Цитаты о голова

страница 12

„Я искренне считаю, что именно шовинизм привёл к распаду не одной империи. Я искренне считаю, что именно шовинизм является той лопатой, которая бросает уголёк в топку бронепоезда, который летит на всех порах прям в бетонную стену. Этот шовинизм надо выбрасывать. Выбрасывать из головы, выбрасывать из своих утверждений, выбрасывать эту снисходительность по отношению к другим народам, потому что в итоге можно остаться, как говорят, «одному на льдине».“

„Я сильно беспокоюсь за тех «творческих людей», которые время от времени восклицают: «У меня есть идея!». Это наводит меня на мысль, что секунду назад у них в головах было пусто».“

„Шехерезада – классический пример того, как женщина спасла свою голову, пустив ее в ход.“

„Мы поехали в Албанию, чтобы узнать о цементе, но отбывали с головами, переполненными намного большим количеством знаний. Мы узнали, сколько воды каждый час вытекает из источника. Узнали, сколько арбузов выращивается за год. Узнали о градостроительных нормах в Саранде то, как по-албански будет «член».“

„А ритмы, а рифмы неведомо откуда
Мне под руку лезут, и нету отбоя.
Звенит в голове от шмелиного гуда.
Как спьяну могу говорить про любое.
О чем же? О жизни, что длилась напрасно?
Не надо. Об этом уже надоело.
Уже надоело? Ну вот и прекрасно,
Я тоже о ней говорить не хотела.
И все же, и все-таки длится дорога,
О нет, не дорога — глухая тревога,
Смятенье, прислушиванье, озиранье,
О чем-то пытаешься вспомнить заране,
Терзается память и все же не может
Прорваться куда-то, покуда не дожит
Мой день…“

„Не до веселья нам, не до веселья.
Теперь бы не расплакаться навзрыд.
Взгляни, страна с тяжёлого похмелья
в срамных рядах, потупившись, стоит.
Стоит за тем, что называют «Русской».
Душа болит, душа, не голова,
ведь вместе с водкой в нас вливали трусость.
Чтоб не рождались смелые слова.
Язык великий, подчинённый лести,
до неба лжепобеды возносил…
Не потому ль бежали мы — на месте,
бежали честно, не жалея сил!
Кто назовёт, скажите, кто ответит,
какая сила нас вдруг завела
в беду такую, что десятилетья
страна моя спивалась, как могла?
Не время руки опускать бессильно.
Да, то, что потеряли, не вернёшь.
Но всё мы сможем, коль спасём Россию
от лжи…
А водка — это та же ложь.“

„Даже если ты едешь вечерним поездом где-то в далекой пыльной глуши, у тебя в голове все равно должна быть заготовлена речь. Никогда не знаешь, перед кем придется защищать свои убеждения.“

„Если вы идете с высоко поднятой головой, вы уверены и счастливы, то всё остальное уже не имеет значения. Уверенность – это номер один.“

„Хорошо, что у меня очень твердая голова. Я никогда в жизни не получал синяков под глазом. А теперь получил аж два за последние два месяца. Что не так с моим лицом?“

„Принцип — общее правило для круга более частных правил. Принцип регулирует поведение в кругу ситуаций, нечто предписывает и нечто запрещает. Принципиальный человек — человек, имеющий твердые принципы, придерживающийся своих принципов.
Жизненные принципы — принципы, принятые человеком в отношении его жизни в целом.
У религиозных людей роль жизненных принципов выполняют заповеди. Можно сказать, что жизненные принципы — это заповеди нерелигиозных людей.
Осознанный человек аккуратно подбирает себе принципы, чтобы служили ему стержнем, направляли его, но не ограничивали без необходимости. Принципы не должны быть слепыми.
Пока принципы работают на жизненные ценности и цели, они нужны. Если начинают мешать — их необходимо корректировать, сверять с целями и формулировать как средства достижения тех или иных жизненных целей.
По жизни, люди с настоящими жизненными принципами — достаточная редкость. Соблюдать свои принципы — это значит их помнить, о них думать, принимать решение об уместности и способе их применения: все это требует включения головы и разума, в то время как большая часть людей привыкли жизнь чувствами, привычками, в целом бездумно. «Следовать принципам» более распространено среди мужчин, нежели среди женщин, однако и среди мужчин это встречается достаточно редко. Разговор о принципах — чаще придумка на скорую руку, ради красного словца либо ситуативной нужды. Люди часто ситуативно, на ходу, выдумывают себе принципы, чтобы оправдать импульсивно возникшее желание.“

„Ведь я не для жизни. У меня всё — пожар! Я могу вести десять отношений (хороши «отношения»!), сразу и каждого, из глубочайшей глубины, уверять, что он — единственный. А малейшего поворота головы от себя — не терплю.“

„Беседуя с начальником, мужчина учится втягивать голову в плечи, беседуя с женщиной — учится подбирать живот.“

„Все в жизни — политика. Вы выходите на улицу, идете… Темно, под фонарем три молодых человека. Надо решить: пройти мимо с гордо поднятой головой, перейти трусливо на другую сторону или повернуться и не идти? Русская политика — та же ситуация под фонарем, только со множеством действующих лиц.“

„Разные мысли бродят в голове. Некоторые даже покидают ее.“

„Образование — это систематика. Это некая иерархически организованная картина мира. И вот когда эта картина мира становится как система в голове человека, вот тогда эта самая картина мира, то есть культура, по существу дела, то есть картина мира, сохраняющая наследие, наследие предшествующих поколений. Их опыт – эта самая культура – и позволяет ему создавать новые идеи, новации. Потому что из кучи, простите, получается только куча, и больше ничего из кучи не получается. Либо куча, либо воспроизведение чего-нибудь прежнего, но с новыми словами.“

„Фотографировать — это в один и тот же миг, в малейшую долю секунды признать факт и строгую организацию увиденных форм, которые выражают этот факт. Это поставить на одну линию прицела голову, глаз и сердце.“

„Иногда родители думают, что у маленького ребёнка в голове, кроме школьных тетрадей, ничего нет, а на самом деле он думает уже о жизни, и жизнь его может пугать.“

„Возьмите вводные слова.
От них кружится голова,
Они мешают суть сберечь
И замедляют нашу речь.
И все ж удобны потому,
Что выдают легко другим,
Как мы относимся к тому,
О чем, смущаясь, говорим.
Мне скажут: «К счастью…»
И потом
Пусть что угодно говорят,
Я слушаю с открытым ртом
И радуюсь всему подряд.
Меня, как всех, не раз, не два
Спасали вводные слова,
И чаще прочих среди них
Слова «во-первых», «во-вторых».
Они, начав издалека,
Давали повод не спеша
Собраться с мыслями, пока
Не знаю где была душа.“

„Истинная мудрость не клонит головы.“

„Люди привыкли почитать черепа, а не головы.“

„Идеи у него в голове — как стекла в ящике: каждое отдельности прозрачно, все вместе — темны.“

„В школе было просто. О контрольной работе, как правило, мы знали заранее.
В жизни Учитель проверочные даёт писать постоянно, контрольные обрушивает на наши головы внезапно, а контрольные словарные диктанты любит давать по ночам.
Для того, чтобы исправить ошибку, о ней надо знать всё, полюбить её и выстрадать правильное решение, как бы много времени на это ни ушло.“

„Я никогда не держу в голове отвергнутые идеи. Это как копаться в мусорном ведре где-нибудь в третьесортном офисе. Я не запоминаю идеи, которые были убиты. Я запоминаю только те, которым позволили жить.“

„Мы всегда склонны преуменьшать вес кирпича, который упал не на нашу голову.“

„По слухам, у Фелисити может появиться новый парень в этом сезоне. Как бы отреагировал Оливер?
— Думаю, спокойно. Стал бы обнимать подушку, прямо как я сейчас. Только втихаря. <…> Мы встречаем ее парня в 1 эпизоде, и он умирает в 4 акте. «Не понимаю, что произошло. Ему прострелили голову стрелой? Не смотрите на меня».“

„В неприкаянной смуте
предвечерья, когда люди
вздыхают, а у деревьев голова
раскалывается от птиц,
выключи сердце и примерься
к широким веслам заката.“

„В голове жужжали очень ценные идеи, но ни одна не села ему на плечо.“

„Как сладостен напев печальный твой!
Участьем нежным сердце наполняя,
То Жалость, к лютне голову склоняя,
Коснулась струн дрожащею рукой,
И, подхватив неотзвеневший строй,
Отозвалась гармония иная —
Твоя, чей блеск сияет, разгоняя
Мрак горести слепящей красотой.
Так облако, затмившее луну,
По краю озаряется свеченьем;
Так прячет черный мрамор белизну
Прожилок с их причудливым сплетеньем.
Пой песню, лебедь — пой всегда одну,
Пленяющую скорбным утешеньем.“

„Тупое недоумие… У нас очень много людей, которым лет уже много, а мозги у них как у подростков, понимаете? Вот эта такая глубинная духовная незрелость, абсолютное нежелание хоть что-нибудь понимать и, вообще, думать головой, оно в итоге убивает больше, чем все террористы вместе взятые. Посмотрите, сколько людей гибнет от «бытовухи» всевозможной… Посмотрите, сколько людей гибнет на дорогах. Осмыслите эти цифры — это десятки тысяч жизней. Десятки тысяч! <…> Десять лет войны в Афганистане унесли меньше жизней, чем у нас погибает на дорогах каждый год. Каждый год! И, спрашивается, что за шило у тебя в одном месте? <…> Это тоже к моему любимому вопросу о духовности… Если ничего нет в душе… Вот говорят — не надо вам, зачем вы… к чему вот эта церковь, религия? Зачем вы нам мозги компостируете? Мы люди материалистически настроенные… А вот материализм! Вот материалисту невозможно доказать, что человека убивать плохо! <…> С точки зрения материального нет ни плохого, ни хорошего. Есть только «выгодно» и «невыгодно». И больше ничего. Есть только — будет мне наказание или не будет мне наказание. <…> Морально-нравственные постулаты все корнями религиозные. <…> Если вы рассуждаете в категории «плохо» и «хорошо», в категории «добро» и «зло», то это уже не материализм и уже не атеизм, даже если вы считаете себя атеистом, значит вы плохо разбираетесь, что это такое.“

„Рыба с головы пахнуть начинает.“
Piscis primum a capite foetat.

„«Моя татуировка — это тот факт, что у меня нет татуировки», — сказал я своему сыну. На самом деле один раз я чуть не сделал себе татуировку — в тот день, когда умер мой отец. Перед тем как уйти в армию, он был жокеем на скачках, и у него была вытатуирована голова лошади, вписанная в подкову и оплетенная розами. Помню, когда он умер, я вышел из дома с твердым намерением сделать татуировку — и, слава богу, не сделал. Потому что был в жопу пьян.“

„Можно было подумать, что в его голове несколько мозжечков.“

„У меня однажды была замечательная ситуация на спектакле. На первом ряду сидели муж с женой. Они смотрели-смотрели, и вдруг жена, ни слова не говоря, развернулась и — бац: залепила мужу по роже увесистую пощёчину, наотмашь, со всей силы. И он голову спрятал, отвернулся. А она дальше смотрит. Значит, так: история из спектакля совпала с ними, с их жизнью… Я понял, что точно попал в цель, в этот нерв.“

„Есть чиновники, которые ходят в храмы каждое воскресенье. Но что значит — ходить в храм? В храмы и воробьи залетают, и мыши бывают, и даже кота я видел. Зайти в храм и даже помолиться еще не значит стать христианином. Это только начало. Человека надо учить. Учить любви к ближнему. Вот толстый, сутулый, дурно пахнущий, пьяный человек. Как его любить? Как самого себя. Бывает, что я сам себе противен, но я же не прошу Господа, чтобы мне утюг горячий с пятого этажа на голову упал… Себя же любишь.
Долог путь покаяния и понимания человека, что роль его в этом мире служебная. Учить надо. В Церкви. И в семье, конечно. Патриотизм — это ведь такое же чувство любви, как любовь к папе, маме, младшей сестренке.“

„В 20 лет я понимала мотивы поступков других людей, в 30 — не понимаю собственных. И голос в голове становится всё более чужим.“

„С благоразумьем нельзя расставаться,
Когда несчастья начнут с тобой знаться;
И пусть высота головы не вскружит
В тот час, как удача с тобой подружит.“

„Мои друзья – как гибкий тростник,
Их сердце – на кончике языка,
Им неведомо чувство стыда;
Я б хотел станцевать на их головах.“

„Я с детства был помешан на вампирской тематике. Мне нравились старые фильмы про вампиров, я зачитал книги Энн Райс до дыр… Поэтому, когда меня утвердили на роль Деймона в «Дневниках вампира», радовался, как ребёнок. Это глубокий персонаж, никто не может понять, что творится у него в голове. Мы с ним как две части одной медали, как чёрное и белое.“

„Не поможет и железная логика, если у оппонента чугунная голова.“

„И ты идешь трещинами от того, что человеку, который давно уже и прочно занимает постоянную комнату в твоей голове, так плохо сейчас, а ты ничем не можешь ему помочь.“

„Надежда и терпение… две самые мягкие подушки, на которые мы можем в лишениях преклонить голову.“

„Всадник без головы или Мирофан: Умом Россию не понять.“

„Роевой разум, одержимый глоссолалией: вроде Двухпалатники делали это так. Похоже на биорадио в головах, общинный corpus callosum: электроны колеблются в микротрубочках наподобие квантовой запутанности. Штука полностью органическая, чтобы обойти запрет на межмозговые интерфейсы. Труба, которая по команде сливает множество разумов в один. Они плыли вместе и призывали Вознесение, приобщение к таинствам; катались по полу, пускали слюни и улюлюкали, а прислужники все записывали, и в результате монахи каким-то образом полностью переписали теорию амплитуэдра“

„Я встретил её на съёмках клипа. Мадонна уже выпустила Like a Virgin, это было феноменально, но никто не мог предсказать, что будет дальше. Я бы описал наш брак как громкий. Это то, как я его помню. И честно говоря, я не помню ни одного разговора за эти четыре года. Я разговаривал с нею пару раз после этого - она цельная натура. Я этого просто не знал… На момент брака мне было 24 года, и я просто жил в своей голове. Кто это сказал: "Мужчины полны самомнения, особенно когда молоды". Я был таким, а ещё много пил. Не говорю, что это было бесполезно. Я извлёк из этого уроки, которые более применимы сейчас.“

„Две пули в меня попали
На дальней, глухой Колыме.
Одна размозжила локоть,
Другая попала в голову
И прочертила по черепу
Огненную черту.

Та пуля была спасительной —
Я потерял сознание.
Солдаты решили: мертвый,
И за ноги поволокли.
Три друга мои погибли.
Их положили у вахты,
Чтоб зеки шли и смотрели —
Нельзя бежать с Колымы.

А я, я очнулся в зоне.
А в зоне добить невозможно.
Меня всего лишь избили
Носками кирзовых сапог.
Сломали ребра и зубы.
Били и в пах, и в печень.
Но я все равно был счастлив -
Я остался живым. <…>

Я находился в БУРе.
Рука моя нарывала,
И голову мне покрыла
Засохшая коркой кровь.
Московский врач-«отравитель»
Моисей Борисович Гольдберг
Спас меня от гангрены,
Когда шансы равнялись нулю.

Он вынул из локтя пулю —
Большую, утяжеленную,
Длинную — пулемётную —
Четырнадцать грамм свинца.
Инструментом ему служили
Обычные пассатижи,
Чья-то острая финка,
Наркозом — обычный спирт.“

„Все расположенное задом наперед куда проще понять, если поставить еще и с ног на голову, — объяснил лорд Витинари, рассеянно постукивая себя по подбородку серебряным набалдашником трости.“

„Они разбивают мир
На мелкие куски
Но мне хватает его вполне
Ещё достаточно мне
Того что остался глоточек ветра
И жизни легчайший шаг
В зрачках осталось немного света
Немного ветра в ушах
И даже и даже
Если меня бросают в тюрьму
Мне хватает его вполне
Ещё достаточно мне
Достаточно что люблю
Изъеденный камень камер
Прутьев стальных ряды
На которых кровь запеклась
И даже и даже
Истёртый гнилой лежак
Набитый трухой тюфяк
И солнечную пыль
Люблю открытый дверной глазок
Людей входящих ко мне
И выводящих меня опять
Мир обрести на миг
Запах его обрести и цвет
Люблю эти два столба
Этот трёхгранный нож
Этот праздник в моей судьбе
Эту смертную дрожь
И даже и даже
Эту корзину куда вот-вот
Голова моя упадёт
Просто люблю и всё…“

„Я недоумеваю: как же может от популярности снести голову? Да, я знаю тех, кто по-настоящему зазнался, но мне кажется, что это зависит от воспитания, полученного в семье. Я нормальный человек, у меня здравомыслящие родители. Я не обладаю исключительными способностями: не двигаю взглядом предметы, не исцеляю людей. От того, что меня показывают по телевизору, ничего не меняется. Конечно, известность приносит свои плоды: пере до мной открываются двери, в которые сложно достучаться простым людям. Со мной будут охотнее говорить о помощи детскому дому, хоспису, чем с обычными просителями. Я рада, что есть возможность использовать популярность именно так.“

„Для обычного болельщика, наверное, большое количество голов – это интересно. А для меня забитые мячи в большей степени – показатель действий обороны. Если много пропустили, значит, плохо защищались.“

„… презрение [нашей] нынешней власти к интеллигенции. Ведь это же власть, у которой в голове не буквы, а цифры, нули. На кой хрен им вообще сдалась литература?“

„Проблема профессиональных филологов в том, и только в том, что они оценивают одну книгу при помощи десятков и сотен других книг, прочитанных ранее. И другого механизма оценки литературы у них нет. Посему, полагаю я, у филологов есть лишь один глаз, сугубо литературный, способный только сравнивать тексты. Глаз второй, смотрящий в жизнь, у большинства литературоведов постепенно затянулся мутной текстуальной плёнкой, толщина которой прямо пропорциональна количеству прочитанных книг. Голова филологов заполнена книгами до предела. Они видят жизнь только сквозь текст. И гордятся этим. Навсегда объевшиеся и отравленные литературой, они воспринимают живую жизнь как продолжение текста, как приложение к нему. «Все в мире есть текст!» — сказал философ Витгенштейн, и эту сомнительную максиму подхватили в конце шестидесятых французские подхватили в конце шестидесятых французские философы. Хочется спросить: а чувство страха — тоже текст? Любовь — текст? Покалывание в пояснице — тоже текст? Для большинства филологов — да. <…“

„Повторение травмы рождения — вот то, что происходит сейчас со многими россиянами. Процесс появления на свет из утробы социалистической матери проистекает в четыре пренатальных этапа: первый — единение с космосом — состояние общности с коллективом. На втором этапе роженица тужится, и роды начинаются — это эпоха позднесоветского разложения. Потом процесс рождения — это перестройка, реформы — всё то, что мы сейчас переживаем. Но роды протекают тяжело. Голову младенца ухватили щипцами, но так и хочется взять и размозжить её. <…“

„123. Мне без головного убора легко стало. Я увидел белый свет. Моя голова оздоровилась, не стал иметь у себя заболевания.“

„Кибернетика, электроника… А голова на что? Голова, черепок - он ведь варит, кумекает! Шарики бегают! Мысль движется, мозги шевелятся - думает человек, соображает!“

„Выдаю государственную тайну — Владимир Владимирович Путин не крёстный отец Ксении Анатольевны Собчак. Её крёстный отец — отец Гурий из Александро-Невской лавры.
На протяжении полутора месяцев до объявления Ксенией своего желания выдвинуть свою кандидатуру на пост президента я несколько раз с ней разговаривал. На мой взгляд, она была в сомнениях, и это не было импульсивным решением. Я бы сказал, что ещё за неделю до объявления мы с ней сидели, пили чай и про это разговаривали. Поскольку никакого другого решения не было, то я о её выдвижении узнал также, как и все остальные — из её письма, выложенного на сайте газеты «Ведомости».
Я с самого начала говорил Ксении, — что я очень скептичен по отношению к её выдвижению, исходя, во-первых из той политической конфигурации, которая складывается накануне президентских выборов чисто практически. Во-вторых, я до сих пор до конца не понимаю её целей — ни публичных, ни не публичных. Я говорил ей: «У тебя громадные моральные риски — для меня это главное, — ты будешь обложена дерьмом с головы до ног (ну это бог с ним) людьми, которые ещё раньше были тебе близки, и у тебя могут возникнуть проблемы с теми людьми, разделяющими даже приблизительно одинаковые с тобой взгляды, кто не захочет тебя понять, как не понимаю тебя я.»“

„Прежде чем какое-либо племя или группа сможет пожертвовать разумом ради далеких от реальности мифов и магии предыстории, еда и крыша над головой должны быть гарантированы для этого сообщества людей мирной организацией производства во всем мире… нацисты планируют возвратиться в леса и вновь уподобиться исконным германским племенам. Евреи, которые представляют универсальную историю человечества, стоят на их пути. И однако же, очень может быть, что только благодаря евреям мир может сделаться игровой площадкой для племенной первобытности.“

„А [кто-то] всё поёт о трёх-четырёх.
Но какой в этом прок? Какой в этом прок?
Раньше у нас было так много комнат,
Полных людей, полных идей.
А сейчас — ничего, только рыба гниёт
С головы у фашистских детей.
Дети минут никогда не поймут
Круговорота часов.
И придут на порог, и сломают дверь,
И расколят чашки весов.
Они не верят в победы добра над злом,
Как в победы зла над добром,
Они знают, что у них есть только серый день,
И они хотят жить этим днём.“

„Стань птицей, живущей в моём небе.
Помни, что нет тюрьмы, страшнее чем в голове.
Стань птицей, не думай о хлебе, —
Я стану дорогой… <…>
Стань сердцем в моём теле, —
Я стану кровью. <…>
Стань книгой, — ложись в мои руки
Стань песней, — живи на губах,
Я стану словами…“

„Так что не надо, не надо биться головонькой об стенку. Наши стенки на это не рассчитаны. Будешь биться головой о стену – разбудишь соседа в другом подъезде.“

„Вот у нас в районе тоже любят пыль в глаза пускать. Недавно фундамент заложили, решили баню строить. Самую крупную в Европе. На пять тысяч голов. Ну, я вас спрашиваю, зачем нам баня на пять тысяч голов? Да у нас в районе столько голов нет вместе с крупным рогатым скотом. И не надо нам самую большую. Пусть будет махонькая. Лишь бы там горячая вода была. И не на Первое мая, а каждый день.“

„А ещё говорят, с ружьём охотиться негуманно. Надо охотиться с фотоаппаратом. Вон мой шурин устроил фотоохоту. Фотоохотник! Увидал в лесу медведя и как шарахнет его фотоаппаратом между глаз! Медведь его сграбастал и давай мять! Убить не убил, а фотокарточку ему испортил. Теперь у моего шурина голова – шесть на девять. Как на паспорте.“

„Правило настоящего времени: если задействована идеология, будьте уверены — книгу издадут и деньги на фильм дадут. И когда «Буратино» снимали — не о детях заботились, а об их головах.“

„Хиротаро выпрямился и перечитал иероглифы, написанные его рукой на Валеркином теле. «Проснись… Будь снова другом моим, Уснувший в траве светлячок». Это хокку было первым, что пришло ему в голову, когда он склонился над умирающим мальчиком. Он больше не мучился от стыда перед этими людьми. Если поэзия обладала хоть какой-нибудь силой, то она обязана была проявить эту силу сейчас.
― Бумага, ― негромко сказал Хиротаро, отходя к столу. Петькина мамка торопливо оторвала листок от настенного календаря и протянула его японцу. Хиротаро присел к столу и в свете лампы, которую держал у него над головой дед Артем, написал прямо на каком-то рисунке еще одно хокку. «Жаворонок в вышине… А лишь вчера резвился На том же месте другой». Затем он повернулся к деду, снял колпак с лампы и поджег календарный листочек. Все как завороженные смотрели на этот второй огонек, а японец, дождавшись, когда он прогорит, бросил его в пустой стакан.
― Вада, ― отрывисто сказал он. Петькина мамка плеснула в стакан из ковшика, и Хиротаро помешал в нем ложкой, стараясь растворить весь пепел. ― Степь ехать нада, ― наконец, сказал он. ― Кагда солнце придет, эта вада ему пить нада.
― В степь так в степь, ― сразу согласился дед Артем.“

„Сколько я буду жить, столько буду благодарить отца за мудрость. Все наши родственники отказывались понять, особенно, когда я уехала в Москву. «Куда ты отпустил ребёнка?! Как она там выживет?!» На что папа сказал: «Если есть голова на плечах, она и в тундре не пропадёт. А если головы нет хоть запри на все замки — глупость всегда лазейку найдёт». У меня очень мудрый папа! <…“

„Вечером на гулянии увидал я Дантеса с женою: они оба пристально на меня смотрели, но не кланялись, я подошёл к ним первый, и тогда Дантес буквально бросился ко мне и протянул мне руку. <…> он скоро опять пристал ко мне и, схватив меня за руку, потащил в густые аллеи. Не прошло двух минут, что он уже рассказывал мне со всеми подробностями свою несчастную историю и с жаром оправдывался в моих обвинениях, которые я дерзко ему высказывал. Он мне показал копию с страшного пушкинского письма, протокол ответов в военном суде и клялся в совершенной невинности. Всего болee и всего сильнее отвергал он малейшее отношение к Наталье Николаевне после обручения с сестрою её, и настаивал на том, что второй вызов был, как черепица, упавшая ему на голову.“

„Источник страдания – определенные модели поведения, заложенные в голове.“

„Если вы прячете ее, то лишитесь своих голов.
Уже лишились.“

„«Отрубить им головы!»“

„Внезапно воцарилась необычайная тишина. Черные дрозды перестали по-зимнему стрекотать в кустах остролистника. Стало так тихо, что слышно было, как сухой лист упал с дерева на землю. Наступала ночь. Последний багровый луч заходящего солнца сверкнул в морозном небе, и блеск его озарил все кругом. В этом свете зоркие глаза Кристофера заметили, как что-то белое мелькнуло под сенью бука, где они сидели. Как тигр прыгнул он туда и в тот же миг возвратился, таща какого-то человека.
— Гляди, — сказал он, поворачивая голову своего пленника так, чтобы на нее падал свет. — Гляди, я поймал-таки змею. А, жена, ты ничего не видела, но я его высмотрел, и наконец-то, наконец он у меня в руках!
— Аббат!“

„…Ну, а что превращает женщину в королеву? Прихоть короля и золотая корона на голове, а корону может снять та же рука, которая надела ее, да еще с головой и всем прочим в придачу, если так просто не снимется. И где тогда королева? Чума на всех баб и на все, что заставляет нас к ним тянуться! Госпожа Харфлит, вы, надеюсь, со своим супругом так обращаться не станете? Вы ведь никогда не были при дворе иначе я бы вас помнил. Что ж, может быть, так для вас лучше, и именно потому-то вы и остались милой и кроткой.“

„Любовь абстрактна, и даже туманна; и тем не менее, это единственное, что остается реальным в тот момент когда все переворачивается с ног на голову, погружая мир во тьму.“

„В пронизанном ложью и лицемерием обществе всё переворачивается с ног на голову!“

„Сегодня чтобы быть интеллектуалом — надо уметь творить, думать и оперировать информацией, которую не обязательно всю держать в голове.“

„Любовь бывает капризной,но не надо ломать голову-как ее обуздать.“

„Риск-это авантюра,неудивительно,что адреналин возникает в "нужное" время и в "нужном" месте,который дает толчок,чтобы броситься в него с головой,как в омут.“

„Любовь бывает капризной,но не надо ломать голову-как ее обуздать.“

„В пустой голове-тараканы не живут.“

„Если нет порядка в голове,то и умных мыслей будет на порядок меньше.“

„Существует риск-оказаться в дураках,если не начать дружить с собственной головой.“

„Из страха смотреть правде в глаза, многие предпочитают пудрить себе мозги, водить себя за нос, обводить самих себя вокруг пальца, вешать себе лапшу на уши, накалывать и темнить, задуривать себе голову, замазывать себе глаза и втирать очки, и совсем не замечают, как оставляют себя самих же в дураках.“

„Движение вся жизнь, неповторимый миг.
У каждого свой шаг и каждого свой свой пик!
А двигатель свершений, он в Вашей голове!
Вы только захотите и будет все - ПОЙМИТЕ!!!!!!!“

„Ответ: Какая варежка? Вопрос: История — рука, вы — варежка. Истории меняют вас, как варежки. Поймите, истории — это живые существа.
Ответ: А я?
Вопрос: Вас ещё нет. Видите — пустые листы бумаги.
Ответ: Но вот же я, пришёл. Сижу. Смотрю в это заснеженное окно. Метель улеглась. Всё белым-бело. Вот вижу на стене фотографии — кого-то взяли за жабры. Какая-то странная карта. Никак не могу узнать очертаний материков. Не карта, а ёжик — продирался сквозь заросли земляники и черники, ягоды накололись на иголки.
Вопрос: Да нет здесь пока никого.
Ответ: Как нет никого? А от кого тогда падает вот эта тень? Видите, на стене? Вот пятерня. А теперь голова собаки. Гав-гав! А если двумя руками, то смотрите, орёл летит. Вот волк зубами щёлк.
Вопрос: Не то. Собака. Волк. Всё это ненастоящее. Ваша история — жених, вы — невеста. Истории выбирают человека и начинают пространствовать.“

„Чужая тупость настолько выгодна, что трудно представить, чтобы какому-нибудь «огороднику» не пришло в голову её культивировать.“

„В погоне за выгодой люди обычно теряют голову.“

„Когда я вернусь,
Засвистят в феврале соловьи —
Тот старый мотив — тот давнишний, забытый, запетый.
И я упаду,
Побеждённый своею победой,
И ткнусь головою, как в пристань, в колени твои!
Когда я вернусь.
А когда я вернусь?!..“

„Я говорю спасибо все, кто мне сказал когда-то - "НЕТ"
Без Ваших слов, возможно, был бы я слабее,
И шел туда, куда пошлют……понурив голову, робея….“

„Было трудно, когда я в первый раз изображал Призрачного гонщика. С Блейзом было просто; я знал, что он - человек, страдающий в течение восьми лет от проклятья – пылающей огнем головы.“

„Беглость речи у многих мужчин и у большей части женщин обыкновенно проистекает из скудости тем и скудости слов, ибо тот, кто хорошо владеет языком и чья голова полна мыслей, склонен в разговоре осторожно выбирать то и другое, тогда как обычные болтуны обладают всего лишь одним набором мыслей и одним набором слов, в которые они эти мысли облекают и которые всегда вертятся у них на языке. Так легче выйти из церкви, когда она почти опустела нежели пробиться сквозь толпу, теснящуюся у дверей.“

„По натуре всех вещей, полагаю, что когда материя в пространство вселенной извержена бывает, и сей пропускающий свет шар (голова кометы) прямыми лучами Солнца ударяется и пронизывается, то из внутренней материи кометы нечто им следует и тою же дорогою исходит, которой солнечные лучи пробивают и тело кометы освещают, истощают и, наконец, уничтожают: как шелкопряд, соткав кокон, так и комета, испустив хвост, истощается и, наконец, умирает.“

„Что может выглядеть более триумфально, чем птица, сидящая на голове у огородного пугала?!“

„Знаете, есть вот такой тип человека или тип идеологии, с которым бесполезно говорить. Я, например, знаю, давно уже понял, что бесполезно говорить с нацистом, с человеком, убежденным нацистом. Я встречал таких. Хоть кол на голове теши. Бесполезно говорить со сталинистами. Никаких шансов, что ты их переубедишь. Все, что ты им приводишь, ты можешь прочесть миллион раз — никогда никакого эффекта. Исламисты — такого же типа люди. Ни за что их не переубедишь. Вот с этими людьми нужно бороться, только беспощадно уничтожая их.“

„Мы тихо подошли к кабинету. Сквозь полуотворённую дверь я увидел Антона Павловича. Он сидел на турецком диване с ногами. Лицо у него было осунувшееся, восковое… и руки тоже… Услышав шаги, он поднял голову… Один момент ― и три выражения: суровое, усталое, удивлённое ― и весёлые глаза. Радостная Антошина улыбка, которой я давно не видел у него. ― Гиляй, милый, садись на диван! ― И он отодвинул ноги вглубь. ― Владимир Алексеевич, вы посидите, а я на полчасика вас покину, ― обратилась ко мне Ольга Леонардовна. ― Да я его не отпущу! Гиляй, какой портвейн у меня! Три бутылки! Я взял в свою руку его похудевшую руку ― горячую, сухую. ― А ну-ка пожми! Помнишь, как тогда… А табакерка твоя где? ― Вот она. Он взял её, погладил, как это всегда делал, по крышке и поднёс её близко к носу. ― С донничком? Степью пахнет донник. Ты оттуда?“

„Эту Дашку перед вторым стартом… После спринта, где провалилась. Лыжи не бежали. Я ей сразу сказал — ты не ври, говори правду! Молчит. Она ж боится обидеть сервисменов своих. Отвечает: Александр Григорьевич, я их всех порву. Не надо, говорю, ты ногами и так бежишь лучше всех. Включи голову, подумай и все будет нормально. С головой надо все делать. И посмотрите какую Даша гонку преследования выдала! Никто так в мире не бегал! Я же ей после всю гонку разложил, она говорит: Александр Григорьевич, вы как будто вместе со мной бежали!“

„Дантес был принят в лучшее общество, где на него смотрели, как на дитя, и потому многое ему позволяли, напр., он прыгал на стол, на диваны, облокачивался головою на плечи дам и пр.“

„Помимо прекрасного таланта, то была отлично устроенная голова и душа незаурядного закала. Он был лучшим из нас. Наши ряды начинают редеть.“

„Я был высок и строен, как никто другой в мои времена. Я был высок до такой степени, что выходя на сцену всегда бился головой о притолоку и падал навзничь. Меня все уважали и вежливо пожимали мне руку при каждой встрече. Теперь уже не то время. Теперь я стал маленький и толстый, и мне больше нечего сказать этим людям.“

„Нет ничего вкуснее жизни. Но в этот миг, когда мерцает Мицар над старухой-сосной, одни люди убивают других по команде третьих, кто-то тонет, кто-то теряет сознание, и так было, и есть, и будет. И нет на свете никого более беззащитного, чем человек, который рождается, чтоб умереть. И мальчик заплакал, а Мицар смеялся, а девочка не могла уснуть, потому что внутри нее, не спросясь разрешения, вдруг лопнула почка, и она решила, что всю свою жизнь она будет защищать этого мальчика, хотя он ей на фиг не нужен. И сердце ее плавилось горячим соком от счастья. Собака тявкнула и слизнула мальчишечьи слёзы. Он обнял ее голову, вдыхая запах псины. Странно, но он рождал надежду. Мицар совсем опустился и подмигнул мальчику, как своему. Как бы сказала девочка? Рацим лацрем, а идюл илхырд.“

„И быстро как Советского Союза не стало: и никто даже не вступился за Советский Союз! Путин на днях, отвечая в Государственной думе на вопрос Зюганова о развале Советского Союза сказал, что, извините, Советский Союз развалила Коммунистическая партия Советского Союза, которая не сопротивлялась. Это правда! Ни один коммунист не вышел на улицу, ни один сотрудник Комитета Государственной Безопасности всесильного и ни один сотрудник МВД СССР, ни один сотрудник аппарата внутренних войск — никто не вышел на улицы! Вы представляете, как надоел, осточертел Советский Союз уже всем — никто не вышел на улицы защищать Советский Союз. Какой абсурд интересный! 18 миллионов членов Коммунистической партии, миллионы сотрудников КГБ, МВД, внутренние войска и так далее. Тайная армия стукачей: миллионы, десятки миллионов людей, которые стучали исправно, барабанили, что аж дым шёл. Никто не вышел. Никто не защищал Советский Союз. И так же никто не выйдет защищать Россию, когда она будет валиться. Никто! Рабы снесут. Как снесли триумф, так снесут и развал. Куда поведут их: хоть на убой, хоть на строительство, хоть на разрушение — пойдут с низко согнутыми головами. Это — участь рабов.“

„Мы, евреи на Венере, научились не высовывать носа из своих нор. Не то чтобы на Венере был антисемитизм, — нет, кому такое в голову придёт?! Когда вице-король пять раз на неделе заявляет: у Венеры, мол, отрицательный торговый баланс, потому что евреи ввозят слишком много кошерной еды — это не антисемитизм, это глубокий экономический анализ. И когда министр внутренних дел устанавливает квоту на число евреев в каждой норе и позволяет переезжать лишь по особому разрешению — это тоже не антисемитизм, ясно, это эффективный контроль над миграцией. Что я хочу сказать: зачем злить такое евреелюбивое правительство?“