Цитаты о воде

страница 7

„Здесь лежит некто, чье имя написано на воде.“

„Оглядываясь назад-мы с тоской смотрим на свое прошлое,которое уплыло от нас...как корабль к далеким берегам.“

„Деньги,они как вода-то приплывают,то уплывают от нас.“

„На серой ткани неба разошлись какие-то невидимые швы, и голубые отмели возникли тут и там, будто тронулся лёд на реке и блеснула вода под солнцем среди шершавых льдин…“

„Проблем всегда хватает — вот и здесь, естественно. Женщина подошла, говорила про отсутствие воды. Но тем не менее, развитие будет. Говорили с вашим главой. Сделаем тут, наверное, физкультурный комплекс. Пишите заявку.“

„Быстрый взмах руки, и в ту же секунду вспыхнувшая люстра осветила фигуру Бонда, застывшего на пороге с пистолетом в руке. Пустая комната зевнула ему в лицо. Он закрыл дверь, включил бра у кровати и кинул пистолет на диванчик у окна. Потом он наклонился над столом и исследовал черный волосок, всунутый в щель выдвижного ящика. Волосок лежал в том же положении и на том же месте.
Следующим объектом проверки был внутренний ободок на фарфоровой ручке стенного шкафа. Тонкий слой талька никто не потревожил. Он прошел в туалет, приподнял крышку бачка и удостоверился, что уровень воды соответствует маленькой царапине на медном кранике.
При этом он не чувствовал себя идиотом. Вся эта проверка «защитной сигнализации» для Бонда смешной не была. Он был секретным агентом...“

„То не Муза воды набирает в рот…“

„Ещё и румянец цветёт на взгорках меж стариц и проток, перехваченных зеленеющим поясом обережья, сплошь заросшие озерины, убаюканные толщей плотно сплетающейся водяной травы, не оголились до мёртво синеющего дна, ещё и берёзки, и осины не оголились до боязливой наготы, не пригнули стыдливо колен, не упрятали в снегах свой в вечность уходящий юношеский возраст, ещё и любовно, оплёснутые их живительной водой, багряно горят голубичником холмики, сплошь похожие на молодые женские груди, в середине ярко горящие сосцами, налитые рубиновым соком рябин, ещё топорщится по всем болотинам яростный багульник, меж ним там и сям осклизло стекает на белый мох запоздалая морошка и только-только с одного боку закраснелая брусника и клюква, но лету конец. Конец, конец ― напоминают низко проплывающие, пока ещё разрозненные облака; конец, конец ― извещают птицы, ворохами взмывающие с кормных озер, и кто-то, увидев лебедей и гусей, крикнул об этом; конец, конец ― нашептывает застрявший в углах и заостровках большого озера туман, так и не успевший пасть до полудни, лишь легкой кисеей или зябким бусом приникший к берегам.“

„Подбирая изодранный белый подол, зима поспешно отступала с фронта в северные края. Обнажалась земля, избитая войною, лечила самое себя солнцем, талой водой, затягивала рубцы и пробоины ворсом зелёной травы. Распускались вербы, брызнули по косогорам фиалки, заискрилась мать-и-мачеха, подснежники острой пулей раздирали кожу земли. Потянули через окопы отряды птиц, замолкая над фронтом, сбивая строй. Скот выгнали на пастбища. Коровы, козы, овечки выстригали зубами ещё мелкую, низкую травку. И не было возле скотины пастухов, всё пастушки школьного и престарелого возраста. Дули ветры тёплые и мокрые. Тоска настигала солдат в окопах, катилась к ним в траншеи вместе с талой водой. В ту пору и отвели побитый в зимних боях стрелковый полк на формировку. И как только отвели и поставили его в резерв, к замполиту полка явился выветренный, точно вобла, лейтенантишко ― проситься в отпуск. Замполит сначала подумал ― лейтенант его разыгрывает, шутку какую-то придумал, хотел прогнать взводного, однако бездонная горечь в облике парня удержала его. <…“

„Джон Месснер осторожно закрыл за собой дверь и, трогаясь в путь, с чувством величайшего удовлетворения оглянулся на хижину. Он спустился с берега, остановил нарты у проруби и вытащил из-под верёвок, стягивающих поклажу, мешок с золотом. Воду уже затянуло тонкой корочкой льда. Он разбил лёд кулаком и, развязав тесёмки мешка зубами, высыпал его содержимое в воду. Река в этом месте была неглубока, и в двух футах от поверхности Месснер увидел дно, тускло желтевшее в угасающем свете дня. Он плюнул в прорубь.“

„В соседстве были о нём разные толки и слухи. Многие приписывали уединённую жизнь его скупости. В самом деле, Опальский не проживал и тридцатой части своего годового дохода, питался самою грубою пищею и пил одну воду; но в то же время он вовсе не занимался хозяйством, никогда не являлся на деревенские работы, никогда не поверял своего управителя, к счастию, отменно честного человека. Другие довольно остроумно заключили, что, отличаясь образом жизни, он отличается и образом мыслей и подозревали его дерзким философом, вольнодумным естествоиспытателем, тем более что, по слухам, не занимаясь лечением, он то и дело варил неведомые травы и коренья, что в доме его было два скелета и страшный жёлтый череп лежал на его столе. Мнению их противоречила его набожность: Опальский не пропускал ни одной церковной службы и молился с особенным благоговением. Некоторые люди, и в том числе Дубровин, думали, однакож, что какая-нибудь горестная утрата, а может быть, и угрызения совести были причиною странной жизни Опальского.“

„На каждого, кто пляшет русалочьи пляски, есть тот, кто идёт по воде.“

„Думаю, что во сне с его видениями мы тщимся избавить от мусора наш рассудок. <…> Я просто осознавала с лёгкой брезгливостью, что люди, подчиняющие свои поступки снам, пытаются ходить по воде, как посуху.“

„В завещании, написанном за десять лет до смерти, Джавахарлал Неру просил, чтобы его тело сожгли и пепел развеяли в Аллахабаде, где течёт Ганг; он оговаривал, что это не связано с обрядом, так как он чужд религиозным чувствам. Да, есть в Индии нечто отличное от Европы или Америки, например, поэтическая настроенность. На аэродроме в Дели мне повесили на шею длинные гирлянды цветов; приехав в гостиницу, я поспешил положить их в воду. Потом я привык к тяжести и к запаху тубероз, роз, гвоздик, других неизвестных мне цветов тропиков, иногда на собраниях на меня навешивали десяток гирлянд. Час спустя я их бросал, как это делали индийцы: цветов в Индии много. Мало риса и хлеба. Страна большая, разнообразная: и Гималаи, и джунгли, и плодородные степи, и сухие выжженные пустыни.“

„Тургенев — огромного роста, с высокими плечами, огромной головой, чертами чрезвычайно крупными, волосы почти седые, хотя ему еще только 35 лет. Вероятно, многие его находят даже красивым, но выражение лица его, особенно глаз, бывает иногда так противно, что с удовольствием можно остановиться на лице отца Гильфердинга. Тургенев мне решительно не понравился, сделал на меня неприятное впечатление. Я с вниманием всматривалась в него и прислушивалась к его словам, и вот что могу сказать. Это человек, кроме того что не имеющий понятия ни о какой вере, кроме того, что проводил всю жизнь безнравственно и которого понятия загрязнились от такой жизни, это — человек, способный только испытывать физические ощущения; все его впечатления проходят через нервы, духовной стороны предмета он не в состоянии ни понять, ни почувствовать. Духовной, я не говорю в смысле веры, но человек, даже не верующий, или магометанин, способен оторваться на время от земных и материальных впечатлений, иной в области мысли, другой под впечатлением изящной красоты в искусстве. Но у Тургенева мысль есть плод его чисто земных ощущений, а о поэзии он сам выразился, что стихи производят на него физическое впечатление, и он, кажется, потому судит, хороши ли они или нет; и когда он их читает с особенным жаром и одушевлением, этот жар именно передает какое-то внутреннее физическое раздражение, и красóты чистой поэзии уже нечисты выходят из его уст. У него есть какие-то стремления к чему-то более деликатному, к какой-то душевности, но не духовному; он весь — человек впечатлений, ощущений, человек, в котором нет даже языческой силы и возвышенности души, какая-то дряблость душевная, как и телесная, несмотря на его огромную фигуру. А Константин начинал думать, что Тургенев сближается с ним, сходится с его взглядами и что совершенно может отказаться от своего прежнего, но я считаю это решительно невозможным. Хомяков сказал справедливо, что это всё равно, что думать, что рыба может жить без воды. Точно, это — его стихия, и только Бог один может совершить противоестественное чудо, которое победит и стихию, но, конечно, не человек. Константин сам, кажется, в этом убеждается и на прощанье пришёл в сильное негодование от слов Тургенева, который сказал, что Белинский и его письмо, это — вся его религия и т. д.. Я уже не говорю о его ошибочных мыслях и безнравственных взглядах, о его гастрономических вкусах в жизни, как справедливо Константин назвал его отношение к жизни, а я говорю только о тех внутренних свойствах души его, о запасе, лежащем на дне всего его внутреннего существа, приобретённом, конечно, такой искажённой и безобразной жизнью и направлением, но сделавшемся уже его второй природой. При таком состоянии, мне кажется, если Бог не сделает над ним чуда и если он не сокрушит сам всего себя, все его стремления и приближения к тому, что он называет добром, только ещё более его запутают, и он тогда совершенно оправдает стихи Константина.“

„На большом пустынном четырёхугольнике кое-где растут старые берёзы и сосны, по канавам топорщится лохматый кустарник — бузина, волчьи ягоды и лоза, оставшееся воспоминание былых топких болот, на которых построен наш странный маленький городок. Глубокие канавы прорезали пустырь, осушая болота, канавы осыпались, заросли травой, и почти всё лето стоит в них зелёная и затхлая вода. По весне пустырь оглашают нестройные, противные хоры лягушек, когда они спариваются и как-то особенно ухают и плещутся в тёмной воде…
Рыжаковский пустырь… Проклятое, легендарное место, обвеянное призраками смерти…“

„Солнце ещё не жжет — а только греет, любовно-ласково греет. Лучами его пользуется и разросшаяся куриная слепота, и суховатая южная фиалка… Лягушонок повис в воде головой вверх — тоже наслаждается теплом и светом…“

„Шейха омыли и завернули в саван (кафан). Для того чтоб получить оставшуюся от обмывания Шейха воду, собралось огромное количество людей, и лишь немногим досталось что-то от неё. Затем, как только вынесли носилки с его телом, народ сразу же обступил их со всех сторон, каждый, прикоснувшись, желал снискать баракат, из-за этого несущие носилки испугались, что они по неосторожности смогут их перевернуть.“

„Не плюй в клозет, пригодится воды напиться.“

„Шли мы, шли без конца, вдруг видим три озерца — два иссохших, в третьем ни капли воды. В том озерце, которое безводно, плавают себе свободно — смотри-ка! смотри!“

„Напившись чаю, Т. содрал с ближних камней сухой белый мох, набросал его на гладкий тёплый камень возле самой воды, вынул из рюкзака спальный мешок, забрался в него, застегнулся и стал смотреть вверх и слушать беспрерывный и разнообразный водяной гул, идущий снизу, оттуда, где был порог. Заснул он нескоро, потому что вдруг почувствовал, что чего-то недостаёт в его жизни, что он живёт, в общем, не так, как мог бы жить, что есть на свете дела поважнее, чем его синоптика, ― но как узнать, какое дело самое важное и как переменить жизнь, чтобы безраздельно отдаться тому самому важному, ― этого он не знал.“

„Стратегически — на долгом временном лаге — наше присоединение к ВТО оправдано уникальным потенциалом сельского хозяйства. Россия является мировым лидером как по совокупности показателей обеспеченности угодьями (площадь пашни, ее доля на душу населения, распаханность), так и по запасам пресной воды (производство 1 кал пищи требует в среднем 1 л воды). Иными словами, со временем наша страна станет грозным конкурентом для нынешних признанных лидеров рынка.“

„А Анаксагор из Клазомен, будучи старше Эмпедокла, но написавший свои сочинения позже его, утверждает, что нача́л бесконечно много: по его словам, почти все гомеомерии, так же как вода или огонь, возникают и уничтожаются именно таким путем — только через соединение и разъединение, а иначе не возникают и не уничтожаются, а пребывают вечно.
Исходя из этого, за единственную причину можно было бы признать так называемую материальную причину. Но по мере продвижения их в этом направлении сама суть дела указала им путь и заставила их искать дальше. Действительно, пусть всякое возникновение и уничтожение непременно исходит из чего-то одного или из большего числа начал, но почему это происходит и что причина этого?“

„Казалось бы, не так уж разнообразны древние тюркские имена здешних гор и речек: Караташ, Кызылташ, Актру, Коксу… Однако, послушайте: Черный Камень, Красный Камень, Белое Стойбище, Зеленая Вода… Придумаешь ли лучше?“

„Деньги, которые я выкинул на дома. Я купил дом с видом на Голливуд: аццское убежище. Солнце проникало сквозь окна, поэтому окна мы выкрасили в черный цвет. После землятрясения внутрь стала литься вода во время дождя, поэтому везде стояли огромные бочки. Все были настолько затраханы, что никто ничего с этим не делал. Это было просто отвратительно. Вокруг постоянно шатались рабочие. Оказалось, они могут быть неплохим источником для наркоты.“

„Это действительно странно, видеть лагуну, которая превращается в Атлантический океан, видеть зелёную вспышку, когда последний луч солнца исчезает за горой, что должно символизировать мою влюблённость (я не чувствую этого… и я тот час начинаю рассуждать о мифологических заблуждениях и т. п.) я хочу сказать, эта круглая штука, которая крутится сама по себе, чуть ближе к солнцу, относительно одних, чуть дальше, по сравнению с другими, покрытая водой и растениями, которые могут как исцелить, так и убить меня, животные, которые могут и приласкать и наброситься на меня, люди, которые могут сделать тоже самое…(которых мне предполагается воспринимать, как часть себя) я имею в виду, все это, плавающее в пространстве, пределы которого ещё предстоит обнаружить, и я замираю и раздумываю, и я заинтригована и сосредоточена, и чувствую робость (это обычное дело в последнее время) я сижу несколько минут и выражаю самую глубокую благодарность, какую могу преподнести этому огромному круглому загадочному дающему жизнь комку грязи и красоты, я хочу сказать, мне легко говорить и думать, что период выживания позади.“

„Успешному движению вперёд часто препятствовало также растение piosoca, или водяная лилия Виктория регия, круглые листья которой, лежавшие по всей поверхности воды, почти соприкасались друг с другом, в то время как густые корни образовали внизу узлы, затруднявшие плавание. Целые акры были сплошь покрыты этими водяными лилиями, которые встречаются только в озёрах приамазонской долины. Несколько раз пришлось даже делать ради этого большие обходы, что чрезвычайно удлиняло расстояние, заставляя описывать круги в несколько ярдов, а потому они не успели сделать и трёх миль, когда пришлось уже подумать об остановке на ночь.
Кроме того, все они чувствовали голод, который начинал давать себя знать.“

„После зимы это была первая работа в лесу, к тому же не очень трудная, и её любили. От солнца, от леса, от пьянящих запахов, исходивших от ожившей земли, в одинаковое для молодых и немолодых ребячье возбуждение приходила душа, не успокаиваясь долго, до опустошающей усталости. С обновлённой землей менялись, казалось, и чувства, необъяснимыми путями соединяясь с дальней, наиболее чуткой порой человека, когда он больше слышал и больше видел, различал; древние инстинкты с непонятной настойчивостью заставляли присматриваться, принюхиваться, отыскивая что-то и под ногами и в воздухе, что-то забытое, утерянное, но не исчезнувшее совсем. Вместо воды пили берёзовый сок, который тело принимало как снадобье ― бережно и со вниманием, верящим в скорый отклик. Сок собирали ребятишки, они же отыскивали и выкапывали первые саранки, жёлтые луковицы которых таяли во рту, как сахарные; со сведенными лицами, только чтобы не отстать друг от друга, а не для того вовсе, чтобы утолить какую-то редкую нутряную жажду, сосали пихтовую зелень.“

„На горах этих лежит печать особой торжественности, — они возвышаются как стены на границе жизни и смерти. Здесь, внизу, город, порт, дамба, движутся суда, поезда, лодки, — там — вечное молчание. Туда никто не ходит, потому что незачем ходить. Там начинается область скал и песчаных холмов. Кое-где попадается красный вереск, кое-где иерихонская роза продерётся из-за песка своими сухими ветвями — и только; кругом ни дерева, ни кустика, ни капли воды — открытое, мёртвое пространство.“

„Смотрел, как переплывал реку дикий буйвол; течение увлекало его с собой, и он плыл вниз по реке вместе со стаей диких уток, но те вспорхнули на воздух перед самым водопадом, а буйволу пришлось полететь головой вниз; это мне понравилось, и я сыграл такую бурю, что вековые деревья поплыли по воде и превратились в щепки.“

„Я никогда не бываю одинок у себя в хижине, особенно по утрам, когда посетителей не бывает. Попытаюсь передать свои ощущения некоторыми сравнениями. Я не более одинок, чем гагара, громко хохочущая на пруду, или сам Уолденский пруд. Кто разделяет одиночество этого водоема? А между тем его лазурные воды отражают не демонов тоски, а небесных ангелов. Одиноко и солнце, кроме тех случаев, когда мы в тумане видим их как бы два, но ведь одно из них — ложное. И бог тоже одинок, а вот дьявол, тот отнюдь не одинок, он постоянно вращается в обществе, и имя ему легион. Я не более одинок, чем одиноко растущий коровяк, или луговой одуванчик, или листок гороха, или щавеля, или слепень, или шмель. Я не более одинок, чем мельничный ручей, или флюгер, или Полярная звезда, или южный ветер, или апрельский дождь, или январская капель, или первый паук в новом доме.“

„В отличие от прочих пожаров, пожар души заливают не водой, а водкой.“

„Курск окажется под водой, и весь мир будет его оплакивать… Курск? Город, стоящий вдалеке от большой воды? Только в августе 2000 года стало ясно, о каком «Курске» говорила пророчица…“

„Силой в равной степени обладают и драгоценные камни, и валуны, и самые простенькие камушки! Тут все зависит от конкретного человека и конкретной ситуации. Многие ходоки приходили к одному из таких валунов-гигантов в долине Рупите. Обливали этот огромный камень причудливой формы водой из ручья. Собирали стекающую с валуна воду в глиняный кувшин с широким горлышком. Затем омывали этой водой тяжелобольных детей. И обязательно после этого надевали на ребенка новое белье, а старое развешивали тут же на близрастущих кустарниках или деревьях. Если ребенку суждено было жить, то после омовения «каменной водой» он быстро шел на поправку. Тот же, кому было суждено умереть, чах. Но все-таки большинство тяжелобольных детей на удивление выздоравливали незамедлительно.“

„Силой в равной степени обладают и драгоценные камни, и валуны, и самые простенькие камушки! Тут все зависит от конкретного человека и конкретной ситуации. Многие ходоки приходили к одному из таких валунов-гигантов в долине Рупите. Обливали этот огромный камень причудливой формы водой из ручья. Собирали стекающую с валуна воду в глиняный кувшин с широким горлышком. Затем омывали этой водой тяжелобольных детей. И обязательно после этого надевали на ребенка новое белье, а старое развешивали тут же на близрастущих кустарниках или деревьях. Если ребенку суждено было жить, то после омовения «каменной водой» он быстро шел на поправку. Тот же, кому было суждено умереть, чах. Но все-таки большинство тяжелобольных детей на удивление выздоравливали незамедлительно.“

„Летом чаще ходите босиком, чтобы не прерывалась связь с землей. Пусть дети бегают раздетыми и босыми, пусть возятся и играют на земле: это защитит их от болезней, которые подстерегают зимой. Еда ребят должна быть жидкой. Нельзя позволять им есть всухомятку. Кроме купания в реке, в озере, в пруду, обязательно надо мыть ноги на ночь «природной» водой“

„Отсюда же и вулканология ― так назвали науку об этих огнедышащих горах. Исторические документы говорят, что вулканами с научными целями начали интересоваться еще в середине первого тысячелетия до нашей эры. Пальму первенства отдают греку Эмпедоклу из Агригента (Агридженто, на острове Сицилия), философу-материалисту. Учение Эмпедокла о четырех «корнях» всех вещей (первоэлементах всего многообразия природы ― земле, воде, воздухе и огне) развивалось последующими поколениями философов в течение многих веков. Он в числе первых в античной философии сформулировал диалектическую по своей сути идею о противоборстве сил в природе. Он полагал, в частности, что соединяются и разделяются первоэлементы в результате противоборства двух непримиримых сил «дружбы» и «вражды.»“

„Н. Пимоненко, 1905 г. ]]Знаете ли вы украинскую ночь? О, вы не знаете украинской ночи! Всмотритесь в нее. С середины неба глядит месяц. Необъятный небесный свод раздался, раздвинулся еще необъятнее. Горит и дышит он. Земля вся в серебряном свете; и чудный воздух и прохладно-душен, и полон неги, и движет океан благоуханий. Божественная ночь! Очаровательная ночь! Недвижно, вдохновенно стали леса, полные мрака, и кинули огромную тень от себя. Тихи и покойны эти пруды; холод и мрак вод их угрюмо заключен в темно-зеленые стены садов. Девственные чащи черемух и черешень пугливо протянули свои корни в ключевой холод и изредка лепечут листьями, будто сердясь и негодуя, когда прекрасный ветреник — ночной ветер, подкравшись мгновенно, целует их. Весь ландшафт спит. А вверху все дышит; все дивно, все торжественно. А на душе и необъятно, и чудно, и толпы серебряных видений стройно возникают в ее глубине. Божественная ночь! Очаровательная ночь!“

„Городок был совсем крохотный — всего в три тысячи жителей, в огромном большинстве мещан и ремесленников. В иной крупной деревне народу больше. Да и жили-то в этом городишке как-то по-деревенски: домишки соломой крытые, бревенчатые, на задах огороды; по немощёным улицам утром и вечером пыль столбом от бредущих стад на недальний луг; размерная походка женщин с полными ведрами студеной воды на коромыслах. «Можно, тётенька, напиться?»“

„Для того чтобы этот новый метод исследования природы не явился нам с первого взгляда чем-то особо стоящим, я позволю себе вкратце напомнить Вам исторический ход развития спектрального анализа и его применения к спектроскопии неба, напомнить ту сложную и разностороннюю работу человеческой мысли, которая предшествовала новому завоеванию в безграничном звездном мире. Основатель спектральных исследований ― Ньютон: он первый разложил белый свет на его составные части, на цвета радуги, заставляя [пучек, так в оригинале] света проходить через призму из прозрачного вещества; такое разложение света мы часто наблюдаем как в радуге, так и в граненых подвесках люстр. Открытие Ньютона положило основание исследованиям природы световых явлений; но прошло более ста лет упорной работы, прежде нежели Френель доказал рядом блестящих опытов, что свет есть волнообразное движение так называемого светового эфира, что свет распространяется от светящегося тела совершенно так же, как рябь по поверхности воды от упавшего камня.“

„На входящих в те же самые реки притекают один раз одни, в другой раз другие воды“

„Если разобраться, холодная вода все равно, что горячая. Только она остывшая.“

„Вот вам один эпизод, и заметьте — отраднейший. В 1850 г., когда меня препровождали из Орской крепости в Новопетровское укрепление, это было в октябре месяце, в Гурьеве-городке я на улице поднял свежую вербовую палку и привез ее в укрепление, и на гарнизонном огороде воткнул ее в землю, да и забыл про нее; весною уже огородник напомнил мне, сказавши, что моя палка растет. Она действительно ростки пустила, я ну ее поливать, а она — расти, и в настоящее время она будет вершков шесть толщины в диаметре и по крайней мере сажени три вышины, молодая и роскошная; правда, я на нее и воды немало вылил, зато теперь, в свободное время и с позволения фельдфебеля, жуирую себе в ее густой тени. Нынешнее лето думаю нарисовать ее, разумеется, втихомолку. Она уже так толста и высока, что под карандашом Калама мог бы выйти из нее прекраснейший этюд. Вот вам один-единственный отрадный эпизод из моей монотонной, безотрадной жизни.
Верба моя часто напоминает мне легенду о раскаявшемся разбойнике. В дремучем лесу спасался праведный отшельник, и в том же дремучем лесу свирепствовал кровожадный разбойник. Однажды приходит он с своей огромной дубиной, окованной железом, к отшельнику и просит у него исповеди, а не то, говорит, убью, если не исповедуешь меня. Делать нечего, смерть не свой брат, праведник струсил и принялся, с Божьего помощью, исповедывать кровожадного злодея. Но грехи его были так велики и ужасны, что он не мог сейчас же наложить на него эпитимию и просил у грешника сроку три дня для размышления и молитвы. Разбойник ушел в лес и через три дня возвратился. Ну что, говорит, старче Божий, придумал ли ты что-нибудь хорошее? Придумал, отвечал праведник, и вывел его из лесу в поле на высокую гору, вбил, как кол, страшную дубину в землю и велел грешнику носить ртом воду из глубокого оврага и поливать свою ужасную палицу, и тогда, говорит, отпустятся тебе грехи твои, когда из этого смертоносного орудия вырастет дерево и плод принесет. Сказавши это, праведник ушел в свою келью спасаться, а грешник принялся за работу. Прошло несколько лет, схимник забыл уже про своего духовного сына. Однажды он в хорошую погоду вышел из лесу в поле погулять; гуляет в поле и в раздумье подошел к горе; вдруг он почувствовал чрезвычайно приятный запах, похожий на дулю. Праведник соблазнился этим запахом и пошел отыскивать фруктовое дерево. Долго ходил он около горы, а запах делался все сильнее и сильнее; вот он взошел на гору — и что же представляется его изумленному взору?“

„На плакате — лужа блевотины. Подпись: «в прошлой жизни я была водкой „Финляндия“ [Слоган рекламы этой водки в России: «В прошлой жизни я была чистой родниковой водой»., "note"].»“

„Любовь - это взмах наших крыльев….
Любовь - это чувство полета в невесомости……
Любовь - это свобода взаимных желаний…..
Любовь - это мы в потоке мечтаний…
Любовь - это шепот вечерний звезды..
Любовь - Это горный ручей чистейшей воды…..“

„В городе не было своего сумасшедшего. Эту штатную городскую вакансию 10 лет занимал вшивый звонарь Кузя. Когда-то у звонаря утонул сын, и с тех пор Кузя считал воду — блевотиной дьявола. Он отказался от мытья и не ходил в Заречье. Он шептал голубоглазым встречным: «Дьявол плюнул в глаза ваши.»“

„Жажда земли, аграрные беспорядки сами по себе указывают на те меры, которые могут вывести крестьянское население из настоящего ненормального положения. Единственным противовесом общинному началу является единоличная собственность. Она же служит залогом порядка, так как мелкий собственник представляет из себя ту ячейку, на которой покоится устойчивый порядок в государстве. В настоящее время более сильный крестьянин превращается обыкновенно в кулака, эксплуататора своих однообщественников […] Если бы дать возможность трудолюбивому землеробу получить сначала временно, в виде искуса, а затем закрепить за ним отдельный земельный участок, вырезанный из государственных земель или из земельного фонда Крестьянского Банка, причем обеспечена была бы наличность воды и другие насущные условия культурного землепользования, то наряду с общиною, где она жизненна, появился бы самостоятельный, зажиточный поселянин, устойчивый представитель земли.“

„Жажда земли, аграрные беспорядки сами по себе указывают на те меры, которые могут вывести крестьянское население из настоящего ненормального положения. Единственным противовесом общинному началу является единоличная собственность. Она же служит залогом порядка, так как мелкий собственник представляет из себя ту ячейку, на которой покоится устойчивый порядок в государстве. В настоящее время более сильный крестьянин превращается обыкновенно в кулака, эксплуататора своих однообщественников […] Если бы дать возможность трудолюбивому землеробу получить сначала временно, в виде искуса, а затем закрепить за ним отдельный земельный участок, вырезанный из государственных земель или из земельного фонда Крестьянского Банка, причем обеспечена была бы наличность воды и другие насущные условия культурного землепользования, то наряду с общиною, где она жизненна, появился бы самостоятельный, зажиточный поселянин, устойчивый представитель земли.“

„«Грызиками» назывались владельцы маленьких заведений, в пять-шесть рабочих и нескольких же мальчиков с их даровым трудом. Здесь мальчикам было ещё труднее: и воды принеси, и дров наколи, сбегай в лавку — то за хлебом, то за луком на копейку, то за солью, и целый день на посылках, да ещё хозяйских ребят нянчи! Вставай раньше всех, ложись после всех.“

„Только одной животной жизни свойствен пол; существующая благодаря своим внутренним раздражениям, она заключает в себе также и противопоставление мужского и женского… Растительная жизнь не имеет в себе самой возбудителя своего развития. Без внешних воздействий она остаётся в своём зародышевом состоянии. Она не может получить возбуждения из себя самой, она полна внутреннй бездеятельности и обладает лишь возможностью развития. В ней, следовательно, нет никакой мужской силы, и никакой мужской силы она не достагает. Это всегда оплодовторяемая и воспринимающая женщина природы, мужем которой является всеобщий, извне идущий возбудитель развития… Самое большое, на что способна растительность, — это создание зачатка своего будущего размножения, то есть семени… Оплодотворение этого зародыша водой, воздузом, теплом и пр. происходит в земле. Вследствие этого сравнение семени с яйцом животных является неподходящим. Оплодотворённое яйцо требует лишь тепла, как возбудителя своей возможной дифференциации, — это в самом себе замкнутый, самим собой существующий мир. Семя же, в противоположность этому, должно получить внутреннее расщепление жизни от противоположного, внешнего воздействия воды и воздуха…, прорастание семени в земле — это и есть момент оплодотворения растения [Вульф, 1940, 37].“

„Я так устал от одиночества
Эти кающиеся стены все, что я знаю
Songbird призвание по воде
Внутри мой молчаливый убежища“

„«С шумом ветра за волною отпущу свою кручину,
Луч закатный вслед за солнцем унесёт её в пучину.
Стану я, подобно чайке, лёгкой, быстрой и парящей,
Всё минувшее забуду, стану жить лишь настоящим…»
Эмма пела о сумрачно-зелёном подводном царстве, куда уходит юная девушка, чтобы стать одной из морских дев с рыбьими хвостами. У них нет души, которая болит, и их жизнь куда дольше, чем у смертных, изнурённых тревогами. Когда же срок, отпущенный морским девам, подходит к концу, они превращаются в искрящуюся пену, что несётся на гребнях волн из края в край океана, и печаль их возвращается к людям, ждущим у края вод тех, кто уже никогда не вернётся.“

„Летом 1913 года мой родной город Ростов-на-Дону был взбудоражен вестью о том, что на местном ипподроме известный авиатор Сергей Уточкин совершит головокружительный полет на аппарате тяжелее воздуха. С афиш, расклеенных на заборах, задорно улыбался спортсмен в кожаной куртке и летном шлеме. Художник изобразил рядом и диковинный аэроплан, напоминавший чем-то этажерку.
В назначенный для полетов воскресный день пестрые толпы людей и вереницы экипажей двинулись на городской ипподром, превращенный в летное поле. Там неумолчно гремел духовой оркестр, а возле празднично украшенного входа бойкие торговцы продавали мороженое и фруктовую воду.
Поскольку входной билет на ипподром был нам не по карману, мы с отцом, как и многие неимущие горожане, расположились на ближайшем холме, с нетерпением ожидая, когда аэроплан поднимется в воздух.
Звуки умолкшего оркестра сменились сердитым ревом мотора. Видно было, как быстро завертелся пропеллер и позади крылатой машины заколыхались волны травы. Любопытствующая публика шарахнулась в стороны.
Аэроплан, словно нехотя, тронулся с места и, покачиваясь, покатился по полю, все убыстряя свой бег. Затем он плавно оторвался от земли.
— Полетел, полетел! — раздались ликующие возгласы.“

„А город был в дремучий убран иней.
Уездные сугробы, тишина…
Не отыскать в снегах трамвайных линий,
одних полозьев жалоба слышна.
Скрипят, скрипят по Невскому полозья.
На детских санках, узеньких, смешных,
в кастрюльках воду голубую возят,
дрова и скарб, умерших и больных…
Так с декабря кочуют горожане
за много верст, в густой туманной мгле,
в глуши слепых, обледеневших зданий
отыскивая угол потеплей.“

„Я со школы занимался научной работой, я по характеру инженер-исследователь, занимался достаточно серьезными технологиями. И имею ряд достижений, которые внедрены в промышленность. Сейчас, насколько позволяет время, занимаюсь вопросами экологии. Одно из исследований позволило оформить патент на способ очистки от радиоактивных отходов. Этот способ прошел обкатку на Теченских каскадах, где находятся отбросы радиоактивных вод. Могу сказать, что коэффициент очищения превышает сто и можно гордиться.</blockquote“

„Тогда я пришел в гнев и проклял проклятием молчанья реку и кувшинки, и ветер, и лес, и небо, и гром, и вздохи кувшинок. И они были объяты моим проклятием и сделались немы. И луна остановила свой трудный путь по небу, и гром утих, и молнии не блистали больше, и тучи повисли неподвижно, и воды вошли в своё ложе и остались там, и деревья перестали качаться, и кувшинки не вздыхали больше и не подымалось больше из их толпы ни малейшего шёпота, ни звука по всей обширной пустыне без границ. И я поглядел на надпись на скале, и она переменилась; и теперь буквы составляли слово: « М о л ч а н и е ».“

„В океане, где я живу, как вы под железной крышей, — вода светится на три аршина, а рыбы летают по воздуху на манер галок! Это говорю вам я, штурман «Четырёх ветров», хотя её и чинили в прошлом году! Попробуйте-ка прогуляться где-нибудь в Вальпарайзо без хорошего револьвера — вас разденут, как артишок. В море, говорю я вам, бывают чудеса, когда ваш собственный корабль плывёт на вас, словно вы перед зеркалом!“

„Я вслед за моим приятелем скакал так скоро, что настиг его еще на почтовом стану. Старался его уговорить, чтоб, возвратился в Петербург, старался ему доказать, что малые и частные неустройства в обществе связи его не разрушат, как дробинка, падая в пространство моря, не может возмутить поверхности воды. Но он мне сказал наотрез: ― Когда бы я, малая дробинка, пошел на дно, то бы, конечно, на Финском заливе бури не сделалось, а я бы пошел жить с тюленями.“

„Между деревьями в густой траве желтел донник, розовел клевер, яркими кровавыми каплями сверкал дикий мак; с неровных щербатых зубьев плетня во все стороны кудрявыми струями сбегал хмель, а в густом воздухе, точно кипела вода, густо гудели пчёлы.“

„Твой голос — предчувствие общей беды.
Твой край — толика лунной воды. <…>
Мой разум станет ещё быстрей,
Что стеклянными брызгами
Вопьётся в твой девственный ум
И в кожу, и в кожу!

Эти белые руки!
Эти голые ноги!
И как будто от скуки
Кровь на игле.
Я даю тебе адреналин —
То, что ты потеряла,
Одержимо танцуя
На битом стекле.“

„Весь смак отдельных мыслей зависит от сжатости их выражения: ибо мысли подобны зернам сахара или соли, которые должны быть разведены в капле воды“

„Всякое беспристрастно решенное дело лишает ложь силы, утверждает истину, создает добро и уничтожает зло подобно пище, которая уничтожает голод, подобно одежде, которая прикрывает наготу, подобно тому, как небо после свирепой грозы проясняется и солнце согревает всех замерзших, подобно огню, который жарит то, что было сырым, подобно воде, которая утоляет жажду.“

„Всякое беспристрастно решенное дело лишает ложь силы, утверждает истину, создает добро и уничтожает зло подобно пище, которая уничтожает голод, подобно одежде, которая прикрывает наготу, подобно тому, как небо после свирепой грозы проясняется и солнце согревает всех замерзших, подобно огню, который жарит то, что было сырым, подобно воде, которая утоляет жажду.“

„Ангел небесный явился мне во сне: «Я послан провидением, дабы предупредить тебя. Знаешь ли, одинокий странник, что за всё содеянное: поездки, книги, фотовыставки… будешь сурово наказан в старости? Никто не подаст тебе даже кружку воды…»“

„Какая это, оказывается, хрупкая вещь – надежда на семейное благополучие! Достаточно единственного слова, и то, что казалось прочным мостом между двумя берегами одной реки, уходит из-под ног, окуная тебя в ледяную воду.“

„Жизнь виделась Оле бегущей водой, в которую дважды не войдешь —отчего же люди искренне стараются связать этот поток, превратить сначала в заводь, потом — в болото? Конечно, так удобнее, безопаснее. Насколько сбивает с толку непредсказуемость жизни, Оля уже почувствовала. Наверное, тяжело было бы жить так постоянно — как жили кочевники в степи, или пираты в море, ничего толком не зная наперёд, ни в чём не будучи уверенными, целиком завися от прихоти стихийных сил. Но это пугающее и утомительное непредсказуемое бытие завораживало и привлекало. Ведь в этом состоянии открытости и беззащитности человек становится медиатором, чутко реагирующим на вибрации мироздания. И только благодаря этому он способен творить…“

„Вот это чудеса! Откуда здесь лес? Ничего себе, ненароком заблудишься и пропал. Ни тебе посоха, ни друзей, одни пни да коряги, как на Кикиморовом болоте, куда они однажды забрели с Кузей. Но присмотревшись повнимательнее, он понял, что это не настоящий лес – все деревья здесь росли из кадок, а вода била вверх из железной трубочки, замаскированной в большой, но неживой лягушке. Ну и ну, взрослые, оказывается, тоже любят играть в какие-то дурацкие игрушки. Ходят по гладким плиткам и воображают, что они в настоящем лесу.“

„Какая глупость — искусственный водопад! Да и все эти офисы, где важные мальчики и девочки с важными, значительными лицами важно произносят бессмысленные фразы, хмуря брови, рассылают дурацкие бессмысленные письма — торгуют воздухом. А тут — все по-настоящему: воздух, вода, деревья, стук собственного сердца… Жизнь.“

„Мелкий карась мутит воду, чтобы не стать обедом для крупного хищника. Так порой поступает и человек.“

„Только когда ты напьёшся ночью воды, ляжешь спать и не станешь идти в туалет среди ночи, только тогда ты познаешь, что такое внутренний баланс.“

„Родственная душа — как родниковая вода. Пьёшь, пьёшь и не напьёшься.“

„Когда мы понимаем, что мир переменчив как вода, мы перестаём держаться за отражения в нём.“

„Жизнь — это река. А наши действия подобны камню брошенному в воду, последствия которых непременно вернуться к нам в виде волн.“

„Ты не можешь быть поэтом, если ты мутишь воду. И если ты лужа.

Лужа, которая мутит воду, чтобы казаться глубже.“

„Кровь гуще воды.“

„Японки выглядят в жизни, как на рисунках, НО… одно большое НО, если азиаточка красива, вешайся. Она будет так красива, на нее, как на огонь, можно будет смотреть бесконечно. Там такое изящество, утонченность линий, чистота кожи – у таких кожа светится, и она очень сильно отличается от европейской. Там такая грациозность движений. Вы слышали сказку о китайских лисах? Это оно. И она будет неуловима, как вода. Как вода податлива, но смерть тебе, если в мягкость эту поверишь.“

„Что ещё раз доказывает – люди не способны любить идеи, религии. Люди любят людей.
Ты за пророком идешь, а не за его убеждениями.
Урод любую истину применять будет так, что трупное разложение приятней.
А существо с сердцем-солнцем любой трупный яд в воду живую“

„Дева, впускай меня!

выцарапывая ножом на мне руны,

не охраняющие

ни от чего.

Как им хранить меня,

если имя моё – покой.

Если нет имён в этом теле.

Я – Никто.

Я – коллекционер мгновений,

теней

и чувств.

И голод мой ненасытен.

И грусть

моя – лёд.

А! боль, кровь, секс – переоценены,

девочка со зрачками сиреневыми,

как воды твои.

Как аметист позвонков, не целованных, в шкурке моей.

Как флейта.

Как небо.

Как крест.

Впусти меня,

опьяни

нежностью.

Дай мне дрожь

нежности

неприкаянной.

Я сцелую,

и выпью,

и дам тебе

Имя.

— Франц Вертфоллен, "Герхард. Юность"“

„О, бездна отчаяния – вовсе не бездна, но

непрописанность.

Озеро льда – вовсе не озеро – так,

пустота

абсолюта.

И она не пугает меня.

Ибо это вот я,

да я

больше.

И всё очень просто

в этой мертвой,

в этой живой воде.

И ничего не живет в ней,

ибо ничто ещё здесь

не названо.

Я – Никто

и у меня корабль

сердец,

паруса голов.

И Слово.

Навеки Слово Моё:

покой.

И ничего не сшито.

— Франц Вертфоллен, "Герхард. Юность"“

„О, бездна отчаяния – вовсе не бездна, но

непрописанность.

Озеро льда – вовсе не озеро – так,

пустота

абсолюта.

И она не пугает меня.

Ибо это вот я,

да я

больше.

И всё очень просто

в этой мертвой,

в этой живой воде.

И ничего не живет в ней,

ибо ничто ещё здесь

не названо.

Я – Никто

и у меня корабль

сердец,

паруса голов.

И Слово.

Навеки Слово Моё:

покой.

И ничего не сшито.

— Франц Вертфоллен, "Герхард. Юность"“

„Я ещё в черной воде решил — этот корабль без меня не отплывает –

где не нытьем, так катаньем –

где не катаньем, так мечом –

ты идешь и выгрызаешь то,

что считаешь важным.

И никто не жаждет на своей шее дегенератов-детей, да все
ждут
себе государя.

А государь не ищет себе одобрения, ибо он один знает, как правильно.

— Франц Вертфоллен "Герхард. Юность"“

„Под папоротниковыми узорами
в сочно-зеленом свете
ты будешь играть апельсинами,
а я на своей планете…
пожалуй,
я просто буду.

Валькирии твоей далекой земли
пахнут морем,
поют колыбельные
и поджигают мои корабли,
а во мне у странного Гнипахеллира
так оглушительно лает Гарм -
привязь не выдержит,
вырвется Жадный -
мысли не по зубам.

А рай – это Дунай,
лето
и ноги по колено в воде,
это когда ты знаешь, что где-то
ты есть настоящий,
но никак не припомнишь где“

„Когда океан бушует, затапливая корабли, пустынный берег – это спасение. Когда солнце испепеляет жизнь в песках, прохладные воды моря – надежда на выживание. Добро может обернуться злом и наоборот.“

„Поездка на роллс-ройсе в пижаме в супермаркет в полночь за подслащенной водой может быть как забавной пустяковинкой, так и унижающей тебя глупостью.

Но это никогда не о подтверждении статуса, ибо когда статус есть, его не надо подтверждать.

А если ты чувствуешь, что тебе постоянно надо кому-то что-то доказывать, ты хомяк.

Хомяк с картонкой «сеньоры! Я – лев».

Только проблема в том, что своими шизофреничными транспарантами тебе удастся обмануть лишь ещё более тупых хомяков, чем ты, и то – ненадолго и издалека.

Никакие транспаранты «Я – лев» не помогут тебе наебать жизнь.“

„# Жизнь, проверенная Божьими законами, что еще нужно?

# Не будь человеком, который быстро сгорает и быстро гаснет.

# Бог дождался, пока он сотворит существо, похожее на себя, после эксперимента с обезьяной, из воды и почвы появился Адам. Но, к сожалению, человечеству не удалось стать халифом (наместником), люди не оправдали ожиданий Бога и в результате Бог создал ад.

# Не открывай свое прошлое, не закрывай свое будущее, не упускай свое настоящее.

# Является ли человек рабом человека, или человек — рабом судьбы, или человек — рабом своих желаний?

# "Не повторяйте эту… ошибку" я часто слышал от родителей. Потому что они сделали ту же ошибку в свое время.

# Более миллиона человек занимаются наукой и творчеством, и мы отстали от других народов, потому что думаем что мир фальшивый.

# Слова - самое разрушительное оружие в мире. Слова - самое бесподобное лекарство на свете.

# Гнев ограничивает разум, но освобождает после прихода в сознание.

# Слова ведут на вершину холма, дела ведут на вершину горы.“

„Тот, кто вышел сухим из воды, всегда будет высмеивать тех, кто по уши промок“

„Японки выглядят в жизни, как на рисунках, НО… одно большое НО, если азиаточка красива, вешайся. Она будет так красива, на нее, как на огонь, можно будет смотреть бесконечно. Там такое изящество, утонченность линий, чистота кожи – у таких кожа светится, и она очень сильно отличается от европейской. Там такая грациозность движений. Вы слышали сказку о китайских лисах? Это оно. И она будет неуловима, как вода. Как вода податлива, но смерть тебе, если в мягкость эту поверишь.“

„Искать оправдания для человека, которому на вас наплевать — всё равно что склеивать сосуд и убеждаться в том, что он не удерживает воду, чтобы вновь его разбить на более мелкие осколки.“

„В воде зародилась сама жизнь, развиваясь и эволюционируя на протяжении миллионов лет. Это родная стихия для человека. Хрупкая и гибкая, она вместе с тем способна стереть с лица земли целые города – дуализм, свойственный всему живому. Погружаясь в воду, мы вновь обретаем привычную легкость и свободу, словно возвращаемся в исходную точку – к началу всех начал.“

„Любовь вглядывается чутко. Любовь не вешается на тебя всей своей слизью, но водой морской невесомо поддерживает, обнимая.
Любовь ластится бархатно, как вода Дуная. Как вода австрийских горных озер. Любовь не орет о себе, но шепчет. Любовь не знает страха и выжигает гордыню, ибо антоним смерти любовь, антоним всего, что хило и разлагается от чрезмерной жалости к себе.“

„Кто учится без книги, тот воду черпает решетом“

„Вот представьте стакан. Вода, которую вы в него заливаете — это ваши знания. Постепенно, когда стакан наполняется, через его края начинают выливаться ваши упущенные возможности. Это приводит к недовольству, потере надежды, а в последствии к отчаянию и смирению. Смирению с тем, что ничего нельзя изменить и всё, что происходит вокруг — нам неподвластно.“

„Стань миражом в моей голове.
Глотком воды для моей плоти.
Стань звездою в ночной тишине.
В долгожданном моём душевном полёте!“

„О СИЛЕ ДУХА
Где приют для силы духа?
И для силы воли, где?
Нет ни воздуха, ни слуха,
А подлодка вся в воде?

Тонет экипаж, спасенья?
Знают все — его то нет?
Дух рождает вдохновенье,
А у страха его нет!

Только тот, кто побеждает,
Свой рубеж и над собой.
Только тот всего достоин,
Кто умирая был живой!

Кто в условиях неволи,
В пытках жизнь всю испытал!
Тот, кто жил и был доволен,
И чертей всех распугал!

Кто стоял и перед смертью,
Не ударил в грязь лицом?
Кто отдал за близких сердце!
И, кто в ринге был бойцом!

Сильный, лишь великодушный,
Благородный, добрый сам!
Честный, храбрый, добродушный,
Славу, только им воздам!

Дух не спрячешь под конвоем?!
Времён минувших и веков!
Торжественно шествует с боем,
Боксёрского братства итог!

Твой Дух, что не спрячешь, не скинешь,
Его не продать, не отнять.
Его никогда ты не отнимешь,
Наш дух — это Родина — Мать!“

„Иногда десять метров до берега кажется километром, когда ногу в воде свело.“

„Душевную грязь водой не смыть!

© Copyright: П. Квятковский, 2013“

„Где приют для силы духа?
И для силы воли, где?
Нет ни воздуха, ни слуха,
А подлодка вся в воде?
Тонет экипаж, спасенья?
Знают все — его то нет?
Дух рождает вдохновенье,
А у страха его нет!
Только тот, кто побеждает,
Свой рубеж и над собой.
Только тот всего достоин,
Кто умирая был живой!
Кто в условиях неволи,
В пытках жизнь всю испытал!
Тот, кто жил и был доволен,
И чертей всех распугал!
Кто стоял и перед смертью,
Не ударил в грязь лицом?
Кто отдал за близких сердце!
И, кто в ринге был бойцом!
Сильный, лишь великодушный,
Благородный, добрый сам!
Честный, храбрый, добродушный,
Славу, только им воздам!
Дух не спрячешь под конвоем?!
Времён минувших и веков!
Торжественно шествует с боем,
Боксёрского братства итог!
Твой Дух, что не спрячешь, не скинешь,
Его не продать, не отнять.
Его никогда ты не отнимешь,
Наш дух — это Родина — Мать!“

„Металл с годами устаёт.
Вода с годами камень точит.
Соловей зимою не поёт.
Икона от людских пороков слезоточит!“

„Отыскивая себе жилье, я прежде всего забочусь о том, чтобы избежать тяжелого и зловонного воздуха. Пристрастие, которое я питаю к прекрасным городам Венеции и Парижу, ослабляется из-за острого запаха стоячей воды в Венеции и грязи в Париже.“