Цитаты о дорога

страница 7

„Кто бы ни указывал тебе дорогу, всегда неплохо узнать и про обходной путь.“

„Ни о чем не жалею. Но, боже упаси, еще раз испытать такое — я не переживу. Постараюсь сохранить в себе из всех этих лет только самое дорогое, самое лучшее…“

„Судя по всему, мать уже две недели постоянно убирается на чердаке и находит одни и те же фотографии с Рождества в Нью-Йорке. Я это Рождество помню смутно. Как она несколько часов выбирала мне платье в сочельник, причесывала длинными, легкими взмахами. Рождественское шоу в Радио-Сити, и как я ела там полосатую карамельку — она походила на исхудавшего напуганного Санта-Клауса. Как отец напился вечером в Плазе, как родители ссорились в такси по дороге в Карлайл, а ночью я слышала их ругань и, конечно, звон стекла за стеной. Рождественский ужин в La Grenouille, где отец порывался поцеловать маму, а та отворачивалась. Но лучше всего, так отчетливо, что меня аж скручивает, я помню одну вещь: в ту поездку мы не фотографировались.“

„В России есть две беды: дороги и дураки.“

„Красота — это дар от родителей и Бога. Дорогой, ответственный дар.“

„Поначалу и первые проигрыватели аудиокомпакт-дисков продавались не очень хорошо — отчасти потому, что выбор компакт-дисков был небогат. Вдруг, как по волшебству, ассортимент и проигрывателей, и дисков начал расти, и в какой-то момент критический порог был взят. Всё больше людей покупали проигрыватели, потому что предлагалось всё больше компакт-дисков, а это заставляло компании расширять их ассортимент. Любители музыки оценили новое, высококачественное звучание и удобство компакт-дисков. Так компакт-диски превратились в стандарт de facto и вытеснили грампластинки из музыкальных магазинов. («Дорога в будущее»)“

„Мы вынуждены неустанно совершенствовать свои программные продукты, чтобы не отставать от прогресса аппаратных средств. Каждая последующая версия только в том случае получает признание у новых пользователей, если её принимают постоянные клиенты. Microsoft обязана делать новые версии настолько привлекательными по цене и своим возможностям, чтобы ими захотели заменить старые версии. А это совсем непросто, ведь любые перемены требуют больших затрат как от разработчиков, так и от покупателей. Лишь крупные достижения способны убедить достаточное число людей, что усовершенствованные версии стоят этих затрат. Видимо, новые поколения Windows будут появляться каждые 2-3 года. («Дорога в будущее»)“

„Толстой наверняка катался на [велосипеде]-монстре с огромным передним колесом и крохотным задним. Представьте себе сцену — что-то вроде «Над вечным покоем» Левитана, тучи, простор… Только не река, а дорога через поле, и по ней катит граф Толстой, и борода летит на ветру. Русская литература обязана своим величием именно этим минутам.“

„В странах, где личная предприимчивость развилась уже давно и где действие правительств стало более ограниченным, последствия современной экономической эволюции переносились без труда. Страны, где этой предприимчивости у граждан не существовало, оказались безоружными, и население их вынуждено было прибегать к помощи своих правителей, которые столько веков и думали и действовали за них. Таким-то образом правительства, продолжая свою традиционную роль, были приведены к необходимости руководить столькими промышленными предприятиями. Но ввиду того, что изделия, производимые под контролем государства, по многим причинам обходятся дорого и изготавливаются медленно, народы, предоставившие правительству то, что сами должны были бы делать, очутились в положении менее выгодном, чем другие.“

„Всё, что мне удалось сделать за свою человеческую жизнь – это вопреки вам, дорогие…, вопреки вашим отцам, вашим жёнам, вашим детям и всей вашей вязкой, так хорошо устроенной друг против друга, жизни. Всё, что мне теперь остаётся – окончательно покинуть ваш остро пахнущий мир, прихватив с собой всё, или почти всё, что я успел сделать и часть того, что я сделать не успел. Так будет.“

„Библию в дороге я читаю с планшета. Это же удобно!“

„Ты чувствуешь запах знакомый, ты видишь конструкциии снов. Я помню эту дорогу — и я готов!“

„Дорогу к своему счастью каждый прокладывает сам,стараясь обходить стороной-боль,страдание.“

„И Роулинг, и Мейер разговаривают напрямую с молодыми людьми. … Реальная разница в том, что Джо Роулинг - потрясающий писатель, а Стефани Майер не может писать чертовски дорого. Она не очень хороша.“

„Мой друг одно время начал выдвигаться во власть и даже стал начальником над школами какого-то округа Москвы. И будучи человеком предприимчивым, он решил там у себя поставить дело более рационально. Скажем, он быстро организовал производство предметов первой необходимости для школ. Лишив этим солидных прибылей несколько фирм, которые зарабатывали на их снабжении по более высокой цене. И вскоре его заместитель был застрелен в дверях своего кабинета. Очевидно, нанять киллера оказалось не очень дорого. После этого мой друг подал в отставку и вернулся в школу, где ранее работал.“

„Однако на сотню мертвых историй сохранялись одна-две живые. Эти я вызываю в памяти с осторожностью, не часто, чтобы они не износились. Выужу одну, передо мной воскреснет обстановка, действующие люди, их позы. И вдруг стоп: я почувствовал потертость — сквозь основу чувств уже проглядывает слово. Я угадываю: это слово вскоре займет место многих дорогих мне образов. Я сразу останавливаюсь, начинаю думать о другом — не хочу перетруждать свои воспоминания. Но тщетно — в следующий раз, когда я захочу их оживить, многие из них уже омертвеют.“

„Социальный идеал англосаксов весьма определённый, и при том один и тот же, как в Англии при монархическом режиме, так и в Соединённых Штатах при режиме республиканском. Идеал этот состоит в том, чтобы роль государства (правительства) низвести до минимума, а роль каждого гражданина возвысить до максимума, что совершенно противоположно идеалу латинской расы. Железные дороги, морские порты, университеты, школы и прочее создаются исключительно частной инициативой, и государству, особенно в Америке, никогда не приходится ими заниматься.“

„Мы добиваемся почти всего, кроме того, что мы желаем втайне. И вероятно, справедливо, что самое дорогое для нас оказывается недостижимым и что самое главное в нас самих и в пройденном нами пути остается нераскрытым, нереализованным. Провидение замечательно все устроило: пусть каждый извлекает выгоду и славу из величия своей разбитой души.“

„Мои милые, грех, который особенно тяжело было бы мне видеть в вас, это зависть. Не завидуйте, мои дорогие, никому. Не завидуйте, это измельчает дух и опошляет его. Если уж очень захочется что-то иметь, то добывайте и просите у Бога, чтобы было желаемое у вас. Но только не завидуйте. Мещанство душевное, мелочность, дерзкие сплетни, злоба, интриги — все это от зависти. Вы же не завидуйте, утешьте меня…“

„Играйте, веселитесь, растите, молодые силы, жизнь у вас впереди, и вам легче будет жить: вам не придётся, как нам, отыскивать свою дорогу, бороться, падать и вставать среди мрака; мы хлопотали о том, как бы уцелеть — и сколько из нас не уцелело!“

„Сегодняшнее состояние российской промышленности соответствует европейскому 30-50 лет назад. Преодолеть такое отставание можно за 20-25 лет. Необратимым его может сделать состояние общества. Мы очень близки к национальному самоубийству. Попытки сохранить империю вместо построения национального правового государства обошлись нам очень дорого. И продолжают обходиться.“

„К высокому положению ведут два пути: протоптанная прямая дорога и окольная тропа в обход, которая гораздо короче.“

„Они же все с женами поприезжали, неандертальцы. Базы для них нет, они все дома. Что он вечером делал? Может, утром только с жены слез, е-мое? Вот и ползал по полю. Не разбежался, переставными шагами бежал с высоким подниманием бедра и ударил в штангу, испуганный босниец. Как с ними работать, если они пенальти не забивают? В Мариуполе перед кубковым поединком все били пенальти: а вдруг ничья, дополнительное время? Кстати, к этому шло. Били все 25 человек, включая тренеров. Один Сианкам в штангу попал! И все. Теперь думай. Лучше в Борисполе где-то в аэропорту работать, дорогу подметать…. Вот профессию выбрал, е-мае! Нет слов, можно просто повеситься.“

„Никто не любил горилл сильнее. Покойся в мире, дорогая подруга, навечно защищённая в этой святой земле, твоём доме, которому ты принадлежишь.“

„Писатель должен одержать победу в одиночку. Вынести все, и одержать победу. Точно также как ничто не может заменить семью, так и сочувствие дорогих тебе людей не в силах утолить жажду творчества. Единственное утешение, как бальзам на раны, — чтение классиков, которые помогают ему выстоять, но, к сожалению, не могут замолвить за него слово.“

„Дорогие мои, чадца Божии, верьте Богу, доверяйтесь Его! Примите все в жизни: и радость, и безотрадность, и благоденствие и злоденствие, как милость и истину путей Господних, и ничего не бойтесь в жизни, кроме греха. Только он лишает нас Божьего благоволения и отдает во власть вражьего произвола и тирании. Любите Бога, любите Любовь и друг друга до самоотвержения. Знает Господь, как спасать любящих Его.“

„Ну, что, например, в Москве — недостаточно кирпичей, чтобы все эти секс-шопы разгромить? Но ведь никто не разбил даже витрину такого заведения! Представьте себе, любой директор магазина, которому в течение короткого времени придётся четыре раза вставлять новое стекло — он быстро поймёт, что нужно быстренько переориентировать торговлю на джинсы, обувь, губную помаду или что-то ещё, более безобидное. Это же так просто! Кто будет с этим мириться? Если стекло разбито - всё унесут, разворуют… Или придётся милицейский пост оплачивать, что тоже дорого для ларька. Так что, если люди взялись бы — какие проблемы?“

„Я жил и до сих пор живу, как студент. Я целенаправленно избегаю дорогостоящих привычек. Потому что, как только у вас появляются дорогие привычки, вы превращаетесь в раба денег. Самая дорогая привычка — это дети. Детей я не завожу. Я не хочу оказаться в положении, когда мне придется думать только о том, где взять денег на детей. В мире слишком много детей и слишком мало борцов за права человека. Как вам кажется, что лучше: иметь детей или бороться за права человека?“

„Когда я пас своих овец, то был счастлив и распространял счастье вокруг себя. Люди радовались, когда я приходил к ним, и принимали меня как дорогого гостя. А теперь я печален и несчастен. И не знаю, что делать. Я стану злобным и недоверчивым и буду подозревать всех потому лишь, что один человек обманул меня. Я буду ненавидеть тех, кто сумел найти клад, потому что мне это не удалось. Я буду цепляться за ту малость, которой обладаю, потому что слишком мал и ничтожен, чтобы постичь весь мир.“

„В каждый конкретный момент жизни существует хотя бы одно препятствие, которое мешает расслабиться и ощутить себя счастливым. Бывает, что таких препятствий два или три, но чаще все же одно. Мелкое, досадливое, назойливое. У каждого оно свое и потому всякому другому кажется пустяком. Для кого-то это достающий одноклассник/однокурсник. Для другого — прыщи на лбу. Для третьего — пустой карман. Для четвертого отсутствие близкого человека или, напротив, слишком назойливое присутствие того, кто считает себя таковым. Кажется, если вот сейчас взять и отбросить это единственное, вытащить занозу, то жизнь станет праздником. Разве не так все устроено, что через каждые год-два все предыдущие проблемы становятся смешными, а те люди, которых раньше боялся, кажутся жалкими? И смешно, и досадно: неужели этот прилизанный толстячок, трусливо пропускающий все машины на дороге, — бывший начальник, отравлявший жизнь? А этот лысеющий и грустный мужчина с коляской, в которой сидит диатезный младенец — бывший жених, ушедший к другой? А сутулый и смущенный шкет, застенчиво сующий влажную ладошку, тот самый дворовый хулиган по кличке Ржавый, встречи с которым боялся настолько, что в собственный подъезд решался проскочить лишь под охраной взрослых? Но вот нет уже ни одноклассника, ни прыщей, есть деньги и близкие люди, но как по волшебству появляется какое-то иное препятствие, и от ожидаемого счастья тебя отделяет новая стена. И опять все как прежде. Кусаешь губы и вновь чего-то ждешь.“

„А я думаю, никто не судит, не распределяет, и дорога в рай или ад для всех свободна. Большинство просто не находит никакого удовольствия себе в раю и предпочитает идти в ад, где вино, карты и все удовольствия. Но я думаю, если хорошенько взяться, можно многих захватить с собой в рай, и это есть творчество.“

„Только захворав, мы отдаем себе отчет, что живем не одни, но прикованные к существу из иного царства, отделенному от нас целыми безднами, существу, которое нас не знает и открыться которому невозможно: к нашему телу. Встретившись на большой дороге с самым свирепым разбойником, мы на худой конец можем тронуть его если не нашей бедой, то обращением к его личной выгоде. Но просить жалости у нашего тела это все равно, что держать речь перед осьминогом, для которого слова наши имеют не больше смысла, чем шум воды… * Серый день, падавший как мелкий дождь, безостановочно ткал прозрачные сетки, которые как будто серебрили разряженных по-воскресному гуляющих.“

„Убеждение должно быть дорого потому только, что оно истинно, а совсем не потому, что оно наше.“

„Никогда не поздно бороться за то, что тебе Дорого!“

„Впрочем, в моей молодости новые писатели уже почти сплошь состояли из людей городских, говоривших много несуразного: один известный поэт, ― он ещё жив, и мне не хочется называть его, ― рассказывал в своих стихах, что он шёл, «колосья пшена разбирая», тогда как такого растения в природе никак не существует: существует, как известно, просо, зерно которого и есть пшено, а колосья (точнее, метёлки) растут так низко,что разбирать их руками на ходу невозможно; другой (Бальмонт) сравнивал лунь, вечернюю птицу из породы сов, оперением седую, таинственно-тихую, медлительную и совершенно бесшумную при перелётах, ― со страстью («и страсть ушла, как отлетевший лунь»), восторгался цветением подорожника («подорожник весь в цвету!»), хотя подорожник, растущий на полевых дорогах небольшими зелёными листьями, никогда не цветёт…“

„С какой гордостью он показывал мне, бывало, каждый новый розовый куст, каждый тюльпан, расцветающий весной, и говорил, что для него нет больше удовольствия, чем следить, «как он лезет из земли, как старается» ― и потом пышно расцветает. Я редко встречала мужчин, ― кроме разве садоводов, которые так любили бы и знали цветы, как А.П. Ему даже не странно было дарить цветы, хотя это было не принято по отношению к мужчинам. Но я помню, как, когда он уезжал за границу, как-то мне захотелось ему привезти цветов на дорогу, и я подарила ему букет бледно-лиловых гиацинтов и лимонно-жёлтых тюльпанов, сочетание которых ему очень понравилось. На одной из книг, ― томик пьес, который он подарил мне, ― стоит шутливая надпись: «Тюльпану души моей и гиацинту моего сердца, милой Т.Л.»“

„Ах, спасибо-спасибо, дорогая мать-эволюция за твои добрые гримасы. Что за волшебные сюрпризы ты вытаскиваешь за уши из своего старого ящика! — словно кроликов из цилиндра…, ну чисто…, как тот старый фокусник из цирка. — И что за дивную обезьянку нынче вывела ты нам всем на забаву — как истинный виртуоз своего дела…, при помощи двух самых нехитрых инструментов: кайла да лопаты! — Так и живёт она с той поры, сердешная“

„В погоне за соболем, на охоте за дорогими пантами и в поисках за целебным могущественным женьшенем гольды эти далеко проникали на север и не раз заходили в самые отдаленные уголки Сихотэ-Алиня. Это были отличные охотники и удивительнейшие следопыты. Путешествуя с Дерсу и приглядываясь к его приемам, я неоднократно поражался, до какой степени были развиты в нем эти способности. Гольд положительно читал следы, как книгу, и в строгой последовательности восстанавливал все события. Трудно перечислить все те услуги, которые этот человек оказал мне и моим спутникам. Не раз, рискуя своей жизнью, он смело бросался на выручку погибающему, и многие обязаны ему жизнью, в том числе и я лично. Ввиду той выдающейся роли, которую играл Дерсу в моих путешествиях, я опишу сначала маршрут 1902 года по рекам Цимухе и Лефу, когда произошла моя первая с ним встреча, а затем уже перейду к экспедиции 1906 года. Первые свои три путешествия я закончил в 1910 году. Следующие три года мной были посвящены обработке собранных материалов при любезном содействии известных специалистов Л. С. Берга, И. В. Полибина, С. А. Бутурлина и Я. С. Эдельштейна. К 1917 году рукописи были готовы. Еще в черновом виде они ходили по рукам моих друзей и знакомых, в числе которых было немало педагогов. Их отзывы утвердили меня в том смысле, что появление такого научно-популярного описания края, из которого учащаяся молодежь почерпнула бы немало интересных сведений, было бы полезным делом.“

„…Хорошо известно, что если жена покидает мужа и уходит к какому-либо другому, то причина та, что муж не сумел (её) удержать. Часто муж одаривает жену дорогими подарками, изливается перед ней любовными речами, но ежели при всём этом он оказывается импотентом, то всякая порядочная женщина пойдёт к тому мужчине, который, хотя и победнее без материальных благ, но будет ей муж…“

„Во время экскурсии, перемежавшейся демонстрацией фильмов, пояснения давал главный конструктор Сергей Павлович Королёв, тогда я его увидел впервые. Теперь (после смерти) его имя часто упоминается в советской печати, окружено романтическим ореолом. Тогда же он был фигурой совершенно секретной, лица́ не имел, почти как поручик Киже. Но и сейчас не пишут, что Королёв в 30-е годы был арестован, осуждён и находился на Колыме, на “общих” работах, что в тех условиях означало рано или поздно неминуемую гибель, от которой он был спасен вызовом от Туполева для работы в его знаменитой “шарашке” (той самой, при посещении которой Берией состоялся его разговор с заключённым профессором; тот пытался доказывать, что ни в чём не виноват, но Берия его перебил:
― Я сам знаю, дорогой, что ты ни в чём не виноват; вот самолёт взлетит в воздух, а ты ― на свободу). Я потом несколько раз встречался с Королёвым. Он, несомненно, был не только замечательным инженером и организатором, но и яркой личностью. Много в нём было общего с Курчатовым. У Курчатова очень важной чертой была любовь к большой науке. У Королеёва ― мечта о космосе, которую он сохранил с юности, с работы в ГИРД (Группа Изучения Реактивного Движения). Циолковский не был для него, я думаю, фантазёром, как для некоторых. Как и у Курчатова, был у него грубоватый юмор, забота о подчинённых и товарищах по работе, огромная практическая хватка, быть может чуть больше хитрости, жёсткости и житейского цинизма. Оба они были военно-промышленными “деятелями”“

„Перед отъездом из Европы в Америку я вспомнил про «дым отечества», про нашу деревню, где чуть ли не у каждого мужика в избе спит телок на соломе или свинья с поросятами, вспомнил после германских и бельгийских шоссе наши непролазные дороги и стал ругать всех цепляющихся за «Русь», как за грязь и вшивость. С этого момента я разлюбил нищую Россию… С того дня я ещё больше влюбился в коммунистическое строительство.“

„Достигнув половины жизненного пути,
я очутился в дремучем лесу,
ибо я потерял настоящую дорогу.“

„Всегда бывали люди, к сожалению, и среди ученых, которые говорили одно, делали другое, а поступали совсем по-иному. Но не Расул! Его жизненное кредо было называть вещи своими именами: правду - правдой, кривду - кривдой. О движении горцев под предводительством имама Шамиля Расул написал ещё в 1939 году, став первым дагестанцем - доктором исторических наук. Взгляды на движение Шамиля потом изменились, его стали называть английским и турецким шпионом, а борьбу горцев за свою свободу - инспирированным извне бунтом русского народа. Тех ученых, кто писал правду о Шамиле, о Кавказской войне, выгоняли с работы, лишали научных званий, сажали в тюрьму. И Расула Магомедова сняли со всех постов, лишили всех званий, в том числе и доктора наук. Наступило самое трудное, тревожное время в жизни ученого. Многие бывшие друзья забыли дорогу к дому Расула. При встрече либо отворачивались, либо, не останавливаясь и не пожав руку, лишь кивали головой, убыстряли шаг. Официальные власти настоятельно требовали от Р.Магомедова публичного подтверждения, что имам Шамиль был шпионом иностранных государств и проводником их политики, враждебной не только интересам России, но и горцев, признания, что написанное им о Кавказской войне - грубая ошибка. Но ученый не изменил исторической правде, не отказался, ни от одной строчки в своих трудах.“

„Пока нежулики и неворы два десятка лет талдычили, что БАМ был построен зря, проклятые коррупционеры и расхитители народного богатства загрузили эту дорогу по самое не могу и собираются уже строить вторую линию. А еще жулики и воры тихой сапой модернизировали почти всю нефтедобычу в стране и вообще — превратили вахтовые северные поселки в цветущие города. Поезжайте в Ханты-Мансийск и Сургут, уважаемые нежулики и неворы, поезжайте в Нижневартовск и Нефтеюганск. Вы не поверите, что еще 30 лет назад на местных коллективных попойках самый популярный дамский тост звучал так: «Чтобы когда-нибудь мы могли ходить по этой земле на шпильках.»“

„Призрачная зимняя тишина проложила дорогу громкому весеннему биению сердца просыпающейся жизни.“

„Давно уж не ночуют утки
В моём разрушенном желудке.
И мне не дороги теперь любовные страданья —
Меня влекут к себе основы мирозданья.“

„Улучшение делает прямые дороги; но кривые дороги без улучшения - дороги гения.“

„В конце старого года умер Делянов, уже много лет лежавший гнилой колодой поперек дороги народного образования в России. Только у нас и возможны десятки лет министерства выжившего из ума и впавшего в детство человека“

„Каждое поколение, уходя, оставляет детям самое сокровенное и дорогое, а потому и мы должны и обязаны сохранить нашим потомкам то, что в своё время было завещано нам: великую святыню России — СЕВАСТОПОЛЬ.“

„Существует дорога от глаза к сердцу, которая не проходит через интеллект.“

„Если вы приближаетесь к Нему не как к цели, а как к дороге, не как к цели, а как к средству, вы на самом деле не приближаетесь к Нему вообще.“

„Теперь, казалось бы, Россия могла немедленно приступить к созданию трехлинейной магазинной винтовки. Но Ванновский решил по-иному. В 1889 г. он предложил расчленить вопрос о перевооружении армии на две части, а именно: 1) создать однозарядную винтовку уменьшенного калибра и 2) выработать магазинную винтовку. Противник «трескотни» магазинных ружей Ванновский сознательно ставил русского солдата в невыгодное для него положение в бою. «Трескотня» турецких ружей под Плевной, особенно магазинных винтовок Винчестера, используемая во всю мощь их огня турецкими аскерами, дорого обошлась русским войскам и в какой-то мере напоминала опыт Крымской войны, хотя никакими конструктивными преимуществами турецкие Снайдеры и Мартини-Генри, которыми была вооружена большая часть турецких солдат, над русскими «крнками» и «берданками» не обладали. Ванновский решительно выступил за создание малокалиберного трехлинейного, обязательно однозарядного ружья, которое, может быть, со временем будет переделано в магазинное, но «не торопясь, по предварительном всестороннем испытании механизма», на записке Ванновского Александр III написал «хорошо»“

„Парадокс, нас толкающий в дали,
Не дающий сидеть нам под крышей -
Ты дорогой стираешь сандали,
А душою становишься выше.“

„Я на собственном опыте сумел убедиться, какую значительную роль играет в нашей жизни судьба. Мы в состоянии изменить какие-то мелочи, а порой, быть может, и более или менее значимые моменты — но если уж нам что-то суждено, писано на роду, как выражались наши предки, то это обязательно произойдёт. К сожалению, это касается как хорошего, так и плохого. Но, как правило, судьба чаще всё-таки бывает к нам благосклонна и старается указать именно ту дорогу, которая в итоге приведёт нас к лучшему результату. Вот только путь по ней иногда бывает слишком сложным. Недаром говорят, что всё, что ни делается — к лучшему, но делается это нередко худшим из возможных способов.“

„Порой бывает так, что жизненная дорога из легкой и прямой сначала превращается в кривую тропинку, потом начинает петлять, а заканчивается и вовсе тупиком у трясины.“

„Наверное, нам в жизни только одна дорога возможна, а на другой-то и делать нечего. Только вот знать бы, где она, та верная дорожка, да найти её побыстрее… А не то все ноги истопчешь, пока ищешь, а жизнь тем временем уж и мимо пролетит.“

„Вика молчала. Он первый подошел, он нежен, он раскаивается и признался в любви, а самое главное – она чувствует, что он искренен. Душе ее ничего больше не требовалось, и она уже готова была сама прижаться к нему и сказать, как он ей дорог, но в то же самое время в сознании Вики еще слишком значима была нанесенная супругом обида, и требовалось что-нибудь, что хоть частично компенсировало бы ущемленное чувство ее женского достоинства.
— В субботу надо будет отвезти маму в больницу, — по-прежнему не смотрят на мужа, строго и сухо сказала Вика.
Ринат тяжело выдохнул, будто услышав приговор, и замолчал. Отвезти тещу в больницу – и все! Такой пустяк для того, чтобы прямо сейчас замять эту невыносимую ситуацию и вернуть все на круги своя. Ринат возликовал в душе, что разногласия закончены, да еще такой малой кровью, но ни один мускул его лица не дрогнул. Он знал, что стоит ему охотно согласиться на эту меру или даже просто выказать радость, как жена почувствует ее несоразмерность вине и, пожалуй, в довесок нагрузит еще пару требований; если же он, сделав серьезное лицо, покажет, что решение дается ему с трудом, то она же потом, когда все уляжется, будет оправдываться, что заставляет его против воли.“

„Мы все делаем в жизни свой выбор, а вот верный он или нет показывает время. Но зачастую решения которые мы принимаем — опрометчивы, и то, что совершили ошибку мы понимаем лишь тогда, когда уже поздно. «Корабль уплыл и с этим ничего нельзя не поделать». Как бы мы не пытались его вернуть, сделать это нам увы не по силам. Бывает нам нахватает всего лишь одного шага на пути или дороге к цели (счастью);
И мы делаем этот шаг, правда не всегда в нужном направлении, или тогда, когда небольшая канава в жизни уже превратилась в обрыв…“

„Какую радость я чувствую в своем сердце. Этот день такой приятный, такой дорогой и славный начинается, день, когда я встречусь с желанием. Эти долгие годы могут пройти в счастье. В здоровье и силе, мирно, успешно. Пусть дар небесный обильно обрушится на тебя“

„Путь познания часто лежит через дорогу грусти в обитель печали.“

„Верил в людей, которые не верили в меня, смотрел в темноту, где свету не чужда сострадание. Каждая минута для кого-то дорога, я один против мира, одинокий словно волк, здесь чудища повсюду жаждут серебра. Нечисть мой знак Аард не будет тебе забавой, покуда я не обнажил серебряный меч – беги, беги что есть силы. Я всё равно тебя настигну.“

„Создать свое государство тамплиеры и не мечтали. Для них это была изначально невозможная цель. Тевтонцы доказали, что это не так. Но даже если бы им ничего не удалось, всё, что делал Герхард, не ушло зря. Я за то, чтоб браться за красоту. Неважно, дойду я до финиша или сдохну по дороге. Я получу то, что заслужу. Но невозможно браться за то, не знаю что, тогда, не знаю когда, и там, не знаю где, сколько бы энтузиазма у вас ни было.“

„Дорого ценится та женщина, которая может вкусно накормить своего мужчину“

„Так просто в жизни потерять свой путь и так трудно вновь найти дорогу.“

„Не поддавайся давлению большинства. Не иди туда, куда все идут. Будь независимым, твердым стержнем и сам прокладывай себе дорогу.“

„Я никогда не гнался за результатом, я делал результат и достиг многое в программирование. Я все жизнь бежал за любовью, но я поздно остановился, что дороги назад уже не было“

„Меркантильные люди часто злоупотребляли моим доверием. Пользовались моей добротой в своих целях. Причиняли душевную боль. Обманывали ожидания и надежды. Вытирали ноги о самое дорогое. Плевали в мою душу и предавали. Но я не сдался и преодолел все трудности и невзгоды. Без упорства и надежды на лучшее я бы не справился. Это точно!“

„И как заявить массе о величии своём, как не смешаться в заявлениях своих вместе с грязью, ведь стаду можно указать дорогу лишь пальцем.“

„Почему наркотики такие дорогие?
— Ручная работа.“

„Пой, жрец!
Но уже не о ненависти моей, безбрежной, как сила –
о дороге солнца –
из пыли в пыль –
с пирамид Теотиуакана
до колоколов
башен
часовней моих,
рассыпанных по Испании.
Пой о самой
фиолетовой
сути неба.
Той, в нефритовых,
лазуритово
ярких
перьях,
той, от которой подкашиваются колени,
что у Лусии Святой перед господом богом нашим,
сказавшей «Боже Великий Завета Старого,
вот глаза
сына твоего
под вуалью черной
на подносе перламутровом,
словно боль,
бельмо словно
на зрачке обожженном,
и всё это,
господи,
всё –
с любовью».
Так сказал Нецауальпилли.
Вот о чем пой, жрец.
О любви безбрежнее силы,
подобной силе
моей..“

„Большинство людей, которым не хватает нужной суммы для поездки в Европу, считают себя бедными. Они расстраиваются от невозможности купить авиабилет в Турцию или Египет, увидеть Венецию или Париж — города мечты. Кажется, что в европейских странах какое-то особенное счастье, а дома не ждёт ничего, кроме низкого уровня жизни и работы за копейки. Но у этих людей есть кое-что ценное, о чём они не подозревают. Они обладают ещё большим богатством. Каким? Семьёй, друзьями, любимыми людьми, возможностью каждый день встречаться с ними, видеть восход солнца и его закат. «Самые дорогие вещи — это не вещи» — как написал неизвестный автор. И возможно, если вы пока не можете позволить себе путешествовать по всему миру, вам судьбой предписано обладать невероятным счастьем здесь, дома, рядышком с самыми дорогими и любимыми.“

„Можно переживать из-за того, что не обладаешь какими-то престижными и дорогими вещами. А можно вместо этого порадоваться чему-то простому, например, спелому банану! У него трудно уловимый, но нежный аромат и прекрасный вкус. Он сытный и богат витаминами. К тому же этот очаровательный, красивый, душевный фрукт стоит совсем немного, а не как, например, золотое кольцо с камнями. И будем откровенны, пользы от него намного больше, чем от пропиаренных безделушек. Нужно быть по-настоящему благодарным за то, что не все приятные вещи в нашей жизни стоят немалых денег. Скажу больше: самое важное вообще не имеет цены.“

„Что бы ни случилось, важно уметь слушать и слышать друг друга… если вам дорог человек“

„Проживание — это разница между дохлой фразой в учебнике истории: ""По дороге на Теночтитлан Кортес после нескольких вооруженных стычек заручился поддержкой тласкальцев"" и тем ужасом, когда горстка (сотни две) раненных, голодных, дезентерийных испанцев, отбив атаки, днями сидели в окружении нескольких тысяч тласкальцев на последних ресурсах, не сдаваясь, ставя тех в полнейший тупик — неужели боги?

Это та разница, что нужна, чтоб не зная результата (нет его еще), все равно делать. Несмотря на все сомнения, страх, неудачи, невезение — делать. Это обаяние невероятное, мастерство оратора, огонь, искренность, чтоб нищим на переговоры прийти и самое воинственное племя Мексики, от которого даже ацтеки натерпелись, своим союзником сделать. Такое, что, как Спарта, союзников не любило и верило — всё только дубиной решается, а если не дубиной, так стрелами, и в одиночку.“

„Она не тянулась к свету — она выбирала тьму.
Она не радовалась солнцу — она любила мглу.
Она не шла нормальной дорогой — она выбирала гать.
Она мечтала стать необычной бабочкой,
А превратилась в обыкновенную бл… дь!“

„Даже самая дорогая одежда и крутая машина ещё не делают вас человеком.“

„О том, что в жизни моей больше всего удалось, я никому не скажу.
Сие поведаю лишь Богу.
Ведь именно Он к добру, - мне указал дорогу!“

„Я считаю ошибкой нанимать огромное количество людей для выполнения сложной работы. Численность никогда не компенсирует талант в получении правильного ответа (два человека, не знающих чего-то, не лучше одного), может тормозить прогресс и сделать задачу невероятно дорогой.“

„В жизни встречаются редкие моменты, когда молодой, красивый и добрый парень, несмотря на свою скромность, стремится найти настоящую любовь, которая не зависит от финансовых обстоятельств. И удивительным образом, судьба подкинула ему встречу с изысканной и очаровательной девушкой, чьё богатство не оказывает влияния на его чувства. Мечты об изобилии, роскоши и дорогих автомобилях не имеют для него никакой ценности, так как он ценит уникальные качества своей возлюбленной. В глубине его сердца появляются стремления укрепить связь, сблизиться и расцветить истинную любовь, которая никогда не может быть куплена и не зависит от материальных достижений.“

„Дорогие комики, ваши панчи пахнут ладаном.“

„Путь к себе — это самая долгая и трудная дорога, но только она ведёт к истинной свободе и счастью.“

„Чтобы идти новой дорогой, не надо упорствовать в старом. А чтобы заниматься старым и привычным, надо иметь к этому призвание.“

„«Да не смотри ты на часы, а посмотри ты на меня». А вы поверните это в обратном порядке — смотрите на часы и свои планы, а не на тех, кто у подъезда. Когда человек осознает, что он занят делом, он забывает о стеснении. Если вы будете думать о планах на день, а не о том, кто расселся по парапетам вдоль дорог, то последнее будет крайним в очереди оценки. Если вы, к примеру, душа компании, то мнение других компаний вам не указ. Если вас ждут где-то с гитарой или просто с советом или новостями, то вам в спешке некогда будет стесняться.“

„Средь предназначенных судьбой дорог нет тех, где отдых нам не предназначен. Среди достигнутых высот нет тех, что высотою не опасны.“

„Средь множества дорог, - лицемерия, предательства и лести, я выбрал самую трудную из всех, - дорогу Чести!“

„Талантливая и целеустремлённая девушка отличается от тех, кто преследует исключительно корыстные цели. Она предпочитает хорошую работу, вкладывает свою энергию в полезные дела, делает людей счастливыми своим добрым сердцем. Не выставляет свои успехи на показ в соцсетях, не катается на дорогих машинах и не тратит время на банальные развлечения. Её красота — в её внутреннем мире, в её благих поступках и в стремлении к созданию собственного успешного бизнеса. Её ценности поднимают её выше тех, кто преследует чисто материальные цели, стремясь к большим недостойным деньгам.“

„А вот на холме показывается одинокий тополь; кто его посадил и зачем он здесь — Бог его знает. От его стройной фигуры и зеленой одежды трудно оторвать глаза. Счастлив ли этот красавец? Летом зной, зимой стужа и метели, осенью страшные ночи, когда видишь только тьму и не слышишь ничего, кроме беспутного,сердито воющего ветра, а главное — всю жизнь один, один. За тополем ярко-желтым ковром, от верхушки холма до самой дороги, тянутся полосы пшеницы.“

„Росла у дороги смоковница. Червяк увидел спящую змею и позавидовал, что она такая большая. Захотел он и сам стать таким же, лег рядом и стал растягиваться,
пока вдруг от натуги не лопнул.“

„Ничто так не укорачивает жизненный путь, как дорога в бессмертие.“

„Жанна смотрела вдаль, на безбрежную, волнистую водную гладь, которая, казалось, дремала под звездами.В эти часы отдохновения природы после захода солнца в воздухе разливались все запахи земли. Жасмин, обвивавший окна нижнего этажа, непрестанно струил свой резкий аромат, который смешивался с более легким благоуханием распускавшихся листьев.
Медленные дуновения ветра приносили крепкий запах соленого воздуха и липкие испарения морских водорослей.Девушка, сияющая от счастья, полной грудью вдыхала воздух, и деревенская тишина успокаивала ее, как свежая ванна.Все животные, просыпающиеся с наступлением вечера и таящие свою безвестную жизнь в тиши ночей, наполняли полутьму безмолвным оживлением. Огромные птицы беззвучно парили в воздухе, как пятна, как тени; жужжание невидимых насекомых едва касалось уха; по росистой траве и по песку пустынных дорог мчались немые погони. Лишь несколько меланхолических жаб посылали к луне свой короткий и однообразный стон. Жанне казалось, что сердце ее расширяется, что оно полно неясных звуков, как и этот светлый вечер, что оно вдруг закишело тысячью бродяжнических желаний, как у тех ночных животных, чей шорох ее окружал. Что-то роднило ее с этой живой поэзией; и в мягкой белизне ночи она ощущала нечеловеческий трепет, биение едва уловимых надежд, что-то похожее на дуновение счастья.“

„За прудом тянулся вдаль большой лес. Вдруг сквозь молодую листву высоких деревьев показалась луна. Медленно поднявшись из-за ветвей, которые вырисовывались на ее диске, она выплыла на небо и, затмив сияние звезд, стала изливать на мир тот меланхолический свет,
в котором реют светлые грезы, столь дорогие мечтателям, поэтам, влюбленным.
Молодые люди сначала глядели на луну, затем, поддаваясь сладкому очарованию ночи, очарованию мерцающего освещения газонов и кустов, тихими шагами вышли из дому и стали прохаживаться вдоль большой светлой лужайки до пруда, блестевшего в темноте.“

„Пути сообщения в Отсего, за исключением больших дорог, были в те времена не лучше лесных тропинок. Огромные деревья подступали к самым колеям и не пропускали солнечных лучей, а медленность испарений и толстый слой растительных остатков, покрывавший всю почву, делали ее довольно зыбкой. Бугры и овраги, огромные корни выдававшиеся над землей, частые пни не только затрудняли проезд, но даже делали его небезопасным. Эти многочисленные препятствия, которые испугали бы непривычного человека, не смущали, однако, местных жителей, спокойно предоставлявших лошадям пробираться по неровному пути.
Во многих местах только отметки на деревьях да иногда пень сосны, срубленной у самых корней, разбегавшихся на семь метров во все стороны, указывали дорогу.“

„В густой траве лежишь ты недвижимо,
Полупрозрачны пальцы, как цветы.
В глазах бездонность синей высоты,
Где над полями, словно клочья дыма,
Кочуют тучи. Даль необозрима,—
Поля, дороги, редкие кусты…
И время, как течение воды,
Беззвучно, но реально ощутимо.“

„Я вошел в сад. На островке водоема, на открытом, для воздуха и дня и ночи, маленьком островке, цвели роскошные арумы, белые чаши с золотым расцветом внутри.
Цвели кусты камелий, деревца с цветками полевых ромашек, глицинии, или цветки, похожие на глицинии, много других цветов на стеблях, и цветущих кустарников. На грозде желтоватых пахучих цветков, названия которых я не знаю, я увидел пчелу. Если бы я увидел Шелли, я так же бы обрадовался. Это было свидание! И пестрая цветочная муха, совсем как те, которых я любил в детстве, прилетала и улетала и садилась всё на том же цветке. Я знаю нрав этих пестрых мух, с детских дней. И мне казалось, что и лица Испанок, которые мелькали кругом, тоже дороги и знакомы мне с давних-давних пор.“

„Жак вернулся в сад, улегся на животе на лужайке и, ни о чем не думая, забавлялся тем, что щипал вокруг себя цветы.Здесь не было ни одного цветка, который был бы порождением садовой культуры; только цветы, которые растут на дорогах, болезненная цветочная голытьба.
И, тем не менее, некоторые из этих цветов были очаровательны, как, например, дикий цикорий со своими звездочками бледно-васильковой лазури. Некоторые пронзили корку мхов и жили в одиночестве. Другие объединились в маленькие колонии и занимали крошечные участки, расположившись на них со всеми удобствами. Среди последних Жак распознал семейство гвоздики, раскачивавшей свои головки, увенчанные, как головки маков, приплюснутой графской короной; отделенная от них муравьиными песчаными тропками, росла полевая мята.
Жаку нравилось разминать ее листья между пальцами и нюхать их. Он наслаждался переливчатыми вариациями ее аромата, перетекавшими от ее настоящего запаха к оттенку керосина и легкому послевкусию пота.“

„Когда ты останешся один и без надежен, и ты уже здаешся, вспомни, что умерев ты не сможешь больше вспомнить тех кто для тебя очень дорог…“

„Все мы идем по двум ложным дорогам: одна ведет к романтизму, другая — к высохшим змеиным шкуркам и пустым стрекозам.“

„Спор — это пустая трата времени и дорога к непониманию и ссоре. Ты понимаешь, о чем я сейчас говорю? Саша, быть близкими к истине можно только в спокойном доверительном разговоре, слушая, дослушивая, оценивая вдумчиво каждую фразу, уважая собеседника за его позицию и мнение. Я тоже этому учусь и прошу тебя помочь мне в этом утвердиться“

„Я хотел рассказать о сверчке.
Сверчок жил у нас под самою крышей
между войлоком и холстом.
Он был рыжий и толстый,
с большими усами
и кривым, как сабля, хвостом.
Он знал, когда петь и когда молчать,
он не спутал бы никогда;
он молча ползал в жаркие дни
и грустно свистел в холода.
Мы хотели поближе его разглядеть
и утром вынесли за порог,
и он, как шофер, растерялся, увидев
сразу столько дорог.
Он удивленно двигал усами,
как и мы, он не знал, почему
большой человек из соседней юрты
подошел вплотную к нему.
Я повторяю:
сверчок был толстый,
с кривым, как сабля, хвостом,
Но всего его, маленького,
можно было
накрыть дубовым листом.“