милиционер меня начинает бить, на основании чего? Я что — преступник? И так далее и так далее… Конечно же наверное здесь будет именно та заваруха о которой мы говорим. Поэтому мы здесь все равны, а гражданин будет вдвойне равен. Потому что в данной ситуации мы стоим на страже его прав и свобод, а если человек такое сделал — он преступник, в форме, его надо просто изолировать от общества, если он совершил преступление — посадить.“

„Я был маленьким ребенком семи лет. Мужчина схватил меня на улице. Он издевался надо мной, сексуально надругался“

„Кутаясь в шаль, Маша дышала в открытую форточку и говорила, что всё это нестерпимо, что нужно уезжать, просто бежать из этого города и из этой страны, спасаться, что здесь вся жизнь ещё идёт по законам первобытного леса, звери должны всё время рычать, показывать всем и вся свою силу, жестокость, безжалостность, запугивать, забивать, загрызать, здесь всё время нужно доказывать, что ты сильнее, зверинее, что любая человечность здесь воспринимается как слабость, отступление, глупость, тупость, признание своего поражения, здесь даже с коляской ты никогда в жизни не перейдёшь улицу, даже на зебре, потому что тот, в машине, сильней, а ты слабее его, немощнее, беззащитнее, и тебя просто задавят, снесут, сметут, размажут по асфальту и тебя и твою коляску, что здесь идёт испокон веков пещерная, свирепая схватка за власть, то тайная, тихая, и тогда убивают потихоньку, из-за спины, вкрадчиво, то открытая, явная, и тогда в кровавое месиво затягиваются все, нигде тогда не спрятаться, не переждать, везде тебя достанет топор, булыжник, мандат, и вся страна только для этой схватки и живёт тысячу лет, и если кто забрался наверх, то для него те, кто внизу — никто, быдло, кал, лагерная пыль, и за то, чтобы остаться там у себя, в кресле, ещё хоть на день, хоть на минуту, они готовы, не моргнув глазом, перерезать глотку, сгноить, забить сапёрными лопатками полстраны, и всё это, разумеется, для нашего же блага, они ведь там все только и делают, что пекутся о благе отечества, и всё это благо отечества и вся эта любовь к человечеству — всё это только дубинки, чтобы перебить друг другу позвоночник, сначала сын отечества бьёт друга человечества обломком трубы по голове, потом друг человечества берёт сына отечества в заложники и расстреливает его под шум заведённого мотора на заднем дворе, потом снова сын отечества выпускает кишки другу человечества гусеницами, и так без конца, никакого предела этой крови не будет, они могут натянуть любой колпак — рай на небесех, рай на земле, власть народа, власть урода, парламент, демократия, конституция, федерация, национализация, приватизация, индексация — они любую мысль, любое понятие, любую идею оскопят, выхолостят, вытряхнут содержимое, как из мешка, набьют камнями, чтобы потяжелее было, и снова начнут махаться, долбить друг дружку, всё норовя по голове, побольнее, и куда пойти? — в церковь? — так у них и церковь такая же, не Богу, но кесарю, сам не напишешь донос, так на тебя донесут, поют осанну тирану, освящают грех, и чуть только кто попытается им напомнить о Христе, чуть только захочет внести хоть крупинку человеческого, так его сразу топором по голове, как отца Меня, всё из-под палки, всё, что плохо лежит, в карман, лучше вообще ничего не иметь, чем дрожать и ждать, что отнимут завтра, всё напоказ, куда ни ткни, всё лишь снаружи, всё обман, а внутри пустота, труха, как сварили когда-то ушат киселя, как засунули его в колодец, чтобы обмануть печенегов, вот мол, смотрите, нас голодом не заморишь, мы кисель из колодца черпаем, так с тех пор десять веков тот кисель и хлебают, всё никак расхлебать не могут, земли же согрешивши которей любо, казнить Бог смертью, ли гладом, ли наведеньем поганых, ли ведром, ли гусеницею, ли инеми казньми, аще ли покаявшеся будем, в нем же ны Бог велить жити, глаголеть бо пророком нам: «Обратитеся ко Мне всем сердцем вашим, постом и плачем», — да аще сице створим, всех грех прощени будем: но мы на злое ъзращаемся, акы свинья в кале греховнемь присно каляющеся, и тако пребываем, посади цветы — вытопчут, поставь памятник — сбросят, дай деньги на больницу для всех — построит дачу один, живут в говне, пьянстве, скотстве, тьме, невежестве, месяцами зарплату не получают, детям сопли не утрут, но за какую-то японскую скалу удавятся, мол, наше, не замай, а что здесь их? — чьё всё это?“

„О краткости и лаконичности речи:
Ученый теософ, увидев на улице бегущего семинариста, окликнул его с небывалой лапидарностью?
— Кто? Куда? Зачем?
— Философ. В кабак. За водкой, — был получен ответ…“

„Если работу на крупнейшей котельной города можно сравнить с боевыми действиями, теплопункт на теплотрассе стоит без двери, и любой может зайти и перекрыть кран, оставив без тепла половину Усть-Кута, а новые насосы с электрическим двигателем валяются под снегом на улице, это говорит о многом. И, прежде всего, о кризисе управления, который привел к хаосу в жизни города“

„…не знаю, как у вас в Москве, у нас в Иванове, то есть в чертовом болоте, хотел я сказать: скука страшная, снег тает, на улицах лужи, везде течет, льет, каплет, не видно ни души человеческой, но за то царство животных наполняет теперь каждый закоулок, всякий наслаждается по-своему: свиньи валяются в лужах, куры роются в навозе, собаки бегают целыми бандами, только коровы прогуливаются со степенностью и важностью, свойственной Ивановским купцам.“