Цитаты о мыло

страница 5

„Возраст — понятие относительное. У меня свои преимущества: в моем организме не было ни капли спиртного и я не выкурил ни одной сигареты. Мои ощущения сравнимы с ощущениями тридцатилетнего человека, не более того.“

„Мой творческий успех — это живые читатели. Люди, которым нужны мои книги.
Успех — это интерес ко мне, как к творческой единице, это потребность в моем творческом продукте. Это доверие читателей… Это их любовь, конечно. То есть, это наша взаимная любовь!“

„Я — холст своего опыта, моя история запечатлена в линиях и штриховке, и вы можете прочитать ее на моем теле.“

„Я всегда верил в этот мир. Когда мне было 15, меня ограбили – приставили к виску пистолет, бросили на пол. Не важно, как каким уродливым или тупым кажется мир, я верю в него. И то, что после трагедии 11 сентября, мы собрали MCR, только укрепило мою веру.“

„Влюбленный спросил меня: «Пишешь газели, как прежде писал?»
«О нет! – я ответил. – Не нужно мне больше хулы и похвал». «Что так?» – он спросил. «Заблужденья ушли, – так я молвил в ответ. –
Тому, что ушло безвозвратно, возврата из прошлого нет. Слагал я газели, касыды, сатиры писал без числа,
Затем что влюблен был, и алчен, и ненависть в сердце жила. Один не заснет, не задремлет, все ночи гадает над тем,
За чей ему счет поживиться, где взять ему лишний дирхем; Другой распростился с покоем, все дни размышляет о том,
Как сахарный рот возвеличить, как локон прославить стихом; А третий, как пес одряхлевший, желает и ждет одного:
Чтоб враг ему в лапы попался, который слабее его. От этих трех псов шелудивых избавь, милосердный Господь,
Мою изнемогшую душу, мою полоненную плоть! Газели, касыды, сатиры, – навек позабыть их дозволь!
Доколь мне насиловать сердце, свой ум угнетать мне доколь? Метанье словесного сора пристало ль мужам, Анвари?
Коль некогда слыл ты болтливым, тем строже уста затвори! На путь благодатный спасенья ступи одинокой стопой,
Два три мимолетных мгновенья – и кончится искус земной!»“

„Всю мою жизнь моим самым страстным желанием было посетить красивейшие уголки Земли; теперь я могу лишь надеяться, что мне будет позволено отправиться туда после смерти и увидеть их воочию.“

„Я хочу поблагодарить мою жену Блейк, которая сидит вон там, она является всем для меня. Ты самое лучшее, что когда-либо случалось со мной, второе – это звезда на Голливудской «Аллее Славы». Ты делаешь всё в моей жизни лучше, абсолютно все, что в ней есть.“

„Оставьте почести сенаторам и ученым. А на моем могильном камне напишите: «Говорил же вам: я болен».“

„До тех пор, пока мою фотографию дают на обложке журнала, меня не заботит, что обо мне пишут на 96-й странице.“

„Я никогда не сажусь и пишу. Я просто sorta позволяю вещам формироваться в моем мозге.“

„Думаю, им надо вернуться к старому, доброму способу по доставке сценария лично нам в руки. Пусть присылают распечатки, а не шлют цифровые копии по мылу. Мне кажется, скоро так и будет. Спросите копов на улицах, какие самые распространенные преступления. Вам ответят, что они связаны с кредитными картами. Цифра. Надо возвращаться к наличным.“

„Я всегда изо всех сил старался быть философом; но, сам не знаю как, в мою жизнь постоянно прорывалась буйная веселость.“

„Друг друга отражают зеркала,
Взаимно искажая отраженья. Я верю не в непобедимость зла,
А только в неизбежность пораженья. Не в музыку, что жизнь мою сожгла,
А в пепел, что остался от сожженья.“

„Однажды поздно ночью, когда «Клан Сопрано» только начали показывать, в мою манхэттенскую квартиру кто-то постучал. Я открыл дверь, и чувак, который там стоял, в момент сделался белым, как простыня. Я не сразу понял, чего он так испугался. А он просто решил, что я Тони Сопрано.“

„Никогда не забуду выражение лица привратника иерусалимской мечети Купол Скалы, когда я легкомысленно предложил, чтобы он пренебрег каким-то календарным запретом и пустил меня внутрь. Его лицо, до этого прохладно-приветливое, превратилось в маску, и эта маска заявляла, что он теперь имеет полное право убить и меня, и мою жену, и моих детей. Я понял тогда, что выражение «глубоко верующий» — грубое надругательство над понятием глубины. Нельзя назвать что-то глубоким только потому, что это единственное, что есть в наличии; скорее это глянец, прикрывающий пустоту.“

„… многим это может показаться смешным, но люди со всей страны переводят деньги на мою избирательную кампанию. Больше ДЕНЬГИ ПЕРЕВОДИТЬ НЕ НАДО.“

„Гора детских ботиночек в темных залах музея на месте Освенцима напоминает что-то уже виденное, например, гору игрушек под рождественской елкой. Знаю, смерть в любом случае доберется до каждого. Но когда она смешивается с детством, наукой и всем тем, что в моем мире стремится спасти, отгораживает меня, живого, от смерти, — отвращение к преступлению нацизма становится невыносимо острым.“

„Это была моя первая настоящая работа (о съемках в «Ярмарке тщеславия») Я пришел на премьеру, но никто не сказал мне, что мою роль вырезали. Я так и не понял этого, до тех пор, пока не закончился фильм“

„Нет — сильным мужчинам в одной рубашке, шагающим через мою кухню страстно и тупо.“

„Пеле – один из немногих, кто опровергает мою теорию: вместо пятнадцати минут славы он получит пятнадцать веков.“

„Мне так не хватало различных экспериментов, через которые подростки проходят в моем возрасте! – отметила Эмма. — Я мечтала отстричь волосы еще с 16 лет, но только сейчас у меня появилась такая возможность. Ну, я и не стала ее упускать.“

„Но в гиперболе, в «неразвитой напряженности» (как сказал бы Гегель), в «страстной односторонности» (на моем языке) есть энергия открытия, и формулы, в которых эта энергия отпечаталась, культура не забывает. Они в чем-то ценны для понимания того, что произошло. Наверное, потому, что великое никогда не рождается вяло, в полутьме, без яркой вспышки, которая и освещает, и ослепляет.“

„Мне представлялось, что я был безумен всю мою жизнь и внезапно обрёл разум!“

„Давайте посмотрим, какой выбор сделает власть, какой выбор сделает Путин. Зарегистрировать и подумать, что ну ладно, пусть эта блондинка даже будет и хорошо, хоть какая-то история и даже может мне это будет выгодно. Или не зарегистрировать и пойти по жесткому варианту, что тоже большой риск и что может случиться. Но тогда мы тоже на моем примере увидим, что из себя представляет эта власть. Это тоже будет полезно.“

„Надеюсь, что, помимо трёх собак, у меня будет муж или хотя бы молодой человек. Всем так интересно узнать про мою личную жизнь. А я не могу об этом говорить…“

„Понтий Пилат мыл руки не только перед едой.“

„Тут две стороны. Понятно, что по блату в футболе заиграть невозможно. С другой стороны, когда тебя знают, то могут позвать. Естественно, если бы Клеймёнов меня не знал, то не предложил бы мою кандидатуру. Но помогло и то, что был на виду в первой лиге, сыграл кое-какие приличные матчи. Иначе меня никто бы в "Спартак" не позвал. Всё взаимосвязано. Ещё в дубле динамовском я чувствовал, что Семёныч (Клеймёнов) мне доверяет. Да, он гонял нас, но чувствовал: доверяет. Мог подойти и сказать мне правильные слова, которые мне как раз в тот момент и нужны были. Он и сейчас такой – если плохо, не будет орать, если хорошо, от счастья тоже не запрыгает. Подойдёт и на ушко что-то очень нужное шепнёт. После того как я перешёл в "Сатурн" к тоже давно мне знакомому тренеру вратарей Сергею Бабурину, контакт с Клеймёновым остался, где-то раз в полгода созванивались.“

„190. Я буду таким, как хочет сама природа. Она меня нашла, она меня таким сохранит. Буду надо людям через мою к ним пользу. Я им помогаю, они от меня получают здоровье одно из всех.“

„128. А по всей жизни, я такой же самый человек. Смогу умереть так же, как и все умирают, только я не буду умирать через мою у меня силу. Это наш с вами мозг, он ничего не делает, чтобы жить. А спокойно сохнет, свои силы теряет, и человек умирает.“

„На полюсе я не раз благодарил судьбу за то, что она меня многому научила. Недаром говорят: знания плечи не оттянут. В свое время я лудил посуду, тачал сапоги, стирал, мыл полы, свежевал медведя, готовил обед. Все пригодилось.“

„Вы знаете мою позицию, много раз говорил на этот счёт. Считаю, что у нас один народ, и разницы практически никакой нет. Есть культурологическая, языковая окраска немножко другая. Причём для меня, например, своеобразие культуры украинского народа, на мой взгляд, это очень дорогого стоит. Это действительно богатая культура. Но в целом, по сути‑то один народ.“

„Я весь - боренье: на беду мою“

„За неоновой прозрачной дымкой,
Люди-тени, люди-невидимки,
Почему-то не сидится дома одной.
Напою себя горячим кофе,
Одиночество не так уж плохо,
Только в воздухе так сладко пахнет
весной.
Почему, ты сейчас не со мной…

Припев:
Любовь в большом городе,
В маленькой комнате,
Два человека нашли её снова.
Любовь в большом городе,
Никаких перемен в сердце моем.
Любовь в большом городе,
В маленькой комнате,
Два человека укрылись от холода,
Там где в объятьях людей просыпается день.“

„Мои произведения не исполнялись двадцать лет (кстати говоря, на все мои концерты питерским Союзом композиторов до сих пор наложен запрет). Даже странно об этом говорить, настолько это мелкое и мелочное явление… Представьте себе: я не устраиваю концертов уже почти полжизни, а эти сморщенные груши из Союза, о которых я совершенно позабыл, и даже не знаю, как их зовут, чуть ли не по наследству передают друг другу запрет на мою тень, даже на воспоминание… Один умирает — и завещает это святое знамя следующему. Изгнать чужого! — вот что такое настоящая сила клана!“

„В мою квартиру недавно забрались воры — вдруг через какое-то время взяли и почти все вернули. Вместе с запиской: «Уважаемый Этуш! Извините нас, мы были вынуждены это сделать». Понять, кто здесь живет, легко: мой портрет в гостиной, афиши на стенах.“

„Комментарий=Мадонна на буклете сборника Something to Remember, 1995 год|Цитата=За последнее десятилетие вокруг моей карьеры было столько скандалов, что никто никогда не обращал внимания на мою музыку. Мои песни забывали»“

„Волю мою распяв, обезвредив
Бдительность,
Снова заставишь поверить в
Чистейшую искренность.
Минное поле бы мне подошло
Восхитительно,
Чтобы гулять в ночи.“

„Избалованный дружбою Пушкина, барон Дельвиг до того ревновал к славе великого поэта, отражавшейся косвенно и на нём, что малейший успех другого начинавшего поэта его уже тревожил. Притом он принял на себя роль какого-то Аристарха и имел притязание, чтобы посещавшие его, в особенности юные литераторы, спрашивали его советов, и обижался, если они их не слушали. Я же не любил никому навязывать чтение моих произведений и, не слишком доверяя непогрешимости дельвиговской критики, не счёл необходимым предъявить барону в рукописи мою новую поэму, о которой (мне на беду) неосторожные друзья успели оповестить чересчур восторженно.
Дельвиг не простил мне, как он полагал, моей самоуверенности <…>. Он вывел заключение, <…> что поэтому надобно, как тогда говорилось, порядочно меня отделать.“

„… неприятно только было нам встретить в некоторых стихотворениях неумеренные похвалы писателя своим друзьям: рука руку моет; обе белы бывают.“

„Решайте эту проблему, как хотите. Не нравится мыть посуду обоим – зарабатывайте на домработницу.“

„Я безумно нервничаю насчет комментариев о моем выступлении, но публика заставляет меня расслабиться.“

„Однажды утром я застрелил слона в моей пижаме. Как он попал в мою пижаму, я никогда не узнаю.“

„Пожалуйста, примите мою отставку. Меня не волнует принадлежность к любому клубу, в котором я буду членом.“

„Мое знакомство с «Мифом» было достаточно коротким, всего 5 дней. За тех 5 дней я даже не набивался к нему в друзья, мы сосуществовали в одном блиндаже. Некоторые подробности, конечно, запомнились. В чем, возможно, особенность нашего знакомства? Так случилось, что именно у меня на руках, можно так сказать, он умер. Это, по-видимому, единственное, что меня может отличать от других участников этих событий или людей, которые знали Василия. Надеюсь, что когда-то все это будет рассматриваться академически, возможно, кто-то снимет художественный фильм о такой личности. Я очень хочу, чтобы и у меня в городе его имя было запечатлено. Во время презентации фильма «Миф» я так и сказал: «Я тебя, Василий, на тот свет благодарю, если так можно сказать, потому что ты спас, в сущности, мою жизнь». Нужно ли было Василию вообще идти на войну. Я этого не решаю. Теперь важно уважать его подвиг, беречь память о нем. Я хотел бы, чтобы на таких людях было больше сосредоточенно внимания. Василий Слипак – это такая величина, он мог поднимать массы, он был авторитетом и примером. С того, что я успел увидеть, это просто гиперпатриот. Он Герой!“

„Игра по-крупному, практически рулетка. Причем не только в финансовом плане. Ведь если фильм, снятый в Австралии и о жителях именно этой страны, не провалится в прокате, то у меня появится шанс снимать в Сиднее, моем любимом городе, где живут мои дети.“

„Я делаю игры для того, чтобы люди получали от них удовольствие, для их развлечения. В моем детстве игр не было, их роль выполняли фильмы и книги.“

„При решении любого вопроса думайте о фюрере. Спросите себя: как бы фюрер поступил на моем месте? И поступайте соответственно, и вы окажетесь на высоте положения. Укрепленные этой мыслью, вы будете целиком облечены новыми моральными полномочиями. Не проявляйте лицемерия, мелкой озабоченности, не скатывайтесь до уровня мелких буржуазных споров.“

„В мою команду входят многие игроки, но абсолютно незаменимым является Ашот Наданян, который, кроме собственной работы, ещё и руководит всем процессом, а также планирует тренировки.“

„Павер Кастору Трою. Одеялом теплым тебя накрою. Когда не пою меня кроет, Обожаю мясо с кровью, кровью. Страпон входит в анус с болью (Ой!) Это как борьба бля с молью. За вами посуду мою, ношу насвай под губою. Бой с тенью, бой с тенью, Или игра с самим собою.“

„Все совпадения лиц и мест случайны, как и всё в мире. У меня врачебное предписание ― отдышаться за городом. Мой загород ― скошенный вниз, к речке, кусок сырой земли, на котором с десяток высоченных сосен, в сущности, для восприятия уже не деревьев, а стволов. Написала слова и ужаснулась второму их смыслу. Будто не знаю, что все слова у нас оборотни. Поэтому считайте, что я вам ничего не говорила о соснах. Или сказала просто ― шершавые и высокие. Такие достались. Метут небо ветками-метелками. Ширк ― и облака налево, ширк ― направо. Только к ночи они замирают, и тогда я их люблю за совершенную графичность, которой на дух нет у подрастающих молоденьких рябин, вставших взамен унесенных ураганом орешников. Рябинки-лапочки ― это живопись кистью, не без помощи пальца. Сосны же ― графика. Но под всем и, в сущности, над всем царствует на моем куске земли перформанс крапивы, царицы моих угодий.“

„Жаб Жабыч занимался на дому. Он усиленно готовился к поступлению в юридический институт, изучает буквы и слоги.
Целыми днями он сидел и произносил: «Мама мыла раму!», <…> «У Ромы папа. У папы мыло. Папа моет Рому. Роме моют попу».
Для милицейского отделения юридического института он уже читал неплохо.“

„Вы мою деятельность оценили незаслуженно высоко. Я не подрывал престиж советского государства. У советского государства, благодаря усилиям его руководителей и Вашему личному вкладу, никакого престижа нет. Поэтому по справедливости Вам следовало бы лишить гражданства себя самого.“

„Я считал, что именно бокс сможет изменить мою жизнь, вывести меня в люди. Мой первый тренер Сергей Новиков показывал мне бои профессиональных боксеров, рассказывал, как они роскошно живут. Я был заряжен этими историями. Пока многие мои знакомые со двора нюхали клей, пили и кололись, я пахал в спортзале. Бокс увёл меня от многих уличных неприятностей.“

„Нравится ли мне война? Война - это смерть, страдание и кровь. Это никому не может понравится. Но это моя война, как и миллионов украинцев. Это моей стране был брошен вызов. Это мне плюнули в душу и в сердце подонки, которые пришли сюда убивать мою нацию, пользуясь ситуацией, когда страна не могла себя защитить. Поэтому пока у меня будут силы - я буду делать все, чтобы очистить страну от этой все уродующей вокруг себя грязи.“

„Я никогда не думаю, что могу серьёзно травмироваться. Если вы верите, что это может произойти с вами, то как вы будете делать свою работу? Если вы не дожили до восьмидесяти, или что-то в этом роде, потому что вы думали об аварии, вы не поедете так быстро, как можете. А если вы так не поедете, вы не гонщик. Некоторые парни в Формуле-1… ну, в моем понимании, они не гонщики. Они водят гоночные машины, вот и все. Они делают половину работы. И в этих обстоятельствах я изумляюсь, зачем они занимаются всем этим…“

„Когда мы прибыли в деревню и расположились в комнате, то друг за другом стали заходить крестьяне, и каждый клал на стол что-то завернутое в бумагу, сперва перед воеводой, затем перед его женой. <…> В моем присутствии воевода развернул несколько бумажек, и в каждой было завернуто 10 копеек. Его супруге всегда давали половину. Теперь я понял, почему воевода в течение всей масленицы вместе с супругой ездил в гости по соседним деревням: он собирал привычные подарки.“

„Я испытываю по отношению к окружающему смешанное чувство превосходства и слабости: в моем сознании законы жизни тесно переплетены с законами сна. Должно быть, благодаря этому перспектива мира сильно искажена в моих глазах. Но это как раз единственное, чем я еще дорожу, единственное, что еще отделяет меня от всепоглощающего мирового уродства.“

„Я — монархист самобытный, на свой салтык и потому глубоко верующий. Ныне идея чистой монархии переживает серьезный кризис. Понятно, эта драма отзывается на всем моем существе; я переживаю ее с внутренний дрожью. Я защищал горячо эту идею на практике. Я готов иссохнуть по ней, сгинуть вместе с нею, но только одиночкой, в своих четырех владимирских стенах, но отнюдь не на людях.“

„Мне нечего добавить о Государственном Комитете по чрезвычайному положению и моем участии в нем к тому, что я уже говорил ранее. ГКЧП пытался спасти Союз, Советскую власть, социализм. В составе ГКЧП собрались патриоты, которые не могли допустить кровопролития - в отличие от своих оппонентов, которые спустя два года расстреляли из танковых орудий здания Верховного Совета России, в котором погибли сотни и сотни людей…“

„Мой возраст и моё здоровье не дадут мне осуществить мечту, к которой я стремился всю мою жизнь. Но я всегда буду благодарен тем умным любителям искусства, которые, невзирая на мои колебания, поняли, чего я пытался добиться, дабы обновить моё искусство. Я считаю, что не заменяешь своим искусством прошлое, а только прибавляешь к нему новое звено.“

„До 20 лет я воровал, угонял машины, мыл люки… Эхх, славное было время…“

„Это действительно странно, видеть лагуну, которая превращается в Атлантический океан, видеть зелёную вспышку, когда последний луч солнца исчезает за горой, что должно символизировать мою влюблённость (я не чувствую этого… и я тот час начинаю рассуждать о мифологических заблуждениях и т. п.) я хочу сказать, эта круглая штука, которая крутится сама по себе, чуть ближе к солнцу, относительно одних, чуть дальше, по сравнению с другими, покрытая водой и растениями, которые могут как исцелить, так и убить меня, животные, которые могут и приласкать и наброситься на меня, люди, которые могут сделать тоже самое…(которых мне предполагается воспринимать, как часть себя) я имею в виду, все это, плавающее в пространстве, пределы которого ещё предстоит обнаружить, и я замираю и раздумываю, и я заинтригована и сосредоточена, и чувствую робость (это обычное дело в последнее время) я сижу несколько минут и выражаю самую глубокую благодарность, какую могу преподнести этому огромному круглому загадочному дающему жизнь комку грязи и красоты, я хочу сказать, мне легко говорить и думать, что период выживания позади.“

„Результат свободного программирования — программы, которые весьма надёжны и эффективны, и я счастлив, что это придает ему привлекательности. Но я скорее бы выбрал едва работающую, неэффективную, ненадёжную, но свободно распространяемую программу, чем удобную и надёжную, но проприетарную программу, которая не уважает мою свободу.“

„Меня просто нет. Я не имею значения ни на каком уровне. Я — фальшивка, аберрация. Я — невозможный человек. Моя личность поверхностна и бесформенна, я глубоко и устойчиво бессердечен. Совесть, жалость, надежды исчезли давным-давно (вероятно, в Гарварде), если вообще когда-нибудь существовали. Границы переходить больше не надо. Я превзошел всё неконтролируемое и безумное, порочное и злое, все увечья, которые я нанес, и собственное полное безразличие. Хотя я по-прежнему придерживаюсь одной суровой истины: никто не спасётся, ничто не искупит. И всё же на мне нет вины. Каждая модель человеческого поведения предполагает какое-то обоснование. Разве зло — это мы? Или наши поступки? Я испытываю постоянную острую боль, и не надеюсь на лучший мир, ни для кого. На самом деле мне хочется передать мою боль другим. Я хочу, чтобы никто не избежал её.“

„Ему показалось, что её шея пахнет цветом бузины, тем прелестным её запахом, который так мил не вблизи, а издали. – Какие у вас славные духи, – сказал Александров. Она чуть-чуть обернула к нему смеющееся, раскрасневшееся от танца лицо. — О нет. Никто из нас не душится, у нас даже нет душистых мыл. — Не позволяют?“

„Меня приглашают, но всё реже. Потому что я отказываюсь. Те сценарии, которые мне предлагают, просто не в моем вкусе. Я своё дело уже сделал при помощи Татьяны Лиозновой и Леонида Гайдая. Сегодня о съёмках в кино я не думаю, меня больше занимает, что происходит сегодня в моей стране, в мире. Время очень непростое.“

„Я счастлив, что не дает. (Улыбается.) Дэвид просто фонтанирует идеями — так было всегда. Мы с ним познакомились на вечеринке — тогда вышла первая часть «Властелина колец», поговорили о моем Арагорне, выпили вина и расстались.“

„Я могу не поддерживать полностью политику Трампа, но если он — тот человек, который может помочь людям, поверьте, что мне плевать на мою репутацию, на комментарии, мне все равно, что скажут люди. Я сосредоточусь на том, что мне важно, пойду и сделаю свою работу“

„Люди ошибочно считают, что мне необязательно учиться и что я купила возможность получить адвокатскую степень. Это абсолютная неправда. Всю мою жизнь меня недооценивали и относились ко мне снисходительно“

„Я решила не сохранять мою историю в тайне, потому что есть много женщин, которые не знают, что живут под тенью рака. Я надеюсь, что они также смогут пройти тестирование своих генов, а если окажется, что у них высокий риск развития болезни, то они будут знать, что у них есть выбор“

„Летом чаще ходите босиком, чтобы не прерывалась связь с землей. Пусть дети бегают раздетыми и босыми, пусть возятся и играют на земле: это защитит их от болезней, которые подстерегают зимой. Еда ребят должна быть жидкой. Нельзя позволять им есть всухомятку. Кроме купания в реке, в озере, в пруду, обязательно надо мыть ноги на ночь «природной» водой“

„Руководитель не должен десятилетиями занимать один и тот же высокий пост. Нет той мобильности. Желание «казаться» на своем месте, в конечном итоге создает ореол непогрешимости. Тут нужен временной ценз. И, само собой разумеется, гласность. Это лекарство от всех болезней. Вопрос состоит в моем искреннем убеждении, что любой авторитаризм в Казахстане — это путь в никуда. Огромные его портреты (речь идет о Кунаеве) во всех городах и селах, конторах, школах, вузах — даже в бомбоубежищах!“

„Благодаря тому, что сегодня теория относительности удовлетворяет вкусам читателей, в Германии меня называют немецким учёным, а для Англии я являюсь швейцарским евреем. Если же дойдёт до моего очернения, то характеристики поменяются местами, и для Германии я стану швейцарским евреем, а для Англии — немецким учёным.
Более поздний вариант: «Если теория относительности подтвердится, то немцы скажут, что я немец, а французы — что я гражданин мира; но если мою теорию опровергнут, французы объявят меня немцем, а немцы — евреем.»“

„В 1821 году начал я мою биографию и несколько лет сряду занимался ею. В конце 1825 года, при открытии нещастного заговора, я принужден был сжечь свои тетради, которые могли замешать имена многих, а может быть, и умножить число жертв. Не могу не сожалеть об их потере, они были бы любопытны: я в них говорил о людях, которые после сделались историческими лицами, со всею откровенностью дружбы или короткого знакомства.“

„Я решил вернуться в Россию и там уже разобраться в том, что делать дальше. Объявление проклятого мира с признанием невозможности вести войну — с первым основанием в виде демократической трусости — застало меня, когда я приехал в Японию. Тогда я отправился к английскому послу Sir Green’у3 и просил его передать английскому правительству, что я не могу признать мира и прошу меня использовать для войны, как угодно и где угодно, хотя бы в качестве солдата на фронте. Что лично у меня одно только желание — участвовать активно в войне и убивать немцев [Зачеркнуто: и другой деятельности я не вижу нигде. ]. Я получил ответ от английского правительства, переданный Sir Green’ом, что правительство благодарит меня и просит не уезжать из Японии до последующего решения о наилучшем моем использовании. […] И вот я уже 2-й месяц в Японии, куда попал, совершенно не думая о возможности такого пребывания. […] Я живу в гостинице и пребываю преимущественно в одиночестве. В Иокогаме большое русское общество — это в большинстве случаев бежавшие от революции представители нашей бюрократии, военной и гражданской. Не знаю почему, но я в это общество не вошел и не желаю входить. […] Это общество людей, признавших свое бессилие в борьбе, не могущих и не желающих бороться, мне не нравится и не вызывает сочувствия. Мне оно в лучшем случае безразлично.“

„В мою квартиру недавно забрались воры — вдруг через какое-то время взяли и почти все вернули. Вместе с запиской: «Уважаемый Этуш! Извините нас, мы были вынуждены это сделать.»“

„Тем не менее, вероятно, то обстоятельство, что уже в очень ранние годы моей жизни мне приходилось слышать, как поддерживаются и встречают высокую. оценку такого рода [т. е. эволюционные] воззрения, способствовало тому, что я и сам стал отстаивать их — в иной форме — в моем «Происхождении видов.»“

„Вот что любопытно: букву «б» в моем твите все поняли односложно, хотя за ней могли скрываться такие слова, как «богиня» или, например, «балерина.»“

„Василий должен был стать моим советником относительно вокалистов в моем будущем проекте. Слипак три года был солистом Гранд-опера. Ему давали сольные роли, но он хотел иметь еще и концертную практику, потому и пошел в «свободное плавание». Что характерно: когда началась война на востоке Украины, у него очень хорошо пошли вокальные дела. Причем Василий не бросал карьеру, он занимался волонтерским делом, потом возвращался из Украины во Францию, давал концерты, принимал участие в спектаклях, а затем опять ехал в Украину, которую любил больше всего. Потом — опять концерты и опять фронт.“

„Всё-таки, я люблю мою страну, мою Москву. Вроде, огромный безразличный муравейник, а сколько душевности… Знаете, я внутренне был уверен в людях, и они оказались даже лучше, чем я думал. А семья… Конечно, всё непросто, но я очень счастлив, что они есть. Помните песню: «Мне было довольно, что от гвоздя остался маленький след.»“

„Мне хотелось быть генералом только ради того, чтобы она с замиранием сердца прочитала в газете мою фамилию: «Генерал Гауф отличился в последнем бою, в сердце ему попало восемь пуль — но он остался жив.»“

„Что мою любовь Вы растоптали сами,
Что в душе только презренье и брезгливость…
Вы как-то сжались под моими словами,
Да изредка взглядывали по-детски боязливо!“

„Это очень показательный феномен. Дело Pussy Riot и реакция на мою акцию показали, кем на самом деле сегодня являются сторонники православного культа в России. Они не являются продолжателями христианской традиции. Они не сохраняют христианскую культуру, они её отвергают. Они взяли термины — например, «христианство», «милосердие», — но за ними нет наполнения.“

„Но мох седовласый снимаю
И вижу вновь: я люблю…
В груди я тот камень таскаю,
Где надпись я высек мою.“

„Я не хочу, чтобы меня цитировали. И не цитируйте [мою фразу, здесь me (меня) подразумевает 1-ю фразу. ] о том, что я не хочу, чтобы меня цитировали.“

„Я нисколько не боюсь, что эти, хотя и неприятные, [денежные] соображения толкнут тебя к низким, раболепным поступкам. Несмотря на мою седую голову, несколько удрученное состояние духа и заботы, я продолжал бы бороться и презирать низости. Тебе же, богато одаренному от природы, с твоими непочатыми силами, это должно казаться невозможным.“

„Я человек, которого намного легче чувствовать, чем говорить о нем. Единственную мою хорошую характеристику я читал в «Семи столпах.»“

„Нам вручили для заполнения листы анкеты стандартного образца. …Я сказал «стандартного образца», но такой анкеты мне еще не доводилось видеть. Чтобы получить разрешение провести одну ночь проездом в Ндолу, от меня требовали, среди прочего, сообщить федеральным властям имя, возраст, пол, дату и место рождения детей, которых со мной не было (шестерых в моем случае, чьи дни рождения я вечно забываю; они сами напоминают мне, когда нужно), дату и место женитьбы. Самым странным было требование указать «пол жены.»“

„Многие фанаты часто говорят мне: «Эта песня изменила мою жизнь. Что заставило вас написать ее?»“

„…Все три названные преследования были едины своим сугубо заказным характером, а посему заведомо ложным обвинением. Однако сами цели преследования разнились. В моем случае было необходимо ликвидировать дерзкого обидчика власть имущих и народного смутьяна. В другом имели место месть и сведение личных счетов, а также забубенная «экспроприация экспроприатора». Ну а в третьем налицо неистовая потребность власти публично отчитаться за якобы успешное наконец-то раскрытие столь резонансного убийства. Во всех трех случаях правоохранители — РУБОП, прокуратура и суд — выступали в едином строю исполнителей директивных заказов, поэтому им было не до поиска убедительных доказательств вины обреченных на закланье. Отсюда и вся скандальность судебных процессов. Будто бы независимых судей вынуждают публично признавать вину заведомо невиновных, хоть и срамя себя, но зато и дальше оставаясь при мантии и службе.“

„Я инженер — этим все сказано. За десять лет работы в мою психику прочно вошли машины, с ними я чувствую себя уверенно. В машинах все подвластно разуму и рукам, все определенно: да — так «да», нет — так «нет». Не как у людей: «Да, но…»“

„это песня о нашем распаде, который к тому времени стал уже неминуем. Смысл ее прост: случается, что и в безоблачный день вдруг начинает лить дождь. Группа разваливалась на глазах. «Ну почему, почему это происходит именно сейчас, — мучался я,- когда, казалось бы, нужно жить и радоваться солнцу?» Конфликт зародился в самом начале. Когда записывался «Green River», все слушались меня беспрекословно. Но пришло время начинать работу над второй пластинкой («Born on The Bayou»), и — каждый вдруг захотел петь, сочинять, создавать собственные аранжировки. И это — после десяти лет борьбы, после первой маленькой победы? Что же, выпрыгнули на поверхность, ухватили каждый свои «пятнадцать минут славы», и снова — в тину? «Вы только представьте себе, — говорю, — малейший просчет — и все рухнуло: под лучами юпитеров кто-то другой, Eagles, например. Хотите снова идти мыть машины? Я лично — нет. В общем, сейчас мы выпустим альбом, который будет сильнее первого, а для этого будем работать на пределе возможностей и делать все, как скажу я». Проглотили пилюлю, голубчики — что им еще оставалось. Года два держались, потом стало невмоготу. Так что бомба замедленного действия тикала под нами с самого начала. Конечно, с точки зрения интересов группы я был абсолютно прав. Был ли я прав по-человечески — не уверен. Выяснилось, что я популярен где угодно, только не в своем собственном ансамбле. Как говорится в том старом фильме, „надевая генеральский мундир, не жди солдатской любви“. В конце концов я устал, а они этого только и ждали…»“

„…Коллективы, как и люди, могут умирать не только от старости, они могут погибать в полном развороте сил, надежд и мечты, их также в течение одного дня могут задушить бактерии, как они могут задушить человека. И будущие книги напишут, какие порошки и дезинфекции нужно употреблять против этих бактерий. Уже и сейчас известно, что самая малая доза НКВД очень хорошо действует в подобных случаях. Я сам имел возможность видеть, как быстро издох профессор Чайкин, как только приблизился к нему уполномоченный ГПУ, как быстро сморщилась его учёная мантия, как отвалился от его головы позолоченный нимб и, звеня, покатился по полу, и как легко профессор обратился в обыкновенного библиотекаря. На мою долю выпало счастье наблюдать, как закопошился и начал расползаться «Олимп», спасаясь от едких порошков чекистской дезинфекции, как дрыгали сухие ножки отдельных козявок, как по дороге к щелям или к сырому углу они замирали без единой сентенции. Я не сожалел и не корчился от сострадания, ибо в это время я уже догадался: то, что я считал Олимпом, было не что иное, как гнездо бактерий, несколько лет назад уничтожившее мою колонию.“

„Лист слышал мою оперу, он верно чувствовал все замечательные места. Несмотря на многие недостатки «Руслана», он успокоил меня насчёт успеха. Не только в Петербурге, но и в Париже, по словам его, моя опера, выдержав только в течение одной зимы (32 представления), могла бы считаться удачною. «Вильгельм Телль» Россини в первую зиму выдержал только 16 представлений.
Я ему высказывал откровенно мои взгляды на искусство и на композиторов. По моему мнению, Карл-Мария Вебер был для меня очень неудовлетворителен (даже во «Фрейшютце») от излишнего употребления доминант-септим аккорда в первой его позиции.“

„В моем сердце есть синяя птица, которая хочет выбраться, но я слишком жесток для него.“

„Песня имеет важную социальную роль. Она помогает людям жить. И в этом смысле я чувствую себя „ангажированным“ певцом. В конце концов не такое это плохое дело – развлекать простых людей. Мои песни доступны широким кругам слушателей. Мне глубоко противны претенциозные песни, и я радуюсь, что меня не обвиняют хотя бы в претенциозности. Мне кажется, что для успеха необходимо 10 процентов вдохновения, 20 процентов труда и 70 – удачи. На мою долю она выпадает. Но я не думаю, что меня можно назвать модным певцом. Представление, которое я даю, рождает некое единение тех, кто в зале, и тех, кто на сцене. Если между ними не пробежит ток, то нужно уходить с эстрады“

„Деньги важны для меня только в той степени, в какой они определяют мою свободу. Я могу хоть завтра отправиться в Сенегал, чтобы порыбачить в открытом море. Но мои запросы не так уж велики. Ни дворцы, ни яхты мне не нужны. Единственная роскошь, которую я могу себе позволить, – взять хороших музыкантов для записи песни“

„При Императоре Александре III, в особенности со времени моего вступления в должность директора департамента железнодорожных дел и потом, когда я был министром путей сообщения и министром финансов, - снова начала увеличиваться сеть русских железных дорог, т. е. постройки железных дорог, которые при Императоре Александре II, в конце Его царствования, а в особенности, после войны - прекратились.
При Императоре Александре III в России круто повернулась таможенная система и от фритредерства мы перешли к протекционизму. Этот переход был сделан при Вышнеградском, при моем большом участии - в качестве директора департамента железнодорожных деле; было это сделано потому, что Император Александр III сознавал, что Россия может сделаться великой лишь тогда, когда она будет страною не только земледельческою, но и страною промышленною; что страна без сильно развитой обрабатывающей промышленности - не может быть великой. Россия не могла быть великой, не будучи страною не только земледельческою, но и промышленною.“

„Победа в чемпионате России сделает меня лучше как тренера? Вряд ли. Это как-то поднимет мою самооценку? Вряд ли, я очень критичен по отношению к себе и хоть там сто медалей будет висеть, ничего в этом плане не изменится.“