Цитаты о век

„Складывается впечатление, что через каждые четверть века Америка обязательно участвует в какой-нибудь войне в Европе, чтобы иметь возможность беспрепятственно и по дешёвке поживиться здесь всем, чем придётся, например, достижениями культуры.“

„Напрасно перед лицом катастроф XX века многие жалуются: «Как Бог допустил?»… Да. Он допустил: допустил нашу свободу, но не оставил нас во тьме неведения. Путь познания добра и зла указан. И человеку самому пришлось расплачиваться за выбор ложных путей.“

„Мы пережили в прошлом веке две мировые войны, гражданскую, революцию, репрессии, расказачивание, раскулачивание. Мы потеряли огромное количество людей, мы не страна, а сплошная демографическая дыра. Нам просто нельзя больше драться, у нас не хватит генофонда, чтобы восстановиться.“

„Не станем даже упоминать так называемые социальные достижения Советской власти, которые по сравнению с нашими могут вызвать только смех или шок. Это едва ли дело вкуса, однако можно удивиться тем фактом, что большевистская пропаганда значительно преуспела в изолировании большинства русских рабочих и крестьян от внешнего мира, глупо и методично убеждая их, что они живут в раю земном. Независимое суждение требует возможности сравнения. Для них это было исключено. Рабочие и крестьяне Советского Союза подобны человеку, заточённому на четверть века в тёмное подземелье, которого не стоит труда убедить, что керосиновая лампа на самом деле является Солнцем.“

„Англичане во всём мире известны отсутствием совести в политике. Они знатоки искусства прятать свои преступления за фасадом приличия. Так они поступали веками, и это настолько стало частью их натуры, что они сами больше не замечают этой черты. Они действуют с таким благонравным выражением и такой абсолютной серьёзностью, что убеждают даже самих себя, что они служат примером политической невинности. Они не признаются себе в своём лицемерии. Никогда один англичанин не подмигнёт другому и не скажет: „но мы понимаем, что имеем в виду“. Они не только ведут себя как образец чистоты и непорочности — они себе верят. Это и смешно, и опасно“

„Старик сказал врачу: «Я заболел!
Слезотеченье… Насморк одолел».
«От старости твои насморк», – врач сказал.
Старик ему: «Я плохо видеть стал».
«От старости, почтенный человек,
И слабость глаз, и покрасненье век».
Старик: «Болит и ноет вся спина!»
А врач: «И в этом старости вина».
Старик: «Мне в пользу не идет еда».
А врач: «От старости твоя беда».
Старик: «Я кашляю, дышу с трудом».
А врач: «Повинна старость в том и в том.
Ведь если старость в гости к нам придет,
В подарок сто болезней принесет».
«Ах ты, дурак! – сказал старик врачу. –
Я у тебя лечиться не хочу!
Чему тебя учили, о глупец?
Лекарствами сумел бы врач-мудрец
Помочь в недомогании любом,
А ты – осел, оставшийся ослом!..»
А врач: «И раздражительность твоя –
От старости, тебе ручаюсь я!»“

„Чтобы ни случилось с тобой — оно предопределено тебе из века. И сплетение причин с самого начала связало твое существование с данным событием.“

„Религия реально убедила людей, что на небе живёт невидимый мужик, который следит за всем, что вы делаете, каждый день и каждую минуту. И у невидимого мужика есть особый список из десяти вещей, которые он не хочет, чтобы вы делали. И если вы сделаете любую их этих десяти вещей, у него подготовлено особое место, полное огня и дыма и пламени и пыток и страданий, куда он сошлёт вас жить и мучиться и гореть и задыхаться и плакать до скончания веков! И при этом Он любит вас. Он любит вас — и ему нужны деньги! Ему всегда нужны деньги! Он всемогущий, всесовершенный, всезнающий и наимудрейший, но он каким-то образом не умеет зарабатывать деньги! Религия получает миллиарды долларов, [они не платят налогов, В США и ряде других странах религиозные организации законодательно освобождены от уплаты налогов. ], и им всегда нужно ещё чуть-чуть.“

„Нехватки пищи в самой природе не заложено, нехватка духа — вот это вот дефицит. На этой земле умершего с голоду не знает история веков и времен. Если есть дух, значит войну можно вести сто тысяч лет. Если его нет — ни одного дня. Можно завалить все столы пищей, и от обжорства умереть.“

„Знания — лучшая валюта XXI века.“

„В анкетах по трудоустройству есть пункт: «Откуда вы узнали про эту работу?» Нельзя же просто написать: «Стив мне сказал». Нужно немного приукрасить. Вот моя версия: «Ну, я недавно получил степень магистра в Гарварде по деловому администрированию. Моя жена, Скарлет Йохансон, и я принимали в гостях нашего доброго друга профессора Стивена Хокинга, который зашёл спросить моего совета по своей новой теории эволюции вселенной. Мы с ним сидели в библиотеке и листали мой перевод книги «Песни Этрусков» на фламандский язык 15-го века, когда вдруг он сказал — никогда этого не забуду — «Джимми, в Старбаксе есть вакансия, думаю, ты подойдёшь».“

„Я ненавижу войну. Я вообще не понимаю, как это можно — в XXI веке убивать друг друга. Это должно быть запрещено, как людоедство. Хотя людоедство я еще как-то могу понять, потому что голодные люди едят как животные. Но война — это омерзительная вещь. Ни ради какой территории, даже если ты назовешь эту территорию родиной, мы не имеем права убивать друг друга.“

„Весь мир целиком примет Ислам, а если он не примет его открыто под именем Ислама, то он примет его под псевдонимом и придёт день, в который Запад примет религию Ислам, ведь прошли века, а Запад читал книги, наполненные небылицами об Исламе. Я же написал книгу о Мухаммаде (мир ему), но она была конфискована, потому что вышла за пределы английских традиций.
Я всегда высоко ценил религию Мухаммада из-за ее замечательной живучести. Это единственная религия, которая, как мне кажется, обладает той способностью ассимилироваться согласно изменяющейся стадии существования, может заставить себя обратиться к каждому возрасту. Я изучил его: замечательный человек и, по моему мнению, далекий от того, чтобы быть Антихристом, его нужно назвать Спасителем Человечества. Я полагаю, что, если бы человек, подобный ему, взял бы на себя диктатуру современного мира, он преуспел бы в решении его проблем путём, который принёс бы ему столь необходимые мир и счастье; я предсказал вере Мухаммада, что она была бы приемлема для Европы завтра, поскольку она становится приемлемой для Европы сегодня.“

„Как только человечество уничтожит капитализм, оно вступит в эпоху вечного мира, и тогда войны ему уже не будут нужны. Тогда не нужны будут армии, военные корабли, боевые самолеты и отравляющие вещества. Тогда человечество уже во веки веков не увидит войны.
Мао Цзэдун. О затяжной войне“

„В средние века сожгли бы меня, теперь жгут всего лишь мои книги.“

„Считается, что порядок – это всегда хорошо, а хаос – всегда плохо. Это одно из тех заблуждений, благодаря которым добрую половину XX века человечество страдало от репрессий, застоя и войн. На самом деле, в основе любого творческого поиска, открытия, инновации находится беспорядок. Новое может рождаться только из хаоса – из непредусмотренного, неожиданного несоответствия привычному. Разумеется, в условиях абсолютного беспорядка это «новое» не имеет возможности закрепиться и принести пользу; поэтому между хаосом и порядком нужен баланс. Но без доли беспорядка прогресс останавливается полностью.“

„С тех пор как существует мирозданье,
Такого нет, кто б не нуждался в знанье.
Какой мы ни возьмём язык и век,
Всегда стремится к знанью человек.“

„Гениальный человек не есть только моральное существо, каким бывают обыкновенные люди; напротив он носитель интеллекта многих веков и целого мира. Он поэтому живет больше ради других, чем ради себя.“

„Гениальные люди — это метеоры, призванные сгореть, чтобы озарить свой век.“

„Мне нужно завершить строительство моей станции. Это будет шаг, который продвинет человечество вперед на целый век.“

„Обычно, когда я в отчаянии, я вспоминаю многие эпизоды истории. На протяжении веков правда и любовь всегда побеждали. Да, много в истории было всесильных тиранов, но в конце концов все они терпели крах. Помни об этом в трудные минуты жизни.“

„Век живи — век учись! И ты наконец достигнешь того, что, подобно мудрецу, будешь иметь право сказать, что ничего не знаешь.“

„Будь весел — короток наш век — он горя твоего не стоит.
Забот о малом и большом — что спрашивать с него! — не стоит.
Ячменное зерно, и то — стократ весомее его.
Все правосудие его — мизинца, и того не стоит.
И сам он, и его тепло, и дня его случайный свет —
Чуть холод утренний дохнет — мгновенья одного не стоит.
Ты говоришь: не может быть, чего-то все же стоит он.
Вглядись же пристальней в него: клянусь, он ничего не стоит.“

„Проблема русских, как и многих других людей, заключается в том, что у них нет рядом такого человека, как мой богатый папа, который научил бы их понимать силу треугольника БИЗНЕС-ИНВЕСТИЦИИ. Я думаю, очень важно научить большее количество людей быть предпринимателями и превращать свои уникальные идеи в бизнес, который будет создавать богатство. Если мы это сделаем, наше процветание будет только увеличиваться по мере триумфального шествия информационного века по планете. … франшизы и сетевой маркетинг сейчас доступны через интернет… Все, что нужно, — это идея, а мы живем в век идей. Я не предлагаю этим людям уходить с работы и бросаться создавать свои компании. Я предлагаю им сохранить за собой свою работу и рассмотреть возможность создания бизнеса в свободное время.“

„В голове у меня была каша: во мне как бы сошлись два человека: один — школьник, который не успевает по математике и далеко не уверен в себе, второй — важная персона — человек влиятельный и пожилой, он жил в XVIII веке, носил туфли с пряжками и белый парик…“

„То, что в одном веке считают мистикой, в другом становится научным знанием.“

„Будут ли дети и взрослые в восторге от Гарри Поттера через 100 лет или 200? Мне кажется, что они выдержат проверку временем и поселятся на полке, где хранится всё самое лучшее. Думаю, Гарри встанет в один ряд с Алисой и Фродо, и эта серия книг не на десятилетия, а на века.“

„В России веками продолжается синдром динозавра: пока сигнал от маленькой и часто безмозглой головы извилистыми путями дойдёт до хвоста, его уже откусили и съели. А голова всё равно продолжает поворачиваться, так как сигнала в обратную сторону не предусмотрено вообще.“

„Наша мысль должна работать не в духе летаргической ментальности прошлых веков, а в соответствии с представлениями о скорости и действии нашего века.“

„Почти у всех русских женщин одна мечта: я принцесса, ищу принца. Проблема в том, что девочек у нас воспитывают принцессами, но ни одна женщина не воспитывает своего сына принцем. А ведь принц — не тот человек, который будет фарфоровый пальчик отставлять, когда чай пьёт. Это значит, что он на лошади умеет скакать, он благороден, честен, начитан и широк душой. А таких у нас отстреливали ещё в начале прошлого века, и новых никто не воспитал. Посему принцесс много остается бесхозных. Это беда.“

„С толпою приближенных,
Со свитой стражей конных
На вороных конях,
Объезд краев исконных
Свершал великий шах. «Будь славен, шах великий»,
Кругом кричал народ,
И лезли все вперед,
Чтоб пасть перед владыкой, Один дервиш убогий
На всех не походил.
Сидел он у дороги,
Безмолвие хранил. И самый именитый
Придворный блюдолиз
Вдруг, отделясь от свиты,
Над стариком навис: «Коль ты, молчальник кроткий, Безмолвствовать привык,
Так выдерут из глотки
Ненужный твой язык!» И шах — правитель строгий —
Остановил коня: «Ты почему, убогий,
Не падаешь мне в ноги,
Приветствуя меня!» Дервиш ответил внятно:
«Мой шах, ты знаешь сам —
Случалось попадать нам
Под власть к твоим врагам. И вся толпа, бывало,
Нимало не скорбя,
Твоих врагов встречала
Не хуже, чем тебя. Тебя я не в гордыне
Молчанием встречал,
Безмолвствовавший ныне,
Я и тогда молчал. Любовь не расцветает
Там, где таится страх,
Она не на устах,
А в сердце обитает. И если только силой
Ты в силах управлять,
Казни меня, не милуй,
Ты властен убивать!» Но шах, смягчившись, прежде,
Чем кликнуть палача,
Дал нищему одежды
Со своего плеча. Придворных озадачил,
Когда он не льстеца, —
Молчальника назначил
Советником дворца. С тех пор судил и правил
Добром великий шах.
Народ владыку славил,
Но славил не за страх. Шах до скончанья века
Благословлял тот час,
Когда он Человека
Себе на счастье спас. И думал шах в смущеньи:
«Ни раб, ни аксакал,
Сей нищий уваженье
Мне под ноги постлал». И понял шах великий,
Что мерят лишь рабы
Достоинства владыки
Покорностью толпы.“

„Увы, земной недолог путь,
И все ж во власти человека –
Великое творя, шагнуть
За рамки собственного века.“

„Бывает, скажут о чём-то: смотри, это новость! А уже было оно в веках, что прошли до нас.“

„Если задать вопрос, живем ли мы теперь в просвещенный век, то ответ будет: нет, но мы живем в век просвещения.“

„Как много в небе звезд, горящих неустанно,
И каждая звезда, как маленькая рана. Но в небе меньше звезд, чем ран в моей груди
От гнева твоего, кокетства и обмана. На свете обречен весь век прожить во тьме
Тот, чья избранница жестока постоянно. Вскипает в жилах кровь и с губ слетает стон,
Опять в моих глазах блестит слеза незванно. Вам эту песню спел Вазех, в чьем сердце боль,
Как черное пятно на лепестке тюльпана.“

„Невежда в страхе жизнь провел:
Боялся он учиться слову.
И был он ну точь-в-точь осел:
Влачил свой век от рева к реву.“

„Государство — это разумная несвобода, с которой поляки никогда не смирятся… если бы я предсказывал, что будут делать народы в следующем веке, около слова «Польша» я бы написал «бунтует».“

„Кутаясь в шаль, Маша дышала в открытую форточку и говорила, что всё это нестерпимо, что нужно уезжать, просто бежать из этого города и из этой страны, спасаться, что здесь вся жизнь ещё идёт по законам первобытного леса, звери должны всё время рычать, показывать всем и вся свою силу, жестокость, безжалостность, запугивать, забивать, загрызать, здесь всё время нужно доказывать, что ты сильнее, зверинее, что любая человечность здесь воспринимается как слабость, отступление, глупость, тупость, признание своего поражения, здесь даже с коляской ты никогда в жизни не перейдёшь улицу, даже на зебре, потому что тот, в машине, сильней, а ты слабее его, немощнее, беззащитнее, и тебя просто задавят, снесут, сметут, размажут по асфальту и тебя и твою коляску, что здесь идёт испокон веков пещерная, свирепая схватка за власть, то тайная, тихая, и тогда убивают потихоньку, из-за спины, вкрадчиво, то открытая, явная, и тогда в кровавое месиво затягиваются все, нигде тогда не спрятаться, не переждать, везде тебя достанет топор, булыжник, мандат, и вся страна только для этой схватки и живёт тысячу лет, и если кто забрался наверх, то для него те, кто внизу — никто, быдло, кал, лагерная пыль, и за то, чтобы остаться там у себя, в кресле, ещё хоть на день, хоть на минуту, они готовы, не моргнув глазом, перерезать глотку, сгноить, забить сапёрными лопатками полстраны, и всё это, разумеется, для нашего же блага, они ведь там все только и делают, что пекутся о благе отечества, и всё это благо отечества и вся эта любовь к человечеству — всё это только дубинки, чтобы перебить друг другу позвоночник, сначала сын отечества бьёт друга человечества обломком трубы по голове, потом друг человечества берёт сына отечества в заложники и расстреливает его под шум заведённого мотора на заднем дворе, потом снова сын отечества выпускает кишки другу человечества гусеницами, и так без конца, никакого предела этой крови не будет, они могут натянуть любой колпак — рай на небесех, рай на земле, власть народа, власть урода, парламент, демократия, конституция, федерация, национализация, приватизация, индексация — они любую мысль, любое понятие, любую идею оскопят, выхолостят, вытряхнут содержимое, как из мешка, набьют камнями, чтобы потяжелее было, и снова начнут махаться, долбить друг дружку, всё норовя по голове, побольнее, и куда пойти? — в церковь? — так у них и церковь такая же, не Богу, но кесарю, сам не напишешь донос, так на тебя донесут, поют осанну тирану, освящают грех, и чуть только кто попытается им напомнить о Христе, чуть только захочет внести хоть крупинку человеческого, так его сразу топором по голове, как отца Меня, всё из-под палки, всё, что плохо лежит, в карман, лучше вообще ничего не иметь, чем дрожать и ждать, что отнимут завтра, всё напоказ, куда ни ткни, всё лишь снаружи, всё обман, а внутри пустота, труха, как сварили когда-то ушат киселя, как засунули его в колодец, чтобы обмануть печенегов, вот мол, смотрите, нас голодом не заморишь, мы кисель из колодца черпаем, так с тех пор десять веков тот кисель и хлебают, всё никак расхлебать не могут, земли же согрешивши которей любо, казнить Бог смертью, ли гладом, ли наведеньем поганых, ли ведром, ли гусеницею, ли инеми казньми, аще ли покаявшеся будем, в нем же ны Бог велить жити, глаголеть бо пророком нам: «Обратитеся ко Мне всем сердцем вашим, постом и плачем», — да аще сице створим, всех грех прощени будем: но мы на злое ъзращаемся, акы свинья в кале греховнемь присно каляющеся, и тако пребываем, посади цветы — вытопчут, поставь памятник — сбросят, дай деньги на больницу для всех — построит дачу один, живут в говне, пьянстве, скотстве, тьме, невежестве, месяцами зарплату не получают, детям сопли не утрут, но за какую-то японскую скалу удавятся, мол, наше, не замай, а что здесь их? — чьё всё это? — у кого кулаки крепче, да подлости больше, тот всё и захапал, а если у тебя хоть немного, хоть на донышке ещё осталось человеческого достоинства, если тебя ещё до сих пор не сломали, значит, ещё сломают, потому что ни шага ты со своим достоинством здесь не сделаешь, здесь даже просто бросить взгляд на улицу — уже унижение, ты должен стать таким, как они, чтобы чего-то добиться, выть, как они, кусаться, как они, ругаться, как они, пить, как они, здесь всё будто создано, чтобы развращать, тому дай, этому сунь, а не дашь и не сунешь, так останешься, мудак, с носом, сам виноват, кто не умеет давать, тот ничего не получает, кому нечего воровать, тот ничего не имеет, кто хочет просто честно жить и никому не мешать, тот и вздоха не сделает, и если ты, не приведи Господь, не такой, как они, если есть в тебе хоть крупица таланта, ума, желание что-то узнать, открыть, изобрести, написать, сотворить или просто сказать, что ты не хочешь быть среди этих урок, что ты не хочешь принадлежать ни к какой банде, ты сразу станешь у них шибко умным, тебя заплюют, затрут, обольют помоями, не дадут тебе ничего сделать, убьют на дуэли, заставят жрать баланду во Владимирской пересылке, стоять у метро с пачкой сигарет и бутылкой водки, сожгут твою библиотеку, в школе твоего ребёнка затравят прыщавые ублюдки, в армии доведут сына до того, что не только себе пустит пулю в рот, но ещё и пятерых заодно уложит.
— Здесь нечего больше ждать, — повторяла Маша, закрыв глаза, сжимая ладонями виски, — на этой стране лежит проклятие, здесь ничего другого не будет, никогда не будет, тебе дадут жрать, набить пузо до отвала, но почувствовать себя человеком здесь не дадут никогда, жить здесь — это чувствовать себя униженным с утра до ночи, с рождения до смерти, и если не убежать сейчас, то убегать придётся детям, не убегут дети, так убегут внуки. («Взятие Измаила»)“

„Проходит время, исчезают годы,
Века питают ложью эпизоды.“

„«Я являюсь таким, каким меня создал Бог и каким сделали воспитание, обстоятельства, свойства того века и той страны, в коей я живу и действую». Чайковский П.И., Полное собрание сочинений, Том 16-А, М., «Музыка»“

„Испокон века лишь великие победы вели к великим результатам.“

„Нас мало — юных, окрылённых,
не задохнувшихся в пыли,
ещё простых, ещё влюбленных
в улыбку детскую земли. Мы только шорох в старых парках,
мы только птицы, мы живём
в очарованье пятен ярких,
в чередованьи звуковом. Мы только мутный цвет миндальный,
мы только первопутный снег,
оттенок тонкий, отзвук дальний,—
но мы пришли в зловещий век. Навис он, грубый и огромный,
но что нам гром его тревог?
Мы целомудренно бездомны,
и с нами звёзды, ветер, Бог.“

„Когда-то, свадебным смущенная нарядом,
Здесь, в мире суеты, со мной ты стала рядом,
И было трепетно соприкасанье рук.
По прихоти ль судьбы все совершилось вдруг?
То был не произвол, не беглое мгновенье,
Но тайный промысел и свыше повеленье.
И прожил я свой век с любимою мечтой,
Что будем, ты и я, единством и четой.
Как из души моей ты черпала богато!
Как много свежих струй влила в нее когда-то!
Что создавали мы в волнении, в стыде,
В трудах и бдениях, в победах и беде,
Меж взлетов и потерь,— то, навсегда живое,
Кто в силах довершить? Лишь мы с тобою, двое“

„Вкратце можно сказать, что вот такая у нас страна, испокон веку, во все времена, и никаких положительных изменений я не жду и другим не рекомендую ждать.“

„Тот, кто видит основное зло именно в Путине, руководствуется забавными представлениями о «роли личности в истории»… Он всего лишь очередная марионетка России. А за ниточки его дергают те традиции, что не обновлялись уже 300 лет. Правление Путина не содержит ни оригинальных черт, ни его личных фантазий. Он лишь прилежно следует стандарту русского имперского администрирования. Все его действия — прямое логическое продолжение поведения России в течение многих веков.“

„Крушение Советского Союза было крупнейшей геополитической катастрофой века.“

„НЕОПРЕДЕЛЁННОСТЬ – это словно широко открываешь глаза в темноте, потом с трудом закрываешь, потом открываешь, и тебя ослепляют сверкающие серебряные точки, возникшие от давления на роговицы глаза, косишь, крутишься, сосредотачиваешься, потом снова ты ослеплён, но ты хотя бы, так или иначе, видел свет. Возможно, свет хранился в углублениях, или удерживался в радужной оболочке, или прилипал к кончикам всех нервов и вен. Затем твои глаза снова закрываются, и перед веками появляется искусственный свет, наверное, просто лампочка или паяльная лампа! Боже, он горячий! Мои ресницы и брови скручиваются и плавятся, распространяя отвратительнейший запах горелых волос, и через Красную Прозрачность света в моих веках крупным планом я вижу движение Кровяных Клеток, двигающихся, когда я перемещаю взгляд туда-сюда, словно снимая документальный фильм про амёбу и планктон, похожий на желе, прозрачные живые формы развития человека, они должны быть маленькими, я не могу их чувствовать, мои глаза должны иметь способность видеть вещи отчётливее, чем я ожидаю, это похоже на микроскоп, но это больше не имеет значения, потому что они сейчас воспламеняют меня, да, я уверен в этом, я горю, чёрт возьми.“

„Я твердо убежден в том, что Испания - самая сильная страна мира. Век за веком пытается уничтожить себя — и до сих пор безуспешно“

„Патриотизм — одно из наиболее глубоких чувств, закреплённых веками и тысячелетиями обособленных отечеств.“

„Россия видит своё спасение не в мистицизме, не в аскетизме, не в пиетизме, а в успехах цивилизации, просвещения, гуманности. Ей нужны не проповеди (довольно она слышала их!), не молитвы (довольно она твердила их!), а пробуждение в народе чувства человеческого достоинства, столько веков потерянного в грязи и неволе, права и законы, сообразные не с учением церкви, а со здравым смыслом и справедливостью, и строгое, по возможности, их выполнение.“

„Но кто молится за сатану? Кто за восемнадцать веков обладал общей человечностью молиться за единственного грешника, который больше всего в этом нуждался?“

„Я прожил немало, и чем дольше я живу, тем больше я вижу убедительных доказательств той истины, что Бог управляет делами людей. И если воробей не может упасть на землю без Его ведома, разве возможно, чтобы империя смогла подняться без Его помощи?
Мы уверены в словах Священного Писания, что «если Господь не созиждет дома, напрасно трудятся строящие его» (Пс. 126:1). Я твёрдо верю в это, и я также верю, что без Его соответствующей помощи мы преуспеем в политическом строительстве не лучше, чем строители Вавилонской башни: нас разделят наши маленькие частные интересы, проекты наши будут посрамлены, и мы сами сделаемся притчею во языцех для будущих веков.“

„В Средние века гарантом доверия к женщине служил ключ от пояса верности. В наше время – пароль от странички в социальной сети.“

„Мне испокон веков дано наследство драгоценное, как ласка матери, оно всегда со мной, нетленное… С ним думы все мои давно, и сны, и песни звонкие. А называется оно Родимою сторонкою.“

„Религия одного века — художественная литература другого.“

„Люди боятся мысли больше, чем чего-либо на земле: больше катастрофы, даже больше смерти. Мысль имеет подрывной и революционный характер, она деструктивна и ужасна; мысль безжалостна к привилегиям, установлениям, удобным привычкам; мысль анархична и беззаконна, безразлична к авторитетам, бесцеремонно обращается с проверенной веками мудростью. Мысль без страха заглядывает в глубины ада. Она видит человека — крохотную песчинку, окружённую невообразимыми глубинами молчания, но несёт себя гордо, непреклонная, словно повелительница Вселенной. Мысль величественна, быстра и свободна, она — свет мира, величайшая слава человека.“

„Желание — мера ценности. Хороший вкус советует даже телесную жажду разжигать, но не утолять; хорошо, да мало — вдвойне хорошо. Во второй раз всё кажется куда хуже. Пресыщение вредит удовольствию, вселяет отвращение даже к веками признанному величию. Верный способ быть приятным: захватить аппетит в тот миг, когда голод его разжёг, и — оставить под голодком. Уж ежели ему раздражаться, то лучше от нетерпеливого желания, нежели от досадной сытости: наслажденье выстраданное вдвойне сладостно.“

„Неразумные люди с начала веков
Вместо истины тешились радугой слов;
Хоть пришли им на помощь Иисус с Муххамедом,
Не проникли они в сокровенность основ.“

„Из толстых книг нельзя узнать ничего нового. Толстые книги — это кладбище, в котором погребены отслужившие свой век идеи прошлого“

„Каменный век придёт на сияющих крыльях науки.“

„Род уходит и род приходит, а Земля остаётся на век.“

„Я хотел бы быть великим актёром, имя которого жило бы в веках. Я гордился бы собой. Но так не должно быть. Нужно просто быть собой. Вот и всё.“

„Не помню, откуда эта цитата, но смысл такой: «Умирают все, но смерть всегда неожиданна». Мы ведь с Мишей постоянно стимулировали друг друга по жизни, даже будучи в параллельных группах. Я надеялся, что «сорокет» он проскочит и пойдет дальше. 40 лет – это очень тяжелый возраст, если в молодости себя сильно расходовать. Это, кстати, напутствие современной молодежи, которая уверена, что у них железное здоровье на века: все ошибки молодости проявляются как раз в этом возрасте. Жалко, что он не перевалил этот рубеж, но, в любом случае, он продержался дольше, чем те люди, которых он уважал: Джима Моррисона, Сида Вишеса, Свинью. Так что, я бы даже так сказал: «Нормально протянул». Здоровье у него было от природы богатырское, энергетика – бешеная. Молодец, я горжусь тобой, Миша…“

„В век, когда десять заповедей, по-видимому, уже потеряли для многих свою силу, человек должен быть приготовлен к тому, чтобы воспринять 10 000 заповедей, заключенных в 10 000 ситуаций, с которыми его сталкивает жизнь. Тогда не только сама эта жизнь будет казаться ему осмысленной (а осмысленной — значит заполненной делами), но и он сам приобретет иммунитет против конформизма и тоталитаризма — этих двух следствий экзистенциального вакуума“

„Будь всесилен, как маг, проживи сотни лет, —
В тёмной бездне веков не увидят твой свет.
Лишь в легендах порой наши судьбы мерцают,
Стань же искрою счастья средь этих легенд!“

„За тридцать веков ее истории, Италия пережила много памятных часов, но это, безусловно, один из самых торжественных.“

„Из глубины веков, сквозь столетия дошли до нас тексты Библии. Их смысл — судя по всему, пока ещё нет.“

„Несчетные мгновения бесчисленных миров — необъятность пространства и времени. И наша маленькая планета в данный момент своей истории находится в критически важной точке. То, что мы сделаем сейчас с нашим миром, оставит свой след в веках и определит судьбу наших потомков.“

„То, что казалось несбыточным на протяжении веков, что вчера было лишь дерзновенной мечтой, сегодня становится реальной задачей, а завтра — свершением.“

„Величие нас как людей заключается не столько в возможности построить мир снова — это миф атомного века, — а в возможности изменить себя.“

„Я делала маску из своего лица, потому что не понимала, что очень красива. Бог так наградил меня. А я практически уничтожила эту красоту. Я носила тяжёлую чёрную тушь, ресницы были как крылья летучей мыши, и тёмную подводку на веках, и коротко подстригла волосы, мои длинные тёмные волосы. Покрасила их в белый. Все эти мелочи, сделанные мной тогда, очень расстраивают меня сейчас.“

„Тот, кто в совершенстве овладеет электронной почтой, будет миллионером в двадцать первом веке.“

„Многие думают, что жизнь так сложна, так загадочна, что начало ее не могло зародиться на такой ничтожной пылинке, как Земля, что жизнь есть произведение безграничной вселенной, зародилась где-то на планетах, между далекими солнцами, в течение бесконечности веков, и только перенесена случайно на Землю, где и расцвела. Конечно, об этом можно говорить. Но не преувеличивают ли загадочность жизни? Это во-первых. Во-вторых, перенос жизни через мировые пространства довольно трудно допустить“

„Век живи — век учись тому, как следует жить.“

„Каждый век имеет свое средневековье.“

„Какой глубокой уверенностью в рациональном устройстве мира и какой жаждой познания даже мельчайших отблесков рациональности, проявляющейся в этом мире, должны были обладать Кеплер и Ньютон. Люди такого склада черпают силу в космическом религиозном чувстве. Один из наших современников сказал, и не без основания, что в наш материалистический век серьезными учеными могут быть только глубоко религиозные люди.“

„Сейчас, кажется, стало модным замуровывать капсулы с посланиями, чтобы дать людям будущих веков некоторое представление о нас. Я приготовил собственную. Я поместил в неё несколько довольно крупных кусков динамита, пороха и нитроглицерина. Мою капсулу должны вскрыть в 3000-мгоду. Она покажет им, кто мы на самом деле.“

„Безграмотными в 21 веке будут не те, кто не умеет читать и писать, а те, кто не умеет учиться, разучиваться и переучиваться.“

„Как роскоши развратный сон,
Упадок и болезнь сменяет,
Так смерть в себе отмщение несёт,
И пролитая кровь к возмездию взывает.
Безумной ярости волна
Сей кровью рождена от века,
Спустив на род людской напасть,
Свирепейшего зверя — Человека.“

„Передается, что Пророк, да благословит его Аллах и приветствует, сказал: "Поистине Аллах будет посылать этой Умме в начале каждого столетия того, кто будет обновлять дела религии для нее", и в 5-м веке таким человеком был имам Абу Хамид аль-Газали, да смилуется над ним Аллах.“

„У самого кромешного предела
и даже за него теснимый веком,
я делал историческое дело —
упрямо оставался человеком.“

„Мужчины, как порою увлеченно
Мы говорим о женах прошлых лет.
Мы, говоря о тех достойных женах,
Качаем головами сокрушенно,
Мол, было это все, а ныне нет. Но женщины прекрасны и сейчас,
Как женщины ушедших поколений,
И дело, может быть, не в них, а в нас.
Мужи сегодняшние, мы подчас
Достоинств жен, их красоты не ценим. Но я как раз из меньшинства, из тех,
Над кем предубеждения не властны.
Кого неверья не коснулся грех,
Кто знает: жалобы мужчин напрасны,
Кто понимает: женщины прекрасны
Во все века!
И ты прекрасней всех!“

„Времена не выбирают,
В них живут и умирают.
Большей пошлости на свете
Нет, чем клянчить и пенять.
Будто можно те на эти,
Как на рынке, поменять. Что ни век, то век железный.
Но дымится сад чудесный,
Блещет тучка; я в пять лет
Должен был от скарлатины
Умереть, живи в невинный
Век, в котором горя нет. Ты себя в счастливцы прочишь,
А при Грозном жить не хочешь?
Не мечтаешь о чуме
Флорентийской и проказе?
Хочешь ехать в первом классе,
А не в трюме, в полутьме? Что ни век, то век железный.
Но дымится сад чудесный,
Блещет тучка; обниму
Век мой, рок мой на прощанье.
Время — это испытанье.
Не завидуй никому. Крепко тесное объятье.
Время — кожа, а не платье.
Глубока его печать.
Словно с пальцев отпечатки,
С нас — его черты и складки,
Приглядевшись, можно взять.“

„Вот древний-древний сад, который вижу я во снах,
Где солнца майский луч игривый призрачно отсвечен,
Цветы увядшие безвкусны, они в серых все тонах,
А стен развалины пробудят размышленья о прошедшем.
Лоза ползет в укромных уголках, и мох в пруду,
Беседку чаща задушила темнотою и прохладой,
А на безмолвных майских тропах редко травы я найду,
И запах тлена плесневелый здесь сильней всех ароматов.
И не найти живых существ в совсем забытом месте том,
И за оградой тишина не отзовется звуком эха,
Но я иду, я жду и вслушиваюсь в поиске своем,
И знаю, что тот сад рожден веленьем сгинувшего века.
Я буду часто вызывать виденья дня, что больше нет,
И взгляд на серый-серый вид откроет в памяти мне дверцу.
Печаль утихнет, и я вздрогну, вдруг поняв простой ответ:
Цветы поникшие – надежды, сад же – это мое сердце.“

„На протяжении веков конечный удел героев был такой же, как и у обычных людей. Все они умерли и постепенно стёрлись из памяти людей. Но пока мы живы, мы должны понять себя, разобраться в себе и выразить себя.“

„Если христианство погибнет, вместе с ним погибнет вся наша культура. И придется начинать всё сначала, медленно и болезненно, и новая культура из ниоткуда не появится. Нужно подождать, пока прорастет трава, потом скормить её овцам, потом состричь шерсть, а уж затем вязать себе кофту. Нас ждут долгие века варварства. Скорее всего, мы не доживем до расцвета новой культуры, как и наши прапрапраправнуки — а если и доживем, вряд ли кому-либо из нас это принесет счастье.“

„На исходе двадцатого века,
Когда жизнь непостижна уму,
Как же надо любить человека,
Чтобы взять и приехать к нему.“

„Не прыгая с веком наравне,
будь человеком;
не то окажешься в говне
совместно с веком.“

„После сна длиной в сотни миллионов веков, мы, наконец, открыли глаза на шикарной планете, сверкающей цветами, богатой жизнью. В течение нескольких десятилетий мы должны будем закрыть глаза снова. Это ли не благородный, просвещённый путь посвятить наше короткое время под солнцем работе над пониманием вселенной и того, как мы в ней оказались? Вот как я отвечаю, когда меня спрашивают, зачем я утруждаюсь вставать по утрам с постели.“

„Союз должен был развалиться, большинству людей он казался обузой. Было бы прекрасно, если бы у нас была такая страна, но к тому времени это было уже нежизнеспособное образование. Было огромное число негативных последствий: русские — крупнейший разделенный народ Европы; в республиках произошли гражданские войны. Но это было логично с исторической точки зрения. Его развалили не демократы, а коммунисты, комсомольцы, ГКЧП. Сейчас стало модно говорить, какая это ужасная «главная геополитическая катастрофа двадцатого века». Но все республики голосовали за независимость. Я прекрасно помню, какие жаркие споры были с родственниками на Украине. Они говорили: вот отделимся, вам нечего будет жрать. Потом, правда, оказалось, что это им скорее жрать нечего. Августовский путч и декабрьские Беловежские соглашения для меня тогда не выделялись из ряда событий, которые происходили. Ведь Союза уже все равно не было. Один фонтан «Дружба народов» на ВДНХ. Так он и до сих пор стоит. Конечно, было бы замечательно, если бы сейчас мы жили в единой стране с Украиной и Белоруссией, но я думаю, что рано или поздно это все равно случится: общее культурное и языковое пространство сохранилось, и оно будет существовать в обозримом будущем. Русская культура — это единственное, что по-настоящему объединяло ту страну и продолжает объединять Российскую Федерацию. Почему сейчас разговоры, что Кавказ может отделиться, настолько реальны? Потому что там русских нет. Его ничего и не держит.“

„В наш опасный век есть немало людей, которые влюблены в несчастья и смерть и очень злятся, когда надежды сбываются.“

„Прежде всего следует признать, что крушение Советского Союза было крупнейшей геополитической катастрофой века. Для российского же народа оно стало настоящей драмой. Десятки миллионов наших сограждан и соотечественников оказались за пределами российской территории. Эпидемия распада к тому же перекинулась на саму Россию.“

„Наступит золотой век, и люди будут жить без законов и принуждения, совершенно добровольно творя добро и справедливость.“

„Пока большинство учёных слишком заняты развитием новых теорий, описывающих, что есть Вселенная, и им некогда спросить себя, почему она есть. Философы же, чья работа в том и состоит, чтобы задавать вопрос «почему», не могут угнаться за развитием научных теорий. В XVIII в. философы считали всё человеческое знание, в том числе и науку, полем своей деятельности и занимались обсуждением вопросов типа: было ли у Вселенной начало? Но расчёты и математический аппарат науки XIX и XX вв. стали слишком сложны для философов и вообще для всех, кроме специалистов. Философы настолько сузили круг своих запросов, что самый известный философ нашего века Витгенштейн по этому поводу сказал: «Единственное, что ещё остаётся философии, — это анализ языка». Какое унижение для философии с её великими традициями от Аристотеля до Канта!“

„Мы часто отрицаем природные задатки, когда очень молоды. Нам не нравится всё, что досталось: рост, вес, разрез глаз, а также пол, век и родители. Логичный конец спора и протеста случается, когда человек, вместо того чтобы драться и ненавидеть что-то в себе, начинает с этим мириться и гармонизировать.“

„Армяне — это народ, который умеет хранить в веках и передавать из поколения в поколение святое уважение к рукописной, а подчас и кровью написанной книге… Это огромный показатель культуры и веское свидетельство высокой любви к своим истокам.“

„С серпом великан по лужайке идет.
И все, что увяло, и все, что цветет,
Срезает равно беспощадной рукой,
Мольбою не тронуть его никакой,
Мы травы, а время — косарь, что на луг
Ступив, без разбору все косит вокруг;
Всех губит, не глядя, кто молод, кто сед,
Губя, не щадит и младенческих лет.
Таков нашей жизни извечный закон,
Ведь каждый рожденный для смерти рожден;
В дверь входит, выходит из двери другой.
Измерен наш век беспощадной рукой.“

„Русская духовность – искусственная химера, созданная в XIX веке и украденная у немцев.“

„Когда-нибудь потомки скажут, что именно я породил двадцатый век.“