Цитаты о публика

страница 2

„На самом деле мне все равно – наблюдают ли за моей ездой зрители или нет. Я не работаю на публику. В этом отношении я самодостаточный человек.“

„Для публики музыка — как история. Я играю музыку со страстью, и публика чувствует это, уважает, хочет слушать мою историю. Я чувствую их энергию, вижу глаза.“

„Бывают времена, когда нет мнения зловреднее, чем общественное мнение. Кто не хочет быть фигляром, пусть избегает подмостков: взобравшись на них, не фиглярствовать уже нельзя, иначе публика забросает вас камнями.“

„Он и не хотел открывать новые горизонты в музыке, он имел твёрдое желание и намерение — писать музыку доступную и понятную для широких масс публики. При этом не тривиальную музыку для «черни», а музыку художественную.“

„Не удивительно ли, что публику, когда она хвалит нас, всегда считают компетентным судьей, но как только она нас порицает, признают неспособной говорить о произведениях ума.“

„Я вела ужасную жизнь, это правда. Но также — жизнь изумительную. Потому что прежде всего я любила её — жизнь. И любила людей: моих возлюбленных, моих друзей, а также незнакомцев и незнакомок, составляющих мою публику, для которой я пела, часто превозмогая себя, для которой хотела умереть на сцене, допев свою последнюю песню.“

„Дни величайшего литературного торжества для публики, это — когда прославленный поэт обмолвился неудачным стихом, хороший романист напишет слабый роман, великий мыслитель выскажет ошибочную мысль.
Тогда у публики настоящий литературный праздник.“

„Если на концерте публика не реагирует бурно на происходящее на сцене - это не значит, что публика плохая. Может, они просто внимательно слушают! И я, кстати, на чьих-то концертах ничего не кричу, и не пляшу, а внимательно и вдумчиво слушаю.“

„Я хотел бы построить фильм из деталей предметов, но он стал бы слишком абстрактным экспериментом, недоступным для понимания публики.“

„Чтобы добиться того, чтобы японская публика воспринимала меня как серьёзного актёра, мне пришлось десять лет играть серийных убийц и насильников…“

„Съёмка вне фокуса вызывает у этой публики следующую реакцию: «Какая красивая фотография!» или: «Здесь нет чёткости». В то время как часто это лишь изображение, застланное слезами.“

„Всевышний — это комедиант, чья публика боится смеяться.“

„Публика всегда должна быть неправа и должна, однако, чувствовать, что критик выражает её интересы.“

„Публика втягивает тебя в свои объятия, открывает своё сердце и поглощает тебя целиком. Ты переполняешься её любовью, а она — твоей. Потом в гаснущем свете зала ты слышишь шум уходящих шагов. Они ещё твои. Ты уже больше не содрогаешься от восторга, но тебе хорошо. А потом улицы, мрак, сердцу становится холодно, ты одна“

„Лет в 17 была я уже опытной артисткой, ничего не боялась, ни сцены, ни публики.“

„Есть два способа живо заинтересовать публику в театре: при помощи великого или правдивого. Великое захватывает массы, правдивое подкупает отдельных лиц.“

„Дело чести драматурга – поставлять пьесы. Прежде всего мы обязаны думать о том, что актерам надо каждый вечер играть для публики, которая приходит в театр, чтобы забыть о своих невзгодах и смерти. А если какая-нибудь из них окажется вдруг шедевром – что ж, тем лучше!“

„Я была вчера в театре, — рассказывала Раневская. — Актёры играли так плохо, особенно Дездемона, что когда Отелло душил её, то публика очень долго аплодировала.“

„Часто указывают, сколь велика роль научных фантастов в растолковании достижений науки широким слоям публики. Действительно, это большое дело, но его лучше делают популяризаторы науки, которые строго придерживаются фактов, а не выворачивают их наизнанку, как обычно поступают научные фантасты.
Писатель-фантаст должен прежде всего видеть в себе художника, модель которого — всё человечество. Главная его обязанность та же, что и у прочих романистов: писать о людях. Он ничуть не меньше должен продумывать свои слова и выражения; ведь его рассказ построен из слов, значит, они ему так же важны, как строителям мостов их конструкции.“

„Для меня памятны все мои концерты, публика и овации, указывающие на то, что я все сделал правильно. Впрочем, есть события, которые, увы, всем нам будут памятны. Думаю, вы понимаете, что я говорю об Украине.“

„По натуре я скорее пессимист, чем оптимист; нетипичная для американца позиция. Я не знаю, в каком направлении движется американский кинематограф, но чувствую, что люди в бизнесе нервничают. Они ни в чём не уверены. Билеты в кино теперь такие дорогие, что публика должна заранее знать, чего ждать от фильма.“

„По большому счету журналистика… особенно желтая журналистика… занятие грязное. Как работа мусорщика на городской свалке. И так же, как о работе мусорщика, о работе журналиста публика почти ничего не знает.
То есть я имею в виду — о том, что такое НА САМОМ ДЕЛЕ работа журналиста.“

„Публика в Петербурге очень серьезная, интеллигентная, там зря аплодисменты не будут дарить. И я всегда волнуюсь, когда мне предстоит выступать перед петербуржцами.“

„Профессия публична, а чувство интимно. Лишь у безумцев, пошедших в политику, их профессиональные чувства требуют публики и подмостков.“

„Чтобы по-настоящему узнать, красива ли женщина, нужно увидеть, как она поднимается с постели утром. С писателями все наоборот. Чтобы понять писателя, нужно увидеть его на публике, перед поклонниками и журналистами.“

„Публика в тысячу раз более интересуется артистами в их частной жизни, чем на сцене.
На сцене их видят все, а в частную жизнь хочется взглянуть каждому, потому что этого не видит никто.“

„В литературном мире Антон Павлович Чехов был солнцем, которое вызвало к жизни, обогрело, приласкало и даже переформировало не одного писателя.
В июле месяце 1904 года всё внимание русского общества захватила война с её ужасами. Но даже и громада зла, волнами катившегося с Дальнего Востока, не могла осилить интереса публики к добру, которое не умерло вместе с телом замечательного писателя и человека.
После смерти Чехова в газетах было так: пол-листа о его жизни и кончине, а пол-листа о войне. В две недели о нём составилась целая литература, и тем не менее, сказано было мало.“

„Предмет искусства — то же самое происходит со всяким другим продуктом — создаёт публику, понимающую искусство и способную наслаждаться красотой.
Экономические рукописи 1857—1858 годов.“

„«Чем непонятнее — тем лучше» — такова установка цензора. Так что не будете его разочаровывать, чтобы цензор в свою очередь не разочаровал артистов и публику и не запретил постановку вообще…“

„Редкому автору удаётся написать всю пьесу с начала до конца. Обыкновенно последний акт за него пишет публика.
Надо быть огромным, исключительным талантом, чтоб написать, чтоб посметь написать самому пьесу целиком.“

„Актёр — это говорящая труба из плоти и костей, через которую автор обращается к публике.“

„Они говорят, что мы — антихристианское движение. Они даже утверждают, что я открытый язычник… Я торжественно заявляю здесь, перед немецкой публикой, что я стою на основе Христианства, и так же торжественно заявляю, что буду подавлять каждую попытку внести конфессиональные разборки в наш Гитлерюгенд.“

„Публика ходит в театр смотреть хорошее исполнение хороших пьес, а не саму пьесу: пьесу можно и прочесть.“

„Рождайтесь скорее, ваша публика уже рукоплещет!“

„Публика больше всего любит тех писателей, в произведениях которых она может дивиться своей собственной мудрости.“

„Христианский мир можно кратко определить как такую часть мира, в которой, если вы появитесь перед публикой и торжественно поклянетесь, что вы христианин, все ваши слушатели разразятся смехом.“

„…публика, которая хочет слушать не попсу, всегда была и будет. Просто попсу легче контролировать, ей намного легче заниматься.“

„Катков> позволил себе заметить, что Гирс не может пользоваться доверием публики уже потому, что носит нерусское имя.“

„Предполагая основать школу в Петербурге, я снова отправилась туда в январе 1907 года в сопровождении Елизаветы и двадцати маленьких учениц Опыт не имел успеха. Хотя публика сочувственно встречала мой призыв к возрождению настоящего танца, Императорский балет слишком прочно укоренился в России, чтобы можно было думать о переменах.“

„Я культивировал «аристократическое удовольствие: не нравиться публике», как называл это поэт Шарль Бодлер. И, надо признаться, я в этом преуспел! Я не люблю образцовых персонажей, мне милее антигерои: Вертер Гете, Адольф Бенжамина Констана, Дон Кихот… Я пишу сатиру, а ее принимают за автобиографию, и наоборот. Возможно, от этого возникают недоразумения.“

„— Почему кино постепенно утрачивает популярность?
— Наша публика, как в Древнем Риме, требует хлеба и зрелищ. Последних явно перебор. Ещё не закончился теннисный турнир Уимблдон, как начался футбольный чемпионат мира. Одновременно идет велогонка «Тур де Франс». Тем самым людей отвлекают от насущных проблем.“

„Публика — плохая гадалка.“

„Я предпочитала рок, когда о нём никто понятия не имел, когда он был секретом между мной и публикой, когда он не был мэйнстримом.“

„… Поэт — это последний человек, кто радуется тому, что его стихи перекладываются на музыку. Поскольку он-то сам в первую очередь озабочен содержанием, а содержание, как правило, читателем усваивается не полностью и не сразу. Даже когда стихотворение напечатано на бумаге, нет никакой гарантии, что читатель понимает содержание. Когда же на стих накладывается ещё и музыка, то, с точки зрения поэта, происходит дополнительное затмение. Так что, с одной стороны, если ты фраер, то тебе лестно, что на твои стихи композитор музыку написал. Но если ты действительно озабочен реакцией публики на твой текст, — а это то, с чего твоё творчество начинается и к чему оно в конце концов сводится, — то праздновать тут совершенно нечего. Даже если имеешь дело с самым лучшим композитором на свете. Музыка вообще выводит стихи в совершенно иное измерение.“

„… Жизнь показывает, что невозможно сделать что-то подлинно ценное, если в коллективе нет творческой дружбы. Но я счастлива, что судьба подарила мне профессию актрисы. Даже в самые суровые годы моей жизни в ссылке я не расставалась с ней. Объездила с театром весь Дальний Восток. Я благодарна всем партнерам, без которых я бы не состоялась. Валерий Лекарев. Марья Хорошко. Николай Макеев. Наталья Архангельская. Всеволод Якут. Владимир Андреев. Лев Любецкий. Что же сегодня вернуть в театр? Прежде всего, уважение к профессии. Побольше сердца и любви. Люди так истосковались по празднику, гармонии, красоте. Им нужно утешение. Если искусство вернется на сцену, то публика снова придет в театр.“

„Я рассчитываю на публику, потому что для себя можно сесть в туалете — и играй себе, сколько хочешь.“

„Успех спектакля зависит от качества публики.“

„Самые важные и значительные мысли, откровения, являются на свет голыми, без словесной оболочки: найти для них слова — особое, очень трудное дело, целое искусство. И наоборот: глупости и пошлости сразу приходят наряженными в пестрые, хотя и старые, тряпки — так что их можно прямо, без всякого труда, преподносить публике.“

„Иногда стоишь над бездной, как перед рампой, и думаешь, что это просто публика куда-то провалилась.“

„Я всегда старался быть чистоплотным, и выглядеть как можно лучше перед выходом на улицу. Мне кажется, что это моя обязанность перед всеми – прикладывать небольшие усилия для того, чтобы появляться на публике опрятным.“

„— Что для вас вообще высший суд? Публика? Критика? Вы сами?
— Безусловно, то, что внутри тебя. Только ты сам понимаешь, чего ты можешь достичь, а выше чего прыгнуть не можешь.“

„Если есть в обществе раны, театр должен не залечивать их, не говорить, что всё будет хорошо, а бередить эти раны, грубо говоря, вкладывать туда палец. Только тогда он выполнит свой долг перед публикой.“

„Актер должен заставить публику забыть о существовании автора, о существовании режиссера и даже о существовании актера.“

„Жизнь поп или рок-звезды полна раздражения и всяких экстремальных ситуаций. Ты должен быть готов находиться на публике 20 часов в день, и нелегко соблюдать баланс. Когда ты влюбляешься, то нужно расставлять приоритеты. Это как мыть белье, а потом раскладывать его по местам.“

„Когда я на сцене, я вижу всю публику. В молодости я думал, что надо пытаться пробить всех, но теперь понимаю, это ошибка. Того, кому жена сказала «пошли в театр, всё уплочено», никогда не пробить.“

„— Почему кино постепенно утрачивает популярность?
— Наша публика, как в Древнем Риме, требует хлеба и зрелищ. Последних явно перебор. Ещё не закончился теннисный турнир Уимблдон, как начался футбольный чемпионат мира. Одновременно идет велогонка «Тур де Франс». Тем самым людей отвлекают от насущных проблем.“

„Основная задача актера — быть понятным. В конце концов, публика платит за вход, и других обязанностей у неё нет.“

„Опубликовать свою книгу — значит добровольно выйти на публику без штанов.“

„В Мексике я раздобыл себе бойцовскую маску. Зеленую, с желтыми зубами, выпученными глазами и черными патлами, торчащими вверх. Рестлера, которому она принадлежала, звали Эль Планта или как-то так. Он и его напарник были карликами, публика их любила и с деньгами у них было все в порядке. Оба умерли молодыми — две престарелые проститутки отравили их, не удовлетворившись обычным гонораром.
Так вот, к чему я это говорю…
Если уж вы решили сделать карьеру профессионального рестлера, то не снимайте шлюх!“

„Одному из своих неуклюжих бегемотов-стихов я приделал такой райский хвостик: Я хочу быть понят моей страной,
а не буду понят —
что ж?!
По родной стране
пройду стороной,
как проходит
косой дождь. Несмотря на всю романсовую чувствительность (публика хватается за платки), я эти красивые, подмоченные дождём пёрышки вырвал.“

„Мужчина-актер должен выглядеть определенным образом. Думаю, что и женские фигуры подвергаются определенной обработке в Голливуде, и это абсолютно правильно, так как помогает быстрее получить признание. У мужчин все то же самое. В некоторых ролях нужно демонстрировать мускулы. Значит, мне нужно было их себе отрастить – самым естественным путем. Это то, что позволяет молодым актерам влюблять в себя публику. Я – приманка для девушек, они идут в кино смотреть на мое голое тело. Но я не собираюсь заниматься этим стриптизом всю оставшуюся жизнь.“

„А публика, хоть её и считают порой «дурой», такие вещи носом чует. Её не проведёшь.“

„Спектакль прошел на «ура», а вот публика провалилась…“

„Что бы ни происходило внутри группы, концерт и публика для «ОддисС» — самое главное событие, все проблемы остаются за сценой. Выходим и жжём.“

„Если вы творите без публики – вы не получаете необходимые энергию и поддержку. Когда вы собираете людей вместе, вы создаете мощнейшее энергетическое поле.“

„Тот брак испепелил меня. С тех пор я не могу слышать Володиных записей. Когда он поет, я ещё держусь, но как только начинает разговаривать с публикой, ощущение, будто он здесь, рядом, становится невыносимым. Я не могу. Я каждый раз заново умираю.“

„Разве в Америке была какая-нибудь другая женщина, за которой бы гоняли из Нью-Йорка туда-обратно вертолет ради двух фотографий? Что-то ненормальное было в том, как все в ней нуждались. Она обладала поистине магической властью! В ее популярности было что-то скрытно-параноидальное. Она была женщиной, но не могла вести семейную жизнь, играя на публике отведенную ей роль. То, что ей приходилось воспринимать себя в двух ипостасях — собственными глазами и глазами зрителей, — видимо, усиливало неизбежность нервного расстройства. Будучи порождением эпохи сороковых-пятидесятых годов, она доказала, что сексуальность не уживается в американской душе с серьезностью.“

„Публика никогда не ошибается. Каждый зритель в отдельности может быть кретином, но тысяча кретинов, собравшихся вместе в темноте, — гениальный критик.“

„А что такое литературные круги? Если считать, что это сообщество людей, которые пишут книги, то я вполне могу себя к ним причислить. А если считать, что это публика, которая закусывает на перманентной презентации смутного пятна неизвестно чего, то не понятно, почему эти круги — литературные. Я, разумеется, ничего против них не имею. Просто все эти люди собираются на своих презентациях не от хорошей жизни <…>. То, что со стороны выглядит как перебранка между критиком и писателем, есть на самом деле форма симбиоза. Это вовсе не сведение счётов. Это игра, веселая и совершенно беззлобная — во всяком случае, с моей стороны. То, что вы называете «разборкой», в толстых журналах называют «литературным процессом», и каждый русский писатель должен внести в него свой посильный вклад.“

„Александра публика считала любовником, мужем, сыном певицы Мадонны.“

„Певец «Нищего» познакомился с читающею публикою нашей в 1827 году, выдав маленькую поэму «Див и Пери». Счастливо выбранный предмет, стихи, всегда благозвучные, хотя не везде точные, и в целом хорошее направление молодого таланта обрадовали истинных любителей русской словесности. Поэма «Див и Пери», сама собою не образцовое произведение, сделалась драгоценною книжкою по надеждам, какие подавал её сочинитель. Удовольствие судей благомыслящих откликнулось шумною радостью в наших журналах <…>. Пожалеем, если неотчётливая похвала их имела вредное действие на молодой талант нашего поэта: вторая поэма его «Борский» обрадовала только журналистов, <…> язык ещё более небрежен, а план его, как известно читателям, склеен из неискусных подражаний двум-трём поэмам любимых наших поэтов и закончен; катастрофой собственной выдумки, годной разве для модных французских пародий <…>. Благозвучные стихи без мыслей обнаруживают не талант поэтический, а хорошо устроенный орган слуха. Гармония стихов Виргилия, Расина, Шиллера, Жуковского и Пушкина есть, так сказать, тело, в котором рождаются поэтические чувства и мысли. Как женская красота вполне выразилась в формах Венеры Медицийской, так у истинных поэтов каждая мысль и каждое чувство облекаются в единый, им свойственный гармонический образ. <…> В [«Нищем»] напрасно вы будете искать поэтического вымысла, в нём нет во многих местах (не говорю о грамматике) даже смысла. Это что-то похожее на часовой будильник, но хуже: ибо будильник имеет цель…|Комментарий=Подолинский и много позже считал отзыв ревнивым“

„… неприветливые журналисты напрасно винят нашу публику за равнодушие к истинно хорошему в нашей литературе и вообще ко всему отечественному. Мы помним, что при появлении первых 8-ми томов «Истории государства Российского» (на которую почтенный её автор не собирал подписки и о которой не печатал он пышных объявлений за несколько месяцев), нельзя было за теснотою пробраться в ту комнату, где она продавалась, и что покупатели встречали целые возы, наполненные экземплярами «Истории» сей, везомыми не в книжные лавки, а в домы вельмож русских и других любителей отечественной истории.“

„Я безумно нервничаю насчет комментариев о моем выступлении, но публика заставляет меня расслабиться.“

„Будучи преследуем в литературной и гражданской жизни двумя литературными партиями и сонмом злоупотребителей, я подвергаюсь в журналах жесточайшей брани и личностям. Бранят, ругают сочинения мои без всяких доказательств и вредят мне вместе, как могут. Правда, что благосклонность публики и уважение благомыслящих людей с лихвою вознаграждают меня за эти неприятности, но ещё никто не вступился за меня за то, что меня бранят в журналах. <…> [Выписывает отзыв об «Иване Выжигине» из «Обозрения» Киреевского. ] Бранят не только его, но и тех, которые читали «Выжигина».“

„Если на вас найдёт грусть, советую взять в руки «Корсера» Олина. Это chef d’oeuvre бессмыслицы. Я в моей критике называю слог его сердитым петухом на ходулях. Бедная наша словесность! совершенный упадок всего. Если б не писал Пушкин — беда! Что книга — то хлопоты. Ругать всех — нельзя, да и публике наскучит; хвалить — грех, — мажешь, мажешь, только чтоб закрыть пустоту и книги и журнального места.“

„Похороны сошли без обычного радостного оживления. С утра стал накрапывать дождь. Людей собралось немного, хоть и больше, чем можно было ожидать. Среди местной русской колонии оказались петербуржцы, знавшие Семена Исидоровича. Пришло и несколько человек, его не знавших: при бедности русской общественной жизни в городе, всем, в такое время, хотелось обменяться впечатлениями. Распорядитель добросовестно, но тщетно делал, что мог, для создания чинности и благолепия. Так, на невеселом балу, при малом числе танцующих, дирижёр напрасно старается оживить плохо идущую кадриль.
Во время сожжения тела на хорах играл оркестр из пяти человек. Публика разместилась группами, больше в последних рядах. В первом ряду сидели родные, во второй никто не решался сесть, ― слишком близко к родным, неудобно разговаривать. Вначале, впрочем, не разговаривал никто, но церемония очень затянулась. Музыканты, кроме похоронного марша, успели раза три сыграть «Смерть Азы» и «Смерть Зигфрида.»“

„Он пришел на войну из другого мира. Там, в его мире, играли в жизнь и смерть. Играли по-настоящему, как непревзойденные мастера перевоплощения, собирали аншлаги, гастролировали по миру, заслужено гордились призами всевозможных фестивалей. Он был востребован не только в Париже, где два десятка лет радовал своим уникальным голосом изысканную французскую публику. Был талантлив и незауряден.“

„Скромное имя г. Сумарокова не блестит в наших литературных адрес-календарях; оно почти незаметно между лучезарными созвездиями и светилами, окружающими его. Но это просто несправедливость судьбы, ибо если о достоинстве вещей должно судить не безотносительно, а по сравнению, то имя г. Сумарокова должно принадлежать к числу самых громких, самых блестящих имён в нашей литературе, особенно в настоящее время. Но, видно, он не участвует ни в какой литературной компании, издающей журнал, и, особенно, не умеет писать предисловий к своим сочинениям и не имеет духу писать на них рецензий и печатать их, разумеется под вымышленными именами, в журналах, что также в числе самых верных средств к прославлению. Но, оставя все шутки, скажем, что г. Сумароков, не отличаясь особенною силою таланта и даже совершенно не будучи поэтом в истинном смысле этого слова, заслуживает внимание как приятный рассказчик былей и небылиц, почерпаемых им из мира русской, преимущественно провинциальной, жизни и отличающихся занимательностию и хорошим языком.
Его повести <…> с удовольствием читались и читаются нашею публикою. Они не отличаются ни глубиною мысли, ни энергиею чувства, ни поэтическою истиною, ни даже большою современностию; но в них есть что-то не совсем истертое и обыкновенное, а у нас и это хорошо. Они не заставят вас задрожать от восторга, они не выжмут из глаз ваших горячей слезы, но вы с тихим удовольствием прочтете их в длинный зимний вечер, но вы не бросите ни одной из них, не дочитавши, хотя и заранее догадываетесь о развязке. Герои повестей г. Сумарокова люди не слишком мудреные, не слишком глубокие или страстные; это люди, каких много, но вы полюбите их от души, примете участие в их судьбе и, сколько-нибудь познакомившись с ними, непременно захотите узнать, чем кончились их похождения.“

„Творчество Морозова мне близко по духу. К тому же, его песни долго живут в памяти публики. Правда, мы часто расходимся с ним по творческим вопросам. Иногда мне кажется, что его песни немного старомодные, похожи одна на другую, но у них есть главное – мелодичность. Просто надо одеть их в современную одежду – хорошую аранжировку. Кстати, по этому поводу он со мной соглашается, а к тому же у нас с Морозовым в чем-то похожи судьбы. Оба мы родились на Украине, имея сходный характер, хорошо понимаем друг друга.“

„Любому талантливому человеку необходимо время, чтобы завоевать публику. Не по телевидению, на живых концертах. Если ты хорошо выступил, люди тебя обязательно запомнят и придут на твой следующий концерт. И это будет естественная слава, а не дутый мыльный пузырь. Раньше ведь не было телевидения, было только радио. Но люди знали своих любимых певцов, и те жили в их душе десятилетиями. А сейчас, вы верно сказали, они как приходят, так и уходят. На эстраде важна энергетика, что не каждому дано.“

„Сегодняшние полеты Уточкина, несмотря на холод и ветер, привлекли такое громадное количество публики, какого не бывает даже на розыгрыше Дерби. Но ещё больше было бесплатных зрителей, запрудивших всю Ходынку. Упражнения Уточкина вместо того, чтобы начаться с полета на высоту 200 метр., как обещала программа, начались со свободного полета. … Далее авиатор совершил фигурный полет. Он описал восьмерки, демонстрировал в воздухе подъемы и спуски, делал эффектные повороты, влетел в партер и держался на несколько метров над самыми головами зрителей, чем вызвал среди них немалый переполох, и затем моментально поднялся в вышину, продержавшись в воздухе 9 мин. 36 сек. День закончился полетом с дамой-пассажиркой, длившимся 2 м. 1 с.“

„В молодости я много пошатался; тогда и в бестолковые годы перед Первой мировой войной я набрался столько впечатлений, что хватило бы на несколько писательских жизней… Если тогда я общался с язычниками и светской публикой, политиками и безумными генералами, то потому, что получал от этого удовольствие. Теперь я обрел внутреннее равновесие, потому что общение с ними наскучило мне и потому что я нашел куда более достойный объект интереса - английский язык… Так что две вещи уменьшат спрос на следующие мои книги: забота о стиле и попытка изобразить человека в наибольшей полноте, что, на мой взгляд, означает только одно - в его связи с Богом.“

„Сейчас снимают актеров до сорока. До сорока в кино играть очень легко. Новое лицо, если еще есть какая-то органика и способности, — вы в десятке, вы в фаворе. После сорока, когда произойдет переход — не на возрастные роли: на другую мудрость, другую крупность характера, — тогда я посмотрю, что будет с этой плеядой молодых и очень известных теперешних актеров. Думаю, что они будут очень мелкими. В последнее время все стали играть характеры, а не темы. Достоевского, например, — мало сыграть характер и органику. Сначала надо играть Достоевского, потом тему — больной совести, — а потом уже характер. А не начинать с характера… Спрос определяет предложение, это я вам говорю как бывший экономист. Сейчас не требуются личности — то есть для кого-то требуются, предположим, для вас и меня, но мы не составляем большинство, а публика всегда состоит из большинства.“

„Люди, действовавшие в данном случае, даже если они принадлежали к числу самых плохих полководцев, все же никогда не бывали лишены простого здравого смысла и никогда бы не допустили тех нелепых поступков, какие им приписывает огулом и без разбора широкая публика и историческая критика. Большинство представителей последней были бы изумлены, если бы могли ознакомиться с ближайшими мотивами действий и, по всей вероятности, сами подчинились бы им, как и тот полководец, который теперь представляется им и изображается ими чуть ли не полуидиотом.“

„Наша публика — мещанин во дворянстве: ее лишь бы пригласили в парадно освещенную залу, а уж она из благодарности, что ее, холопа, пустили в барские хоромы, непременно останется всем довольною.“

„Обширный парк при дворце, недоступный для публики, окружён глубоким рвом и обнесён деревянным, заострённым наверху частоколом. Эта местность считается почти загородной. От неё идут: Сергиевская, Фурштадская и Кирочная улицы, и отсюда же, с пустой площади, на которой впоследствии был выстроен манеж Сапёрного батальона, обращённый затем в церковь Косьмы и Дамиана, начинается Знаменская улица. Здесь на углу, невдалеке от пустынного тогда Преображенского плаца, жил долгое время поэт Алексей Николаевич Апухтин, несправедливо определяемый критикой как светский писатель, несмотря на его глубокие по содержанию и превосходные по стиху «Реквием», «Сумасшедший», «Недостроенный памятник», «Год в монастыре» и «Из бумаг прокурора.»“

„Сходство между диктаторами и дирижерами заключается в том, что и те и другие управляют, повернувшись к публике спиной.“

„Я часто думаю о том, что люди ищущие и стремящиеся к славе не понимают, что в так называемой «славе» гнездится то самое одиночество, которого не знает любая уборщица в театре. Это происходит оттого, что человека, пользующегося известностью, считают счастливым, удовлетворенным, а в действительности всё наоборот. Любовь зрителя несёт в себе какую-то жестокость… Однажды после спектакля, когда меня заставили играть «по требованию публики» очень больную, я раз и навсегда возненавидела «свою славу.»“

„Гениальный певец Василь, голосом которого все восторгались, не смог найти себе применения в Украине. Ему пришлось уехать за рубеж и восхищать своим волшебным голосом и редчайшим даром европейскую публику. Опера Бастилиа открыла двери перед бывшим солистом львовского ансамбля «Дударики» и сделала его всемирно известным. Это было почти за 20 лет до войны… Василь волею судьбы окажется в Париже и будет вести жизнь настоящего французского денди. Гениального денди. Он будет петь самые известные оперные арии, восхищая зрителя своей многоликостью. Он будет весело фестивалить с друзьями, позволяя себе самые смешные и хулиганские выходки. Он будет учить иностранные языки, постоянно совершенствовать своё актёрское мастерство, путешествовать по миру и любить женщин. Делать всё, что полагается делать молодому парню в его возрасте. Только делать это очень красиво. Вообще всё, к чему прикасался Василь Слипак, приобретало свою неповторимую эстетику. Да и как могло быть иначе – с его голосом, его внешностью, его манерами. Со всем тем, что принято называть харизмой. Нечеловеческой харизмой. Василь действовал на окружающих гипнотически. Это признают и герои фильма, которые рассказывают о нём с экрана. И те, кто остался за кадром. С этим связана и удивительная черта людей, которые общались с ним один раз в жизни, считать, что они были знакомы с Василем всю свою жизнь. Желание быть рядом с великим, чувствовать свою причастность к гению, свойственна многим. И Василь эту иллюзию в людях невольно поддерживал.“

„Напишите, что публика у вас просто замечательная, какие одухотворенные лица видел! — признался Народный артист после концерта в гримерке.“

„Пожалуй, достаточно напомнить одно только знаменитое определение того же Константина Аксакова: «в публике ― грязь в золоте; в народе ― золото в грязи». Одним словом, славянофилы были демократы. Какая цена была в жизни их демократизму, другой вопрос. Л.Н. Толстой со своей холодной усмешкой рассказывал, что цену эту он постиг однажды из следующего небольшого эпизода: он шёл по Арбату в обычном крестьянском платье; ему встретился проезжавший на лихаче вождь славянофилов И.С. Аксаков. Толстой поклонился, Аксаков бегло оглянул его и не счёл нужным ответить: в старом мужике он не узнал графа Толстого. Грязь в золоте не удостоила поклона золота в грязи.“

„Публика подражает и не имеет самостоятельности: всё, что она принимает чужое, принимает она наружно, становясь всякий раз сама чужою. Народ не подражает и совершенно самостоятелен; а если что примет чужое, то сделает его своим, усвоит.“

„Было время, когда у нас не было публики «Возможно ли это?»“

„Летом 1913 года мой родной город Ростов-на-Дону был взбудоражен вестью о том, что на местном ипподроме известный авиатор Сергей Уточкин совершит головокружительный полет на аппарате тяжелее воздуха. С афиш, расклеенных на заборах, задорно улыбался спортсмен в кожаной куртке и летном шлеме. Художник изобразил рядом и диковинный аэроплан, напоминавший чем-то этажерку.
В назначенный для полетов воскресный день пестрые толпы людей и вереницы экипажей двинулись на городской ипподром, превращенный в летное поле. Там неумолчно гремел духовой оркестр, а возле празднично украшенного входа бойкие торговцы продавали мороженое и фруктовую воду.
Поскольку входной билет на ипподром был нам не по карману, мы с отцом, как и многие неимущие горожане, расположились на ближайшем холме, с нетерпением ожидая, когда аэроплан поднимется в воздух.
Звуки умолкшего оркестра сменились сердитым ревом мотора. Видно было, как быстро завертелся пропеллер и позади крылатой машины заколыхались волны травы. Любопытствующая публика шарахнулась в стороны.
Аэроплан, словно нехотя, тронулся с места и, покачиваясь, покатился по полю, все убыстряя свой бег. Затем он плавно оторвался от земли.
— Полетел, полетел! — раздались ликующие возгласы.“

„Группа предпринимателей купила за границей самолет «Фарман» и законтрактовала авиатора Уточкина летать на нем для увеселения московской публики. В мае 1910 года за первые шесть полетов предприниматели собрали свыше 26 000 рублей. Все билеты были распроданы. Вокруг забора, окружавшего ипподром, на котором должны были происходить полеты, собрались огромные толпы любопытных. Но ни один из них не увидел аэроплана. По договору с предпринимателями, летчик Уточкин должен был летать «не выше забора, чтобы публика не узрела бесплатно этого занимательного аттракциона.»“

„…Вообще публика сейчас — как дети: наивные такие же, любят игру, в театре смотрят на того, кто говорит, любят сюжет, «сказку»“

„Это случилось 18 ноября (1918 г.) в 7 часов 30 минут утра. Стевени [полковник Дж. Ф. Нилсон и капитан Л. Стевени – члены британской военной миссии – прим.] оделся и прошел в Ставку, где новости были с радостью подтверждены. Когда возбуждение спало, объявили, что верховный правитель официально посетит высших представителей Антанты, начиная с французского верховного комиссара М. Реньо, чей поезд стоял на одной из веток недалеко от вокзала примерно в 3 километрах от центра города. Нилсон случайно оказался в Ставке, когда Колчак в британском мундире с русскими адмиральскими эполетами собрался уезжать. Колчак предложил Нилсону подвезти его, и Нилсон приглашение принял, а французы по-своему истолковали сей факт: верховный правитель впервые после переворота появился на публике вместе с серым кардиналом в хаки.“

„Пожалуй, достаточно напомнить одно только знаменитое определение того же Константина Аксакова: «в публике ― грязь в золоте; в народе ― золото в грязи». Одним словом, славянофилы были демократы. Какая цена была в жизни их демократизму, другой вопрос. Л.Н. Толстой со своей холодной усмешкой рассказывал, что цену эту он постиг однажды из следующего небольшого эпизода: он шёл по Арбату в обычном крестьянском платье; ему встретился проезжавший на лихаче вождь славянофилов И.С. Аксаков. Толстой поклонился, Аксаков бегло оглянул его и не счёл нужным ответить: в старом мужике он не узнал графа Толстого. Грязь в золоте не удостоила поклона золота в грязи.“

„Публика чудесно терпима. Это прощает все, кроме гения.“