Цитаты о свете

страница 10

„Истина гипотетическая не есть сама истина, это лишь предположение Истины; это - то же, что картина, видимая на стене ночью, при свете звезд: ум придает этой живописи форму разнообразную, смотря по фантазии; другое дело когда, после зари, солнечный свет освещает эту живопись, и на виду будет не только целое, но и все подробности ее.“

„В общем-то, я либеральный демократ, но Буш не вызывает у меня такой ненависти, как у остальных демократов. Я помню Вторую мировую. Мы выключали в доме свет, как будто с пляжа на нас могли напасть. А как еще нам было себя вести в тогдашней атмосфере? У нас не было выбора. И сейчас его тоже нет. Не знаю, что еще мог бы сделать Буш. Мы просто плывем по течению.“

„И ещё повторю. Надо навсегда запомнить: космополитизм (как и интернационализм) паразитирует на патриотизме, предоставляя ему право сражаться и умирать за родную землю, а после, хозяйски водружаясь на этой земле, извлекает все выгоды от победы. Это дрянное и низменное чувство, безродное и презренное. Надо навсегда запомнить: ослабление национального чувства всегда сопровождается (исключений не бывает) утратой частично или полностью государственной самостоятельности. Если мы перестанем быть русскими, мы станем покорными исполнителями любой чужой организованной воли. Так призовем же Бога в свидетели своей правды и правоты. Да будет свет! Други, возрастая телом и душой, постоим за Россию! Иже за правду и за верность.“

„Слушай, по ночам тело приобретает полную свободу, которой ей так не хватает днём. Люди, предметы — всё погружается в сон. Взгляни вокруг — эти стены спят. Спит тумбочка, спит дверь. Оконные стёкла — и те заснули. А заснув, покрылись невидимыми трещинами. Трещины эти настолько широки, что пролезть в них не составит никакого труда. Ты можешь пройти сквозь стену, даже не потревожив её. Скажи, что такое, по-твоему, ночь? Ночь — это гармония. Ночью всё существует в мире и согласии, а днём — вспомни, как жестоко свет воюет с тенью. Не-ет. Ночью всё иначе. После захода солнца ночь, народившаяся в доме, покидает родные стены и берёт под руку ночь уличную, потому что обе они суть одно и то же, и нет между ними различий. Ночной воздух так и кишит тайными заговорщиками — ненависть в сговоре с любовью, боль — с радостью. Крепко держатся они друг за друга, и, должно быть, недаром в ночной темноте убийца молодой женщины испытывает особенную нежность к своей жертве…“

„Есть ли на свете другой народ, кроме нас, русских, кто так удивляется, радуется и просто любит… жизнь другого, чужого народа, и при этом совершенно молчит о своём или даже бранит. Я… теперь только вполне понимаю, отчего это так: русский, восхищаясь другой страной, так выражает смертельную любовь к своей Родине. Он восхищается устройством другой страны, он с внешней стороны делается иностранцем, а внутри сгорает тоской о Родине.“

„В иных местах с деревьев спускаются гирлянды цветов и застывают над водным зеркалом красными или розовыми пятнами. Там, где лес не опушён густыми кустами, видна чёрная и влажная земля, похожая на землю, употребляемую в теплицах; над нею висит лёгкая кружевная занавесь папоротников, ещё выше видны стволы, опутанные целою сетью лиан, и над всем расстилается один огромный купол листьев, зелёных, красноватых, больших и малых, то острых, то круглых, то вееровидных.
Лес как обыкновенно все экваториальные леса состоит из разных деревьев: тут растут и пальметты, и драцены, и каучуковые деревья, и сикоморы, и тамариксы, и мимозы, — одни приземистые и толстые, другие стройные, стремящиеся к небу. Порою нельзя отличить, какие листья принадлежат какому дереву, — всё это смешивается друг с другом и с листьями лиан, толкает одно другое, заглушает, соперничает, чтобы свободнее пробраться к свету.
Там, где лес окружён опушкой, вперёд ни на шаг ничего не видно. Человек в этих девственных затишьях, где всякий папоротник возвышается над ним как балдахин, мельчает в своих глазах и представляется себе ничтожным слизняком, который неизвестно зачем очутился здесь.“

„Всё на свете могло быть другим, но имело бы тот же смысл.“

„О, только бы жить! Я хочу видеть, как солнце опускается за горой, и синее небо покрывается яркими звёздами, как на зеркальной поверхности моря появляются белые барашки, и целые скалы волн разбиваются друг о друга под голос неожиданной бури. Я хочу броситься в челнок навстречу этой буре, хочу скакать на бешеной тройке по снежной степи, хочу идти с кинжалами на разъярённого медведя, хочу испытать все тревоги и все мелочи жизни. Я хочу видеть, как молния разрезает небо и как зелёный жук переползает с одной ветки на другую. Я хочу обонять запах скошенного сена и запах дёгтя, хочу слышать пение соловья в кустах сирени и кваканье лягушек у пруда, звон колокола в деревенской церкви и стук дрожек по мостовой, хочу слышать торжественные аккорды героической симфонии и лихие звуки хоровой цыганской песни.
О, только бы жить! Только бы иметь возможность дохнуть земным воздухом и произнести одно человеческое слово, только бы крикнуть, крикнуть!.. <...>
И вдруг я вскрикнул, всей грудью, изо всей силы вскрикнул. Безумная радость охватила меня при этом крике, но звук моего голоса поразил меня. Это не был мой обыкновенный голос: это был какой-то слабый, тщедушный крик. Я раскрыл глаза; яркий свет морозного ясного утра едва не ослепил меня. Я находился в комнате Настасьи. Софья Францевна держала меня на руках. Настасья лежала на кровати, вся красная, обложенная подушками, и тяжело дышала. <...>
А меня выкупали в корыте, спеленали и уложили в люльку. Я немедленно заснул, как странник, уставший после долгого утомительного пути, и во время этого сна забыл всё, что происходило со мной до этой минуты.
Через несколько часов я проснулся существом беспомощным, бессмысленным и хилым, обречённым на непрерывное страдание.
Я вступал в новую жизнь...“

„Вся моя жизнь была целым рядом балов, и в этом заключается трагизм моего существования. Я любил деревню, чтение, охоту, любил тихую семейную жизнь, а между тем весь свой век провёл в свете, сначала в угоду своим родителям, потом в угоду жене. Я всегда думал, что человек родится с весьма определёнными вкусами и со всеми задатками своего будущего характера. Задача его заключается именно в том, чтобы осуществить этот характер; всё зло происходит оттого, что обстоятельства ставят иногда преграды для такого существования. И я начал припоминать все мои дурные поступки, все те поступки, которые нéкогда тревожили мою совесть. Оказалось, что все они произошли от несогласия моего характера с той жизнью, которую я вёл.“

„Что такое эволюция — теория, система, гипотеза?.. Нет, нечто гораздо большее, чем всё это: она — основное условие, которому должны отныне подчиняться и удовлетворять все теории, гипотезы, системы, если они хотят быть разумными и истинными. Свет, озаряющий все факты, кривая, в которой должны сомкнуться все линии, — вот что такое эволюция.“

„Ты построил свой тихий мирок, замуровал наглухо все выходы к свету, как делают термиты. Ты свернулся клубком, укрылся в своем обывательском благополучии, в косных привычках, в затхлом провинциальном укладе, ты воздвиг этот убогий оплот и спрятался от ветра, от морского прибоя и звезд. Ты не желаешь утруждать себя великими задачами, тебе и так немалого труда стоило забыть, что ты — человек. Нет, ты не житель планеты, несущейся в пространстве, ты не задаешься вопросами, на которые нет ответа: ты просто-напросто обыватель города Тулузы. Никто вовремя не схватил тебя и не удержал, а теперь уже слишком поздно. Глина, из которой ты слеплен, высохла и затвердела, и уже ничто на свете не сумеет пробудить в тебе уснувшего музыканта, или поэта, или астронома, который, быть может, жил в тебе когда-то.“

„Я поглощена магией движения и света. Движение никогда не лжет. Это магия того, что я называю космическим пространством воображения.“

„Бесценен женщины талант, ни с чем на свете не сравнимый,
- Талант любить, талант любить, талант любить… и быть любимой.“

„Над горизонтом небо, кровью умирающего дня, внезапно окропил заката сполох. И вслед ему над миром крылья распростёр, свет победивший, чёрной ночи молох.“

„По окончании мировой войны 1914 года почти все были глубоко убеждены и надеялись, что на всем свете воцарится мир. Это сокровенное чаяние всех народов легко можно было осуществить, твердо отстаивая справедливые убеждения и проявляя необходимый здравый смысл и благоразумие. Фраза «война за прекращение войн» была у всех на устах, и принимались меры к тому, чтобы претворить эту формулу в действительность.“

„Как глаз не способен увидеть себя самого, так журналюги сразу тупят свои острые перья, стоит им попробовать описать не происходящее вокруг, а СОБСТВЕННУЮ жизнь.
Оно и понятно. Не станешь же, вопреки всем на свете книжкам и киношкам, писать, что работа твоя скучна, плохо оплачивается и больше всего напоминает жизнь героев фильма «Служебный роман».
А я вот напишу. Да, скучна! Да, напоминает! Просто любят ее не за это.“

„На свете нет музыки слаще, чем звук любимого голоса.“

„Таже ин начальник на мя рассвирепел: приехав с людьми ко двору моему, стрелял из луков и из пищалей с приступом. А аз в то время, запершися, молился с воплем ко владыке: «господи, укроти ево и примири, ими же веси судьбами!» И побежал от двора, гоним святым духом. Таже в нощь ту прибежали от него и зовут меня со многими слезами: «батюшко-государь! Евфимей Стефановичь при кончине и кричит неудобно, бьет себя и охает, а сам говорит: дайте мне батька Аввакума! за него бог меня наказует!» <…> Егда ж привезоша мя на двор, выбежала жена ево Неонила и ухватала меня под руку, а сама говорит: «поди-тко, государь наш батюшко, поди-тко, свет наш кормилец!»“

„Сегодня как раз формируются такие траектории становления нового технологического уклада. Складывается его ядро, состоящее из нано-, био- и информационно-коммуникационных технологий. Несмотря на кризис, оно растет с темпом около 35% в год, привлекая инвестиции сверхвысокой экономической эффективностью. Например, освоение нанотехнологий позволило совершить качественный скачок в генерации электроэнергии из солнечного света - удельная стоимость единицы мощности на солнечных батареях сравнялась с тепловыми электростанциями. Другой пример - светодиоды, которые на два порядка эффективнее традиционных ламп. Область применения новых технологий постепенно становится всё обширнее, в передовых странах новый технологический уклад составляет уже 3-5% ВВП, постепенно становясь локомотивом экономического роста, который вытягивает экономику из депрессии".)“

„Титульный лист книги Аммиана издания Аккурзия (Аугсбург, 1533) 2. А так как, быть может, те, кто не жил в Риме и кому доведется читать мою книгу, удивятся, почему в случаях, когда мое повествование доходит до событий в Риме, речь идет только о волнениях, харчевнях и тому подобных низких предметах, то я вкратце изложу причины этого, никогда намеренно не уклоняясь от истины.
3. Когда впервые воздымался на свет Рим, которому суждено жить, пока будет существовать человечество, для его возвышения заключили союз вечного мира Доблесть и Счастье, которые обычно бывают разлучены, а если бы хотя бы одной из них не было налицо, то Рим не достиг бы вершины своего величия.
4. Со своего начала и до конца времени детства, то есть почти в течение 300 лет, римский народ выдерживал войны вокруг стен города. Затем, войдя в возраст, после многообразных невзгод на полях битв он перешел через Альпы и через морской пролив; а, став юношей и мужем, стяжал победные лавры и триумфы со всех стран, входящих в необъятный круг земной; склоняясь к старости и нередко одерживая победы одним своим именем, он обратился к более спокойной жизни.
5. Поэтому-то достославный город, согнув гордую выю диких народов и дав законы, основы свободы и вечные устои, словно добрый, разумный и богатый отец, предоставил управление своим имуществом Цезарям, как своим детям.
6. И хотя трибы давно бездействуют, центурии успокоились, нет борьбы из-за подачи голосов, и как бы вернулось спокойствие времен Нумы Помпилия, но по всем, сколько их ни есть, частям земли чтят Рим, как владыку и царя, и повсюду в чести и славе седина сената и имя римского народа.
7. Но этот великолепный блеск Рима умаляется преступным легкомыслием немногих, которые, не помышляя о том, где они родились, так словно им предоставлена полная свобода для пороков, впадают в заблуждения и разврат. По словам поэта Симонида, первое условие счастливой жизни — слава Отечества.
8. Некоторые из них, полагая, что они могут себя увековечить статуями, страстно добиваются их, словно в медных мертвых изображениях заключена награда более высокая, нежели заключенная в сознании за собой честной и благородной деятельности. Они хлопочут о позолоте этих статуй, почет, который впервые был присуждён Ацилию Глабриону, когда он силою оружия и своей умелостью победил царя Антиоха. А как прекрасно, пренебрегая этими мелочами, взбираться на вершину истинной славы по крутому и длинному пути, как сказал некогда аскрейский поэт (Гесиод), это показал Цензор Катон. Когда его однажды спросили, почему нет его статуи среди множества других, он сказал: «Я предпочитаю, чтобы разумные люди удивлялись, почему я этого не заслужил, чем чтобы они про себя с осуждением толковали о том, чем я это заслужил; это было бы много обиднее».
9. Другие, почитая высшее отличие в необычно высоких колесницах и великолепии одевания, потеют под тяжестью плащей, застегнутых на шее и прихваченных у пояса. Делая их из чрезвычайно тонкой материи, они дают им развиваться, откидывая их частыми движениями руки, особенно левой, чтобы просвечивали широкие бордюры и туника, вышитая изображениями различных звериных фигур.
10. Третьи, напуская на себя важность, преувеличенно хвалятся, когда их о том и не спрашивают, размерами своих поместий, умножая, например, ежегодные доходы со своих плодородных полей, раскинувшихся с самого востока и до крайнего запада; при этом они забывают, что предки их, благодаря которым достигло таких размеров римское государство, стяжали славу не богатствами, а жестокими войнами: ни в чем не отличаясь от простых солдат по имуществу, пище и одежде, доблестью сокрушали они всякое сопротивление.
11. Поэтому расходы на погребение Валерия Публиколы были покрыты в складчину; вдова Регула, оставшись без средств с детьми, жила на пособия от друзей ее мужа; дочери Сципиона из государственной казны было выдано приданое, так как знати было стыдно, что остается не замужем девушка во цвете лет из-за продолжительного отсутствия своего неимущего отца.
12. А теперь, если ты, как новый в Риме человек благородного сословия, явишься для утреннего приветствия к какому-нибудь богатому, а потому и зазнавшемуся человеку, то он примет тебя в первый раз с распростертыми объятиями, станет расспрашивать о том и сем и заставит тебя лгать ему. И удивишься ты, что человек столь высокого положения, которого ты никогда раньше не видел, оказывает тебе, человеку скромного состояния, такое изысканное внимание, так что, пожалуй, и пожалеешь, что ради такого преимущества на десять лет раньше не прибыл в Рим.
13. Но если ты, польщенный этой любезностью, сделаешь то же самое и на следующий день, то будешь ожидать, как незнакомый и нежданный посетитель, а твой вчерашний любезный хозяин будет долго соображать, кто ты и откуда явился. Если же ты, будучи наконец признан и принят в число друзей дома, будешь три года неизменно исполнять обязанность утреннего приветствия, а затем столько же времени будешь отсутствовать и вернешься опять к прежним отношениям, то тебя не спросят, где ты был и куда, несчастный, уезжал, и понапрасну будешь ты унижаться весь свой век, заискивая перед этой высокомерной дубиной.
14. Когда же начнутся приготовления к бесконечным зловредным пирам, устраиваемым время от времени, или раздача ежегодных спортул, то с большой опаской идет обсуждение того, следует ли пригласить кроме тех, для кого этот пир является ответной любезностью, также и чужого человека. И если, после тщательного обсуждения, решатся это сделать, то пригласят того, кто шатается у дверей возниц цирка, мастерски играет в кости или выдает себя за человека, знакомого с тай-нами науки чернокнижия.
15. А людей образованных и серьезных избегают как скучных и бесполезных; следует отметить и то, что номенклаторы обычно продают эти и другие подобные приглашения и, взяв деньги, позволяют участвовать в прибылях и пирах безродным проходимцам, пуская их со стороны.
16. Я не стану говорить об обжорстве за столом и разных излишествах, чтобы не затянуть своего изложения; но отмечу, что некоторые из знати носятся сломя голову по обширным площадям и мощеным улицам города, не думая об опасности, мчатся, как курьеры, волоча за собой толпы рабов, словно шайку разбойников, не оставляя дома даже и шута, как выразился комический поэт. Подражая им, и многие матроны мечутся по всему городу, пусть и с закрытым лицом и в носилках.
17. Как опытные полководцы ставят в первую линию густые ряды людей посильнее, за ними легковооруженных, далее стрелков, а позади всех вспомогательные войска, чтобы они могли прийти на помощь при необходимости: так и начальники подвижной праздной городской челяди, которых легко узнать по жезлу в правой руке, тщательно расставляют свою команду, и, словно по военному сигналу, выступает впереди экипажа вся ткацкая мастерская, к ней примыкает закопченная дымом кухонная прислуга, затем уже вперемешку всякие рабы, к которым присоединяется праздное простонародье из числа соседей, а позади всего — толпа евнухов всякого возраста, от стариков до детей с зеленоватыми, безобразно искаженными лицами. В какую сторону не пойдешь, наткнешься на толпы этих изуродованных людей, и проклянешь память Семирамиды, знаменитой древней царицы, которая впервые кастрировала юных отроков, совершая насилие над природой и отклоняя ее от предначертанного пути; между тем как природа, уже при самом рождении живого существа влагая зародыши семени, дает им как бы указание на пути продолжения рода.
18. При таких условиях даже немногие дома, прежде славные своим серьезным вниманием к наукам, погружены в забавы позорной праздности и в них раздаются песни и громкий звон струн. Вместо философа приглашают певца, а вместо ритора — мастера потешных дел. Библиотеки заперты навечно, как гробницы, и сооружаются гидравлические органы, огромные лиры величиной с телегу, флейты и всякие громоздкие орудия актерского снаряжения.
19. Дошли наконец до такого позора, что, когда не так давно из-за опасности недостатка продовольствия принимались меры для быстрой высылки из города чужестранцев, представители знания и науки, хотя число их было весьма незначительно, были немедленно изгнаны без всяких послаблений, но оставлены были прислужники мимических актрис и те, кто выдали себя за таковых на время; остались также три тысячи танцовщиц со своими музыкантами и таким же числом хормейстеров.
20. И в самом деле, куда ни кинешь взор, повсюду увидишь немало женщин с завитыми волосами в таком возрасте, что если бы они вышли замуж, то могли бы по своим годам быть матерями троих детей, а они до отвращения скользят ногами на подмостках в разнообразных фигурах, изображая бесчисленное множество сцен, которые сочинены в театральных пьесах.
21. Нет сомнения в том, что пока Рим был обиталищем всех доблестей, многие знатные люди старались удержать при себе, — как гомеровские лотофаги сладостью своих ягод — разными любезностями благородных чужеземцев.
22. А теперь мно-гие в своем надутом чванстве считают низким всякого, кто родился за пределами городских стен за исключением бездетных и холостых: просто невероятно, с какой изобретательностью ухаживают в Риме за людьми бездетными!
23. И так как у них в столице мира свирепствуют болезни, в борьбе с которыми оказывается бессильно всякое врачебное искусство, то придумали спасительное средство: не посещать заболевших друзей, а к прочим предосторожностям прибавилась еще одна, довольно действенная: рабов, которых посылают наведаться о состоянии здоровья пораженных болезнью зна-комых, не пускают домой, пока они не очистят тело в бане. Так боятся заразы, даже когда ее видели чужие глаза.
24. Но если их пригласят на свадьбу, где гостям раздают золото, то те же самые люди, соблюдающие такие предосторожности, готовы, даже если и плохо себя чувствуют, скакать хотя бы в Сполетий. Таковы нравы знати.
25. Что же касается людей низкого происхождения и бедняков, то одни проводят ночи в харчевнях, другие укрываются за завесами театров, которые впервые ввел Катул в свое эдильство, в подражание распущенным нравам. Кампании режутся в кости, втягивая с противным шумом воздух, с треском выпускают его через ноздри, или же — и это самое любимое занятие — с восхода солнца и до вечера, в хорошую погоду и в дождь обсуждают мелкие достоинства и недостатки коней и возниц.
26. Удивительное зрелище представляет собой эта несметная толпа, ожидающая в страстном возбуждении исхода состязания колесниц. При таком образе жизни Рима там не может происходить ничего достойного и важного.“

„Я думаю, что это наша обязанность - поддерживать свет знания, давая ему возможность сиять в будущем.“

„Я считаю, что в мире нет ничего более прекрасного, чем подняться на сцену и увидеть людей, улыбающихся, возможно, первый раз за всю неделю... Я – неисправимый оптимист. Я просто не способен видеть вещи в черном свете.“

„Когда ты молод, ты боишься быть один. Одиночество - это бремя, и ты пытаешься избежать его. И всегда задаёшься вопросом, когда это закончится. Иногда ты не можешь избавиться от этого. В 38 лет ты воспринимаешь его по-другому. Ты научился жить с этим и больше не пытаешься от него избавиться. В конце концов, можно назвать это смирением, но я не думаю, что это вредно. Ты не просто находишься там с болью, спрашивая себя: «Почему я один? Почему бы мне не выйти "в свет"? и т.д. Ты больше не задаёшь себе эти вопросы. Ты приспосабливаешься. Жить одному не значит жить в небытии.“

„Я свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни.“

„Да, я мечтатель. Ведь мечтатель — это тот, кто находит свою тропу только при лунном свете, а наказание его в том, что он видит рассвет раньше, чем все другие.“

„Смотри на всё с любовью и с юмором, и увидишь мир совсем в ином свете.“

„Странные нам выдаются ситуации, особенно некоторые встречи с людьми. Каждый мечтает встретить в жизни – «своего» человека. Мы смотрим вокруг – спускаемся в метро, идем на работу, в театр, в кино, пьем кофе в любимой кофейне. И даже однажды, по совету модного гуру, закрываем глаза и представляем в деталях того, кто может быть рядом. А потом все происходит, как в аптеке, когда приходишь с рецептом, в котором точно прописано название препарата, а в ответ слышишь, что его – нет, но есть аналог – действующее вещество тоже самое, но стоит значительно дешевле. И соглашаешься. На аналог. Какое-то время он даже помогает, но вскоре наступают побочные эффекты - ревность, ссоры, недопонимания, а все потому, что в твоем рецепте счастья прописан совсем другой человек. У всех у нас одно действующее вещество, но все мы друг на друга влияем по-разному. Один и тот же человек для кого-то самый добрый на свете, а для кого-то жестокий и беспощадный.“

„Конец света наступит тогда, когда в тёмном царстве не останется места для Луча Света.“

„Вынашиваю Солнце - я - Любовь! Я - Вечное движенье Света РАдуг!
Что холод мне твой? Что мне твой огонь?
Я Осознала смысл творений - РАдость!“

„Солнечный свет восхитителен, дождь освежает, ветер овевает, снег бодрит; на самом деле, не существует такого понятия как "плохая погода", есть только разные виды хорошей.“

„На свете можно найти много поучительного, но только не счастье.“

„Верил в людей, которые не верили в меня, смотрел в темноту, где свету не чужда сострадание. Каждая минута для кого-то дорога, я один против мира, одинокий словно волк, здесь чудища повсюду жаждут серебра. Нечисть мой знак Аард не будет тебе забавой, покуда я не обнажил серебряный меч – беги, беги что есть силы. Я всё равно тебя настигну.“

„ЕВРЕЙКА: Я гладила его рубашки.
И я подумал: приятнейший голос.
Негромкий, чуть глуховатый, грудной.
ЕВРЕЙКА: Я повесила его рубашки в шкаф, увидела на одной из них ниточку, потянулась убрать, а шкаф дохнул на меня его запахом. Мне хотелось туда упасть и закрыть двери. Изнутри. Но я просто стала гладить его рубашки, и он вошел. Я отпрыгнула, он прошел к подоконнику, взял нужное досье и вышел. Это всё.
Глаза её следили за лучом света с башни.
Луч бежал к нам.
Я: Хорошо, значит, он не заметил.
ЕВРЕЙКА: Вот это и плохо.“

„Нельзя подделать любовь. Невозможно подделать желание. Нет ничего более жалкого и смехотворного на свете, чем подделка желания. Чем, собственно, всю жизнь люди и занимаются.“

„ГЕРБЕРТ: Замрите! Вы – великолепны.

Остановись, мгновение, ты прекрасно.
Замри на пальцах синевой.
Утреннее солнце шло ему… шло нам обоим непозволительно.
Нечеловечески шло.

ФРАНЦ: Это утренний свет. Он идет всем.

ГЕРБЕРТ: Идите к черту, господин Вертфоллен, с вашей псевдо-скромностью.

ФРАНЦ: Зачем? Он очаруется и станет вам соперником.“

„Если вы находите, что ваши отношения с матерью или отцом токсичные, даже то, что это ваши мать и отец никак не заставляют вас поддерживать с ними отношения дальше. Точка. Потому что то, что ты родил на свет человека, не даёт тебе права поганить ему жизнь.“

„Спасибо, что включила свет в моём тёмном помещении, под названием «душа»“

„На свете нет плохих людей, лишь наши ожидания, предательски нам врут надеждами питая.“

„С закрытыми глазами мы видим свет, но при этом не замечаем всю прелесть сопутствующего.“

„Слова - самое разрушительное оружие в мире. Слова - самое бесподобное лекарство на свете.“

„Человек с прекрасной душой подобен небу в весенний безоблачный день. От одного понимания того, что такие люди существуют на свете, душа замирает от восторга, словно соприкоснулась с гениальным произведением искусства. И сразу самому хочется измениться, вырасти, стать чище, смелее и глубже.“

„Всегда нужно верить в светлое будущее. Всегда нужно бороться до конца. Оказавшись в кромешной тьме, нужно верить, что свет обязательно зажжется. Только вера в свет помогает пережить тьму. Только вера и надежда способны проломить лёд безысходности.“

„Когда у человека душевная радость, он становится похожим на самое лучшее лето. Оно дарит тёплую и солнечную погоду, приятный отдых на природе, походы, поездки и новые впечатления, радует душу и тело. А душевный человек радует окружающих своими весёлыми, приятными, тёплыми, искренними словами, своими хорошими качествами. Он излучает свет, к которому тянутся люди.“

„Выходя на ринг, всё лишнее отбрось,
Всё лишнее - гордыню и смиренье.
Здесь свет такой, что виден ты насквозь,
Здесь властвует иное притяженье.

Как будто бы в колодце из стекла,
Ты ощущаешь, у канатов стоя.
Как он далёк от стужи и тепла,
Особый этот микроклимат боя!“

„Она не тянулась к свету — она выбирала тьму.
Она не радовалась солнцу — она любила мглу.
Она не шла нормальной дорогой — она выбирала гать.
Она мечтала стать необычной бабочкой,
А превратилась в обыкновенную бл… дь!“

„«В глубинах трагедии свет любви может,
тускнеть, но он никогда не угасает по-
настоящему. Он сохранается, бросая тень на
наши самые темные дни и освещая наш путь к
светлому будущему.»“

„Жить надобно так, чтобы вашего душевного света хватило хотя бы для того, дабы осветить свой собственный жизненный путь.“

„Дивная ночь полнолунья, сосуды жизни оживляются наполняя сердце кровью, тело заряжается энергией лунного света.
Просыпается что-то звериное и хочется выть на Луну, но она такая жалкая и бледная — эта Царица ночи.
Царица ночи — волков загадочная страсть!“

„Разум – это свет, который освещает путь нашей жизни. Он открывает нам двери к знаниям, помогает принимать обдуманные решения и позволяет нам отличать истину от иллюзии. Величина разума заключается в его способности преобразовывать мир и совершать невозможное.“

„Сны могут быть чистыми либо нечистыми, мудрыми либо глупыми, значительными либо бессмысленными – соответственно тому положению, которое занимает человек в отношении света природы.“

„Для возникновения цвета необходимы свет и мрак, светлое и темное, или, пользуясь более общей формулой, свет и не свет. Непосредственно близ света возникает цвет, который мы
называем желтым, ближайший к темноте — другой, который мы обозначаем синим.
Эти два цвета, если их взять в самом чистом виде и смешать между собой так, чтобы они
оказались в полном равновесии, образуют третий цвет, который мы называем зеленым.
Но и каждый из первых двух цветов в отдельности может вызвать новое явление тем, что он
сгущается или затемняется. Он приобретает тогда красноватый оттенок, который может достичь такой высокой степени, что в нем едва уже можно признать первоначально синий или желтый цвет. Однако самый яркий и чистый красный цвет можно получить преимущественно в
группе физических цветов тем, что оба конца желто-красного и сине-красного соединяются. Вот это — живое воззрение на явление и возникновение цветов.“

„И звуки, как лучи света, потянулись из моей головы к цветам, а те жадно впитывали их.
Все шире и шире раскрывались лепестки подсолнечника — потоки пламени полились из них, охладили меня, — око исчезло, а в чашечке цветка очутился я.“

„В природе существует лишь общий контур, только очертания прекрасного,— гармония, соразмерность и тому подобные свойства,которые должны быть в каждом данном
предмете, если он освещен лишь природным светом, а растушевка прекрасных предметов,
то есть колорит, светотень, а может быть, и рисунок полностью зависят от нашего мнения.“

„И свет предстал мне в образе потока,
Струится блеск, волшебною весной
Вдоль берегов расцвеченный широко,
Живые искры, взвившись над рекой,
Садились на цветы, кругом порхая,
Как яхонты в оправе золотой;
И, словно хмель в их запахе впивая,
Вновь погружались в глубь чудесных вод;“

„Вот тебе, сладкий ты мой, цветы в подарок и песня:
Песня — тебе, а венок — дивному стражу души!
Песнею, Критий, да славится свет благодатного утра
В день, как твоя занялась дважды седьмая весна;
Да увенчают чело на радость долгую розы,
Дабы в цветущих летах прелесть цветами цвела!
Ты же за вешний цветок воздай твоею весною,
Щедрой наградой твоей щедрость мою превзойди:
Крепкосплетенный венок отдари объятием крепким,
Пурпур роз отдари ласкою розовых уст;
Тоже и песни мои медовой уступят цевнице,
Ежели в гулкий тростник ты соизволишь подуть.“

„Все пути, которыми шел старик, тут же наполнялись золотом, ибо его лампада обладала чудесным даром превращать все камни в золото, все дерево в серебро, мертвых зверей в
самоцветные камни и уничтожать все остальные металлы. Но этот дар проявлялся, когда светила только она, если около был другой свет, от нее просто исходило чудесное яркое сияние, отрада всего живущего.“

„Если воля существует в сумеречной тревоге, она заново образует для себя некую вторую волю,
чтобы выскользнуть за пределы тревоги и породить свет; и эта вторая воля представляет собой эмоциональную основу, из которой мысли восстают против пребывания в этой тревоге.“

„За прудом тянулся вдаль большой лес. Вдруг сквозь молодую листву высоких деревьев показалась луна. Медленно поднявшись из-за ветвей, которые вырисовывались на ее диске, она выплыла на небо и, затмив сияние звезд, стала изливать на мир тот меланхолический свет,
в котором реют светлые грезы, столь дорогие мечтателям, поэтам, влюбленным.
Молодые люди сначала глядели на луну, затем, поддаваясь сладкому очарованию ночи, очарованию мерцающего освещения газонов и кустов, тихими шагами вышли из дому и стали прохаживаться вдоль большой светлой лужайки до пруда, блестевшего в темноте.“

„На том свете утешай себя тем, что живущим на этом придётся ещё помучиться.“

„Агнесса: Так скажи же, почему цветы возникают из грязи? —
Стекольщик: Цветы ненавидят нечистоты и потому-то они спешат подняться к свету, чтобы
расцвести.“

„Извиваться в саду белесые виденья
В ярком свете луны опаловым ничто,
Средь зеленых теней, растворивших растенья,
Словно сон Раффе о Ватто!
Средь зеленых теней от листвы наклоненной,
Бессильным знаком, что отчаянье дает,
И вокруг цветников, прудов и бронзы сонной
Вести небыстрый хоровод.“

„В цветущем — снилось мне — саду
Аллеей пышной я иду.
Головки нежные клоня,
Цветы приветствуют меня.
Веселых пташек голоса
Поют любовь; а небеса
Горят и льют румяный свет
На каждый лист, на каждый цвет.
Из трав курится аромат;
Теплом и негой дышит сад…
И все сияет, все цветет,
Все светлой радостью живет.“

„Ходит мотылек
По ступеням света,
Будто кто зажег
Мельтешенье это.
Книжечку чудес
На лугу открыли,
Порошком небес
Подсинили крылья.“

„Солнце царит, затопляя
Землю потоками света.
Встало огромное лето
В огненной вышине.
В городе раскаленном
Тени соборов сини,
Площади, как пустыни,
В душном томятся огне“

„Детство! Луг, колокольня, зелёные ветки,
разноцветные стёкла высоких террас.
Как огромная бабочка смутной расцветки,
вечер ранней весны опускался и гас.
И в саду, золотом от вечернего света,
птичье пенье росло, чтобы вдруг онеметь,
а прохладные волны приморского ветра
доносили из цирка плакучую медь…“

„Однажды утром в день погожий,
Едва на свет родившись Божий,
Присела Бабочка на розу.
Приняв торжественную позу,
Она во всём великолепье
Явила крыльев многоцветье,
В росе, что всюду серебрилась,
Тысячекратно отразилась.“

„Полночной порою в болотной глуши
Чуть слышно, бесшумно, шуршат камыши.
О чём они шепчут? О чём говорят?
Зачем огоньки между ними горят?
Мелькают, мигают, — и снова их нет.
И снова забрезжил блуждающий свет.
Полночной порой камыши шелестят.
В них жабы гнездятся, в них змеи свистят.“

„Тень моя скользит в реке, молчаливая, сырая.
Из нее лягушки звезды, как из сети, выбирают.
Тень мне дарит отражений неподвижные предметы.
Как комар, идет — огромный, фиолетового цвета.
Тростниковый свет сверчки позолотой покрывают,
И, рекою отраженный, он в груди моей всплывает.“

„Свет разума ослепляет многих, темнота невежества - всех.“

„В южной части центрального Техаса в середине июля царит испепеляющая жара, но суббота оказалась идеальным днем для свадебной гулянки. Температура воздуха не превышала восьмидесяти градусов, а по небу плыли огромные пышные облака цвета застиранного вылинявшего комбинезона. По двору за домом Мими — пологому склону, который спускался к мутному ручью (Мими называла его Безымянным) — проползали чередующиеся пятна солнечного света и тени.“

„В результате, после одной практически бессонной июльской ночи, когда радар интуитивного мышления сигналил очень уж тревожно, я собрал свои вещи (ящик с мемуарами и деньгами спрятал под запаской), оставил записку и последний чек с арендной платой для владельца домика и покатил на север по автостраде 19. Первую ночь провел в унылой гостинице для автомобилистов в Дефуньяк-Спрингс. В сетках от насекомых хватало дыр, и пока я не погасил свет (лампочку без абажура, свисавшую с потолка на шнуре), меня осаждали комары размером с истребитель. Однако спал я как младенец. Никаких кошмаров, и встроенный радар интуитивного мышления помалкивал. Этого вполне хватило для крепкого сна.“

„Еще очень недавно вы видели этих бесконечномалых, еще недавно вы думали, что они не больше как жужжащие комары, которые потому только и обращали на себя ваше внимание, что от них нужно было отмахиваться… Увы! теперь это не просто комары, а целая масса комаров, претендующая затмить собой солнечный свет. Их жужжание — не просто жужжание, а совокупность миллионов жужжаний, имеющая все признаки трубного гласа. И — ужас! — за этими золотниками уже виднеются десятые и сотые доли золотников, которые тоже цепляются в гору и, конечно, не заставят себя долго ждать, дабы своим бесконечнейшим ничтожеством победить бесконечное ничтожество золотников.“

„Винни-Пуха я рассматривал как философа, придерживающегося формальной логики.
Например: это «жжж» неспроста. Само дерево жужжать не может. Первый тезис. Зачем
тебе жужжать, если ты не пчела? Второй тезис. А зачем на свете пчелы? Чтобы делать мед.
Так, шаг за шагом, он приходил к истине. А зачем на свете мед? Чтобы я его ел.“

„Вопрос о летучих мышах — это вопрос с того света, пахнущий ересью. Все в этих двусмысленных созданиях, являющих собой высшую степень противоестественности, отмечено печатью нереальности и незнания. Летучая мышь — это химера, ужасное, невозможное
существо, символ сновидений, бреда, призраков, болезненных видений, душевного смятения и безумия.“

„Какая ночь! Как воздух чист,
Как серебристый дремлет лист,
Как тень черна прибрежных ив,
Как безмятежно спит залив,
Как не вздохнет нигде волна,
Как тишиною грудь полна!
Полночный свет, ты тот же день:
Белей лишь блеск, чернее тень,
Лишь тоньше запах сочных трав,
Лишь ум светлей, мирнее нрав,
Да вместо страсти хочет грудь
Вот этим воздухом вздохнуть.“

„Как летней иногда порою
Вдруг птичка в комнату влетит,
И жизнь и свет внесет с собою,
Все огласит и озарит;
Весь мир, цветущий мир природы,
В наш угол вносит за собой -
Зеленый лес, живые воды
И отблеск неба голубой,-
Так мимолетной и воздушной
Явилась гостьей к нам она,
В наш мир и чопорный и душный,
И пробудила всех от сна.“

„В июльские послеполуденные часы, пышущие жаром, большая комната с тремя окнами, тщательно прикрытыми ставнями, дышала глубоким покоем. Сквозь щели старинных резных ставней проникали только тонкие полоски лучей — в полумраке комнаты это слабое сияние заливало все предметы нежным и рассеянным светом. Здесь было относительно свежо, сюда не достигал палящий зной солнца, раскалявшего фасад дома.“

„Звезды, огонь свой скройте; Не дайте свету увидать мои таимые и черные страстишки.“

„Я моль которая просто хочет твоего света.
Я просто насекомое.“

„Они летят на мой свет, как мотыльки, да!“

„Я встал от книг и в степь пошел…
Ну да, все поле – золотое,
И отовсюду точки пчел
Плывут в сухом вечернем зное.
Толчется сеткой мошкара,
Шафранный свет над полем реет –
И, значит, завтра вновь жара
И вновь сухмень. А хлеб уж зреет.“

„Мушка-однодневка появляется на свет в девять часов утра в теплый летний день, а на исходе дня, в пять часов, она уже умирает: откуда ей знать, что означает слово "ночь"?“

„Религия есть бегство одинокого на этом свете к одиночеству на том.“

„Не стоит обольщаться, возможно, что тот свет - всего лишь отражение этой тьмы.“

„Если ты солнце, то и я свет!“

„Религия богов — это вера того света в райскую жизнь на этом.“

„Настоящая темнота и сквозь свет пробьёт себе дорогу.“

„ФИЗИКА
___________

Пойдем от противного к омерзительному. Тезис №1. Согласно формуле Эйнштейна, E=mc2. Это значит, что энергия [J] - это масса [kg] в движении [m/s2]. Движение - это скорость (V),[m/s] и ускорение (a), [m/s2]. Скорость движения определяется временем (t), [s] и расстоянием (S), [m]. Ускорение (а), [m/s2] - это отношение изменения скорости (Δv) к изменению времени (Δt), a = Δv/Δt [m/s2]. Допустим, что скорость (Δv) и время (Δt) в формуле неизменны, а мгновение - прекрасно. Тогда энергия тождественна времени t=(V-a)/Vo, [s]. То есть, чем больше у вас времени, тем больше у нас энергии. У вселенной лишнего пространства и свободного времени навалом. Бесконечность не имеет конца, а вечность никуда не торопится. Значит, лишней энергии так много, что ее некуда девать. А если это так, то зачем нужны электростанции?

Тезис №2. Если «темная энергия» существует «сама по себе», то зачем платить за свет, который ничего не стоит?

Тезис №3. Все относительное - относительно. Но все относительное сравнительно просто украсть и отнести в свою кладовую. Или сразу - в Нобелевский комитет. Значит, все украденное тоже относительно. Следовательно, авторство теории относительности Эйнштейна относительно прав Пуанкаре и Лоренца - это не правило, а исключение.“

„Света от других не жди.
Свою свечу зажги!“

„Чем больше подробностей узнаёшь о райской жизни олигархов, тем скорее хочется отправить их на тот свет.“

„У осени есть две вещи, которые привлекают меня. Тихая грусть, которая временами чувствуется в падающих листьях, в приглушенном свете,в размытых очертаниях форм, в изяществе тонких стволов деревьев. Но я также сильно люблю и другую – сильную и грубую сторону осени; эти мощные эффекты света, падающего, например, на человека, который, обливаясь потом, копает землю в полуденный зной.“

„Теософия не приносит Свет, она лишь говорит: «откройте глаза, и смотрите — вот Свет!».“

„Тот, кто во тьме, стремится к свету.
Тот, кто в свету, стремится к тьме.“

„Сознание – свет, бьющий наружу, сознание освещает перед нами дорогу, чтоб не споткнуться.“

„В цветном разноголосом хороводе,
в мелькании различий и примет
есть люди, от которых свет исходит,
и люди, поглощающие свет.“

„Если постараться и приложить небольшие, почти неощутимые усилия, о свете и мраке вообще можно не вспоминать. Посчитать их абстракциями, которые придумали томящиеся от полуденного зноя древние мудрецы, у которых не было пластиковых карт и мобильных телефонов, а имелись лишь бесчисленные овечьи стада и виноградные лозы.
Выпнуть добро и зло из системы координат и прекрасно существовать как придется, отвлекаясь только на решение сиюминутных задач, как заработать себе на тазик бензина, на ковшик с супом и куда смотаться вечером. Хуже другое другое – то, что свет и особенно мрак все равно о тебе не забудут, и законы их продолжат действовать, сохраняя над тобой полную власть, как единственные незыблемые законы бытия.“

„Чтение в кровати - это рай, если на книгу падает достаточно света и если не проливать на страницы кофе или коньяк.“

„Начало его славе положило удачно выведенное им после многочисленных физических опытов заключение, что темнота происходит преимущественно от недостатка света.“

„Человек, очевидно, создан, чтобы мыслить. В этом всё его достоинство и вся его ценность; и весь его долг состоит в том, чтобы мыслить как должно. Так вот, порядок мысли требует начинать с себя, со своего создателя и своей цели. А о чём думает свет? Об этом -- никогда, но о танцах, игре на лютне, пении, стихотворстве, состязаниях и дуэлях, о том, чтобы сделаться королём, но не о том, что значит быть королём и что значит быть человеком.“