Цитаты о книгах

страница 11

„Я нахожу добро не менее увлекательным, чем зло, и мне сложно читать книгу, если автор не испытывает сострадания ни к человечеству, ни к своим персонажам.“

„Моя жизнь как открытая книга. С иллюстрациями.“

„После поэта остаются книги, после художника — полотна, после государственного деятеля — страницы истории. А после человека? Разве что память, немного света и тепла.“

„Жить в мире, не стремясь понять его смысл, – все равно что расхаживать по огромной библиотеке и не трогать книги.“

„Афорист несколькими словами стремится превзойти целую книгу и одной книгой — целую библиотеку.“

„Я думаю, что мы должны читать лишь те книги, что кусают и жалят нас. Если прочитанная нами книга не потрясает нас, как удар по черепу, зачем вообще читать ее? Скажешь, что это может сделать нас счастливыми? Бог мой, да мы были бы столько же счастливы, если бы вообще не имели книг; книги, которые делают нас счастливыми, могли бы мы с легкостью написать и сами. На самом же деле нужны нам книги, которые поражают, как самое страшное из несчастий, как смерть кого-то, кого мы любим больше себя, как сознание, что мы изгнаны в леса, подальше от людей, как самоубийство. Книга должна быть топором, способным разрубить замерзшее озеро внутри нас. Я в это верю.“

„Интересоваться жизнью писателя, потому что вам нравиться его книга — все равно что интересоваться жизнью уток, потому что вам нравится фуа-гра.“

„Каждый, наверное, думает, что я нимфоманьячка, что у меня ненасытный сексуальный аппетит, но по правде, я бы лучше почитала книгу.“

„У меня есть список книг, которые я хотела бы прочитать, прежде чем я умру. И когда у меня есть свободное время, то я непременно читаю книгу из этого списка.“

„Любовь спасет мир?.. Это ключевой вопрос моей новой книги. На протяжении трех томов я рассказываю все-все-все, что думаю – об отношениях. О любви… Какая она разная – разрушительная, праздно-ленивая, экспериментальная, неразделенная, платоническая, страстная, жертвенная. Истинная… Конечно, моя книга о любви! Герои развиваются, «прогрессируют», так или иначе реагируя на любовь, именно она – движущая сила моей истории. Исключительно ради нее все и затевалось.“

„Опубликовать свою книгу — значит добровольно выйти на публику без штанов.“

„Книги вводят нас в лучшее общество, знакомят нас с величайшими умами всех времен.“

„– Когда вы пишете книгу для детей, какую цель вы преследуете – развлечь, удивить, научить?
– Во всяком случае, не для того, чтобы развлечь, хотя дети любят юмор и иногда я прибегаю к юмористичным моментам. Но они, как правило, вторичны и случайны. В сказке меня привлекают глубина, возможность передачи мысли. Сначала ребенка надо увлечь, чтобы он не попросил маму перестать читать. Сюжет в данном случае – это способ заинтересовать. Более важную роль играют герои. Я всегда стремилась, чтобы ребенок их полюбил, чтобы они вошли в его жизнь. Иногда, если сказка ладилась, начинались неожиданные таинственные вещи. Герои обретали свободу и начинали жить своей жизнью, иногда даже по-своему меняя сюжет сказки.“

„Мне всегда казалось, что новая книга поэта — это не просто собрание написанных за какой-то срок стихотворений, но и некое, если воспользоваться архитектурным термином, сооружение, являющее собой итог поисков, открытий размышлений. В самом понятии «новая книга» самым существенным поэтому представляется именно этот эпитет, это определение — новая. Такая книга хотя бы в той или иной степени, но обязательно раскрывает новые качества в творчестве поэта, не просто прибавляет количество печатных листов или стихотворных строк, в какой-то мере повторяющих сделанное раннее.“

„– Говоря о «Мастере и Маргарите», упоминают связанную с картиной мистику. Вас она затронула?
– Самая большая мистика заключается в том, что не было ещё ни одного интервью, где меня об этом не спросили бы. Никакой мистики не было – кроме того, что книга, которая считалась полуподпольной и полузапрещённой, стала теперь обязательной даже в школьной программе. Воистину рукописи не горят!“

„Иные есть есть грамотеи, историей признают только то, что написано на бумаге. А если в те времена книги еще не писались, тогда как быть?“

„В бога мы верим, все остальные платят наличными.“

„Любовь на всю жизнь – она либо помогает писать книги, либо не мешает работать, путешествовать, жениться и выходить замуж и производить детей. Она, пожалуй, мешает самому главному – быть счастливой. Но этому мешает многое.“

„Для чего Вы пишите Ваши книги?
— Для того, что я писатель.“

„Книга — спасательный круг, кинутый в одиночество.“

„Когда умирает писатель, после него остаются его книги. А что остается от актера, кроме нескольких пластинок, запечатлевших его голос, да фотографий, в какой-то мере сохраняющих его внешний облик? Память актера должна быть увековечена воспоминаниями людей, которым посчастливилось видеть и слышать его.“

„Мой творческий успех — это живые читатели. Люди, которым нужны мои книги.
Успех — это интерес ко мне, как к творческой единице, это потребность в моем творческом продукте. Это доверие читателей… Это их любовь, конечно. То есть, это наша взаимная любовь!“

„Если книга о провале не продаётся, можно ли считать это успехом?“

„Я всё ещё считаю каждый день слишком короткими для всех мыслей, которые я хочу подумать, всех прогулок, на которые я хочу пойти, всех книг, которые я хочу прочитать, и всех друзей, которых я хочу увидеть.“

„Вовсе нелегко отыскать книгу, которая научила нас столь же многому, как книга, написанная нами самими.“

„Секрет нашей жизни на земле в том, чтобы среди тысяч порхающих перед глазами соблазнов распознать, и к тому же ещё, суметь поймать ту птицу счастья, которая даёт себя поймать лишь только раз за всю нашу жизнь. Она является к нам в разных обликах: то в виде учителя, то в виде книги, то в любом ином виде.“

„Я люблю завязать волосы в хвост, нацепить на нос тёмные очки и выйти в город ненакрашенной. Почему я должна от этого отказываться? Я не отношусь к женщинам, которые страдают от комплекса неполноценности, если у них нет мужчины. Периоды одиночества между романами становились всё длиннее, а я даже не замечала. Друзья, книги и путешествия не давали скучать.“

„Книги стихов подобны парламентским законопроектам: первого чтения никогда не бывает достаточно для того, чтобы закон был принят.“

„Он читал город, как книгу, как рассказ о невидимых зданиях, поглощенных историей.“

„Ты можешь написать отличную книгу, но это не будет значить, что ты — отличный писатель. Ты — лишь автор одной отличной книги. По-моему, автор должен объять широкую ширь и покорить бездонные бездны, чтобы стать великим писателем.“

„С чего начать писать книгу?
По-моему, важная и простая вещь прежде всего — определить вашу травму. Писатель — это всегда преодоление травмы. Если ее нет — писать не о чем и незачем. Пока вы не выйдете на контакт со своей черной язвой, как это Ахматова называла, не прикоснетесь к своей черной язве, пока вы… Не обязательно ее исцелять. Пока вы не назовете главный сюжет, главный конфликт своей биографии, у вас ничего не получится. Как только вы начнете, сразу все пойдет.“

„Умение властвовать не черпается из книг.“

„Закончить книгу — это как отвести ребенка во двор и пристрелить.“

„Мы продолжаем надеяться, что в один прекрасный день мы найдем человека, который действительно нас поймет; женщину, которая принесет покой в нашу беспокойную жизнь; работу, которая полностью раскроет все наши способности; книгу, которая все нам объяснит, и место, где мы сможем чувствовать себя как дома.
Такие ложные надежды приводят нас к изнуряющей требовательности и готовят нас к горечи, когда мы начинаем понимать, что никто и ничто не сможет соответствовать нашим высочайшим ожиданиям.“

„Когда людям нужно чем-то занять себя, одни берут в руки книгу, другие – кулек семечек.“

„Пока мы читаем книги, есть надежда, что они от скуки не начнут читать нас.“

„Бывает, встречаешь одну и ту же идею много раз в книгах, слышишь о ней от разных людей и, вроде, даже соглашаешься с ними. Однажды идешь по улице, тебе в голову приходит сто раз передуманная мысль как яркое осознание и ты ощущаешь, как меняется твоя картина мира.“

„В обществе, изобилующем вещами, где у людей имеются ноутбуки, сотовые телефоны, айподы и умы, напоминающие пустые комнаты, я по-прежнему предпочитаю книги. Мгновенное получение информации не для меня. Я предпочитаю искать её в библиотечных книгохранилищах, потому что когда мне приходится работать, чтобы узнать что-то, я это запоминаю.“

„Книга должна быть исполнена читателем как соната. Буквы — ноты. В воле читателя — осуществить или исказить.“

„Техникой скорочтения не обладаю и отношусь к ней скорее негативно, потому что наиболее стоящие книги ценны не информацией, которую из них можно быстро извлечь, а некой магией образов и стиля, которые что-то будят в душе. При быстром и утилитарном чтении эта магия исчезает полностью. Вообще я читаю очень медленно, люблю растягивать удовольствие от хорошей книги, а порой не могу продолжать читать начатое, пока пробужденные чувства и мысли не придут в порядок.“

„Когда я был умный, я желал соответствовать и старался иметь, не находил себе места и искал смысл, переживал по поводу и торопился успевать. Теперь я глупый.
Солнце светит днем, ночью — луна, а между листов книги — забытый осенний лист.
Все вокруг только и делают, что хотят мне добра.
А у меня всё в порядке.
Дуракам везёт.“

„Эллен. Моя жена: я чувствую, что понимаю ее хуже, чем иностранного писателя, умершего сто лет назад. Это аберрация или это нормально? Книги говорят: она сделала это, потому что… Жизнь говорит: она сделала это, потому что сделала. Книги — это где вам все объясняют; жизнь — где вам ничего не объясняют. Я не удивляюсь, что некоторые люди предпочитают книги. Книги придают жизни смысл. Единственная проблема заключается в том, что жизни, которым они придают смысл, — это жизни других людей, и никогда не ваша собственная.“

„Плачет, словно об увечье, о невежестве своем
Оттолкнувший в детстве книгу и заблудший человек.“

„Мы открываем книгу. Её страницы чисты. Мы собираемся заполнить их собственноручно. Книга называется «Возможность», а её первая глава называется «Новый год».“

„Видеть прекрасно изданную пустую книгу так же неприятно, как видеть пустого человека, пользующегося всеми материальными благами жизни.“

„Cлово «успех» как-то обесценилось и износилось от безжалостной эксплуатации многочисленными коучерами и бизнес-тренерами. Бизнес-литература бизнес-литературе — рознь. Я о многочисленных книгах с историями успеха, которые, на мой взгляд, вообще должны стоять в отделе фантастики.“

„Жизнь, как книга. Книга, как коробка. У коробки есть шесть сторон внутри и снаружи. И как ты доберешься до того, что внутри и вытащишь это наружу?
Однажды, жила была хорошенькая девочка, которая жила в красивой коробке и все любили её.“

„А ужас этой истории очень прост: даже если глупая, романтическая, начитавшаяся книг женщина, даже бабёнка в каком-то смысле, красивая, довольно пустая, выдумывает себе любовь, она расплачивается за эту любовь по-серьёзному, расплачивается по-настоящему — расплачивается жизнью. Вот в этом-то и ужас. Выдумываем мы себе чушь, выдумываем мы себе романтический бред, а платим за него жизнью — серьёзно. И нельзя не пожалеть этого человека. <…> Женщина, влюбившаяся в идиота, расплачивается так же, как женщина, влюбившаяся в гения. Человек, исповедующий веру, даже если он верит в полную ерунду, а не в высокие христианские ценности, всё равно может стать мучеником веры — своей дурацкой веры. Вот в этом, мне кажется, страшный пафос романа. Хотя многие там увидят совершенно не то. Но прежде всего «Мадам Бовари» — это очень хорошо написанная книга.“

„В телефонной книге полно фактов, но нет ни одной мысли.“

„Есть люди, получасовое общение с которыми заменяет прочтение хорошей книги. Причём информацию воспринимаешь не столько через слова, сколько на уровне соприкосновения душ.“

„Если секс — это такая уж естественная вещь, то почему издают так много книг о том, как им заниматься?“

„Хорошая книга — это подарок, завещанный автором человеческому роду.“

„«Мертвые души» не потому так испугали Россию и произвели такой шум внутри её, чтобы они раскрыли какие-нибудь её раны или внутренние болезни, и не потому также, чтобы представили потрясающие картины торжествующего зла и страждущей невинности. Ничуть не бывало. Герои мои вовсе не злодеи; прибавь я только одну добрую черту любому из них, читатель помирился бы с ними всеми. Но пошлость всего вместе испугала читателей. Испугало их то, что один за другим следуют у меня герои один пошлее другого, что нет ни одного утешительного явления, что негде даже и приотдохнуть или перевести дух бедному читателю и что по прочтенье всей книги кажется, как бы точно вышел из какого-то душного погреба на Божий свет. Мне бы скорей простили, если бы я выставил картинных извергов; но пошлости не простили мне. Русского человека испугала его ничтожность более, чем все его пороки и недостатки. Явленье замечательное! Испуг прекрасный! В ком такое сильное отвращенье от ничтожного, в том, верно, заключено все то, что противуположно ничтожному.“

„Если ты не хочешь, чтобы тебя забыли, как только ты умрешь и сгниешь, пиши достойные книги или совершай поступки, достойные того, чтобы о них писали в книгах.“

„По книгам я скитался не напрасно,
они удостоверили меня
в печали, что создание прекрасного
и нравственность — нисколько не родня.“

„Жизнь книги сейчас в большой опасности, ей угрожает много негативных явлений, связанных с развитием техники. Здесь нужно много думать и работать. В этом смысле мне помогает мое умение писать остросюжетные сказки. Это не детективы – сказка не может быть детективом, – но тем не менее она должна иметь заманчивый сюжет, соперничающий с компьютерной игрой, гонками и стрельбой. Ребенка нужно заворожить острой коллизией, заставить захотеть узнать, что будет за углом этого дома, и тем самым подарить ожидание необыкновенного и увлекательного. Меня бесконечно радует, когда дети говорят, что читать интересно.“

„В жизни ученого и писателя главные биографические факты — книги, важнейшие события — мысли.“

„Вышла книга с полным перечнем стран, которые ненавидят Америку. Она называется «Большой атлас мира».“

„Не надо делать кино из книг. Кино надо писать с чистого листа.“

„Человек подвержен влиянию природы не только физически, но и нравственно. Биение сердца природы непосредственно отдается в сердце человека. Свои идеи человек черпает у природы. Истинность его идей и понятий определяется в зависимости от того, насколько он познал и изучил природу. Вот закон, не знающий исключения. Все тончайшие — даже тоньше паутины — идеи метафизических систем имеют свои основания в природе. Природа — это книга, которую надо прочитать и правильно понять, ошибочное понимание приносит большой вред. Явления природы своим величием зачастую приводят человека в ужас; он чувствует себя ничтожным, когда перед его глазами выступает такая сила, такая мощь, такое зрелище, перед которыми бледнеет сила не только одного человека, но и всего человечества. Природа говорит так: «Либо изучай мои законы, овладевай мной, извлекай пользу, либо я порабощу тебя и, не давая никакой пользы, буду причинять тебе еще и лишения». В мире нет ничего, что совершалось бы против законов природы. То, что противоречит законам природы, ложно.“

„Большинство современных книг — лишь мерцающие отражения сегодняшнего дня. Они очень быстро гаснут. Старое же обнаруживает свою сокровеннейшую ценность — долговечность. Лишь бы новое — это сама преходящность. Сегодня оно кажется прекрасным, а завтра предстает во всей своей нелепости. Таков путь литературы.“

„Издать книгу стихов — все равно что уронить лепесток розы в Гранд-Каньон и ждать эха.“

„Люди любят ее, потому что она как глоток свежего воздуха. Потому что в пятой книге, когда тьмы становится слишком много, Гарри каждый раз встречает Луну и она заставляет вас улыбаться, потому что она забавная и по-настоящему честная. Я не знаю, похожа ли я на нее, но я более решительна, чем она.“

„Хочу столько денег, чтобы в них можно было книги прятать…“

„Покупайте «Wild». Сделайте предзаказ сегодня.
— Спасибо! Я не ожидал, что ты искренне меня прорекламируешь.
— Кстати говоря, вы все должны купить книгу «Binge», которую написал я, она замечательная, и уже доступна для заказа.
— Вот это уже больше похоже на то, чего я ожидал.“

„Сердце человеческое — книга, которую я научился уважать.“

„… Приучая ребенка к книге, вы не просто учите его читать, но и делаете его будущую жизнь ярче, интереснее и богаче.“

„В мире нет нехватки в прекрасных писателях, но есть недостаток в надежных читателях. Поэтому я предлагаю, чтобы всем безработным выдавали очередной чек на получение пособия в обмен на список прочитанных книг.“

„Хотелось бы писать такие книги, которые вдохновят молодых людей, которые живут в неблагоприятной среде. Вот это, возможно, сверхцель. Часто многое зависит от случая — от учителя в школе, случайно попавшейся книги, от какого-то примера.“

„Профессора литературы склонны придумывать такие проблемы, как: «К чему стремился автор?» или еще гаже: «Что хочет книга сказать?» Я же принадлежу к тем писателям, которые, задумав книгу, не имеют другой цели, чем отделаться от нее.“

„Когда вышел роман «На игле», он стал самой воруемой книгой. Постоянно кто-то забегал в магазин, хватал книжку и убегал. Так я понял, что у меня появился новый читательский контингент: новое поколение, которое ворует книги из магазинов. Для меня это было очень лестно.“

„Меня призвали в армию рядовым в возрасте 28 лет, дипломированного врача, редактора крупнейшей русскоязычной газеты в Израиле. Меня призвали в армию под начало 18-летних ребят, которые только закончили школу. Они не читали книг, не знали иностранные языки, и им кроме группы «Prodigy» было мало что интересно. Для меня это было хорошим социологическим опытом в общении с аборигенами.“

„Алкоголь, как и другие некоторые вещества, в кино и книгах нужны для создания образа персонажей. Лично я так думал. В образе Балбеса, по крайней мере, в первых фильмах, высмеиваются пороки советского общества. Макс Пейн пьёт, потому что у него семью убили. И он сломался. Женя Лукашин выпил и попал в дурацкую ситуацию. А все эти люди в фильме зачем пьют? Уважаемые создатели этого фильма, процесс употребления алкогольных напитков сам по себе не является гэгом!“

„Я с детства был помешан на вампирской тематике. Мне нравились старые фильмы про вампиров, я зачитал книги Энн Райс до дыр… Поэтому, когда меня утвердили на роль Деймона в «Дневниках вампира», радовался, как ребёнок. Это глубокий персонаж, никто не может понять, что творится у него в голове. Мы с ним как две части одной медали, как чёрное и белое.“

„Книга про Гарри Поттера талантливо написана, но уже в ее корне заложено разделение детей на волшебников и простых маглов. Мне кажется, это близко к фашистскому представлению об избранной расе. Я не могу принять это душой. Обратите внимание на русские сказки. У нас тоже есть волшебники, но они как таковое волшебство не пропагандируют. У нас прославляют доброту, смелость, отвагу, жертвенность, но не само волшебство. Установку романов Роулинг я считаю противоречащей представлению о христианстве. Нечистая сила может быть обаятельна, но нельзя ставить ее в пример, призывать массово становиться русалками, владеть волшебством, заменяющим реальные качества. Воспитание должно идти через духовный мир, а не путем заклинаний и волшебных составов. «Гарри Поттер» – талантливая книга, несущая в себе негативное ядро, и оно более опасно, чем мы это представляем.“

„Некоторые книги являются детищем одного лишь интеллекта, другие – одних только эмоций.“

„Писатель — это то, что он пишет, и он становится тем, о ком пишет. Именно поэтому я избегаю писать книги, в которых зло побеждает добро.“

„Люди в чем-то очень похожи на книги, и, выбирая друзей, каждый из нас сам определяет, какой «томик» будет ему ближе и интереснее.“

„Читая некоторые книги по истории, можно подумать, что человечество состоит исключительно из людей с логически построенной волей, для которых причины действия никогда не составляют ни малейшей тайны.“

„По воскресеньям мне было очень одиноко и скучно. Держаться мне помогали только книги.“

„Хороша та книга, которую интересно читать не только сначала, но и открыв наугад.“

„Это большая литература, потому что это бесстрашное саморазоблачение, в том числе собственной вины. Как замечательно сказал Владимир Новиков: «Литература должна вас заставлять признаваться себе даже в том, в чём вы никогда не признаетесь себе наедине с собой, а вот наедине с настоящей книгой можете».“

„Мичурин: Всю ночь читает небылицы, и вот плоды от этих книг.“

„Дядя Вася: Прогулка с книгой по гулагу в библиотеке с текущим верхом мозгов утечкой менструальной страна страдает в поле жатва перед обедом.“

„Самым хитрым эффектом этого смещения центра внимания стало то обстоятельство, что через несколько лет после концертов под эгидой Molson, спонсированных Pepsi папских визитов, зоопарков Izod (торговая марка Lacoste) и баскетбольных программ в группах продленного дня компании Nike в обществе укоренилось убеждение: чтобы осуществиться, любому событию — от мелкого общественного мероприятия до больших религиозных съездов — требуется спонсор. Например, август 1999 года стал свидетелем первой в истории частной свадьбы при поддержке корпоративного спонсора. Это и есть то, что Лесли Сэйван, автор книги «Спонсируемая жизнь» (The Sponsored Life), называет главным признаком «спонсируемого сознания»: все мы коллективно стали разделять убеждение, что не сами корпорации хотят поживиться за счет нашей культурной и общественной деятельности, а что творчество и общественная жизнь были бы невозможны без их щедрости.“

„Так вот, психиатрист приходит к [Апостолу] Петру, а Пётр смотрит в книгу и видит, что он плохо обращался с женой и с детьми. Натурально, посылает в ад. <…> Психиатрист пошел, а Пётр его вдруг и окликни: «Вы что, психиатрист?» — «Да». — <…> «Знаете, мы тут можем вас использовать. У нас такое дельце — Бог думает, что Он — Франклин Д. Рузвельт».“

„Мой опыт работы (правда ограниченный) с Интернетом и с компьютерной «информацией», показал, что это довольно неглубокий вид знания и обезличенный вид человеческого общения. Я думаю, что великие книги и живые человеческие существа делают это лучше, делая нас мудрыми и сострадательными людьми.“

„Если [в книге] вы начинаете рассказывать людям, что они должны чувствовать и что должны испытать, это просто не работает. Потому что это в действительности должно исходить от читателя…“

„Наверное, так себя чувствовали чёрные, когда Элвис прославился… Разумеется, неприятно читать, что у Уитни Хьюстон музыкальная карьера, о которой я могла бы только мечтать, а у Шэрон Стоун такая актёрская карьера, которой у меня никогда не будет. Не потому, что мне хотелось бы быть этими женщинами — я лучше умру, — но ведь они ужасающе посредственны, а их постоянно приводят в пример как образцы добродетели и чего-то вроде планки, дабы унизить меня. Созданное мною оригинально и уникально. И я вкладываю всю себя, будь то моя книга или альбом, но это принесло мне лишь головную боль и страдания… Я не думаю, что смогу притворяться, дабы быть принятой. Я слишком умна. И слишком горда.“

„Слушайте, мне кажется, каждый человек совершает разные ошибки. У меня они тоже были. Знаете, это как назовите любимую прочитанную книгу. У нормального человека не может быть одна любимая книга и не может быть одной самой большой ошибки. У меня было много ошибок.“

„Когда я прочитал книгу Хаммера и Чампи „Reengeneering the Corporation“ („Проведение реинжиниринга в корпорации“), больше всего мое внимание привлекли три идеи. Во-первых, время от времени необходимо подниматься над рутиной и бросать придирчивый взгляд на используемые бизнес-процессы. Каким образом решаются задачи? Нельзя ли способы их решения упростить? Во-вторых, что, разбивая работу на множество отдельных участков и поручая их множеству отдельных работников, вы можете зайти так далеко, что уже никто не будет представлять себе процесс в целом и колёса начнут вращаться вхолостую. Наконец, в-третьих, — эта идея тесно связана со второй, — что слишком большое число „перепасовок“ создаёт слишком много точек, где вероятно возникновение сбоя.“

„Представьте себе, идёт эта акция на главной культурной площади страны — перед Большим театром. Рвут книги, причем надрезанные, чтобы легче было рвать. Бросают в огромный унитаз и посыпают хлоркой — для дезинфекции. При этом звучит музыка из «Лебединого озера». И одного моего знакомого из Министерства культуры — он обычно проходил через этот сквер — останавливает милиционер: «Обойдите, пожалуйста. Здесь идет акция.»“

„Проблема профессиональных филологов в том, и только в том, что они оценивают одну книгу при помощи десятков и сотен других книг, прочитанных ранее. И другого механизма оценки литературы у них нет. Посему, полагаю я, у филологов есть лишь один глаз, сугубо литературный, способный только сравнивать тексты. Глаз второй, смотрящий в жизнь, у большинства литературоведов постепенно затянулся мутной текстуальной плёнкой, толщина которой прямо пропорциональна количеству прочитанных книг. Голова филологов заполнена книгами до предела. Они видят жизнь только сквозь текст. И гордятся этим. Навсегда объевшиеся и отравленные литературой, они воспринимают живую жизнь как продолжение текста, как приложение к нему. «Все в мире есть текст!» — сказал философ Витгенштейн, и эту сомнительную максиму подхватили в конце шестидесятых французские подхватили в конце шестидесятых французские философы. Хочется спросить: а чувство страха — тоже текст? Любовь — текст? Покалывание в пояснице — тоже текст? Для большинства филологов — да. <…“

„В определённом смысле все мои книги детские.“

„Тексты разных людей имеют разную природу. Сравнивать их на основании того, что они выходят в виде книг, — это всё равно что сравнивать пиво, ацетон и коктейль Молотова на основании того, что все эти жидкости разливают в бутылки.“

„А что такое литературные круги? Если считать, что это сообщество людей, которые пишут книги, то я вполне могу себя к ним причислить. А если считать, что это публика, которая закусывает на перманентной презентации смутного пятна неизвестно чего, то не понятно, почему эти круги — литературные. Я, разумеется, ничего против них не имею. Просто все эти люди собираются на своих презентациях не от хорошей жизни <…>. То, что со стороны выглядит как перебранка между критиком и писателем, есть на самом деле форма симбиоза. Это вовсе не сведение счётов. Это игра, веселая и совершенно беззлобная — во всяком случае, с моей стороны. То, что вы называете «разборкой», в толстых журналах называют «литературным процессом», и каждый русский писатель должен внести в него свой посильный вклад.“

„Писатель, с моей точки зрения, не продавец товара под названием «литература», он создатель определённого продукта, который может на какое-то время стать товаром на пути к читателю. Но ценность этого продукта не в том, что его можно продать, а в том, что он может вступить в непредсказуемое взаимодействие с умом читателя. Печатаю книги и продаю их не я. Но подход очень симптоматичный и печальный. Весь мир погружен в такое дерьмо именно потому, что в нём заправляют люди, которые считают существенными только товарно-денежные трансакции — которые по своей природе являются чисто техническими, вспомогательными, вторичными. <…> Сочинитель, который думает о целевой группе, а не о пространстве своего текста — это не писатель, а торговец полосатой бумагой.“

„… я особенно доволен тем, что многое, о чём я написал, действительно осуществилось. Например: медиа-магнат Березовский попытался контролировать политическую жизнь. Об этом рассказывается в одной главе из моей книги. Через несколько месяцев после её выхода, показали видеозапись, доказывающую это.“

„Друзья попросили Назона исключить из его книги три стиха, на которые они укажут. Он согласился, при условии сохранить три, на которые укажет он. Стихи, которые они предложили для исключения, а Овидий для сохранения, оказались одни и те же…“