
„Слёзы священны. Они не признак слабости, а силы. Они посланцы огромного горя и невыразимой любви.“
В слезах есть нечто святое, они посланники не слабости, но силы, они рассказывают о невыносимом горе и непостижимой любви.
„Слёзы священны. Они не признак слабости, а силы. Они посланцы огромного горя и невыразимой любви.“
В слезах есть нечто святое, они посланники не слабости, но силы, они рассказывают о невыносимом горе и непостижимой любви.
„Деньги играют в любви второстепенную роль — всего лишь роль платежного средства.“
„Легче добьешься в любви конца, нежели умеренности.“
„Антоним любви — это даже не равнодушие и не отвращение, а банальная Ложь.“
„В любви прекрасны и томление, и апогей, и утомление.“
„Пол человека, к которому испытывается первая любовь, окончательно закрепляет эту ориентацию.“
„Любовь — это не покой, она должна иметь нравственный результат, прежде всего для любящих.“
„Я бы назвал нашу любовь к футболу платонической, от которой, как известно, нет никаких выгод.“
„Когда любовь взаимна — она возрастает по экспоненте.“
Из цикла лекций по литературе (1 апреля 2017). Открытый урок. Александр Островский "Гроза".
„Гнев и ревность так же плохо выносят отсутствие своего предмета, как и любовь.“
Строчка из стихотворения "Праздник Красной Смерти". Авторская орфография и пунктуация сохранены.
„.. Я тут скачал из Интернета
любовь, жену и это Лето,
но не нажал на «Сохранить»…“
Авторская передача «Один», №5, эфир 17 июля 2015 года.
„Небольшие, незначительные акты любви и доброты являются лучшими моментами человеческой жизни.“
„Бесчестье равное волочит за собой
Тот, кто предаёт любовь и кто бросил бой.“
„В любви женщины профессионалы, а мужчины любители.“
„Любовь является наставницей, которая учит действиям.“
„Любовь — это сон. Сны хороши, но не удивляйся, если проснешься в слезах.“
„По законам природы слова любви не произносятся прежде, чем не созревают чувства.“
Из интервью газете "Культура", 9 февраля 2017 года.
„Любовь — это значит бороться за любимого человека.“
из рассказа "Беседа между Моносом и Уной".
Из речи в ВИРе (Всероссийский институт растениеводства) 15 марта 1939 года.