Цитаты о легких

страница 2

„В саду, весной, при легком ветерке,
На тонком стебельке
Качалась Муха, сидя,
И, на цветке Пчелу увидя,
Спесиво говорит: «Уж как тебе не лень
С утра до вечера трудиться целый день!
На месте бы твоем я в сутки захирела.
Вот, например, моё
Так, право, райское житьё!
За мною только лишь и дела,
Летать по балам, по гостям.“

„Жанна смотрела вдаль, на безбрежную, волнистую водную гладь, которая, казалось, дремала под звездами.В эти часы отдохновения природы после захода солнца в воздухе разливались все запахи земли. Жасмин, обвивавший окна нижнего этажа, непрестанно струил свой резкий аромат, который смешивался с более легким благоуханием распускавшихся листьев.
Медленные дуновения ветра приносили крепкий запах соленого воздуха и липкие испарения морских водорослей.Девушка, сияющая от счастья, полной грудью вдыхала воздух, и деревенская тишина успокаивала ее, как свежая ванна.Все животные, просыпающиеся с наступлением вечера и таящие свою безвестную жизнь в тиши ночей, наполняли полутьму безмолвным оживлением. Огромные птицы беззвучно парили в воздухе, как пятна, как тени; жужжание невидимых насекомых едва касалось уха; по росистой траве и по песку пустынных дорог мчались немые погони. Лишь несколько меланхолических жаб посылали к луне свой короткий и однообразный стон. Жанне казалось, что сердце ее расширяется, что оно полно неясных звуков, как и этот светлый вечер, что оно вдруг закишело тысячью бродяжнических желаний, как у тех ночных животных, чей шорох ее окружал. Что-то роднило ее с этой живой поэзией; и в мягкой белизне ночи она ощущала нечеловеческий трепет, биение едва уловимых надежд, что-то похожее на дуновение счастья.“

„Самые удобные домики у личинок ручейников. Ручейники — крылатые насекомые.
Когда они садятся, они складывают крылья крышей у себя на спине и прикрывают ими все свое тело. А личинки ручейников бескрылые, голые, им нечем прикрыться. Живут они на дне ручьев и речек. Найдет личинка сучочек или камышинку величиной со спичку, склеит на них трубочку из песчинок и залезает в нее задом, задом. Очень удобно получается: хочешь — совсем спрячься в трубочку и спи там спокойно, никто тебя не увидит; хочешь — высунь передние ножки и ползи по дну вместе с домом: домик-то легкий.“

„В эти часы отдохновения природы после захода солнца в воздухе разливались все запахи земли.
Жасмин, обвивавший окна нижнего этажа, непрестанно струил свой резкий аромат, который смешивался с более легким благоуханием распускавшихся листьев. Медленные дуновения ветра приносили крепкий запах соленого воздуха и липкие испарения морских водорослей.
Девушка, сияющая от счастья, полной грудью вдыхала воздух, и деревенская тишина успокаивала ее, как свежая ванна.“

„Жак вернулся в сад, улегся на животе на лужайке и, ни о чем не думая, забавлялся тем, что щипал вокруг себя цветы.Здесь не было ни одного цветка, который был бы порождением садовой культуры; только цветы, которые растут на дорогах, болезненная цветочная голытьба.
И, тем не менее, некоторые из этих цветов были очаровательны, как, например, дикий цикорий со своими звездочками бледно-васильковой лазури. Некоторые пронзили корку мхов и жили в одиночестве. Другие объединились в маленькие колонии и занимали крошечные участки, расположившись на них со всеми удобствами. Среди последних Жак распознал семейство гвоздики, раскачивавшей свои головки, увенчанные, как головки маков, приплюснутой графской короной; отделенная от них муравьиными песчаными тропками, росла полевая мята.
Жаку нравилось разминать ее листья между пальцами и нюхать их. Он наслаждался переливчатыми вариациями ее аромата, перетекавшими от ее настоящего запаха к оттенку керосина и легкому послевкусию пота.“

„Чиновник слизевику подобен: всегда готов запустить отростки загребущей лапы в сторону источников легкой наживы, даже не оценивая ее качество. Единственный критерий, куда гребут его лапы - это насколько то, что бесхозно, плохо лежит.“

„Конечно, именно здесь и должно было находиться заветное дерево, тень которого доставляет полное блаженство! Оба чувствовали это по тому очарованию, какое охватывало их в полусвете высоких сводов.Деревья казались им добрыми существами, исполненными силы, блаженного молчания и неподвижности. Одно за другим окидывали они взором все деревья, и все деревья были им любы; от их властного спокойствия Альбина и Серж ждали раскрытия тайны, обладание которой позволит им сравняться в росте с исполинскими деревьями и возрадоваться могуществу жизни своей.Клены, ясени, буки, кизил теснились точно толпа гигантов, простодушных, гордых и добрых героев, живших в мире, несмотря на то что стоило любому из них упасть, и этого было бы достаточно, чтобы поранить и погубить целый угол леса. У вязов были огромные, раздутые, переполненные растительным соком тела и чуть прикрытые легкими пучками крошечных листьев конечности. Девически-белые березы и ольхи выгибали тонкие свои талии и распускали по ветру листву, походившую на волосы гордых богинь, уже наполовину превращенных в деревья. Платаны вздымали вверх прямые торсы, с гладкой красноватой, точно из кусков мозаики, корой. Лиственницы спускались по скату словно толпа варваров, одетых в зеленые полукафтанья и благоухавших ароматом ладана и смолы.
Но владыками леса были дубы, громадные дубы, прямоугольно возвышавшиеся с дуплами внизу стволов и раскинувшие свои могучие руки так, что места под солнцем уже не оставалось.
То были деревья-титаны, пораженные молниями, стоявшие в позах непобежденных бойцов; их разрозненные конечности сами по себе составляли целый лес.“

„На холме, сквозь зеленой рощи,
При блеске светлого ручья,
Под кровом тихой майской нощи
Вдали я слышу соловья.
По ветрам легким, благовонным
То свист его, то звон летит,
То, шумом заглушаем водным,
Вздыханьем сладостным томит.“

„На что существовать женщине легкого поведения, если у неё тяжелый характер?“

„Ушел по-английски, с легким русским акцентом.“

„Смотри не на труд только, но и на награду. Многие добрые дела кажутся нам такими трудными потому, что, обращая постоянно внимание на трудность и тяжесть их, мы не представляем в уме уготованных за них наград. Не так должно поступать, но принимать во внимание все вместе, с трудами и награды, и тогда труды покажутся нам легкими, как и действительно они легки.“

„Это были люди-фильмы — я смотрел на них с тем же легким чувством отстраненности, с каким следишь за происходящим на экране из пятого ряда.“

„Законодательство есть легкое средство уничтожать отдельную личность во имя интересов общества.“

„За создание «Двенадцати» Блок расплатился жизнью. Это не красивая фраза, а правда. Блок понял ошибку «Двенадцати» и ужаснулся ее непоправимости. Как внезапно очнувшийся лунатик, он упал с высоты и разбился. В точном смысле слова он умер от «Двенадцати», как другие умирают от воспаления легких или разрыва сердца.“

„Затем наступила тишина с легким призвуком эха.“

„Кажется, я всегда тосковал по ощущениям, составляющими теперь мою принадлежность, — принадлежность счастливца, проникшего в воздух.
Мне часто случалось летать во сне, и сон был упоительным. Действительность силой и яркостью переживаний превосходит фантастичность сновидений, и нет в мире красок, способных окрасить достаточно ярко могучую красоту моментов, — моментов, могущих быть такими длительными.
Мой первый полет длился двенадцать минут. Это время ничтожно мало, когда оно протекает в скучной, серой, мертвящей обстановке жизни на земле, но когда летишь, это — семьсот двадцать секунд, и каждую секунду загорается новый костер переживаний, глубоких, упоительных и невыразимо полных… Сказка оборвалась… Я спустился. Легкий, как сон, стоял аэроплан на фоне восходящего солнца. Трудно было представить, что несколько минут тому назад он жил и свободно двигался в воздухе…“

„Что-то я не встречала актеров с легким характером, если, конечно, профессия владеет ими полностью.“

„Нет, точно нет ничего легкого, чего бы великая леность не представила нам весьма тяжелым и трудным, равно как нет ничего трудного и тяжкого, чего бы усердие и ревность не сделали бы весьма легким.“

„Модернизация — не легкая прогулка к более высокому уровню жизни, а тяжелый, даже жертвенный труд всего общества.“

„Легкие чувства часто длятся очень долго, ничто не сокрушает их, ибо ничто не напрягает их; они следуют обстоятельствам, исчезают вместе с ними, тогда как глубокие привязанности совершенно разрываются, оставляя вместо себя мучительные раны.“

„Старайся играть легкие пьесы хорошо и выразительно; это лучше, чем посредственно исполнять трудные.“

„Голосование за политиков, которые говорят вам то, что вы хотите услышать, почти уничтожило цивилизацию. Готовность прибегнуть к насилию, чтобы избежать неприятностей, почти уничтожило свободу, а поиски легкого пути к успеху в бодибилдинге почти уничтожили огромную потенциальную ценность силовой тренировки.“

„Раньше я снимал то, что мне действительно интересно. Постепенно меня стали волновать более серьезные темы. Сейчас с удовольствием снял бы легкое комедийное кино.“

„Когда Королева спросили: что вам особенно запомнилось с детских лет? Он ответил: Сергей Уточкин.
Было тогда Сереже Королеву семь лет. Сидя на плечах деда — а было это в Нежине, — он, потрясенный, видел, как знаменитый русский летчик начала века взмыл над ликующей толпой на легких полотняных крыльях под неистовый рев бензинового мотора.
— С этого и началось мое влечение к небу, — закончил рассказ будущий Главный конструктор в области космонавтики.“

„Беспросветная жизнь в коренных княжествах служила пугалом для легких монгольских конников русской национальности.“

„Те длинные цепи выводов, сплошь простых и легких, которыми обычно пользуются геометры, чтобы дойти до своих наиболее трудных доказательств, дали мне повод представить себе, что и все вещи, которые могут стать предметом знания людей, находятся между собой в такой же последовательности.“

„Легкая и веселая комедия, боюсь, мне не по зубам.“

„Мне кажется некорректным и абсолютно необъективным такое легкое отрицание нашей работы под флагом «демократы повеселились, а сейчас мы пожинаем эти плоды.»“

„Женщины начисто лишены воображения. Они уверены, что достаточно их присутствия, чтобы заполнить жизнь. Но в мире так много всего другого. Они не подозревают даже, что в мире есть еще что-то. Мало кто из них об этом догадывается. Впрочем, то не их вина. Просто они боятся. Им и в голову не приходит, как много всего вокруг. Вокруг земля. можно лежать на земле, на песке, чтобы в голове было пусто и веял легкий ветерок. Можно ходить и смотреть по сторонам, и делать что-нибудь, строить каменные дома для людей, делать для них машины, давать им свет или что-нибудь еще, что каждый мог бы получить, — и они бы потом тоже могли ничего не делать, могли бы лежать на песке, на солнце, с пустой головой, и спать с женщинами.“

„Легкое отношение к жизни делает ее тяжелой.“

„Весенние слова, а летние тем более, самые легкие из всех слов на свете. Легче воздуха и даже гелия, которым надувают шарики. И такие же разноцветные. Они и состоят-то почти из одних только гласных, а согласные в них если и есть, то звонкие. Весенние слова, а летние тем более, чаще всего и не выговаривают даже, а выдыхают. Только успел губы приоткрыть, как оно уже упорхнуло. Только хвостик «лю» и мелькнул перед глазами. Чтобы весенних, а тем паче летних слов хватило для разговора хотя бы двух человек, а тем более для шепота, надо их выдыхать постоянно.“

„Женская привлекательность − это умение зарядить собой воздух. Гармонизировать мир хотя бы в пределах отдельно взятого дома. Не насиловать мужскую и женскую природу, а дать своему избраннику то, без чего он не может чувствовать себя счастливым мужчиной: уважение, легкое доминирование, покой. И без истерики требовать от него всего того, без чего не может быть счастлива ни одна женщина в мире, как бы она себя ни позиционировала. Это чувство защищенности и все, что из него вытекает − нежность, щедрость, верность.“

„Глубокое знание, что идешь неправедным путём – несомненно, тихо, но верно – обессилит меня. Не дойду до конца, не дам свою меру. Это уже теперь, когда думаю о будущем, давит меня. А теперь ещё так много живой силы во мне. Я уйду в дух – непременно – и дух разлетится, как легкий пар. О, я не за себя страдаю! Мне себя не жаль. Мне жаль То, чему я плохо послужу.“

„— В старости есть что-то положительное?
— Ничего положительного в старости нет. Кроме легкого утешения, что ты можешь плюнуть в любую сторону и отправиться, куда хочешь. Но это слабое утешение. Гораздо больше теряешь с возрастом.“

„Манеры не составляют актерскую игру. Стиль, сексуальность и различные уловки — самый легкий путь.“

„Любопытно, как люди воспринимают музыку — они не слушают ее как таковую, гораздо больше внимания они уделяют имени, написанному на обложке.
Если музыка способна тронуть мою душу, неважно, тяжелая она или легкая — это моя музыка.“

„Легкое дуновение свежего ветра, прохладные капли дождя на щеке, пряный аромат свежескошенной травы, звонкий смех ребенка – вот что надо уметь ценить, потому что это – НАСТОЯЩЕЕ!“

„Повеял летний ветерок;
Не дуновенье — легкий вздох,
Блаженный вздох отдохновенья.
Вздохнул и лег вдали дорог
На травы, на древесный мох
И вновь повеет на мгновенье.
Не слишком наша речь бедна,
В ней все имеет имена,
Да не одно: и «лед» и «ледень»,
А ветерок, что в летний час
Дыханьем юга нежит нас,
Когда-то назывался «летень».“

„Поднимет меня колесо обозрения
Над парком осенним с его желтизной.
Недорого детское увеселение,
Остался внизу городок расписной.
И город большой подо мной расстилается,
Но каждая улица здесь мне видна.
Я вижу, Ока серебром разливается,
Над нею плывет облаков седина.
Пейзажи меняются с каждым мгновением,
И город роится скопленьем домов.
А вечер подарит мне тайну забвения,
Прошепчет на ухо созвучия слов.
Поднимет меня колесо и опустит,
Минутное чувство полета даря.
Блокнотное легкое стихоискусство
Умножу на желтый пейзаж сентября.“

„Умного мужчину можно сковать только самыми легкими и незаметными оковами, про которые он думает, что он их может легко разорвать в любой момент, как только ему захочется, и подчиняется им, забавляясь, как бы в шутку.“

„Любовные игры, пожалуй, самые легкие из всех подвижных игр.“

„Думаю, фильм «Без понятия» — очень глубокий. Думаю, он глубокий в том смысле, что он очень легкий. Думаю, легкость должна исходить из очень глубокого места, если это настоящая легкость!..“

„Следовательно, руководителем в жизни является не разум, а привычка. Лишь она понуждает ум во всех случаях предполагать, что будущее соответствует прошлому. Каким бы легким ни казался этот шаг, разум никогда в течение целой вечности не был бы в состоянии его совершить.“

„Лепет, трепет, колыханье,
Пляска легкого огня,
Ангел мой, мое дыханье, -
Как ты будешь без меня?
Как-то там, без оболочки,
На ветру твоих высот,
Где листок укрылся в почке,
Да и та едва спасет?
Полно, хватит, успокойся!
Над железной рябью крыш,
Выбив мутное оконце,
Так и вижу — ты летишь.
Ангел мой, мое спасенье,
Что ты помнишь обо мне
В этой льдистой, предвесенней,
Мартовской голубизне?
Как пуста моя берлога -
Та, где ты со мной была!
Ради Бога, ради Бога,
Погоди, помедли, пого… (Звон разбитого стекла).“

„Не болей ты, Христа ради! Если Оська не будет смотреть за тобой и развозить твои легкие (на этом месте пришлось остановиться и лезть к тебе в письмо, чтоб узнать, как пишется: я хотел «лехкия») куда следует, то я привезу к вам в квартиру хвойный лес и буду устраивать в оськином кабинете море по собственному усмотрению. Если же твой градусник будет лазить дальше, чем тридцать шесть градусов, то я ему обломаю все лапы.“

„Сорваться — эффектнее, чем устоять,
Разбить — романтичнее, чем уберечь.
Отречься — приятнее, чем настоять,
И самая легкая вещь — умереть.“

„Женщины часто наряжаются в смирение, как в шляпку, которая им к лицу. Шляпка из смирения и вуаль из легкой меланхолии — разве не красиво?“

„Мой жизненный путь был далеко не самым легким… вспоминаю, что не один Новый год мне приходилось встречать в полном одиночестве, с несколькими центами в кармане и с хот-догом в качестве праздничного ужина. Однако эта нужда помогла мне ужесточить характер и сформировать собственную личность. Сам факт, что я должен бороться за существование, заставлял меня полагаться исключительно на собственные мозги и уважать только самого себя.“

„Нет ничего тяжелее легких связей.“

„Я бы сказал, что сейчас слова «элегантность» и «стиль» значат куда больше, чем просто красивая одежда, это, скорее, уже само отношение к создаваемому тобой образу; настроение, которое элегантный, стильный человек способен привнести одним своим присутствием. И, что важно, это настроение и этот образ должны быть естественными, не выглядеть продуманными до последнего стежка. Когда женщина прикладывает слишком много усилий для того, чтобы выглядеть элегантной, ты сразу это чувствуешь. Легкая, кажущаяся небрежность в образе — вот что я назвал бы настоящим стилем.“

„Все всегда должно быть трудно.
Легких путей искать нельзя — это нечестно и неинтересно.“

„Я не придаю большого значения тому, что сделала в театре и в кино. Люблю играть эпизод — он в состоянии выразить больше, чем иная многословная роль. … Почему мои любимые роли: бандитка Манька из «Шторма», продувная Дунька из «Любови Яровой» и даже спекулянтка Марго из «Легкой жизни»? Может быть, в моих глубинах затаилась преступница? Или каждого вообще тянет к тому, чего в нем нет?“

„Голова легкой должна быть. Чем меньше знаний, тем крепче убеждения.“

„— Искусство требует жертв?
— Нет, не должно, это неправильно. Искусство должно быть легким, веселым, доставлять наслаждение, радость, а если обязательны жертвы — нет, не искусство это: я так считаю…“

„Нужно быть легким человеком и уходить надо налегке.“

„«Здесь курят» – самое величайшее название фильма десятилетия. Одно это высказывание наполняет мои легкие никотином.“

„События рифмуются. Я с детства очень хорошо знаю, что судьба готовит нам встречи, невстречи, соприкосновения, парные случаи… С годами это кружево — с рифмами, рефренами, повторами, предупреждениями и даже легкими издевками — делается все гуще, все рельефнее. Не знаю, зачем оно так спроектировано, но наблюдать за этим страшно увлекательно.“

„Легкая влюбленность — это такой же абсурд, как и легкая беременность.“

„Когда после дождя выйдет солнце, и все кусты засверкают алмазами и хрусталями, и под легким ветром будто дышит какое-то гофмановское волшебство. Странно всё это продолжается, пока я гляжу без очков. Надену очки, все капли куда-то пропадают, каждый лист торчит отдельно, никакой груди, никакого дыхания, никакой феи, будто черт из Андерсеновской сказки вставил мне в глаз осколок зеркала. Очки — одна из причин рациональности и пессимизма. Близорукость — основа идеализма и живописи в тесном смысле слова.“

„187. Они должны в этом самом свою вежливость заиметь, чтобы такого дела никакого не было. Вот тогда-то будет жизнь иная. Мы не будем ухаживать за нашей кормилицей землей, у нас это дело отпадет, мы Святым Духом окружим себя, нас природа примет как таковых, за все наше сделанное нам простит. Мы не такими поделаемся — в атмосфере живыми легкими. Как никогда цветами засветимся, ароматом запахнем. Кто нас таких накажет? Мы поделаемся природы за это самое в любви друзья. Что мы не попросим у неё, она нам даст. А мы будем просить у неё жизни. Бороться с ней ми перестанем, уничтожать её не будем.“

„135. Люди будут в природе такие, их природа не будет беспокоить, они по земле ползать не будут, а будут летать в воздухе в атмосфере. Они сделаются легкими, их окружит сила ума. Это человека такая атмосферная будет жизнь, он будет как какая-то в этом деле птица.“

„103. Человек должен родиться на бугре, чистой атмосферной системе. Дитя, по идее Паршека, вновь рожденный человек, он на руках у людей должен воспитываться. Никакой ему не надо техники, не надо ему никакого искусства с химией. Ему надо люди естественного характера, ему никакого дела. Надо научиться встречать естество, чтобы живые люди. Этот человек буду я. Мне нужно здоровый человек, он должен сделаться в природе таким легким человеком, которого поднимет живого, подготовленного в природе, воздухом. Человека к этому всему ведет в природе Паршек. Он сейчас не в силах сам это сделать, у него состояние, он болен.“

„6. Духом оно носилось, силою делалось, и человек у себя легкое в этом деле имел, он получал. Я этот воздух пахучий полюбил, и не уходил бы от него. Это место наше, всех оно. * 16. Нам, всей молодежи, надо такое условие, такую возможность заиметь, чтобы люди научились в природе оставаться без всякой потребности. Это место будет наше райское.“

„157. Чужое и мертвое снимаю с тела. Золото не надо с серебром, а надо чистое энергичное тело. Я его люблю. Простые истины говорят об этом, это голод, он применяется на всех людях. Сознательное терпение — легкое лечение. Оно применяется самим Ивановым.“

„183. Им надо поворочать слева направо. А потом с вдохом, выдохом. Подниматься на ноги для того, чтобы пальцами в ногах пошевелить, в руках пальцами. На сердце и легкие, да живот, им надо повернуть слева направо. Потом под воду, после профилактика воли. Весь это для человека прием, больше ничего не надо.“

„182. Я человека обиженного больного через свои руки принимаю. Беру его за лоб одной рукой, а второй рукой за ноги, пальцы. Им мозговой системой мнением управляю, своим током. Потом перехожу мыслью, чтобы он мнением владел: на свое сердце, на свои легкие, и в живот.“

„156. Хвалиться в природе этим добром не следует. А лучше так жить, как учит нас Паршек. Он большое время года остается в природе без всякой потребности. Это великая помощь в экономике, и также здоровье остается при человеке. Мы должны. Это все для жизни легкое делается природой. Она жалеет и прощает ему за все сделанное ими.“

„Если мы будем судить о величии тем влиянием, которое оказал великий человек на людей, то скажем, что посланник мусульман – величайший из великих людей в истории. Он остановил фанатизм и вымыслы и воздвиг над иудаизмом и христианством и религией своего народа легкую, ясную и сильную религию, которая дошла до наших дней, обладая силой великой идеи.“

„Вскоре лес закончился, и мимо нас потянулись широкие, наполненные туманами и влагой равнины, за которыми в солнечном мареве тянулась и вздымалась легкая и глубокая пустота, разворачиваясь прямо из-под наших ног в восточном и южном направлениях, тянулась и впитывала в себя остатки воды и зеленую, полную светом траву, втягивала почвы и озера, небеса и газовые месторождения, которые светились этим утром под землей, золотыми жилами проступая на коже отчизны. И где-то на юге, за розовыми облаками восхода, по ту сторону утренней пустоты, четко проступали в воздухе легкие и обманчивые врата небесного Ворошиловграда.“

„Если дорога кажется легкой, то, скорее всего, вы идете не в ту сторону.“

„Счастье находят те,кто не ищет легких путей.“

„Эта болезнь у него ужасно сработает. Ваши легкие наполняются.“

„ПОЧЕСЫВАНИЕ МЕСТНОСТИ — легкий профилактический осмотр района после его тщательного прочесывания и зачистки.“

„Ещё и румянец цветёт на взгорках меж стариц и проток, перехваченных зеленеющим поясом обережья, сплошь заросшие озерины, убаюканные толщей плотно сплетающейся водяной травы, не оголились до мёртво синеющего дна, ещё и берёзки, и осины не оголились до боязливой наготы, не пригнули стыдливо колен, не упрятали в снегах свой в вечность уходящий юношеский возраст, ещё и любовно, оплёснутые их живительной водой, багряно горят голубичником холмики, сплошь похожие на молодые женские груди, в середине ярко горящие сосцами, налитые рубиновым соком рябин, ещё топорщится по всем болотинам яростный багульник, меж ним там и сям осклизло стекает на белый мох запоздалая морошка и только-только с одного боку закраснелая брусника и клюква, но лету конец. Конец, конец ― напоминают низко проплывающие, пока ещё разрозненные облака; конец, конец ― извещают птицы, ворохами взмывающие с кормных озер, и кто-то, увидев лебедей и гусей, крикнул об этом; конец, конец ― нашептывает застрявший в углах и заостровках большого озера туман, так и не успевший пасть до полудни, лишь легкой кисеей или зябким бусом приникший к берегам.“

„Идея интегрального воспитания достигла своего полного развития лишь очень недавно.

Она родилась из глубокого чувства равенства, из требования разума, что каждый человек, к какому бы классу он ни принадлежал, имеет право на развитие, возможно полным образом, всех своих физических, умственных и эмоциональных способностей.

Очень многие, вполне искренние и прогрессивные люди, приходят в ужас от подобного требования и всем сторонникам системы интегрального воспитания задают вопрос: для чего, говорят они, нужно знать какому нибудь рабочему разныя науки, искусство и литературу? Ведь все это ему совершенно не понадобится в жизни, а между тем знакомство с этими предметами воспитает в нем чувство недовольства своей судьбой и поселит в его душе отвращение к его обычной, скромной и тяжелой, но общественно-необходимой работе. Неизбежно вкусив знания, рабочий захочет более легкого и приятного труда, а если нужда и заставит его работать в мастерской, на поле или в шахте, то он будет себя чувствовать гораздо несчастнее, чем работающий рядом с ним совершенно необразованный товарищ.“

„Виктор первым из звукорежиссеров стал внедрять в практику новый стиль работы: хорошо зная технику, он не боялся экспериментировать в студиях, стал при записи применять совершенно новую для того времени технику. Первые многоканальные записи были у нас в стране сделаны именно им; различные устройства обработки сигналов, ревербераторы, эквалайзеры и т. п. в наших студиях также осваивались Виктором Бабушкиным и получили путевку в жизнь с его легкой руки.“

„Я люблю гномов. Они у меня надежные, основательные, крепко стоят на ногах. Черты, которых многим из нас не хватает. Они отличаются от тех, что из западноевропейского фольклора. Скорее, списаны с русских мужиков. Правда, облагорожены. Но, как в Западной Европе, так и у нас, не упустят случая выпить пива. С моей легкой руки оно стало национальным гномьим напитком. Мне бы хотелось видеть в жизни больше гномов.“

„Ключом к богатству является умение делать все трудное легким. Ведь цель бизнеса — упрощать жизнь, а не усложнять ее. И именно тот бизнес, который позволяет сделать жизнь максимально легкой, позволяет сделать самые большие деньги. Все они делают деньги на том, что облегчают людям жизнь. Денежный поток течет к тому, кто облегчает людям жизнь.“

„Они были в прекрасном саду-огороде, который содержался в большом порядке. <…> Огромные грядки с овощами также отличались своеобразной прелестью. Спаржа с изящными стеблями и шелковистыми волосиками, блестевшими от вечерней росы, напоминала рощу карликовых елей, покрытых серебристым флёром. Горох, поднимаясь на подпорках легкими гирляндами, образовал длинные беседки, какие-то узкие таинственные проулочки, где щебетали крошечные полусонные малиновки.“

„Увлекло то, за что фильм, наверное, будут ругать! Это не байопик и не исследование творчества Гоголя, а своего рода фантазия на тему Николая Васильевича. В сценарий, как мне показалось, был сознательно заложен элемент легкого хулиганства, без чего творчество не может существовать.“

„У каждого счастье своё.
Счастье - неприметное и легкое словно дымка,
Счастье - бесценный подарок длиною в жизнь,
Счастье - проливной дождь с грозой и радугой во все небо…..“

„Легкая музыка виски, попадающего в бокалы, сделала приятный перерыв.“

„Мне, к сожалению, не везет — у меня в жизни не было легких проектов“

„Но главная эволюция ждала А. Т. впереди. Окружающие его интеллигенты между водкой и очередным партсобранием втолковали ему наконец (после 50 лет это не дается легко), что судьба мужицкая ― часть общей судьбы, и главное сейчас не там, в деревне, а здесь, в мире духовного прояснения и общественного самосознания. Этот личный для А. Т. процесс прозрения совпал с хрущевским дуро-ренессансом. Твардовский, мужицкий поэт, оказался близок, понятен Хрущеву. Твардовский воспользовался этим, сугубо личным благоволением власти, чтобы создать отличный журнал, восстановить критику, дать дорогу честной прозе. И, как апофеоз его деятельности, на страницах «Нового мира» возник Солженицын ― дитя глупой случайности для одних и дитя первой необходимости для всего честного в России. Для Европы Твардовский ― это тот, кто опубликовал Солженицына. Но мы знаем долгий и горький, сугубо русский путь Александра Трифоновича к высшей правде и преклоняем головы перед человеком, который не прельстился погремушками официального признания, перед человеком, который, увидевши луч света, смело пошел вперед навстречу солнцу правды. Его смерть тоже результат этого пути. Рак легкого вспыхнул сразу вслед за разгоном редколлегии «Нового мира.»“

„Не знаю, как для кого, но для меня Переделкино ― это прежде всего место, где жил Пастернак. Может быть, отчасти из-за поразительной топографической точности его стихов, в которых и водокачка, и ручей, и мостик, и чуть ли не железнодорожное расписание («а я шел на шесть сорок пять»), и переделкинское кладбище («я вижу из передней в окно, как всякий год, своей поры последней отсроченный приход»). Как-то ранней весной я подошел к этому кладбищу и хотел подняться к его могиле прямо с шоссе, но между оградками было слишком тесно и еще не высохла густая грязь. Во многих оградках шла та спокойная, неторопливая кладбищенская работа, где уже нет места горю, а лишь легкая печаль витает над житейским трудом.“

„Слезы, это мог бы быть тон, если бы они не были такими легкими, настоящий тон и, наконец, тенор.“

„В 1971 году Александр Солженицын, предположительно защищённый своей славой, пережил попытку отравления рицином в одной кондитерской в Новочеркасске, куда он поехал проводить расследование массовых беспорядков рабочих. Ему удалось выкарабкаться. Оружие еще не доведено до совершенства. Однако в 1978 году болгарскому писателю-эмигранту Георгию Маркову повезло куда меньше. Он был уколот зонтиком одним прохожим, который вежливо извинился с легким славянским акцентом, тем же вечером он слёг и скончался через четыре дня в ужасных муках. При падении Берлинской стены генерал КГБ Олег Калугин рассказал, как болгарский руководитель Тодор Живков обращался к услугам российских отравителей.“

„Подобно тому, как в природе кое-где встречаются места безнадежно унылые, как иногда восходят на земных просторах растения безуханные, не радующие глаз, ― так и среди людских существований бывают такие, которые как бы заранее обречены кем-то недобрым и враждебным человеку на тоску и на печаль бытия. Будет ли виною тому какой-нибудь телесный недостаток, иногда совершенно незаметный для света, да зачастую забываемый и самим обладателем этого недостатка, плохое зрение, слабые легкие, маленькая неправильность в строении какого-нибудь органа, или что-нибудь иное, ― или слишком нежная, слишком восприимчивая ко всем впечатлениям душа с самого начала своего сознательного бытия поражена была почти смертельно какими-нибудь безобразными, грубыми выходками жизни, ― как бы то ни было, вся жизнь таких людей является сплошною цепью томлений, иногда с трудом скрываемых. Кто из людей, знающих свет, не встречал таких людей, и кто не удивлялся их странной, капризной неуравновешенности! Такою обреченною всегда томиться душою обладал некий петербуржец, Алексей Григорьевич Курганов.“

„Самое легкое, но абсолютно бесполезное занятие – пытаться сделать из себя жертву. Некоторые исполняют эту роль всю свою жизнь. Выставляют напоказ свои слабости, давая понять, что именно эта боль – их сильная сторона. Нет. Можно сколько угодно проводить экспертизу своего прошлого, но в нем всегда будет, как в подвальном помещении, прохладно и сыро. Все, что у нас есть – это только сегодня, только этот день и эта минута, в которую мы можем изменить всё –

выбрать красивую мысль, произнести теплое слово, принять верное решение и выстроить счастливые отношения не только с каким-то конкретным человеком, но и со всем миром в целом.“

„Воскресное утро словно легкой рукой прикоснулось к воспаленной ночи. Рассвет забрезжил, ливень прекратился, ветер утих, и солнце воссияло на прозрачно-голубом небосклоне. Из окон послышались разговоры, плач детей, смех, ароматные струйки, исходившие от свежей выпечки…Все это придавало новому дню особое настроение. Весеннее предвкушение счастья.“

„Выделиться из толпы-дело не из легких,многие боятся из страха оказаться наедине с собой.“

„Но что есть надежда? Не что иное, как маска на лице
бытия; легкое прикосновение правды стирает её, и затем мы лицезреем блудницу c впалыми щеками, от влияния которой мы освободились.“

„Важно только одно – жить, как умирать, с сердцем хулигана – легким и безбашенным.

Бесстрашным сердцем.“

„Музыка укачивала.
Уводила вне кабинетика, куда-то под совсем чужое небо, чужие горячие звезды, может быть, пальмы.
Под свет софитов, к берегу Тихого океана, где белоснежный песок и ледяные коктейли.
И дамы в платьях настолько легких, что те плывут за ними по воздуху, повторяют любое движение.
Он подпевал певцу.
Он знал каждое слово,
каждую нотку этого чужого легкомысленного ослепительного мира –
знал, как хозяин.
Он великолепно вёл. Твердо и плавно.
Мягко и уверенно.
Словно я заранее знала все движения,
словно всё именно так и задумывалось с сотворения мира.
And I seem to find the happiness I seek when we are together dancing cheek to cheek…
И сразу – не страшно.
Весь мир сразу маленький, игрушечный у него в руках.
Не опасный и против тебя, а такой – попкорн, сахарная вата и карамель.“

„Джанни фантастически быстро лепил. Все, что стояло у него во дворе – баловство. У него всегда было с десяток заказов плюс всё, что он лепил для себя. Экстаз святой Катерины, к примеру. Он играл с материалами – дерево, бронза, мрамор, гранит. Он заставлял металл выглядеть как камень, камень, как дерево, дерево превращал в бронзу, но так тоже – баловался. Он всегда лепил в полный рост.

Святая Катерина у него кружилась. Церковь всегда ставит своих святых статично, а у него мрамор её робы расплескивался, разлетался вечерним платьем – роскошью тканей. Из-под убора у святой Катерины выбивались кудри и вились по щекам, по губам приоткрытым, идеальной формы губам, обвивали слезы – мраморные, но столь настоящие, что ты верил – они прозрачны, солены и горячи. Слезы мокрили ей губы, глаза были закрыты, веки легки – как крылья летучей мыши. Как крылья летучей мышки – трепетны, ты верил – вздрагивают веки у святой Катерины в экстазе. И вся фигура из тяжелого мрамора была невесома – вот-вот взлетит. Затанцует по воздуху.

Джанни лепил Катерину со Штази. Но столь великолепной я видел Штази лишь раз – в Италии на скале. Штази в тяжелом халате после вечернего заплыва с полотенцем на волосах, Штази шампанское ударило в сердце, нам по шестнадцать, сумерки липли к нам фиолетовой сахарной ватой. Штази, зацелованная, летняя, кружилась под песни Герберта – в боли, ярости, счастье. В боли от ужаса осознания, что, возможно, она никогда не потянет больше такую открытость, ей никогда не будет так хорошо. В ярости, что детство уходит, что мы с Гербертом соревновались за прозрачную девочку, но теперь она не поспевает за нами. И ей уже никогда не поспеть. В ярости, боли, что это последние лучи солнца, когда она для нас – центр. В счастье – а как без счастья на скалах Италии, когда ты вызываешь легкое опьянение у господа и наисветлейшего из воинов его? Как без счастья?“

„Чтобы жизнь нам не казалась легкой,нужно трудности создать.“

„Джанни фантастически быстро лепил. Все, что стояло у него во дворе – баловство. У него всегда было с десяток заказов плюс всё, что он лепил для себя. Экстаз святой Катерины, к примеру. Он играл с материалами – дерево, бронза, мрамор, гранит. Он заставлял металл выглядеть как камень, камень, как дерево, дерево превращал в бронзу, но так тоже – баловался. Он всегда лепил в полный рост.

Святая Катерина у него кружилась. Церковь всегда ставит своих святых статично, а у него мрамор её робы расплескивался, разлетался вечерним платьем – роскошью тканей. Из-под убора у святой Катерины выбивались кудри и вились по щекам, по губам приоткрытым, идеальной формы губам, обвивали слезы – мраморные, но столь настоящие, что ты верил – они прозрачны, солены и горячи. Слезы мокрили ей губы, глаза были закрыты, веки легки – как крылья летучей мыши. Как крылья летучей мышки – трепетны, ты верил – вздрагивают веки у святой Катерины в экстазе. И вся фигура из тяжелого мрамора была невесома – вот-вот взлетит. Затанцует по воздуху.

Джанни лепил Катерину со Штази. Но столь великолепной я видел Штази лишь раз – в Италии на скале. Штази в тяжелом халате после вечернего заплыва с полотенцем на волосах, Штази шампанское ударило в сердце, нам по шестнадцать, сумерки липли к нам фиолетовой сахарной ватой. Штази, зацелованная, летняя, кружилась под песни Герберта – в боли, ярости, счастье. В боли от ужаса осознания, что, возможно, она никогда не потянет больше такую открытость, ей никогда не будет так хорошо. В ярости, что детство уходит, что мы с Гербертом соревновались за прозрачную девочку, но теперь она не поспевает за нами. И ей уже никогда не поспеть. В ярости, боли, что это последние лучи солнца, когда она для нас – центр. В счастье – а как без счастья на скалах Италии, когда ты вызываешь легкое опьянение у господа и наисветлейшего из воинов его? Как без счастья?“

„Я верю в действия. Но больше всего я верю, что есть существа — невероятно редкие, но которых так надо искать — что превращают твой мир — не наполненный и по-человечески бесполезный — в сияние бриллиантов или галактик, разбрасываемых легкой рукой, пьяной от счастья, от желания красоты“

„Я верю в действия. Но больше всего я верю, что есть существа — невероятно редкие, но которых так надо искать — что превращают твой мир — не наполненный и по-человечески бесполезный — в сияние бриллиантов или галактик, разбрасываемых легкой рукой, пьяной от счастья, от желания красоты“