Цитаты о знание
страница 7

Карл Юлий Вебер фото
Эрих Мария Ремарк фото
Ян Тимман фото
Жан Батист Анри Лакордер фото
Дейвид Гросс фото
Роберт Пенн Уоррен фото
Лев Яковлевич Лурье фото
Корней Иванович Чуковский фото

„В литературе сохранилось немало смешных анекдотов о ляпсусах тех горе-переводчиков, которые то и дело попадают впросак из-за неполного, однобокого знания лексики чужого языка.“

Корней Иванович Чуковский (1882–1969) русский советский поэт, писатель, переводчик, публицист, критик, и литературовед

Из статей и публицистики, «Высокое искусство»

Михаил Борисович Ходорковский фото
Людмила Георгиевна Зыкина фото
Василий Осипович Ключевский фото
Джон Кассаветис фото
Пирс Броснан фото
Узеир Гаджибеков фото
Зинаида Николаевна Гиппиус фото
Джеймс Каан фото
Жанна Моро фото
Константин Дмитриевич Бальмонт фото
Gilda Radner фото
Абуль-Фарадж ибн аль-Джаузи фото
Александр Гумбольдт фото
Антон Павлович Чехов фото
Нил Деграсс Тайсон фото

„… лишь ваш комфорт определяет ваше психическое спокойствие. В таком случае человек, считающий, что он жираф, и живущий в мире с этим знанием, так же нормален, как человек, считающий, что трава зеленого цвета, а небо – синего. Кто-то из вас верит в НЛО, кто-то в Бога, кто-то в утренний завтрак и чашку кофе.
Живя в гармонии со своей верой, вы совершенно здоровы, но стоит вам начать защищать свою точку зрения, как вера в Бога заставит вас убивать, вера в НЛО – бояться похищения, вера в чашку кофе поутру станет центром вашего мироздания и разрушит вашу жизнь. Физик начнет приводить вам аргументы того, что небо не синего цвета, а биолог докажет, что трава не зеленая. В конце концов, вы останетесь один на один с пустым, холодным и совершенно неизвестным вам миром, которым наш мир, скорее всего, и является. Так что не важно, какими призраками вы населяете ваш мир. Пока вы в них верите – они существуют, пока вы с ними не сражаетесь – они не опасны.“

Из Facebook-розыгрыша писателя Александра Шамарина о «докторе Джеймсе Роджерсе, в 1965 году приговоренного к казни на электрическом стуле за так называемый массачусетский эксперимент»

Виссарион Григорьевич Белинский фото
Александр Семёнович Шишков фото
Александр Гумбольдт фото
Мэтью Арнольд фото
Артур Комптон фото
Сандей Аделаджа фото
Дмитрий Львович Быков фото

„Этот жанр можно определить как «иконографию». Без икон жизнь пресна, это старая истина. Но, понимаете, поп-иконы и гей-иконы не канают на фоне настоящей кровищи. Золотые оклады тоже сильно все портят, за ними не видна судьба. Иконография – самый строгий жанр, потому что совершенно не прощает халтуры. Нельзя перебрать с пафосом, будут ржать. Нельзя беречь героя. Нельзя делать героя неуязвимым – слишком мощным, с горой мышц (это броня, она запрещена), бессмертным, с фигой в кармане, с нечеловеческим геномом, слишком интеллектуальным и всезнающим (знания – броня, она запрещена), нельзя делать героя женатым, детным, семейным (семья — броня), предельная любовь к жизни должна соседствовать с танатосом, потому что только на фоне танатоса жизнь выглядит остро, четко, поэтично. У героя не может быть грубого, тяжелого лица. Он не должен быть зрелым. Это какие-то давно забытые категории «прекрасного», о которых сейчас помнят, по-моему, только японцы. Поэтому все вменяемые люди смотрят анимэ с полуоформленными подростками, на каждом из которых Рана и Миссия. Невыносимо больно видеть потуги Голливуда с его отличным пониманием необходимости Героики («Мстители» кричат об этом своей пачкой суперменов) и полным прососом основ жанра. Нет ни одной идеи. «Человечество» Голливуда, за которое бьются последние десятилетия все красивые морды Америки – это гламурная полая форма, в которой ничего нет. Нет мотивации – спасай человечество. Человечеству совершенно пох, потому что единственная реакция, на которую оно способно – это с воплями бежать от камней с неба, дожевывая гамбургер или двигая перед собой детскую коляску. Как бы диалог со спасаемым, вообще, нужен. Спасение безразличного и невтемного объекта – это просто корпоративное развлечение, в которое посвящен лишь онанист-спасатель.“

Алейда Гевара фото

„Чтобы понять, чего они хотят, и как им это получить, им требуются знания.“

Алейда Гевара (1960) кубинский врач-педиатр и политик, дочь Эрнесто Че Гевары
Ибн аль-Мукаффа фото
Нурсултан Абишевич Назарбаев фото
Уильям Томсон фото
Александр Владимирович Бузгалин фото
Михай Чиксентмихайи фото
Александр Сергеевич Грибоедов фото

„Чем больше имеешь знаний, тем лучше можешь служить своему отечеству.“

Александр Сергеевич Грибоедов (1795–1829) русский дипломат, поэт, драматург, пианист и композитор, дворянин

Из письма А. С. Грибоедова Неизвестному, Ноябрь 1820. Тавриз

Сергей Кургинян фото

„Философия, в отличие от религии, полностью зависит от сведений, которые она почерпнула из науки. Философ опирается на современное ему научное знание. Он это знание доосмысливает. То есть использует его как фундамент, на котором может возводиться мировоззренческая конструкция. Но как только оказывается, что наука набрала принципиально новый фактический материал, обобщила его по-новому и обзавелась новыми моделями, разительно отличающимися от предшествующих, философ оказывается в сложнейшем положении. Ибо всё построенное им мировоззренческое здание начинает шататься по той же причине, по какой реальное здание шатается в случае неблагополучия с фундаментом. Сила философии в том, что она, в отличие от религии, опирается на научные сведения и модели, а не на откровение и предание. Но в этом же и слабость философии.“

Сергей Кургинян (1949) советский и российский политический деятель, театральный режиссёр, политолог и лидер движения «Суть Времени»
Илья Кормильцев фото
Стивен Джон Фрай фото

„Давайте действительно вдумаемся: а почему, собственно, теория не может развиваться без истории?
Например, я могу ставить перед собой задачу понять некоторый объект, и как всякий предметник я могу думать, что этот объект противоположен мне и задан уже мне в отработанных средствах, определённых методиках, представлениях, понятиях. Я кладу этот объект или как-то выделяю его каждый раз за счёт определённых процедур и полаганий и начинаю поворачивать его разными сторонами, оперируя и манипулируя с ним, начинаю как-то исследовать его и измерять, что-то выявлять и так далее. И это будет одна установка: установка на исследование объекта, на всё большую и большую детализацию наших представлений об объекте.
И совершенно другая установка: развивать дальше уже существующие представления и понятия. И тот, кто ставит перед собой задачу не исследовать объект, а развивать существующие понятия и представления, действительно должен знать историю. Только тогда для такого исследователя знание истории своей науки и своего предмета, основных линий и тенденций его развития становится необходимым условием его исследований. Но такой исследователь не исследует объект, а разворачивает представления и понятия.“

Георгий Петрович Щедровицкий (1929–1994) советский философ и методолог, общественный и культурный деятель
Александр Круглов фото
Надежда Андреевна Толоконникова фото

„Дождь на улице. Забавный дождь — знаешь, что он есть, но его как бы и нет.
Глаз считывает информацию по цвету улицы, по цвету небу, нос ощущает какую-то влажность и нестандартность, уши воспринимает звук брызг, всё тело чувствуешь мокроту — все эти процессы, объединяясь в один — сопоставляют данную картинку с увиденными раньше, в подсознании пролетает ряд карточек, выбирая самую схожую с данной, но при условии, что в той карточке действительно был дождь. Информация, пока что неизвестным человеку путём, попадает в сознание, там прокручивается в миллиардах сопоставлений с прогнозами погод и услышанным от разных людей — и в итоге рождает мысль о дожде. Точнее о том, что именно ты называешь дождём. Через мгновение, как сигнал, мысль облекается в речь, и ты мысленно проговариваешь буквами: «Дождь».
И ты уже знаешь, что дождь либо был, либо будет, либо уже есть сейчас. Потому как картинка соответствует знанию.
Но вот сегодня, когда я шёл — дождя не было. Была видимость дождя, было будто предчувствие дождя, но вот этих капель воды, того самого, что мы называем словом «Дождь» — не было.
Хотя, конечно, дождь — это не только капли воды, имеющие свой вес, своё время и скорость.
Это ряд явлений, вполне поддающийся различию для нашего сознания. То есть, его можно разделить.
Хотя это неважно. Главное, что дождь.
И всё. Дождь.“

Нил Армстронг фото

„Исследование создает новое знание.“

Нил Армстронг (1930–2012) американский астронавт НАСА; лётчик-испытатель; первый человек, ступивший на Луну
Джимми Уэйлс фото
Том Уэйтс фото

„Друг отшатнулся от меня вчера,
Увидев, что прошла моя пора.
Любимая дорогу позабыла
Сюда, ко входу моего шатра.
Неужто потому, что исхудал я —
Стал тоньше соколиного пера,
Ты не узнал меня, мой собеседник,
Со мною проводивший вечера?
Мой стаи, как ручка посоха, согнулся..
Когда дохнули зимние ветра,
Увял мой цвет, и лик румяный бледен
Стал, как зола угасшего костра…
Но против гнета времени слепого
Есть в сердце сила у меня одна —
Моя опора и моя защита,—
Величие духовное она.
Над разумом моим и над душою
Власть небесами диву не дана.
Хоть все, что сделать мог со мной, он сделал:
Гляди, как плоть моя измождена.
И побелела борода, что прежде
Была, как амбра свежая, черна.
Но эта плоть жемчужнице подобна,
И в ней жемчужина заключена.
Стремиться буду к действенному знанью,
Пока стена Юмгана мне верна.
Я страха перед временем не знаю,
Я независим, жизнь моя вольна.
Покамест на меня не взглянет время,
Мысль от него моя отвращена.
Судьбы-верблюда моего веревка
Не будет в руки шаху отдана.
Стремлением к презренному величью
Моя одежда не загрязнена.
И никогда, пока владею телом,
Душа врагу не будет предана.
Вовек не будет милость недостойных
Как оскорбленье мне нанесена.
По степи знаний и высоких споров
Крылатого гоню я скакуна.
В пыли его копыт тропа кривая
Противников теряется, темна.“

Джереми Кларксон фото
Алишер Навои фото
Пьер Гассенди фото
Лев Самуилович Клейн фото
Юсуф Баласагуни фото
Юсуф Баласагуни фото
Джеймс Норткот фото
Лев Самуилович Клейн фото

„Знания — как вино: первая чара привлекает, вторая — вдохновляет, третья — повергает в уныние.“

Лев Самуилович Клейн (1927–2019) советский и российский учёный, археолог, культур-антрополог, филолог, историк науки

„О, доколе кружиться тебе надо мной
Днем и ночью, высокий шатер голубой?
Мчась, как бешеный конь, ты полвека меня
Обещаньем надежды влечешь за собой.
Мать ты многих и многих. Но дети твои
В унижепья повергнуты, в горе тобой.
Беспредельны твои вероломство и зло.
Устыдись своей лживой природы кривой!
Мать какая и где еще, кроме тебя,
Для детей своих участи хочет худой?
Осыпаешь ты сахаром яд. Тростником
Накрываешь глубокую яму с водой.
Вот каков этот мир! Лишь дорогой добра
Невредимо пройдешь над его западней.
В Зенд Авесте написано: гибели злых
Все их злые деяния будут виной.
Так бывает: кто яму копает другим,
В эту яму и сам попадает порой.
Если б я злодеяния не совершил,
Я бы не был в оковах, в темнице глухой.
Но доколе же своду тюрьмы тяготеть
Над твоей благородной и мудрой душой?
Поступай, как тебя наставляет худжат,
О мудрец, берегись этой бездны мирской,
Этот мир — безрассудный, бессмысленный див,
Ты один на один с этой силой слепой.
Если хочешь безумного ты укротить,
Знаний крепкий аркан ты имей под рукой.“

Худжат - доказательство, факт, аргумент.

Кэтрин Патерсон фото
Коржибски, Альфред фото

„Единственная связь между вербальным и объективным миром является исключительно структурной, что требует заключения о том, что единственное содержание всего « знания » является структурным. Теперь структуру можно рассматривать как комплекс отношений и, в конечном счете, как многомерный порядок. С этой точки зрения весь язык можно рассматривать как имена невыразимых сущностей на объективном уровне, будь то вещи или чувства, или как имена отношений. На самом деле <…> мы обнаруживаем, что объект представляет собой абстракцию низкого порядка, создаваемого нашей нервной системой, в результате субмикроскопических событий, действующих как стимулы на нервную систему.“

The only link between the verbal and objective world is exclusively structural, necessitating the conclusion that the only content of all "knowledge" is structural. Now structure can be considered as a complex of relations, and ultimately as multi-dimensional order. From this point of view, all language can be considered as names for unspeakable entities on the objective level, be it things or feelings, or as names of relations. In fact <…> we find that an object represents an abstraction of a low order produced by our nervous system as the result of a sub-microscopic events acting as stimuli upon the nervous system.
Источник: Наука и здравомыслие (Science and Sanity, 1933), p. 20