Цитаты о эта

страница 7

„Слишком уж много кругом шума. Можно подумать, что картины делаются, как биржевые цены, в сутолоке стремления к наживе и что художники нуждаются в чужом уме и идеях соседа, чтобы что-нибудь создать, точно так же как дельцы нуждаются в чужих капиталах, чтобы заработать деньги. Вся эта суета горячит ум и искажает верность суждения.“

„Мой жизненный путь был далеко не самым легким… вспоминаю, что не один Новый год мне приходилось встречать в полном одиночестве, с несколькими центами в кармане и с хот-догом в качестве праздничного ужина. Однако эта нужда помогла мне ужесточить характер и сформировать собственную личность. Сам факт, что я должен бороться за существование, заставлял меня полагаться исключительно на собственные мозги и уважать только самого себя.“

„Гордость — вечная помеха в любви человека. Как дорого порой обходится людям эта гордость. Бессонные ночи, мрачные раздумья, и, наконец, последняя, памятная на всю жизнь, встреча, когда глаза, руки, всё говорит: «Да!», но губы, упрямо искривленные гордостью, твердят: «Нет!» И сколько раз потом человек пожалеет об этом слове, глядя на пожелтевший портрет с прощальной надписью на обороте…“

„Дело Сталина продолжим: буржуазию, не прекращающую угнетать русскую нацию, уничтожим. Даже если эта буржуазия будет одной национальности — не велика потеря.“

„Мы должны подняться до такого уровня, когда общество осознает обусловленность научного познания, не говоря уже об экологической обусловленности окружающего мира, — таким образом, чтобы больше не загрязнять, не эксплуатировать и не перерасходовать ресурсы Земли, чем мы и занимаемся ради постоянного экономического роста и прибыли. Необходимо создать такую модель, в основе которой лежат эти исходные предпосылки. Пока мы этого не сделаем, неврозы, проблемы здоровья общества, эта социальная патология, которая, по-моему, является худшей за всю историю человечества, будут только прогрессировать вследствие полного искажения базовых человеческих ценностей.“

„Я хочу верить в то, что космос — это великая любвеобильная исцеляющая сила, которая вращается вокруг нас. Эта сила ошибается, творит кучу жестокостей и зла, но даже в насилии она видит какой-то смысл. По крайней мере, мне очень хочется в это верить. Потому что, если смысла в насилии нет, то, видимо, его вообще нет ни в чем.“

„Друг отшатнулся от меня вчера,
Увидев, что прошла моя пора.
Любимая дорогу позабыла
Сюда, ко входу моего шатра.
Неужто потому, что исхудал я —
Стал тоньше соколиного пера,
Ты не узнал меня, мой собеседник,
Со мною проводивший вечера?
Мой стаи, как ручка посоха, согнулся..
Когда дохнули зимние ветра,
Увял мой цвет, и лик румяный бледен
Стал, как зола угасшего костра…
Но против гнета времени слепого
Есть в сердце сила у меня одна —
Моя опора и моя защита,—
Величие духовное она.
Над разумом моим и над душою
Власть небесами диву не дана.
Хоть все, что сделать мог со мной, он сделал:
Гляди, как плоть моя измождена.
И побелела борода, что прежде
Была, как амбра свежая, черна.
Но эта плоть жемчужнице подобна,
И в ней жемчужина заключена.
Стремиться буду к действенному знанью,
Пока стена Юмгана мне верна.
Я страха перед временем не знаю,
Я независим, жизнь моя вольна.
Покамест на меня не взглянет время,
Мысль от него моя отвращена.
Судьбы-верблюда моего веревка
Не будет в руки шаху отдана.
Стремлением к презренному величью
Моя одежда не загрязнена.
И никогда, пока владею телом,
Душа врагу не будет предана.
Вовек не будет милость недостойных
Как оскорбленье мне нанесена.
По степи знаний и высоких споров
Крылатого гоню я скакуна.
В пыли его копыт тропа кривая
Противников теряется, темна.“

„Техникой скорочтения не обладаю и отношусь к ней скорее негативно, потому что наиболее стоящие книги ценны не информацией, которую из них можно быстро извлечь, а некой магией образов и стиля, которые что-то будят в душе. При быстром и утилитарном чтении эта магия исчезает полностью. Вообще я читаю очень медленно, люблю растягивать удовольствие от хорошей книги, а порой не могу продолжать читать начатое, пока пробужденные чувства и мысли не придут в порядок.“

„У тебя есть цель, которую ты знаешь. Она и ведёт тебя вперёд. Ради этого ты готов сгореть, из-за этого ты по ночам не спишь! Это всё, ради чего ты живёшь! Эта цель — то, чего ты больше всего на свете хочешь, и она ждёт, пока ты доберёшься до неё! В буквальном смысле она ждёт, пока ты схватишь её! Верь в себя! Будь счастлив, довольствуясь тем, что имеешь, а если не можешь — тогда дойди до этой цели. Ты должен достичь её во что бы то ни стало.“

„Многие дети создают свои сказочные миры, где сами являются правителями. Ничего оскорбительного нет в признании, что в основе многих предметов искусства лежат детские желания. Инфантилизм обладает собственной ценностью, в этом я глубоко убежден.
Режиссерская работа — тоже создание собственного мира. Главная задача режиссера — убедить всех, кто работает над фильмом — за камерой и перед ней, — принять участие в его игре, согласиться на предложенные им правила. Даже будучи ребенком, ты скоро обнаруживаешь, что недостаточно будет просто сказать другим детям, что они должны делать, чтобы они сразу же согласились играть в твою игру. Лучше найти какой-нибудь прием, который убедит их, что они сами хотят в нее играть. Вообще, эта игра — создание фильма — означает, что тебе придется манипулировать другими.“

„Если у вас жесткие нравственные принципы, то у вас эффективная экономика. Это было известно каждому предпринимателю. Помните, даже у Островского фраза: «Купеческое слово твёрдое». Там даже без контрактов люди работали, в Российской Империи. Потому что они были верующими христианами. И для них соврать, обмануть, украсть было абсолютно неприемлемой нормой поведения. И степень нравственной культуры была настолько высока, что не было даже письменных контрактов, они заключали огромные сделки устно. Вот вам пример, как работают нравственные ценности в экономике. <…> … экономика держится на нравственных ценностях, это абсолютно очевидно. Вот китайское экономическое чудо. Внимательные экономисты, которые его анализируют, несомненно, связывают это с конфуцианской системой ценностей. А если у нас эта тема табуируется, и считается, что экономика — это нечто безнравственное, возникает негласное правило: «Не пойман — не вор, не обманешь — не продашь». И какую тогда мы строим рыночную экономику? Это можно назвать «бандитским анархизмом». Так что, без нравственных ценностей никакая экономика вообще не может работать. Потому что экономика — это люди. Люди ведут себя, исходя из тех нравственных ценностей, которые у них записаны. Если они ведут себя как воры и жулики, то мы получаем развал экономический. Получаем оффшоризацию, криминализацию экономики, повальное воровство. <…> Экономика всегда нравственная, только вопрос, какая это нравственность, христианская нравственность или бандитская. У бандитов тоже есть своя нравственность и свой кодекс жизни по понятиям. Вот они так и привыкли жить по понятиям, даже законы не хотят соблюдать.“

„Не лечится эта зараза, не лечится.
Ни в этой жизни, ни в той.“

„Рефлексия — это умение видеть все богатство содержания в ретроспекции (т. е. обращаясь назад: что я делал?) и немножко в проспекции.
Так вот, тонким, чувствующим человеком мы обычно называем того, у кого развита эта рефлексивная компонента и кто умеет видеть себя со стороны, четко понимать и знать, что он делает.“

„Образование — это систематика. Это некая иерархически организованная картина мира. И вот когда эта картина мира становится как система в голове человека, вот тогда эта самая картина мира, то есть культура, по существу дела, то есть картина мира, сохраняющая наследие, наследие предшествующих поколений. Их опыт – эта самая культура – и позволяет ему создавать новые идеи, новации. Потому что из кучи, простите, получается только куча, и больше ничего из кучи не получается. Либо куча, либо воспроизведение чего-нибудь прежнего, но с новыми словами.“

„Эта власть затянувшегося переходного периода. Она живет в режиме постоянной беременности: все время рассказывают народу, что вот-вот родится что-то новое и очень-очень нужное для России. Действительно, время от времени министров везут в родильный дом (форум, симпозиум, семинар…) Все тужатся, … но роды никак не наступают.“

„Ум — это не то чтобы способность думать; эта способность бывает развита и у патологических дураков; скорее, это способность додумывать.“

„Никогда не забуду выражение лица привратника иерусалимской мечети Купол Скалы, когда я легкомысленно предложил, чтобы он пренебрег каким-то календарным запретом и пустил меня внутрь. Его лицо, до этого прохладно-приветливое, превратилось в маску, и эта маска заявляла, что он теперь имеет полное право убить и меня, и мою жену, и моих детей. Я понял тогда, что выражение «глубоко верующий» — грубое надругательство над понятием глубины. Нельзя назвать что-то глубоким только потому, что это единственное, что есть в наличии; скорее это глянец, прикрывающий пустоту.“

„Не раз я слышала о себе: «сидит эта… в квартире на Патриарших прудах и еще смеет писать такое….». «Какое» – не важно, главное, что квартира на Патриках с видом на пруд.“

„Жизнь очень проста: вы делаете некоторые вещи. Большинству не удаётся. У некоторых получается. Если эта работает хорошо, другие быстро скопируют это. После это вы делаете что-то ещё. Фокус в том, чтобы делать что-то ещё.“

„Вредными и дурными путями с хромыми ногами, со слепыми глазами эта земная власть и вся природа человеческая ходит теперь.“

„Тупое недоумие… У нас очень много людей, которым лет уже много, а мозги у них как у подростков, понимаете? Вот эта такая глубинная духовная незрелость, абсолютное нежелание хоть что-нибудь понимать и, вообще, думать головой, оно в итоге убивает больше, чем все террористы вместе взятые. Посмотрите, сколько людей гибнет от «бытовухи» всевозможной… Посмотрите, сколько людей гибнет на дорогах. Осмыслите эти цифры — это десятки тысяч жизней. Десятки тысяч! <…> Десять лет войны в Афганистане унесли меньше жизней, чем у нас погибает на дорогах каждый год. Каждый год! И, спрашивается, что за шило у тебя в одном месте? <…> Это тоже к моему любимому вопросу о духовности… Если ничего нет в душе… Вот говорят — не надо вам, зачем вы… к чему вот эта церковь, религия? Зачем вы нам мозги компостируете? Мы люди материалистически настроенные… А вот материализм! Вот материалисту невозможно доказать, что человека убивать плохо! <…> С точки зрения материального нет ни плохого, ни хорошего. Есть только «выгодно» и «невыгодно». И больше ничего. Есть только — будет мне наказание или не будет мне наказание. <…> Морально-нравственные постулаты все корнями религиозные. <…> Если вы рассуждаете в категории «плохо» и «хорошо», в категории «добро» и «зло», то это уже не материализм и уже не атеизм, даже если вы считаете себя атеистом, значит вы плохо разбираетесь, что это такое.“

„Зачем-то устраивается пленум по детской литературе. Выступать я не буду. Если бы я выступил, я обратился к юным поэтам с единственным вопросом: отчего вы так бездарны? Эта речь была бы очень короткая — но больше мне нечего сказать.“

„Откуда эта потребность подбирать чужие слова? Свои слова никогда не могут удовлетворить; требования, к ним предъявляемые, равны бесконечности. Чужие слова всегда находка — их берут такими, какие они есть; их всё равно нельзя улучшить и переделать. Чужие слова, хотя бы отдалённо и неточно выражающие нашу мысль, действуют, как откровение или как давно искомая и обретённая формула. Отсюда обаяние эпиграфов и цитат.“

„Ярость — это эмоция в чистом виде. Это одно из самых древних душевных состояний человека, будучи чем-то или кем-то, доведенным до точки кипения или в моменты опасности. Эта эмоция масштаба, громадна и грандиозна, она берет над тобой всесильную власть.“

„… обитатели Сети разделены на два жёстких лагеря. Сейчас полутонов почти нет. Раньше они были. Либералы были более радикальные, ближе к власти, центристы, соответственно. Патриоты были квасными, мальчики с кашей в бороде, а были такие достаточно умеренно консервативные и так далее. Сейчас мир чёрно-белый. Сетевой. Я подчёркиваю, потому что, знаете, я в период всех Болотных, Сахаровых вывела формулу для себя, и ещё ни разу эта формула меня не подвела: открываешь Facebook — есть революция, закрываешь — нет революции.“

„Жалость есть сочувствие к несчастью других, а злорадство — радость по поводу такового, причем это сочувствие и эта радость не вызываются ни дружбой, ни враждой. Мы жалеем даже незнакомых и совершенно безразличных нам людей; если же наше злорадство по отношению к другому человеку вызывается вредом и обидой, то оно является… мстительностью.“

„Но в гиперболе, в «неразвитой напряженности» (как сказал бы Гегель), в «страстной односторонности» (на моем языке) есть энергия открытия, и формулы, в которых эта энергия отпечаталась, культура не забывает. Они в чем-то ценны для понимания того, что произошло. Наверное, потому, что великое никогда не рождается вяло, в полутьме, без яркой вспышки, которая и освещает, и ослепляет.“

„Все вокруг тьма. И законы создания тут не действуют. Эта вселенная не может исчезнуть, она построена на исчезновении. Тьма всегда есть и будет с нами, ее детьми. Люди, живущие здесь … Стоп, здесь никого нет. А мы лишь духи, временно сюда пришедшие по своей воле. По своей и уйдем.“

„… Поэт не должен писать много. Многословье, многостишье, многоизданье приводят в конце концов к снижению качества. «Ни дня без строчки» — хорошая идея, и все же я не убежден, что с поэтом должно происходить именно так. Писать поэту должно тогда, когда что-то не дает ему покоя, берет, что называется, за горло. Вот проснулся ночью и написал строчку, или строфу, или стихотворение — иначе уже не уснул бы. Работа профессионального литератора, конечно, постоянна, и поэт трудится без отдыха в том смысле, что и во сне происходит эта работа, и во время ходьбы по улице, и вообще в самых неожиданных ситуациях и положениях. Пока ты жив — уйти, отвлечься, оторваться от нее уже невозможно. Но писание стихов как таковое и тем более печатанье, думаю, недолжно быть столь уж частым.“

„У человека должна быть достойная зарплата, чтобы он дорожил своим местом, понимал, что эта работа кормит его семью, делает достойным членом общества. И тогда через какое-то время возникнет понятие «честь милицейского мундира».“

„Мы с ним на разных концах, эта, деревни живем. Он на том, эта, конце никого не трогает, а я на этом…“

„Тщетно всё.
Жизнь эта такова,
Что бег её нельзя остановить!“

„… я задаю один из решающих вопросов, ответ на который меня больше всего интересует. Мне представляется, что вся эта дальнейшая история и все эти дальнейшие переломы целиком и полностью определены тем обстоятельством…. что во всех дискуссиях 1920-х и 1930-х годов и в дальнейших работах 1950-х годов так и не было создано (и не могло быть создано) никакого научного или квазинаучного предмета психологических исследований. (И в сегодняшней ситуации нам придётся констатировать то же.) А поэтому (говорю это в качестве гипотезы) для всех, кто хотел заниматься научным или квазинаучным исследованием — оставался только один путь: идти не от общих идей и концепций к фактам, а от некоторых эффектов (здесь я, как видите, противопоставляю друг другу факты и эффекты), то есть идти от каких-то странных, обнаруженных в практике явлений, а совсем не от теории, которая показывает факты и говорит, какие факты относятся к этой теории, а какие нет.“

„Играющий в поло всадник от Ralph Lauren и аллигатор от Lacoste сбежали с гольфовых полей и вышли на улицы; при этом сами логотипы перекочевали на внешнюю поверхность рубашек. Социальная их функция была такая же, какая была бы у ценников, если бы их носили на одежде: каждый знал, какую цену ты готов платить за то, чтобы быть стильным…
…За последние полтора десятилетия ярлыки обрели такую власть, что, по сути дела, превратили одежду, на которой висят, в выхолощенный носитель брэнда, представителем которого эта одежда является. Иными словами, метафорический, аллегорический аллигатор вырос и буквально поглотил блузу, на которой был вышит.“

„Мы сейчас сидим условно, я не хочу сравнивать ничего ни с чем, но вот примерно ситуация такая. Мы сидим в окопе и у нас задача как бы прорвать эту каменную стену. И вместо того чтобы заниматься и говорить о том, как ее прорвать, как сделать так, чтобы вот та несправедливость, которая происходит прекратилась, как сделать, чтобы не было как бы выборов, вместо этого давайте сейчас в окопе пообсуждаем экономическую программу. Да пообсуждаем. У вас через неделю на сайте будет эта программа. Толк какой от этого будет. Я не хочу идти этим путем. Это вранье. Эта экономическая программа есть у всех. Почитайте экономическую программу Путина. Много он из нее выполнил? Много Геннадий Зюганов выполнил из того, что он каждый раз выдвигает?“

„Давайте посмотрим, какой выбор сделает власть, какой выбор сделает Путин. Зарегистрировать и подумать, что ну ладно, пусть эта блондинка даже будет и хорошо, хоть какая-то история и даже может мне это будет выгодно. Или не зарегистрировать и пойти по жесткому варианту, что тоже большой риск и что может случиться. Но тогда мы тоже на моем примере увидим, что из себя представляет эта власть. Это тоже будет полезно.“

„Представим себе, что исконно-первоначальный образец человека был одним из двух обезьян-братьев, А и Б; они были одинаковы во всех отношениях; оба были связующими для животных; но с B случилось что-то странное; он стал первым связующим, человеком. <…> У него была новая способность, он принадлежал к новому измерению; но, конечно, он этого не понимал; и потому, что у него была эта новая способность, он смог проанализировать своего брата «А»; он заметил: «А мой брат, он животное, но он мой брат, поэтому я ЕСТЬ ЖИВОТНОЕ». Этот фатальный первый вывод, достигнутый ложной аналогией, пренебрегая фактом, был основным источником человеческих бед в течение полумиллиона лет, и он все еще выживает. <…> Он [тогда] сказал себе: «Если я животное, то и во мне есть что-то более высокое, искра какой-то сверхъестественной».“

„Когда я прочитал книгу Хаммера и Чампи „Reengeneering the Corporation“ („Проведение реинжиниринга в корпорации“), больше всего мое внимание привлекли три идеи. Во-первых, время от времени необходимо подниматься над рутиной и бросать придирчивый взгляд на используемые бизнес-процессы. Каким образом решаются задачи? Нельзя ли способы их решения упростить? Во-вторых, что, разбивая работу на множество отдельных участков и поручая их множеству отдельных работников, вы можете зайти так далеко, что уже никто не будет представлять себе процесс в целом и колёса начнут вращаться вхолостую. Наконец, в-третьих, — эта идея тесно связана со второй, — что слишком большое число „перепасовок“ создаёт слишком много точек, где вероятно возникновение сбоя.“

„Мутации — это «Старые песни о главном». И заданное ими отношение к советскому «хорошему» времени. Если его как-то подкрасить, упаковать посовременнее, то получится довольно милый мирок. И очень многие на это ведутся. Ну а власти это очень выгодно. <…> Я бы назвал это мутацией непохороненности совка. Как если бы вот здесь, в этом кафе, лежал труп. И не положено было его выносить. Привыкли бы к запаху. Сжились. Даже сказали бы — а в этом что-то есть! Эта непохороненность и заставляет людей мутировать. Вот новое поколение молодых сталинистов народилось, абсолютно уверенных в том, что сталинизм — это прекрасно. Надышались трупных миазмов.“

„Представьте себе, идёт эта акция на главной культурной площади страны — перед Большим театром. Рвут книги, причем надрезанные, чтобы легче было рвать. Бросают в огромный унитаз и посыпают хлоркой — для дезинфекции. При этом звучит музыка из «Лебединого озера». И одного моего знакомого из Министерства культуры — он обычно проходил через этот сквер — останавливает милиционер: «Обойдите, пожалуйста. Здесь идет акция.»“

„Мы живём в культурной среде, где фаллическо-анальная пенетрация является базовым символом социального доминирования и победы. Эта уголовная символика проникла в фольклор и психологию и буквально пропитала собой культурные коды, поэтому гомосексуальные образы в массовом сознании являются скорее отражением черезжопности общественных отношений, чем проекцией эротического состава ума. Парадокс заключается в том, что такое состояние умов сосуществует со снятием всех табу на проявления гомосексуальности. Это образует дикий и взрывоопасный культурный коктейль.“

„У Козьмы Пруткова есть стихотворение «Древней греческой старухе, как если б она домогалась моей любви». Герой стихотворения, стильный мужчина и кавалер, никак не может поверить в происходящее — в то, что эта поганая воображаемая старуха, с которой сыплется штукатурка засохших румян, действительно лезет к нему — к нему! — за любовной лаской. Смешно это потому, что ситуация изначально фарсовая — никакой старухи нигде, кроме как в воспаленном воображении Пруткова, не было. Но этой старухе ещё повезло — её просто отшили, дав ей как следует прочувствовать всю отвратность её воображаемого тела. Другой воображаемой старухе повезло гораздо меньше. Сначала её заставили заниматься ростовщичеством и вытягивать из бедных людей последние портсигары, а потом взяли и к-а-к долбанули воображаемым топором по воображаемой косичке.“

„152. По истории всей жизни нашей планеты Земли, до эры человека в его жизни закалка-тренировка как наука была такой, как она есть. А когда к ней человек пришел и стал с ней наравне вместе жить, то эта закалка-тренировка людям не понравилась. Люди от неё стали прятаться, уходить дальше, стали у себя строить техническое спасение, самозащиту, которая им создала временного характера жизнь.“

„122. Эта закалка-тренировка дух есть святой. Я с нею встретился в природе, не так я проходил для этого всего пятьдесят лет. Я продумал да проделал, где я должен умереть 1000 раз. А я жил, я живу, и буду жить через наш источник, через такую вот жизнь, которую я нашел, ею окружил себя. Она — мой милый друг в этом, вечно живущий, никогда не умирающий. Я её люблю, обнимаю, целую, как человека такого, как я есть на белом свете. Эволюция — сознательное терпение. Мне ведь холодно, но я терплю в этом сознательно. Любовь моя сохраняет себя в жизни моей. Я один такой. Хочу, чтобы молодежь была такой, как наша закалка-тренировка.“

„169. Эволюция, не была она. Люди к этому не подготовлены с этим делом встречаться. Ибо эта сторона есть естественная, новая, небывалая, характерная.“

„159. Это все сделал в природе, между нею и людьми ввел дружескую любовь. Холод меня окружил для того, чтобы мы в ней так жили, не болели, не простуживались. Вот чего нам эта закалка с тренировкой в жизнь преподнесла.“

„118. У нас с вами наш хозяин головного мозга, он крепко сохнет, не живёт, а отмирает. Ему как таковому силы не прибавляются, а упраздняются. Он так не живёт, как ему приходится мыслить. У него как человека эта вот возможность не прибавляется, а уходит. Мозг теряет свои эти надежды, он через нити не сможет тело свое обслуживать. Мы так заканчиваем свою жизнь. Он работать перестает, сердце приостанавливается, кровь стынет, человек уходит с жизни. Ему все это помешало чужое существо, он в это вот вовлекся.“

„93. Этот опыт, эта статья жизненная для нашей такой молодежи. Закалка-тренировка — труд наш всех, международного такого значения. Она есть наука, нам всем надо в природе учиться. А в природе — в воздухе и в воде, да в земле.“

„6. Эта закалка-тренировка есть начало жизни вечного характера, она ведет поиск бессмертия. Человек делается в природе новым, никогда не умирающим. Ему заслуги.“

„57. Он спешит это делать. А день наш, не для того он на арену пришел, чтобы мы, все люди, этим занимались. Мы знаем хорошо, что наша энергия в этом умирает. Она нами делается психически. Какой ты не был в этом деле человек, эта похоть, она тебя потянет60Мы от первого начала первого дела стали от похоти умирать. Это дело нас в этом не оправдало. Целиком мы остались в этом деле в похоти виноваты. Это наше в похоти развитие в природе.“

„Эта маленькая пташка — любовь — только что снесла яичко в твоем сердце.“

„Ну, вообще все это немножко напоминает сумасшедший дом. Мадонна – мирового класса звезда. Кто она там в прошлом, я боюсь, что господин Рогозин на самом деле не в курсе. Бывшая Б или не Б – думаю, что он не состоял с ней в интимных отношениях. Поэтому не вполне понятно, как мужчина может о женщине так говорить. Тем более, что женщина эта, повторяю, мировая звезда, а мужчина – вице-премьер российского правительства. Я бы на его месте воздержался от подобной лексики. Она непристойна. И, на мой взгляд, повторяю, просто для мужчины не достойно.“

„Ах, эта любовь“

„На долю современного офицера, а морского в особенности, выпадает многотрудная и высокоответственная задача не только служить нравственной опорой для нижних чинов в бою, но главным образом крепко трудиться над воспитанием в нижних чинах в период мирного времени качеств, доброму воину присущих. Многотрудная задача эта, ибо ловцы душ человеческих сами в душе своей должны носить доблесть воинского духа и любовь беспредельную к ратным подвигам, к делу своему и к людям своим подначальным.“

„Он упал не в пыль, в соль земли, что за горькая эта соль.
Ветер шевелил ковыли, а в груди шевелилась боль.“

„Ты открой глаза, мы с тобой совсем друг на друга не похожи.
Я мечтаю жить без забот, а ты думаешь: "Это невозможно".
Но, мы день и ночь вдвоем. Слышишь? Мы поем, когда мы рядом.
Это солнце - для тебя, а мне - подмигивает луна.

Мир, в котором я могу оживить, все, что для тебя осталось сказкой.
Дай свою ладонь. Пойдем со мной, и тебе все сразу станет ясно.
Ведь мы день и ночь вдвоем. Слышишь? Мы вдвоем, когда мы рядом.
Это солнце - для тебя, а мне - подмигивает луна.

Припев:
Это Новый год! Эта новая попытка счастье принесет,
В новый мир окно открыто. Нам грустить нельзя!
Сказка вдруг закончилась, но сбылась твоя мечта -
И теперь ты веришь в чудеса.

Пусть нам говорят, что это сон, но может стать легко он явью.
Там моя любовь, мое тепло, и снежинки на ладонях тают.
А мы день и ночь вдвоем. Слышишь? Мы поем, когда мы рядом.
Эта песня - для тебя, а мне - подмигивает луна.“

„К такому подвижному ритму жизни трудно привыкнуть, и оседлому человеку, который больше любит побыть дома, эта работа не подойдёт. В рамках телепрограммы нам доводилось тестировать множество людей, которые не прижились в команде именно потому, что не выдерживали плотного графика перемещений. Месяца было достаточно, чтобы понять, что им комфортнее работать на месте, стационарно.“

„…Аркадий Ильич приводит целую россыпь эпизодов из жизни С. П. Королёва в Москве и на Байконуре, но в рассказах он никогда не подчёркивает свою роль, подчас ведущую, как будто он был рядом и только. Это умение смотреть со стороны, находясь в центре событий, эта умышленная отстранённость позволяет ему, словно хранителю ТАЙНЫ великого ВРЕМЕНИ, сберечь её, чтобы когда-то поделиться сокровенным, рассказать из первых уст…“

„Нет, эта корова — она еле живая, ты же видишь, как она двигается. Зачем вы меня сюда привезли? Чтобы я сейчас службе безопасности поручил надеть вам наручники, и Кочанову [глава Администрации президента Наталья Кочанова] следом сюда? А Анфимова [председатель Комитета госконтроля Леонид Анфимов] как минимум выгоню с работы. Если человек не понимает, что это Освенцим. А вы его ставите руководителем холдинга, я вас вообще не понимаю.“

„То, что вы держите в руках – это вовсе не научная книга, как приятно было бы предположить…, и даже более того, эта книга самым глубочайшим образом ненаучная. Если кто-то желает держать в руках первоисточник или волосатый научный аппарат небольшого размера – простите…, это не ко мне. <…> За таким товаром следует обращаться в соседний отдел, где давно ничего нет.“

„"Я смотрел на тех "бройлеров", которые там бегали, "великие спортсмены" - должны идентифицировать каждого из них, и эта титушня должна сидеть за решеткой.“

„Порошенко только что ушел, и сейчас посыплется на него все, что за последние 5 лет накопилось. С другой стороны, это тоже неплохо, потому что это дождь.

И если он выживет, если эта политическая сила выживет, то она очистится, уже потом в следующий раз, к следующим выборам им уже закидывать это не надо будет.“

„В числе многих славных деяний Архимеда есть и такие, которые попросту выдуманы. Так, например, ещё в школе нам рассказывали, что Архимед поджёг римский флот, осадивший Сиракузы, с помощью больших вогнутых зеркал, которые фокусировали свои палящие лучи на кораблях римлян.
На самом деле, как показали современные инженеры, этого добиться нельзя. Правда, вогнутые зажигательные стёкла были уже известны в 212 г. до н.э., когда во время Второй Пунической войны римляне приблизились и осадили город Сиракузы в Сицилии. Более того, сами римляне пользовались такими зажигательными стёклами, чтобы оживить огонь в потухшем пламени храма. Нельзя исключить и того, что великий выдумщик Архимед действительно подумывал о том, чтобы уничтожить вражеский флот таким оригинальным способом. Но Архимед был не только великим физиком, но и прекрасным инженером, и он должен был быстро убедиться в том, что реализовать технически эту идею в его время было невозможно.
Римский историк Плутарх, подробно описавший все средства, которые использовал для защиты родного города Архимед, — например, метательные машины или краны, с помощью которых опрокидывали римские галеры, — зеркала не упоминает. Эта история впервые появляется в трактате Анатема Траллийского, одного из архитекторов мечети Айя-София в Стамбуле, посвящённом выпуклым и вогнутым зеркалам, а ещё через 600 лет в мировой хронике, написанной монахом Иоанном Зонарасом. С тех пор зажигательные стёкла Архимеда прочно вошли в сокровищницу инженерных мифов Европы.“

„…В понедельник я был в академии, но откровенно спрашиваю себя, что мне там делать. Я ни с кем не близок, интерес самих заседаний ничтожный, я прекрасно чувствую, что эта среда чужда мне».“

„Хиротаро выпрямился и перечитал иероглифы, написанные его рукой на Валеркином теле. «Проснись… Будь снова другом моим, Уснувший в траве светлячок». Это хокку было первым, что пришло ему в голову, когда он склонился над умирающим мальчиком. Он больше не мучился от стыда перед этими людьми. Если поэзия обладала хоть какой-нибудь силой, то она обязана была проявить эту силу сейчас.
― Бумага, ― негромко сказал Хиротаро, отходя к столу. Петькина мамка торопливо оторвала листок от настенного календаря и протянула его японцу. Хиротаро присел к столу и в свете лампы, которую держал у него над головой дед Артем, написал прямо на каком-то рисунке еще одно хокку. «Жаворонок в вышине… А лишь вчера резвился На том же месте другой». Затем он повернулся к деду, снял колпак с лампы и поджег календарный листочек. Все как завороженные смотрели на этот второй огонек, а японец, дождавшись, когда он прогорит, бросил его в пустой стакан.
― Вада, ― отрывисто сказал он. Петькина мамка плеснула в стакан из ковшика, и Хиротаро помешал в нем ложкой, стараясь растворить весь пепел. ― Степь ехать нада, ― наконец, сказал он. ― Кагда солнце придет, эта вада ему пить нада.
― В степь так в степь, ― сразу согласился дед Артем.“

„Продолжительность жизни в Африке удивительным образом выросла, потому что эта страна стала частью глобальной экономической системы.“

„Я внимательно прочитал критику на Самозванца, и должен вам сознаться, что <…> про себя или в себе размышлял точно так же. <…> Напротив того, в критике на Онегина только факты и очень мало смысла <…>. Впрочем, если критика эта будет продолжаться, то я, ради взаимности, буду запрещать её везде.|Комментарий=Бенкендорф ранее послал ему роман и рецензию Дельвига, тоже принятую ими за пушкинскую (очевидно, по указанию Булгарина), чтобы император убедился, «как нападают на Булгарина»“

„Из-под маски простоты и демократизма просвечивался аристократизм самого утонченного и вонючего свойства, под видом кротости скрывался нравственный деспотизм, не терпящий свободомыслия, разумеется, только в тех случаях, когда эта свобода не облечена в ту блистательную, поэтическую дерзость, которая приятно озадачивает светских женщин и о которой они сами любят всем рассказывать, как о чем-то оригинальном и приятном, великодушно прощать врагам своим. Несмотря на эти недостатки, я всё готов был простить Смирновой за её ум, правда, парадоксальный, но всё-таки ум, и за её колоссальную память. Чего она не знала? На каких языках не говорила? Теперь <…> я не прощаю ей даже этого ума, от этого ума никому ни тепло, ни холодно. Он хорош для гостиной, для разговоров с литераторами, с учеными; но для жизни он лишняя, бесполезная роскошь.“

„В отличие от лжи, воображаемая реальность есть то, во что верят все, и пока эта общая вера сохраняется, выдумка обладает вполне реальной силой.“

„Серьёзное отношение к чему бы то ни было в этом мире является роковой ошибкой.
— А жизнь — это серьёзно?
— О да, жизнь — это серьёзно! Но не очень…
Видала я такую чепуху, по сравнению с которой эта чепуха — толковый словарь!“

„Трудно передать охватившее нас волнение при виде широко распахнувшегося входа в сокровищницу царя Соломона. Что касается меня, я весь затрепетал, и по моему телу пробежала холодная дрожь.
А вдруг все это обман, мистификация, думал я, или, наоборот, все, что писал старый да Сильвестра, окажется правдой? Действительно ли спрятан в этом темном месте огромный клад? Клад, который сделал бы нас самыми богатыми людьми на свете! Через одну — две минуты мы должны были это узнать.
— Входите, белые люди со звезд! — сказала наша зловещая проводница, переступая порог. — Но сначала послушайте служанку вашу, престарелую Гагулу. Яркие камни, которые вы сейчас увидите, были некогда выкопаны из колодца, над которым сидят Молчаливые, и сложены здесь, но кем, я не знаю. Те люди, которые это сделали, поспешно покинули это место, не взяв их с собой. С тех пор сюда входили лишь один раз. Молва о сверкающих камнях передавалась из века в век людьми, жившими в нашей стране, но никто не знал ни где находятся сокровища, ни тайны двери. Но однажды в нашу страну пришел из-за гор один белый человек, — может быть, он тоже спустился со звезд, как вы, и правивший в то время король принял его радушно. Это вот тот, что сидит там, — и она указала на пятую с края фигуру, сидевшую за столом Мертвых. — И случилось так, что этот белый человек и какая-то женщина из нашего народа пришли в это место. Эта женщина случайно узнала тайну двери, хотя вы можете искать ее тысячу лет и все равно не найдете. Белый человек вошел сюда вместе с нею и наполнил этими камнями мешок из козьей шкуры, в котором женщина принесла еду. А когда он уходил из сокровищницы, он взял еще один камень, очень большой, и держал его в руке.“

„Теперь, когда эта книга напечатана и скоро разойдется по свету, я ясно вижу ее недостатки как по стилю, так и по содержанию. Касаясь последнего, я только могу сказать, что она не претендует быть исчерпывающим отчетом обо всем, что мы видели и сделали. Мне очень хотелось бы подробнее остановиться на многом, связанном с нашим путешествием в Страну Кукуанов, о чем я лишь мельком упоминаю, как например: рассказать о собранных мною легендах, о кольчугах, которые спасли пас от смерти в великой битве при Луу, а также о Молчаливых, или Колоссах, у входа в сталактитовую пещеру. Если бы я дал волю своим желаниям, я бы рассказал подробнее о различиях, существующих между зулусским и кукуанским диалектами, над которыми можно серьезно призадуматься, и посвятил бы несколько страниц флоре и фауне этой удивительной страны. Есть еще одна чрезвычайно интересная тема, которая была мало затронута в книге. Я имею в виду великолепную организацию военных сил этой страны, которая, по моему мнению, значительно превосходит систему, установленную королем Чакой в Стране Зулусов. Она обеспечивает более быструю мобилизацию войск и не вызывает необходимости применять пагубную систему насильственного безбрачия. И, наконец я лишь вскользь упомянул о семейных обычаях кукуанов, многие из которых чрезвычайно любопытны, а также об их искусстве плавки и сварки металлов. Это искусство они довели до совершенства, прекрасным примером которого служат их толлы – тяжелые металлические ножи, к которым с удивительным искусством приварены лезвия из великолепной стали.“

„Отсутствие нормальной здоровой производительной экономики, которую эта власть [Власть Путина-Медведева] не строит, — вот это реальная проблема. А всё, что вокруг — это бесконечное перераспределение — банковское, финансовое, страховое — это всё, в конечном счёте, формы отвлечения внимания и перераспределения в нетрудовые руки того, что производится трудом тех или иных созидателей. И главная проблема — это отсутствие производительной экономики, которую наша власть не создаёт, за которую она как будто даже не отвечает.“

„Налево ― залив, направо ― залив. Эта симметрия осуществляла ту высокую справедливость, на которой зиждилось Швамбранское государство и которая лежала в основе нашей игры. В отличие от книг, где добро торжествовало, а зло попиралось лишь в последних главах, в Швамбрании герои были вознаграждены, а негодяи уничтожены с самого начала. Швамбрания была страной сладчайшего благополучия и пышного совершенства. Ее география знала лишь плавные линии. Симметрия ― это равновесие линий, линейная справедливость. Швамбрания была страной высокой справедливости. Все блага, даже географические, были распределены симметрично. Налево ― залив, направо ― залив. На западе ― Драндзонск, на востоке ― Аргонск. У тебя ― рубль, у меня ― целковый. Справедливость.“

„Вокруг Сочи горы очень зеленые, здесь много мощной растительности. Эта часть Кавказа очень красивая — замечательная альпика, тундра, особенно осенью. В Европе редко можно увидеть что-то кроме елей, сосен, такого природного богатства как у нас практически нигде нет. В наших горах чувствуется сила жизни, здесь все хочет расти, развиваться, и ты сам невольно пропитываешься такой энергетикой.“

„Каждый человек уникален,и именно эта уникальность отталкивает или привлекает нас.“

„Они положили скота во главу угла и по-скотскому творят суд и расправу. Были до тебя и после тебя равные им по жестокости. Но то были только скоты-забавники, а эти целеустремительны в мировом масштабе для конечной из конечных целей. Они экспроприировали всё, что уворовали один у других за века и века, и отдали добычу этому чудовищу, созданному мозгом человека — идее. Сегодня эта идея носит имя «государство», завтра она переменит имя и будет называться иначе, но суть её останется та же: всё пожирать и властвовать.
<…> они экспроприировали <…> идеалы человечества, самые его высокие солнечные чаяния, все целиком, до последнего: в том числе и твою любовь. О, они хитры, очень хитры!
Они провозгласили любовь-к-человеку своей неотъемлемой и им единственно принадлежащей моральной собственностью и лозунгом, а всех прочих, не-своих, изобличили как нелюбящих человека и подлежащих уничтожению. И во имя этой своей «идеи любви», а вовсе не живой любви, твоей, они готовы терзать, убивать, уничтожать тысячи и миллионы людей, якобы мешающих им любить человека и основать царство одних только любящих друг друга. Пойми же, что ты сейчас гол, что ты ноль, что ты уже «безыдеен». То «твоё», что составляло некогда тебя, у тебя было взято, по-скотски взято, но всё же взято. Правда, оно взято только как «идея», но объявлено, будто оно взято как «живое.»“

„Российские олигархи балансируют между компрадорством, обслуживанием зарубежных экономических и политических проектов в России, и патриотической позицией, строительством независимой экономики, к чему призывал президент Путин в послании Федеральному Собранию. И вашим, и нашим. Практика показывает, что эта позиция – самая уязвимая. Одно мановение Трампа – и владелец Русала Олег Дерипаска теряет миллиарды долларов. Невозможно сочетать несочетаемое. Дерипаска одной ногой стоял на прозападной платформе, другой – на российской патриотической. И когда они начали разъезжаться – ему пришлось сесть на шпагат.“

„Российские олигархи балансируют между компрадорством, обслуживанием зарубежных экономических и политических проектов в России, и патриотической позицией, строительством независимой экономики, к чему призывал президент Путин в послании Федеральному Собранию. И вашим, и нашим. Практика показывает, что эта позиция – самая уязвимая. Одно мановение Трампа – и владелец Русала Олег Дерипаска теряет миллиарды долларов. Невозможно сочетать несочетаемое. Дерипаска одной ногой стоял на прозападной платформе, другой – на российской патриотической. И когда они начали разъезжаться – ему пришлось сесть на шпагат.“

„Ответ: Какая варежка? Вопрос: История — рука, вы — варежка. Истории меняют вас, как варежки. Поймите, истории — это живые существа.
Ответ: А я?
Вопрос: Вас ещё нет. Видите — пустые листы бумаги.
Ответ: Но вот же я, пришёл. Сижу. Смотрю в это заснеженное окно. Метель улеглась. Всё белым-бело. Вот вижу на стене фотографии — кого-то взяли за жабры. Какая-то странная карта. Никак не могу узнать очертаний материков. Не карта, а ёжик — продирался сквозь заросли земляники и черники, ягоды накололись на иголки.
Вопрос: Да нет здесь пока никого.
Ответ: Как нет никого? А от кого тогда падает вот эта тень? Видите, на стене? Вот пятерня. А теперь голова собаки. Гав-гав! А если двумя руками, то смотрите, орёл летит. Вот волк зубами щёлк.
Вопрос: Не то. Собака. Волк. Всё это ненастоящее. Ваша история — жених, вы — невеста. Истории выбирают человека и начинают пространствовать.“

„Мне не нужна была эта работа. Я баллотировался в губернаторы, чтобы узнать, существует ли американская мечта в чьем-либо сердце, кроме моего. Я живое доказательство того, что мифы не соответствуют действительности. Кандидат с наибольшим количеством денег не всегда побеждает.“

„Независимо от того, чего ожидали все ваши зубы и мокрые пальцы, не было никакой причины, по которой эта простая радость может потрясти вас.“

„Эта болезнь у него ужасно сработает. Ваши легкие наполняются.“

„У нас был конфликт с клубом Rock House, который находится во владении Тельмана Исмаилова, бывшего хозяина Черкизовского рынка. Вся эта милицейская структура и ФСБ района Измайлово, все они работают на аффилированные предприятия Исмаилова.“

„Эта толпа, разросшись и увеличившись, составила целый народ, набросивший свой характер и, можно сказать, колорит на всю Украину, сделавший чудо — превративший мирные славянские поколения в воинственные, известный под именем козаков, народ, составляющий одно из замечательных явлений европейской истории, которое, может быть, одно сдержало это опустошительное разлитие двух магометанских народов, грозивших поглотить Европу.“

„Я внимательно прочитал критику на Самозванца, и должен вам сознаться, что <…> про себя или в себе размышлял точно так же. <…> Напротив того, в критике на Онегина только факты и очень мало смысла <…>. Впрочем, если критика эта будет продолжаться, то я, ради взаимности, буду запрещать её везде.“

„Быстрый взмах руки, и в ту же секунду вспыхнувшая люстра осветила фигуру Бонда, застывшего на пороге с пистолетом в руке. Пустая комната зевнула ему в лицо. Он закрыл дверь, включил бра у кровати и кинул пистолет на диванчик у окна. Потом он наклонился над столом и исследовал черный волосок, всунутый в щель выдвижного ящика. Волосок лежал в том же положении и на том же месте.
Следующим объектом проверки был внутренний ободок на фарфоровой ручке стенного шкафа. Тонкий слой талька никто не потревожил. Он прошел в туалет, приподнял крышку бачка и удостоверился, что уровень воды соответствует маленькой царапине на медном кранике.
При этом он не чувствовал себя идиотом. Вся эта проверка «защитной сигнализации» для Бонда смешной не была. Он был секретным агентом...“

„Эта местность мне знакома как окраина Китая!“

„Я внимательно прочитал критику на Самозванца, и должен вам сознаться, что <…> про себя или в себе размышлял точно так же. <…> Напротив того, в критике на Онегина только факты и очень мало смысла <…>. Впрочем, если критика эта будет продолжаться, то я, ради взаимности, буду запрещать её везде.“

„Если вся эта жизнь действительно высосана из пальца, кто тебе мешает высосать оттуда что-нибудь ещё?“

„Вся эта жизнь – пыль, пустота, полнейшее ничто и ничтожество на фоне картины мира. Но и весь мир – такая же пыль и полнейшее ничто на фоне кончика мизинца… на моей левой руке.“

„Вся эта жизнь – пыль, пустота, полнейшее ничто и ничтожество на фоне картины мира. И вся задача человека, высокого человека…, состоит в том, чтобы попытаться создать видимость. Хотя бы ненадолго. Хотя бы на время своей жизни.“

„Разведка — простой исполнитель: сказали — сделали… Что в ней хорошего? Разрабатываете человека, врёте ему постоянно… И я это делал, потому что был уверен: агенты для моей страны всегда пригодятся. Только и думал: как завербовать, что внушить? Как заманить в Советский Союз, подсунуть какой-нибудь подарок — сначала недорогой, потом — подороже… С высокой точки зрения, эта работа, бесспорно, аморальна.“

„Диалектический материализм есть нелепое соединение несоединимого, и потому неизбежно исчезает или диалектика или материализм. Но генеральная линия в советской философии утверждается между ересью механицизма (исчезновение диалектики) и ересью идеалистической диалектики (исчезновение материализма). Это и есть классический, революционный диалектический материализм, дальше развитый Лениным. Ленин признавал в идеализме раздутую часть истины. Эта часть истины и есть диалектика. Ортодоксальная советская философия должна умудриться соединить несоединимое…“

„Эта слишком толстая, — прикинул Андрюха, — а какая-то задумчивая. Может, сифилис у ней…“

„Будет очередной развал страны, по-моему, это уже неизбежно. <…> У меня такая метафора: в герметичном сосуде достаточно одну дырку просверлить, чтобы он перестал быть герметичным, и уже ничего не сделаешь. Политика, обращённая к прошлому, не выдерживает новых вызовов, политику нужно строить в расчёте на молодых, а не по прошлому образцу. Наше государство выглядит дико в окружении нормальных соседей, следующим поколениям придётся как-то ремонтировать это всё, налаживать отношения с внешним миром, обязательно придётся. А опять создан неремонтируемый механизм: начни его ремонтировать, и пойдут куски отваливаться. Надоело жить в огромной стране, которая должна всё время только вооружаться неизвестно зачем — все-то на неё пытаются покуситься. Патриотизм — эта лошадь всё время будет скакать, пока не произойдёт какого-то крушения.“

„Рейтинг Путина снижается. Он был максимальным, когда Крым взяли без единого выстрела, но сейчас только 5% в России одобряют войну с Украиной. Чем больше эта война будет продолжаться, чем больше за неё будет заплачено человеческих жизней, тем рейтинг будет ниже. Путин проиграет войну Украине. Это я вам говорю как патриот России.“

„Инженер?! Мне пришлось воспитываться как раз в инженерной среде, и я хорошо помню инженеров двадцатых годов: этот открыто светящийся интеллект, этот свободный и необидный юмор, эта лёгкость и широта мысли, непринуждённость переключения из одной инженерной области в другую и вообще от техники к обществу, к искусству. Затем эту воспитанность, тонкость вкусов; хорошую речь, плавно согласованную и без сорных словечек; у одного немножко музицирование; у другого немножко живопись; и всегда у всех — духовная печать на лице.“

„Что это за жизнь в поиске правды, которую одни называют смыслом жизни, другие — надеждой? Изводим себя и тех, кто с нами, пытаясь опередить время, ищем точку опоры в прожитом дне и, не обнаружив ничего, говорим, что жизнь — тяжела, трудна, невыносима. Бесконечные поиски, беспросветные терзания, а главная ошибка заключается в том, что мы не видим в жизни саму ее суть — любовь. С нее все начинается, с нею же все продолжается. Эта тонкая материя появляется, как мираж, обходит наши интеллектуальные капканы, убаюкивает контроль, забалтывает ум, обводит вокруг пальца память.“