Цитаты о тон

„Красота всегда индивидуальна, в ней нет канонов, в ней допустимо безумие, непохожесть ни на кого. Красота всегда Божественна, там Бог. Красивые люди никогда не бывают надменны, они всегда приветливы и теплы, им не жалко улыбнуться, сказать доброе слово, сделать всегдашнее усилие говорить доброжелательным тоном.“

„Лучшее фэнтези написано на языке мечты. Оно такое же живое, как мечта, реальнее, чем сама реальность… по крайней мере, на миг, долгий волшебный миг перед тем, как мы проснёмся. Фэнтези — серебро и багрянец, индиго и лазурь, обсидиан с прожилками золота и лазурита. А реальность — это фанера и пластик, окрашенные в грязно-коричневые и желтовато-зелёные тона. Фэнтези имеет вкус хабанеры и мёда, корицы и гвоздики, превосходного красного мяса и вина, сладкого, словно лето. Реальность — это бобы и тофу, а в конечном итоге — прах; это бесконечные магазины Бербанка, дымовые трубы Кливленда, парковки Ньюарка. А фэнтези сравнимы с башнями Минас Тирита, древними камнями Горменгаста, залами Камелота. Фэнтези летает на крыльях Икара, а реальность пользуется Юго-Западными авиалиниями. Почему наши мечты оказываются такими маленькими и скромными, когда исполняются?
По-моему, мы читаем фэнтези, чтобы вернуть утраченные краски, ощутить вкус пряностей и услышать песню сирен. Есть нечто древнее и истинное в фэнтези, затрагивающее глубокие струны в наших душах. Фэнтези обращается к спрятанному глубоко в нас ребёнку, который мечтает, что будет охотиться в лесах ночи, пировать у подножия гор, и найдёт любовь, которая будет длиться вечно где-то к югу от Оз и северу от Шангри-Ла.
Пусть оставят себе свой рай. Когда я умру, то лучше отправлюсь в Средиземье.“

„Любите и изучайте великое искусство музыки: оно откроет вам целый мир высоких чувств, страстей, мыслей. Оно сделает вас духовно богаче, чище, совершеннее. Благодаря музыке вы найдёте в себе новые, неведомые вам прежде силы. Вы увидите жизнь в новых тонах и красках.“

„Я очень трепетно отношусь к правилам хорошего тона. Как передать тарелку. Не кричать из одной комнаты в другую. Не распахивать закрытую дверь без стука. Пропускать вперед даму. Цель всех этих бесчисленных простых правил — сделать жизнь лучше. Мы не можем жить в состоянии хронической войны с родителями — это глупо. Я тщательно слежу за своими манерами. Это не какая-нибудь абстракция. Это всем понятный язык взаимного уважения.“

„Венское правительство противилось нашему «непрерывному вмешательству в сферу влияния Австро-Венгрии» на Балканах, и австро-венгерский посол в С. Петербурге угрожал нам войною.
На большом обеде в Зимнем Дворце, сидя за столом напротив Царя, посол начал обсуждать докучливый балканский вопрос. Царь делал вид, что не замечает его раздраженного тона. Посол разгорячился и даже намекнул на возможность, что Австрия мобилизует два или три корпуса. Не изменяя своего полунасмешливого выражения, Император Александр III взял вилку, согнул ее петлей и бросил по направлению к прибору австрийского дипломата:“

„Там, где воспитатели не соединены в коллектив и коллектив не имеет единого плана работы, единого тона, единого точного подхода, там не может быть никакого воспитательного процесса.“

„Я могу завести новых друзей и научить их быть безумцами, чтобы сделать их мудрыми. Скажу им, чтобы они не жили по учебникам хорошего тона, а открывали свою собственную жизнь, собственные желания, приключения — и жили!“

„Сколько раз я замечал влияние жилища на характер и настроение! Бывают комнаты, в которых всегда чувствуешь себя дураком; в других, напротив, всегда бываешь в ударе. Одни нагоняют тоску, хотя бы они были светлые, белые с позолотой; другие почему-то веселят, несмотря на спокойные тона обивки. У нашего глаза, как и у сердца, есть свои пристрастия и глубокие антипатии, в которые мы часто не бываем посвящены, но все же они воздействуют на наше настроение тайно, украдкой. Общий стиль обстановки, гармония мебели и стен непосредственно влияют на нашу духовную природу, как лесной, горный или морской воздух действует на природу физическую.“

„Я верю, что словами можно крепко обнимать и больно ранить, предавать. Они нас разводят и объединяют, уничтожают и воскрешают. Мы каждый день выбираем слова для друзей, коллег, знакомых и случайных прохожих. Мы обмениваемся ими и выражаем все эмоции, мысли, чувства. Мы долго подбираем их для самых важных событий, таких как признание или расставание, мы разбрасываем их по ветру во время конфликтов и ссор. В детстве нам говорят, что есть волшебные слова такие, как «спасибо» и «пожалуйста». Но сейчас я понимаю, что волшебные - совсем другие: «Я за тебя переживаю», «Я думаю о тебе». Фразы-обереги, которые мы произносим родным и близким самым теплым тоном на свете. Слова проникают внутрь и еще долго звучат в наших сердцах, днях, судьбах. «Я рядом», произнесенное шепотом в холодный осенний день, согреет даже самое простуженное сердце. «Я с тобой», как счастье, растворится в человеке, и поведет его самыми красивыми дорогами в жизни и творчестве…“

„Вот древний-древний сад, который вижу я во снах,
Где солнца майский луч игривый призрачно отсвечен,
Цветы увядшие безвкусны, они в серых все тонах,
А стен развалины пробудят размышленья о прошедшем.
Лоза ползет в укромных уголках, и мох в пруду,
Беседку чаща задушила темнотою и прохладой,
А на безмолвных майских тропах редко травы я найду,
И запах тлена плесневелый здесь сильней всех ароматов.
И не найти живых существ в совсем забытом месте том,
И за оградой тишина не отзовется звуком эха,
Но я иду, я жду и вслушиваюсь в поиске своем,
И знаю, что тот сад рожден веленьем сгинувшего века.
Я буду часто вызывать виденья дня, что больше нет,
И взгляд на серый-серый вид откроет в памяти мне дверцу.
Печаль утихнет, и я вздрогну, вдруг поняв простой ответ:
Цветы поникшие – надежды, сад же – это мое сердце.“

„Я верю, что словами можно крепко обнимать и больно ранить, предавать. Они нас разводят и объединяют, уничтожают и воскрешают. Мы каждый день выбираем слова для друзей, коллег, знакомых и случайных прохожих. Мы обмениваемся ими и выражаем все эмоции, мысли, чувства. Мы долго подбираем их для самых важных событий, таких как признание или расставание, мы разбрасываем их по ветру во время конфликтов и ссор. В детстве нам говорят, что есть волшебные слова такие, как «спасибо» и «пожалуйста». Но сейчас я понимаю, что волшебные - совсем другие: «Я за тебя переживаю», «Я думаю о тебе». Фразы-обереги, которые мы произносим родным и близким самым теплым тоном на свете. Слова проникают внутрь и еще долго звучат в наших сердцах, днях, судьбах. «Я рядом», произнесенное шепотом в холодный осенний день, согреет даже самое простуженное сердце. «Я с тобой», как счастье, растворится в человеке, и поведет его самыми красивыми дорогами в жизни и творчестве…“

„Воспитательный процесс — процесс постоянно длящийся, и отдельные детали его разрешаются в общем тоне семьи, а общий тон нельзя придумать и искусственно поддерживать. Общий тон, дорогие родители, создаётся вашей собственной жизнью и вашим собственным поведением.“

„Хороший тон находится октавой ниже.“

„Ты можешь сказать это с выражением, в одном тоне, только с мимикой твоего лица..? Ну это просто постная хуйня какая-то…“

„Дело не в слове, а в тоне, в каком это слово произносится.“

„Она раскрасила губы огнем карминным, чтоб стать, как все, чтоб быть — под одну гребенку. Она отвыкла, чтобы ее кормили, она выбирает ежиков в «Детском мире» — и продавщицы спрашивают «ребенку»?
Ее цвета — оранжевый с темно-синим, она сейчас тоскует, но тем не менее она умеет вьплядеть очень сильной. Она давно не казалась такой красивой — чтоб все вокруг шарахались в онеменье.
Не то чтоб она болеет — такое редко, ну раз в полгода — да и слегка, негромко. А вот сейчас — какие ни ешь таблетки, в какие ни закутывайся жилетки — царапается, рвет коготками бронхи.
Она обживает дом, устелив носками всю комнату и чуточку в коридоре. Она его выкашливает кусками, она купила шкафчик и новый сканер и думает, что хватит на наладонник.
Ее любимый свитер давно постиран, она такая милая и смешная, она грызет ментоловые пастилки, она боится — как она отпустила — вот так, спокойно, крылышек не сминая.
Она не знает, что с ним могло случиться, кого еще слова его доконали. Но помнит то, что он не любил лечиться, и сладкой резью — родинку под ключицей, и что он спит всегда по диагонали.
Она подругам пишет — ты, мол, крепись, но немного нарочитым, нечестным тоном, разбрасывает по дому чужие письма, и держится, и даже почти не киснет, и так, случайно плачет у монитора.
Она совсем замотанная делами, она б хотела видеть вокруг людей, но время по затылку — широкой дланью, на ней висят отчеты и два дедлайна, и поискать подарок на день рожденья.
Она полощет горло раствором борной, но холодно и нет никого под боком. Она притвориться может почти любою, она привьгкла Бога считать любовью. А вот любовь почти что отвыкла — Богом.
Все думает, что пора поменять системку, хранит — на крайний случай — бутылку водки. И слушает «Аквариум» и Хвостенко. И засыпает — больно вжимаясь в стенку — чтоб не дай Бог не разбудить кого-то.“

„Эгоист — человек дурного тона, больше интересующийся собой, чем мной.“

„Рисунок и цвет неразделимы; по мере того как пишешь — рисуешь, и чем гармоничнее делается цвет, тем точнее становится рисунок. Когда цвет достигает наибольшего богатства, форма обретает полноту. Контрасты и соотношения тонов — вот весь секрет рисунка и моделировки.“

„Никогда не думаю о будущем в печальных тонах.“

„Мужчина, знакомый с правилами хорошего тона, покоряет сразу. Открыл перед вами дверь и пропустил вперед, подал руку на выходе из общественного транспорта или, опередив вас, галантно открыл перед вами дверь собственного авто. Не торопитесь восклицать: «Не перевелись еще джентльмены на белом свете!» Возможно, что ваш галантный кавалер использует свою тактичность в манипулятивных целях.“

„Много мрачных тонов потому, что у меня такое отношение к жизни. Есть, конечно, какая-то иррациональная надежда, которую я не могу сформулировать в голове, что в жизни может произойти что-то хорошее. Что когда-нибудь люди будут жить счастливо и справедливо. Но она ничем не обусловлена, просто надеждой.“

„Венское правительство противилось нашему «непрерывному вмешательству в сферу влияния Австро-Венгрии» на Балканах, и австро-венгерский посол в С. Петербурге угрожал нам войною.
На большом обеде в Зимнем Дворце, сидя за столом напротив Царя, посол начал обсуждать докучливый балканский вопрос. Царь делал вид, что не замечает его раздраженного тона. Посол разгорячился и даже намекнул на возможность, что Австрия мобилизует два или три корпуса. Не изменяя своего полунасмешливого выражения, Император Александр III взял вилку, согнул ее петлей и бросил по направлению к прибору австрийского дипломата:“

„Какие там еще контрудары, что за чепуха? — вспылил И. В. Сталин. — Опыт показал, что наши войска не умеют наступать… — И вдруг на высоких тонах бросил: — Как вы могли додуматься сдать врагу Киев?
Я не мог сдержаться и ответил:
— Если вы считаете, что я как начальник Генерального штаба способен только чепуху молоть, тогда мне здесь делать нечего. Я прошу освободить меня от обязанностей начальника Генерального штаба и послать на фронт. Там я, видимо, принесу больше пользы Родине.
Опять наступила тягостная пауза.
— Вы не горячитесь, — сказал И. В. Сталин.“

„Я хотела создавать музыку, которую слушали бы в тех странах, где я ни разу не бывала. Я пыталась найти своё собственное звучание, свой тон. Потом ты слышишь, как звучишь именно ты, и когда наконец находишь «свой» лучший голос — вот тогда уже начинается серьёзная работа.“

„Вдохновения достаточно, чтобы дать выражение тону в пении, особенно когда песня без слов.“

„Быть скромным с равным — хороший тон, с подчиненным — благородство, с начальством — здравый смысл.“

„Однако скажу: всякая встреча с Ахматовой была для меня довольно-таки замечательным переживанием. Когда физически ощущаешь, что имеешь дело с человеком лучшим, нежели ты. Гораздо лучшим. С человеком, который одной интонацией своей тебя преображает. И Ахматова уже одним только тоном голоса или поворотом головы превращала вас в гомо сапиенс.“

„Каждое учреждение старалось вмешаться в еврейские дела, что даже считалось хорошим тоном.“

„Искусство обхождения с людьми заключается в том, чтобы уметь выдвигать себя, не оттесняя других, применяться к взглядам, склонностям людей, не прибегая к фальши, легко, без натяжки, усваивать тон любого общества, не жертвуя особенностями своего характера и не унижаясь.“

„Не существуют ни линии, ни формы, есть только контрасты. Эти контрасты порождаются не чёрным и белым, а цветовым ощущением. Форма создается точным соотношением тонов. Когда тона сопоставлены гармонически и без упущений, картина создается сама собой.“

„Пойдёмте-ка, дети, ко мне чай пить… Твоё любимое варенье будет, непокорный Адольф! — продолжала адмиральша с ласковою шуткой, обнимая Серёжу… — В плавании таким вареньем не полакомишься. Идём! Он не заглянет к нам… Он сейчас куда-то уехал! — прибавила адмиральша успокоительным и весёлым тоном.“

„Можно говорить глупости, но не торжественным тоном.“

„Развитие слуха — это самое важное. Старайся с юных лет распознавать тоны и лады. Колокол, стекольная рама, кукушка, — прислушайся, какие звуки они издают.“

„В наши дни англичане склонны, не знаю почему, смотреть свысока на происшествие и с умилением прислушиваются к тому, как постукивает в стакане чайная ложечка и дрожит голос священника. Считается хорошим тоном писать романы вовсе бесфабульные или хотя бы с очень скучной фабулой.“

„В правилах хорошего тона предусмотрено все, даже как должен вести себя неверующий по отношению к Богу.“

„Наша методика воспитания должна основываться на общей организованности жизни, на повышении культурного уровня, на организации тона и стиля всей работы, на организации здоровой перспективы, ясности, особенно же на внимании к отдельному человеку, к его удачам и неудачам, к его затруднениям, особенностям, стремлениям.“

„Удивляются — почему [гусары] синие? По цвету мундира? Не в этом дело, не в исторических реалиях: синева здесь не столько цветовой, сколько эмоциональный тон, окрашивающий обычную для Асеева сказку или легенду. В этот раз — о декабристах.“

„Я ел цивилизацию. Это отравило меня; Я был осквернен. А потом, - добавил он более низким тоном, - я съел свое собственное зло.“

„Глупость, высказанная менторским тоном, не терпящим возражения, считается умной мыслью.“

„Нравоучения - это любые изречения, высказанные менторским тоном, не допускающим возражений.“

„Можно говорить глупости, но не торжественным тоном.“

„Меня очень радует, что тебе так нравиться господин Мёйрин, так как я его очень люблю. Он принадлежит к тем редким людям, которые при светском тоне сохраняют доброе сердце. Практичностью своего ума он, несомненно, превосходит многих высокоучёных господ.
Особенно я рад, что ты общаешься с образованными людьми и мало проводишь время с юношами, по крайней мере с теми, которых ты недостаточно знаешь.“

„У хорошего писателя всегда ощущается что-то ещё помимо того, о чём он пишет. Это как в звуке: есть основной тон, и есть обертоны, и чем больше обертонов, тем насыщеннее, богаче звук.“

„Ну что я хочу сказать. Если в таком тоне вы будете разговаривать, — никогда! Никогда! Те, которые вас подогревают, просите у них.“

„6. Теперь я хочу описать в беглом очерке, как я несколько раз делал раньше в соответствующих местах, пороки знати, а затем — простого народа.
7. Некоторые, блистая знатными, как они думают, именами, страшно гордятся тем, что зовутся Ребуррами, Флабуниями, Пагониями, Герсонами, Далиями, Таррациниями, Перразиями и другими столь приятно звучащими славными именами.
8. Некоторые величаются шелковыми одеждами и гордо выступают в сопровождении огромной и шумной толпы рабов, как будто их провожают на смерть или — чтобы выразиться, избежав дурного знамения — они замыкают строй выступающей перед ними армии.
9. Когда такие люди входят в сопровождении 50 служителей под своды терм, то грозно выкрикивают: «Где наши». Если же они узнают, что появилась какая-нибудь блудница, или девка из маленького городка, или хотя бы давно промышляющая своим телом женщина, они сбегаются наперегонки, пристают ко вновь прибывшей, говорят в качестве похвалы разные сальности, превознося ее, как парфяне свою Семирамиду, египтяне — Клеопатру, карийцы — Артемизию или пальмирцы — Зенобию. И это позволяют себе люди, при предках которых сенатор получил замечание от цензора за то, что позволил себе поцеловать жену в присутствии собственной их дочери, что тогда считалось неприличным.
10. Некоторые из них, когда кто-нибудь хочет их приветствовать объятием, наклоняют голову вниз, словно собирающиеся бодаться быки, и предоставляют льстецам для поцелуя свои колени или руки, полагая, что и это должно их сделать счастливыми, а что касается чужого человека, которому они, быть может, даже в чем-то обязаны, то, по их мнению, выполнен весь долг вежливости, если они предложат ему вопрос, какие термы он посещает, какой водой пользуется, в чьем доме остановился.
11. Будучи столь важными и являясь, как они о себе воображают, почитателями доблестей, эти люди, если только узнают, что получено известие о предстоящем прибытии в Рим коней или возниц, с такой поспешностью бросаются, смотрят, расспрашивают, как их предки дивились некогда братьями Тиндаридами, когда они известием о победе в давние времена наполнили всех радостью.
12. Дома их посещают праздные болтуны, которые рукоплещут со всяческой лестью каждому слову человека высшего положения, играя шутовскую роль паразита древней комедии. Как те льстят хвастливым солдатам, приписывая им осады городов, битвы, тысячи убитых врагов, уподобляя их героям, так и эти до небес превозносят знатных людей, восхищаясь высоко воздымающимися рядами колонн с капителями наверху и любуясь стенами, ослепляющими взор блеском мрамора.
13. Иной раз на пирах требуют весы, чтобы взвесить рыб, птиц и сонь, затем идут до тошноты повторяющиеся восхваления их величины, как будто никогда не виданной; а тут еще стоит при этом чуть не тридцать нотариев, с записными книжками, недостает только школьных преподавателей, чтобы произнести об этом речь.
14. Некоторые боятся науки, как яда, читают с большим вниманием только Ювенала и Мария Максима и в своей глубокой праздности не берут в руки никакой другой книги; почему это так, решать не моему слабому рассудку.
15. А между тем, людям такого высокого положения и столь знатного происхождения следовало бы читать много различных сочинений. Ведь они наслышаны, что Сократ, когда он уже был приговорен к смерти и заключен в темницу, услышав, как один музыкант распевал под аккомпанемент лиры стихи Стесихора, попросил того учить его, пока есть еще время; на вопрос певца, какая ему от этого польза, когда ему предстоит умереть послезавтра, Сократ ответил: «Чтобы уйти из жизни, зная еще чуть-чуть больше».
16. Немногие среди них проявляют должную строгость во взысканиях за проступки. Так, если раб несколько опоздает, принося горячую воду, отдается приказ наказать его тридцатью ударами плети; если же он намеренно убьет человека, и присутствующие настаивают, чтобы виновный был наказан, то господин восклицает: «Чего же и ожидать от подобного негодяя и мошенника? Если в другой раз он посмеет сделать что-нибудь подобное, то уж я его накажу».
17. Верхом хорошего тона считается у них, чтобы чужой человек, если его приглашают к обеду, лучше убил бы брата у кого-то, чем отказался от приглашения; сенатору легче потерять половину состояния, чем перенести отсутствие на обеде того, кого он решил пригласить после основательного и неоднократного рассмотрения этого вопроса.
18. Некоторые из них готовы сравнивать свои путешествия с походами Александра Великого или Цезаря, если им пришлось проехаться подальше для осмотра своего имения или для участия в большой охоте; если же они съездят из Арвернского озера на расписных лодках в Путеолы, в особенности, если это происходило во время тумана, то готовы уподобить себя Дуиллию. Если при этом на бахроме шелковых завес окажутся мухи, не захваченные золочеными опахалами, или через щель завес проникнет луч солнца, они изливаются в жалобах на то, что не родились они в стране киммерийцев.
19. Если кто-то выходит из бани Сильвана или целебных вод Маммеи, то немедленно вытирается тончайшими льняными простынями и принимается тщательно осматривать вынутые из-под пресса блистающие белизной одежды, — а приносят их столько, что можно было бы одеть одиннадцать человек. Наконец, отобрав несколько одежд и нарядившись, он берет кольца, которые отдавал рабу, чтобы не попортить их сыростью, разукрашивает ими пальцы и уходит.
20. Вернись же кто из них недавно со службы при особе императора или из похода, в его присутствии (никто не смеет открыть рот), он является как бы председателем. Все молча слушают, что он говорит … он один, как глава дома, рассказывает неподходящее, но приятное ему, и по большей части умалчивает о том, что действительно интересно.
21. Некоторые из них, хоть это и нечасто случается, не желают, чтобы их звали aleatores (игроки в кости) и предпочитают называться tesserarii (метатели костей), хотя разница между этими названиями такая же, как между словами «воры» и «разбойники.»“

„Не надо жадничать и экономить на своём здоровье. Здоровье наше и наших детей — самый ценный капитал. Вкладывать деньги в своё здоровье весьма выгодно и престижно. В цивилизованных странах это признак хорошего тона.“

„Сен-Лу считал, что это неверное произношение особого значения не имеет, — он расценивал это главным образом как незнание правил хорошего тона, которые он презирал именно потому, что сам знал их в совершенстве.“

„И он помолчал таким тоном…“

„Я жила кодексом человека, разработанного с учетом мужского мира, но, в то же время, я никогда не забывала, что первое дело женщины заключается в том, чтобы выбрать правильный тон помады.“

„Чем ты хочешь запомниться следующим поколениям?
— Мммм… [молчаливо думает пару секунд и отвечает серьезным тоном] Я не хочу, чтобы меня запоминали.“

„Ясно в мире или гроза,
Чёрное или белое —
Сначала всему научат глаза,
Потом уже руки сделают.
Простор зовёт тебя или глушь,
Прямая или кривая,
Глаза — продолжение наших душ,
Совесть наша живая.
Бывает, в глазах не увидишь дна.
Не можешь найти ответа.
Глаза меняют свои тона.
Меняют глубине цвета.
И ясно в мире или гроза,
Друга встретил, врага ли,
Нам ведь затем и даны глаза,
Чтоб мы никогда не лгали.“

„В картине всегда бывает одна самая освещенная точка, и она должна быть единственной. Вы можете поместить ее где угодно: на облаке, в отражении в воде или на чепчике, но должен быть только один тон этой силы.“

„Наши добрые соседи тоже, пока мы поем в минорном тоне, являются требовательными и наглыми, как почувствовавший свою силу лакей; но когда мы твердо ставим свое требование, они живо поджимают хвосты и начинают обнаруживать похвальную скромность!.. Я не враг России… Больше, чем кто-нибудь, я знаю ужасы войны; но бывают моменты в государственной жизни, когда известный народ должен все ставить на карту… И поверьте, эти господа не рискнут на войну с нами. Они ловко пользуются нашими страхами, забирают нас в руки, показывая одно пугало за другим, но как только мы в свою очередь им покажем когти, они первые в кусты… Только, знаете, надо показывать когти-то разом и решительней… Чтобы они чувствовали!“

„Человек был тяжело болен. И все еще физически не окреп. Поверь мне, будь я у тебя в услужении, ты бы насиделся сегодня в лесу в этом идиотском кресле.
— Охотно верю.    
— Вообрази, это он сидит в кресле с парализованными ногами и ведет себя как ты сегодня, интересно, что бы ты сделал на его месте?    
— Моя дорогая христианочка, это смешение людей и личностей отдает дурным тоном. — А твое гнусное чистоплюйское презрение к людям отдает, отдает… Даже слов не нахожу. Ты и твой правящий класс с этим вечным noblesse oblige.
— К чему же мое положение обязывает меня? Питать никому не нужное сострадание к моему лесничему? Нет уж, увольте. Уступаю это моей жене — воинствующей христианке.
— Господи, он ведь такой же человек, как и ты.
— Мой лесничий мне служит, я плачу ему два фунта в неделю и даю кров. Что еще надо?
— Плачу! За что ты ему платишь эти два фунта плюс кров?
— За его службу.
— Служба! Я бы на его месте сказала тебе, не нужны мне ни ваши фунты, ни ваш кров.
— Вероятно, и он бы не прочь это сказать. Да не может позволить себе такой роскоши.
— И это значит управлять людьми! Нет, тебе это не дано, не обольщайся! Просто слепая судьба послала тебе больше денег, чем другим. Вот ты и нанимаешь людей работать на себя за два фунта в неделю пол угрозой голодной смерти. И это называется управление. Никому от тебя никакой пользы. Ты — бесчувственный сухарь. Носишься со своими деньгами, как обыкновенный жид.
— Очень элегантно изволите выражаться, леди Чаттерли.
— Уверяю тебя, ты был не менее элегантен сегодня в лесу. Мне стыдно, безумно стыдно за тебя. Мой отец во сто раз человечнее тебя, прирожденного аристократа.“

„Все говорили о близкой войне и сколько помню, довольно легкомысленно. Подражание французскому тону времен Людовика XV было в моде. Любовь к отечеству казалась педанством. Тогдашние умники превозносили Наполеона с фанатическим подобострастием и шутили над нашими неудачами. К несчастию, заступники отечества были немного простоваты; они были осмеяны довольно забавно и не имели никакого влияния. Их патриотизм ограничивался жестоким порицанием употребления французского языка в обществах, введения иностранных слов, грозными выходками противу Кузнецкого моста и том[у] подоб[ным]. Молодые люди говорили обо всём русском с презрением или равнодушием и, шутя, предсказывали России участь Рейнской конфедерации. <…“

„Сердце является ярко выраженным аккустическим органом, меняющим свой тон, ритм и громкость в зависимости от того, какие кнопки на вашем лице нажимает жизнь. И такими аккустическими органами заполнено всё человеческое (то есть ваше) туловище снизу доверху и от рождения до самой смерти.“

„Господин д'Орбиньяк,— обратилась к Рейнару наша пламенная работодательница тем самым тоном, которым некогда вулкан Везувий пожелал «доброго утра» мирно спавшей у его подножия Помпее,— будьте так добры, проверьте, как размещены мои люди!“

„Ну разумеется, преступление — не сбрасывать напалмовые бомбы на женщин, детей и стариков, а протестовать против этого. Преступно не уничтожение посевов — что обрекает миллионы на голодную смерть — а протест против этого. Не разрушение электростанций, лепрозориев, школ и плотин — а протест против этого. Не террор и пытки, применяемые «частями специального назначения» в Южном Вьетнаме — а протест против этого. Недемократичны не подавление свободного волеизъявления в Южном Вьетнаме, запрет газет, преследования буддистов — а протест против этого в «свободной» стране. Считается «дурным тоном» бросаться в политиков пудингом и творогом, а вовсе не принимать с официальным визитом тех политиков, по чьей вине стирают с лица земли целые деревни и бомбят города. Считается «дурным тоном» устраивать на вокзалах и уличных перекрестках дискуссии об угнетении вьетнамского народа, а вовсе не колонизировать целый народ под предлогом "борьбы с коммунизмом“

„Слезы, это мог бы быть тон, если бы они не были такими легкими, настоящий тон и, наконец, тенор.“

„Так уж своеобразно устроено человеческое сознание, что обычно норовит окрасить каждое детское воспоминание какой-нибудь одной краской — либо сплошь чёрной, либо исключительно радужными тонами, без полутонов. Промежуточные варианты почему-то встречаются крайне редко.“

„Каждый человек видит этот мир по-своему. Ведь жизнь — подобна чистому листу. На котором кто-то рисует яркими красками, а кто-то в черно-белых тонах.“

„Жизнь-это умение наслаждаться ею,даже если она в черно-белых тонах.“

„Если бы разработка термоядерного оружия была предотвращена как противником, так и нами, я думаю, что сегодня мы были бы в несколько более безопасном мире, чем сейчас... Я не думаю, что мы хотим спорить здесь о технических вопросах, и я не думаю, что для меня имеет смысл рассуждать о том, как бы мы отреагировали, если бы техническая картина в то время была такой, какой она стала позже.
Однако я считаю, что в таких случаях, когда вы видите что-то технически привлекательное, вы идете вперед и делаете это, а спорите о том, что с этим делать, только после того, как у вас есть технический успех. Так было и с атомной бомбой. Я не думаю, что кто-то возражал против ее создания; были некоторые споры о том, что с ней делать после того, как она будет сделана. Я не могу себе представить, что если бы мы знали в конце 1949 года то, что мы узнали к началу 1951 года, то тон нашего доклада остался прежним.“

„Я хожу в том, что мне нравится, и обычно я просто цепляюсь за вещи, в пастельных тонах или выглядят, будто я маленький ребенок.“

„Есть фраза «в споре рождается истина», она знакома всем. Так вот, я эту фразу опровергаю! В споре не может родиться истина лишь потому, что спорящие люди не слышат друг друга, перебивают, не дают договорить, всё это чаще всего происходит с эмоциями и на повышенных тонах. Никто никого не слушает и не слышит, все выискивают свой аргумент в момент, когда говорит другой, перебивают, боясь, порой, дослушать правду или неприятные слова, разрушающие свои устои. Там нет принятия другого мнения, там уже прорастает осуждение за чуждую мысль“

„Цветы болтали с огромной скоростью и на очень высоких тонах, и Эдгару пришлось подойти к ним вплотную, чтобы разобрать, о чем они говорят.“

„Выразить мысль, скрытую в голове, посредством сияния светлого тона на тёмном фоне.
Выразить надежду при помощи звезды. Выразить пыл какого-нибудь существа при помощи лучей заходящего солнца. Это, конечно, не реалистичная обманка, но разве это не реально существующая вещь?“

„Любое музыкальное произведение можно представить в виде чисел.
От организации целой симфонии, от тона и ритма, составляющих напевы и лады, динамики, влияющей на исполнение, до тембров самих нот, их обертонов, их изменения во времени, — иными словами, все элементы,отличающие звучание флейты-пикколо от грохота ударной установки, — все это можно выразить комбинациями и иерархиями чисел.“