Цитаты о немногое

страница 2

„За мятеж наказывать надо зачинщиков, чтобы страх поразил всех, а наказание – немногих.“

„Вечного нет ничего, да и долговечно тоже немногое.“

„Старайся узнать понемногу обо всём и всё о немногом.“

„Я знаю больше, чем могу выразить словами, и то немногое, что я могу выразить, не было бы выражено, не знай я большего.“

„В течение многих лет мой голос представлялся мне гласом вопиющего в пустыне, позже я думал, что обращаюсь к очень немногим, но вы доказали мне сегодня, что я был прав, когда верил в преимущество узкого круга читателей. Вы подали свой голос не столько за мой труд, сколько за тот независимый дух, который витает в моих книгах, за тот дух, который в наши дни подвергается всевозможным нападкам.“

„Лишь немногие знают, сколько надо знать, чтобы узнать, как мало они знают.“

„Многие домогаются места под солнцем. Но немногие помнят, что солнце заходит, как только мы это место добудем.“

„Лучше пусть живет здесь и позорит нас перед немногими, чем будет путешествовать и позорить по всему миру.“

„Всем приходится сталкиваться с несправедливостью, но лишь немногие способны перед нею устоять.“

„Немногое на свете долго бывает важным.“

„Прошло немного лет после его смерти, а Ленин уже стал неотъемлемой частью не только его родной России, но и всего мира. И по мере того, как идет время, величие его растет, он теперь один из тех немногих мировых деятелей, чья слава бессмертна. … Ленин продолжает жить, причем не в памятниках и портретах, а в своих колоссальных свершениях и в сердцах сотен миллионов рабочих, которых вдохновляет его пример, вселяя надежду на лучшее будущее.“

„Довольствующийся немногим желудок от очень многого.“

„Взаимоотношения людей схожи с поездкой на поезде. Пассажиры покидают состав – каждый на своей остановке. С некоторыми бывает грустно прощаться, уход же иных радует, принося облегчение. До последней станции доезжают немногие, постепенно растворяясь в суете пространства-времени. Тех, кому действительно по пути, критически мало. Конечная – непопулярная остановка.“

„Исходили и исходим из того, что в современном сложном и турбулентном мире сохранение правопорядка — один из немногих рычагов, способных удержать международные отношения от сползания к хаосу.“

„Мне представляется, например, что о моём писательстве можно написать книгу, которая была бы вообще обособлена от литературной почвы, а говорила бы, что я исполняю роль антенны, которая с упреждением выхватывает открытия или обороты научной мысли в области фундаментальных понятий.
<…> если считать, что я величина первого класса, то и заниматься мной должны величины того же самого класса. А на деле те, кто принимался за мое творчество, всегда стаскивали меня вниз. Только становилось ясно это позднее. Если кто-то восторгался Лемом, то потом оказывалось, что прежде всего его восхищают летающие тарелки, а литература находится на четвёртом плане. <…>
Я думаю, что если бы нашелся такой странный историк литературы, который закопался бы во все эти <польские публикации обо мне> и лишь потом взялся за мои книги, то он вынес бы картину величайшего сумбура и «запутанности» в голове. Кроме рецензий на мои дискурсивные работы, он очень немногое узнал бы о моем творчестве. Чтение этих текстов подтвердило моё, до сих пор интуитивное убеждение, которое было основой моей политики: не читать рецензии. Ибо оказалось, что личности, считающиеся отечественными интеллектуалами, уверены, что чтение Лема наносит им вред. На здоровье! Это забавно, потому что подобные взгляды были озвучены уже после «Суммы технологии» и целой массы других книг. Это скорее печальный симптом.
<…> таксономия моих рецензентов, если её проводить в диахроническом плане, справедлива, но в синхроническом — уже нет, поскольку их тексты возникали на протяжении более четверти века.“

„Род людской, а к нему относится немалая толика моих читателей, от века привержен детским играм и вовек не оставит их, сердись не сердись те немногие, кому почему-либо удалось повзрослеть.“

„Истина — одно из немногих русских слов, которое ни с чем не рифмуется.“

„Кто много думает, тот мало говорит, стараясь втиснуть возможно больше мыслей в немногие слова.“

„Немногие просыпаются знаменитыми. Чаще всего мечтают о том, как станут знаменитыми, а потом просыпаются.“

„Очень немногие понимают, почему произведения искусства продаются так дорого. Я, например, не понимаю.“

„…читая книгу, я сплю. Очень немногие книги обладали способностью повергать меня в транс абсолютной ясности, где, сам того не ведая, человек принимает самые важные решения.“

„Часто самому прозорливому [фондовому брокеру] выгоднее не предугадывать реальный ход событий, а понимать психологию толпы – и поступать наперекор общему безумию. Такой игрок, как бы высоко себя не ставил, на деле понимает немногим больше, чем толпа.“

„Надо знать обо всем понемножку, но все о немногом.“

„Женские советы немногого стоят, но кто их не слушает, тот дурак.“

„Жизнь — это дар немногих многим, тех, кто знает и умеет, тем, кто не знает и не умеет.“

„Для истины достаточный триумф, когда её принимают немногие, но достойные: быть угодной всем – не её удел.“

„Любой, кто трижды женился на женщинах из Сент-Луиса, немногому научился в жизни.“

„Чего хочет народ и общество? Очень немногого — власть <…> разумную, идущую навстречу нуждам народным, и возможность жить свободно и давать жить свободно другим.“

„… Будь уверена, что если только очень немногие люди любят нас (и любимы нами) по-настоящему, — то большинство готово питать расположение ко всякому, кто никого не обижает и не огорчает.“

„Счастье улыбается всем. Но только немногим — навстречу, большинству же — вслед.“

„Попытка понять Вселенную — одна из очень немногих вещей, которые чуть приподнимают человеческую жизнь над уровнем фарса и придают ей оттенок высокой трагедии.“

„Из дома реальности легко забрести в лес математики, но лишь немногие способны вернуться обратно.“

„Все сочувствуют несчастьям своих друзей, и лишь немногие — радуются их успехам.“

„Смотрят все, видят немногие.“

„Историю делали очень немногие, а все остальные тем временем пахали землю и таскали ведрами воду.“

„Если ты доживешь до ста лет, ты это сделал. Очень немногие люди умирают после этого возраста.“

„Я был и остаюсь абсурдно переоценён; я не сверхчеловек, я вполне обычный. <…> В тоже время, я являюсь одним из немногих людей, которые говорят обо мне правду.“

„Титульный лист книги Аммиана издания Аккурзия (Аугсбург, 1533) 2. А так как, быть может, те, кто не жил в Риме и кому доведется читать мою книгу, удивятся, почему в случаях, когда мое повествование доходит до событий в Риме, речь идет только о волнениях, харчевнях и тому подобных низких предметах, то я вкратце изложу причины этого, никогда намеренно не уклоняясь от истины.
3. Когда впервые воздымался на свет Рим, которому суждено жить, пока будет существовать человечество, для его возвышения заключили союз вечного мира Доблесть и Счастье, которые обычно бывают разлучены, а если бы хотя бы одной из них не было налицо, то Рим не достиг бы вершины своего величия.
4. Со своего начала и до конца времени детства, то есть почти в течение 300 лет, римский народ выдерживал войны вокруг стен города. Затем, войдя в возраст, после многообразных невзгод на полях битв он перешел через Альпы и через морской пролив; а, став юношей и мужем, стяжал победные лавры и триумфы со всех стран, входящих в необъятный круг земной; склоняясь к старости и нередко одерживая победы одним своим именем, он обратился к более спокойной жизни.
5. Поэтому-то достославный город, согнув гордую выю диких народов и дав законы, основы свободы и вечные устои, словно добрый, разумный и богатый отец, предоставил управление своим имуществом Цезарям, как своим детям.
6. И хотя трибы давно бездействуют, центурии успокоились, нет борьбы из-за подачи голосов, и как бы вернулось спокойствие времен Нумы Помпилия, но по всем, сколько их ни есть, частям земли чтят Рим, как владыку и царя, и повсюду в чести и славе седина сената и имя римского народа.
7. Но этот великолепный блеск Рима умаляется преступным легкомыслием немногих, которые, не помышляя о том, где они родились, так словно им предоставлена полная свобода для пороков, впадают в заблуждения и разврат. По словам поэта Симонида, первое условие счастливой жизни — слава Отечества.
8. Некоторые из них, полагая, что они могут себя увековечить статуями, страстно добиваются их, словно в медных мертвых изображениях заключена награда более высокая, нежели заключенная в сознании за собой честной и благородной деятельности. Они хлопочут о позолоте этих статуй, почет, который впервые был присуждён Ацилию Глабриону, когда он силою оружия и своей умелостью победил царя Антиоха. А как прекрасно, пренебрегая этими мелочами, взбираться на вершину истинной славы по крутому и длинному пути, как сказал некогда аскрейский поэт (Гесиод), это показал Цензор Катон. Когда его однажды спросили, почему нет его статуи среди множества других, он сказал: «Я предпочитаю, чтобы разумные люди удивлялись, почему я этого не заслужил, чем чтобы они про себя с осуждением толковали о том, чем я это заслужил; это было бы много обиднее».
9. Другие, почитая высшее отличие в необычно высоких колесницах и великолепии одевания, потеют под тяжестью плащей, застегнутых на шее и прихваченных у пояса. Делая их из чрезвычайно тонкой материи, они дают им развиваться, откидывая их частыми движениями руки, особенно левой, чтобы просвечивали широкие бордюры и туника, вышитая изображениями различных звериных фигур.
10. Третьи, напуская на себя важность, преувеличенно хвалятся, когда их о том и не спрашивают, размерами своих поместий, умножая, например, ежегодные доходы со своих плодородных полей, раскинувшихся с самого востока и до крайнего запада; при этом они забывают, что предки их, благодаря которым достигло таких размеров римское государство, стяжали славу не богатствами, а жестокими войнами: ни в чем не отличаясь от простых солдат по имуществу, пище и одежде, доблестью сокрушали они всякое сопротивление.
11. Поэтому расходы на погребение Валерия Публиколы были покрыты в складчину; вдова Регула, оставшись без средств с детьми, жила на пособия от друзей ее мужа; дочери Сципиона из государственной казны было выдано приданое, так как знати было стыдно, что остается не замужем девушка во цвете лет из-за продолжительного отсутствия своего неимущего отца.
12. А теперь, если ты, как новый в Риме человек благородного сословия, явишься для утреннего приветствия к какому-нибудь богатому, а потому и зазнавшемуся человеку, то он примет тебя в первый раз с распростертыми объятиями, станет расспрашивать о том и сем и заставит тебя лгать ему. И удивишься ты, что человек столь высокого положения, которого ты никогда раньше не видел, оказывает тебе, человеку скромного состояния, такое изысканное внимание, так что, пожалуй, и пожалеешь, что ради такого преимущества на десять лет раньше не прибыл в Рим.
13. Но если ты, польщенный этой любезностью, сделаешь то же самое и на следующий день, то будешь ожидать, как незнакомый и нежданный посетитель, а твой вчерашний любезный хозяин будет долго соображать, кто ты и откуда явился. Если же ты, будучи наконец признан и принят в число друзей дома, будешь три года неизменно исполнять обязанность утреннего приветствия, а затем столько же времени будешь отсутствовать и вернешься опять к прежним отношениям, то тебя не спросят, где ты был и куда, несчастный, уезжал, и понапрасну будешь ты унижаться весь свой век, заискивая перед этой высокомерной дубиной.
14. Когда же начнутся приготовления к бесконечным зловредным пирам, устраиваемым время от времени, или раздача ежегодных спортул, то с большой опаской идет обсуждение того, следует ли пригласить кроме тех, для кого этот пир является ответной любезностью, также и чужого человека. И если, после тщательного обсуждения, решатся это сделать, то пригласят того, кто шатается у дверей возниц цирка, мастерски играет в кости или выдает себя за человека, знакомого с тай-нами науки чернокнижия.
15. А людей образованных и серьезных избегают как скучных и бесполезных; следует отметить и то, что номенклаторы обычно продают эти и другие подобные приглашения и, взяв деньги, позволяют участвовать в прибылях и пирах безродным проходимцам, пуская их со стороны.
16. Я не стану говорить об обжорстве за столом и разных излишествах, чтобы не затянуть своего изложения; но отмечу, что некоторые из знати носятся сломя голову по обширным площадям и мощеным улицам города, не думая об опасности, мчатся, как курьеры, волоча за собой толпы рабов, словно шайку разбойников, не оставляя дома даже и шута, как выразился комический поэт. Подражая им, и многие матроны мечутся по всему городу, пусть и с закрытым лицом и в носилках.
17. Как опытные полководцы ставят в первую линию густые ряды людей посильнее, за ними легковооруженных, далее стрелков, а позади всех вспомогательные войска, чтобы они могли прийти на помощь при необходимости: так и начальники подвижной праздной городской челяди, которых легко узнать по жезлу в правой руке, тщательно расставляют свою команду, и, словно по военному сигналу, выступает впереди экипажа вся ткацкая мастерская, к ней примыкает закопченная дымом кухонная прислуга, затем уже вперемешку всякие рабы, к которым присоединяется праздное простонародье из числа соседей, а позади всего — толпа евнухов всякого возраста, от стариков до детей с зеленоватыми, безобразно искаженными лицами. В какую сторону не пойдешь, наткнешься на толпы этих изуродованных людей, и проклянешь память Семирамиды, знаменитой древней царицы, которая впервые кастрировала юных отроков, совершая насилие над природой и отклоняя ее от предначертанного пути; между тем как природа, уже при самом рождении живого существа влагая зародыши семени, дает им как бы указание на пути продолжения рода.
18. При таких условиях даже немногие дома, прежде славные своим серьезным вниманием к наукам, погружены в забавы позорной праздности и в них раздаются песни и громкий звон струн. Вместо философа приглашают певца, а вместо ритора — мастера потешных дел. Библиотеки заперты навечно, как гробницы, и сооружаются гидравлические органы, огромные лиры величиной с телегу, флейты и всякие громоздкие орудия актерского снаряжения.
19. Дошли наконец до такого позора, что, когда не так давно из-за опасности недостатка продовольствия принимались меры для быстрой высылки из города чужестранцев, представители знания и науки, хотя число их было весьма незначительно, были немедленно изгнаны без всяких послаблений, но оставлены были прислужники мимических актрис и те, кто выдали себя за таковых на время; остались также три тысячи танцовщиц со своими музыкантами и таким же числом хормейстеров.
20. И в самом деле, куда ни кинешь взор, повсюду увидишь немало женщин с завитыми волосами в таком возрасте, что если бы они вышли замуж, то могли бы по своим годам быть матерями троих детей, а они до отвращения скользят ногами на подмостках в разнообразных фигурах, изображая бесчисленное множество сцен, которые сочинены в театральных пьесах.
21. Нет сомнения в том, что пока Рим был обиталищем всех доблестей, многие знатные люди старались удержать при себе, — как гомеровские лотофаги сладостью своих ягод — разными любезностями благородных чужеземцев.
22. А теперь мно-гие в своем надутом чванстве считают низким всякого, кто родился за пределами городских стен за исключением бездетных и холостых: просто невероятно, с какой изобретательностью ухаживают в Риме за людьми бездетными!
23. И так как у них в столице мира свирепствуют болезни, в борьбе с которыми оказывается бессильно всякое врачебное искусство, то придумали спасительное средство: не посещать заболевших друзей, а к прочим предосторожностям прибавилась еще одна, довольно действенная: рабов, которых посылают наведаться о состоянии здоровья пораженных болезнью зна-комых, не пускают домой, пока они не очистят тело в бане. Так боятся заразы, даже когда ее видели чужие глаза.
24. Но если их пригласят на свадьбу, где гостям раздают золото, то те же самые люди, соблюдающие такие предосторожности, готовы, даже если и плохо себя чувствуют, скакать хотя бы в Сполетий. Таковы нравы знати.
25. Что же касается людей низкого происхождения и бедняков, то одни проводят ночи в харчевнях, другие укрываются за завесами театров, которые впервые ввел Катул в свое эдильство, в подражание распущенным нравам. Кампании режутся в кости, втягивая с противным шумом воздух, с треском выпускают его через ноздри, или же — и это самое любимое занятие — с восхода солнца и до вечера, в хорошую погоду и в дождь обсуждают мелкие достоинства и недостатки коней и возниц.
26. Удивительное зрелище представляет собой эта несметная толпа, ожидающая в страстном возбуждении исхода состязания колесниц. При таком образе жизни Рима там не может происходить ничего достойного и важного.“

„Легко на самом деле выйти из дома в лес математики, но лишь немногие смогли оттуда вернуться.“

„Никогда вся масса по единодушному решению не нарушает порядка, но она подстрекается немногими, которые надеются на безнаказанность за свои пороки и преступления в случае, если их вину разделят многие.“

„Я очень уважаю Николая Носкова за то, что он — один из немногих наших певцов — умеет это делать. И всегда из-за этого завидовал ему — по-хорошему: мы друзья.“

„Удовольствоваться немногим трудно, удовольствоваться многим — невозможно.“

„Эллисон является одним из сравнительно немногих писателей своего поколения, которые постоянно и беспристрастно имеют дело с турбулентной сложностью современного американского города (аспект, который был активно задействован в жанре лишь десятилетием спустя — движением киберпанка).<…“

„Наша жизнь такая сложная, что то немногое, что дают собаки и артисты, очень полезно для здоровья.“

„Он был поэтом от начала и до конца, всегда. Его слова пели.
Он был рассказчиком, которому не было равных. Он создавал миры такие многоцветные, экзотичные и запоминающиеся, какие удавалось создавать очень немногим в нашем жанре.“

„Эрнст — один из тех немногих представителей своего поколения, кто наломал достаточно дров, но продолжает оставаться в пути. Его персональное время — настоящее незавершённое. Слишком много амбиций, слишком много противоречий, слишком много разнонаправленных потенциалов.“

„Очень немногие могут сказать: я люблю человечество. Я не из них.“

„6. Теперь я хочу описать в беглом очерке, как я несколько раз делал раньше в соответствующих местах, пороки знати, а затем — простого народа.
7. Некоторые, блистая знатными, как они думают, именами, страшно гордятся тем, что зовутся Ребуррами, Флабуниями, Пагониями, Герсонами, Далиями, Таррациниями, Перразиями и другими столь приятно звучащими славными именами.
8. Некоторые величаются шелковыми одеждами и гордо выступают в сопровождении огромной и шумной толпы рабов, как будто их провожают на смерть или — чтобы выразиться, избежав дурного знамения — они замыкают строй выступающей перед ними армии.
9. Когда такие люди входят в сопровождении 50 служителей под своды терм, то грозно выкрикивают: «Где наши». Если же они узнают, что появилась какая-нибудь блудница, или девка из маленького городка, или хотя бы давно промышляющая своим телом женщина, они сбегаются наперегонки, пристают ко вновь прибывшей, говорят в качестве похвалы разные сальности, превознося ее, как парфяне свою Семирамиду, египтяне — Клеопатру, карийцы — Артемизию или пальмирцы — Зенобию. И это позволяют себе люди, при предках которых сенатор получил замечание от цензора за то, что позволил себе поцеловать жену в присутствии собственной их дочери, что тогда считалось неприличным.
10. Некоторые из них, когда кто-нибудь хочет их приветствовать объятием, наклоняют голову вниз, словно собирающиеся бодаться быки, и предоставляют льстецам для поцелуя свои колени или руки, полагая, что и это должно их сделать счастливыми, а что касается чужого человека, которому они, быть может, даже в чем-то обязаны, то, по их мнению, выполнен весь долг вежливости, если они предложат ему вопрос, какие термы он посещает, какой водой пользуется, в чьем доме остановился.
11. Будучи столь важными и являясь, как они о себе воображают, почитателями доблестей, эти люди, если только узнают, что получено известие о предстоящем прибытии в Рим коней или возниц, с такой поспешностью бросаются, смотрят, расспрашивают, как их предки дивились некогда братьями Тиндаридами, когда они известием о победе в давние времена наполнили всех радостью.
12. Дома их посещают праздные болтуны, которые рукоплещут со всяческой лестью каждому слову человека высшего положения, играя шутовскую роль паразита древней комедии. Как те льстят хвастливым солдатам, приписывая им осады городов, битвы, тысячи убитых врагов, уподобляя их героям, так и эти до небес превозносят знатных людей, восхищаясь высоко воздымающимися рядами колонн с капителями наверху и любуясь стенами, ослепляющими взор блеском мрамора.
13. Иной раз на пирах требуют весы, чтобы взвесить рыб, птиц и сонь, затем идут до тошноты повторяющиеся восхваления их величины, как будто никогда не виданной; а тут еще стоит при этом чуть не тридцать нотариев, с записными книжками, недостает только школьных преподавателей, чтобы произнести об этом речь.
14. Некоторые боятся науки, как яда, читают с большим вниманием только Ювенала и Мария Максима и в своей глубокой праздности не берут в руки никакой другой книги; почему это так, решать не моему слабому рассудку.
15. А между тем, людям такого высокого положения и столь знатного происхождения следовало бы читать много различных сочинений. Ведь они наслышаны, что Сократ, когда он уже был приговорен к смерти и заключен в темницу, услышав, как один музыкант распевал под аккомпанемент лиры стихи Стесихора, попросил того учить его, пока есть еще время; на вопрос певца, какая ему от этого польза, когда ему предстоит умереть послезавтра, Сократ ответил: «Чтобы уйти из жизни, зная еще чуть-чуть больше».
16. Немногие среди них проявляют должную строгость во взысканиях за проступки. Так, если раб несколько опоздает, принося горячую воду, отдается приказ наказать его тридцатью ударами плети; если же он намеренно убьет человека, и присутствующие настаивают, чтобы виновный был наказан, то господин восклицает: «Чего же и ожидать от подобного негодяя и мошенника? Если в другой раз он посмеет сделать что-нибудь подобное, то уж я его накажу».
17. Верхом хорошего тона считается у них, чтобы чужой человек, если его приглашают к обеду, лучше убил бы брата у кого-то, чем отказался от приглашения; сенатору легче потерять половину состояния, чем перенести отсутствие на обеде того, кого он решил пригласить после основательного и неоднократного рассмотрения этого вопроса.
18. Некоторые из них готовы сравнивать свои путешествия с походами Александра Великого или Цезаря, если им пришлось проехаться подальше для осмотра своего имения или для участия в большой охоте; если же они съездят из Арвернского озера на расписных лодках в Путеолы, в особенности, если это происходило во время тумана, то готовы уподобить себя Дуиллию. Если при этом на бахроме шелковых завес окажутся мухи, не захваченные золочеными опахалами, или через щель завес проникнет луч солнца, они изливаются в жалобах на то, что не родились они в стране киммерийцев.
19. Если кто-то выходит из бани Сильвана или целебных вод Маммеи, то немедленно вытирается тончайшими льняными простынями и принимается тщательно осматривать вынутые из-под пресса блистающие белизной одежды, — а приносят их столько, что можно было бы одеть одиннадцать человек. Наконец, отобрав несколько одежд и нарядившись, он берет кольца, которые отдавал рабу, чтобы не попортить их сыростью, разукрашивает ими пальцы и уходит.
20. Вернись же кто из них недавно со службы при особе императора или из похода, в его присутствии (никто не смеет открыть рот), он является как бы председателем. Все молча слушают, что он говорит … он один, как глава дома, рассказывает неподходящее, но приятное ему, и по большей части умалчивает о том, что действительно интересно.
21. Некоторые из них, хоть это и нечасто случается, не желают, чтобы их звали aleatores (игроки в кости) и предпочитают называться tesserarii (метатели костей), хотя разница между этими названиями такая же, как между словами «воры» и «разбойники.»“

„Истина — удел немногих, заблуждение же обычно и повсеместно.“

„Некоторые книги следует только отведать, другие — проглотить и только немногие — пережевать и переварить.“

„Я пью за здоровье немногих“

„Он был поэтом от начала и до конца, всегда. Его слова пели.
Он был рассказчиком, которому не было равных. Он создавал миры такие многоцветные, экзотичные и запоминающиеся, какие удавалось создавать очень немногим в нашем жанре. <…>
Иногда мне казалось, что он читал каждую книгу, выходящую из-под печатного станка. Он знал хотя бы что-то обо всем на свете и все о некоторых вещах, но никогда не использовал свои знания, чтобы произвести впечатление или унизить. В век специализации Роджер был последним человеком Возрождения, очарованным миром и всем, что в нём имеется, способным говорить о Доке Сэведже и Прусте с равной степенью глубины и заинтересованности.“

„Немногие из нас, изучая генеалогическое древо своей семьи, не рискуют найти на ветках пару странных пташек.“

„Кто понимает лишь то, что можно объяснить, понимает немногое.“

„Немногим людям дано постичь, что такое смерть; в большинстве случаев на неё идут не по обдуманному намерению, а по глупости и по заведённому обычаю, и люди чаще всего умирают потому, что не могут воспротивиться смерти.“

„Немногие родители ныне могут похвалиться, что воспитали детей своих, как бы следовало.“

„Слава есть любовь, доступная немногим; любовь есть слава, доступная всем“

„С грехом пополам удаётся объяснить, что Генипе <индейцу-проводнику> следует покинуть судёнышко, взобраться на лист и остановиться у средней, самой крупной из прожилок — толщиной с ногу человека.
Конечно, я опасался, что мой помощник, а весит он по меньшей мере семьдесят килограммов, вот-вот провалится в воду. Но огромный лист, будто плот, построенный из крепких досок, сохранял устойчивость.
И вот верёвка протянута от основания черешка до самой далекой точки на поверхности листа. Меряю её ружьём — ствол укладывается двенадцать раз. Гигантское тело королевы озёр достигает девяти метров в длину и немногим меньше в ширину. Значит, площадь листа равна восьмидесяти квадратным метрам! Да, привезти бы такой листик во Францию. Нужно сорвать его, скрутить и высушить.
Вернувшись в лодку, индеец отрезает стебель и подцепляет будущий «экспонат» одним из крючьев якоря. Выходим на берег и принимаемся тянуть за другой конец веревки.
Стараемся изо всех сил, и, несмотря на огромную тяжесть листа, нам все же удаётся медленно подтянуть его ближе к берегу и даже частично приподнять над водой.
Однако дальше дело не идёт.
Толщина зелёного гиганта с краю примерно десять сантиметров, в середине — не меньше шестидесяти. Вес, вероятно, около полутонны. Ничего не поделаешь! Придётся оставить эту идею. Я вонзаю саблю в пропитанную озёрной водой мягкую губчатую плоть и вырезаю кусок длиною около метра. Этот-то кусок мы и вытягиваем на берег и подробно рассматриваем. На кожуре глубоко сидят шипы красивого фиолетового оттенка и змеятся прожилки толщиною с верёвку.“

„Он перекатился на правый бок, чувствуя себя печальным и величественным.
Подушка спросила, что ему хотелось бы на завтрак. Он попытался придумать [достойный, правильный] ответ, но сдался и попросил то немногое, что устроило бы его желудок.
Скромным «немногим» оказались мел и печёнка, вымоченная в загаженной до краёв дренажной канаве. Он плюнул на пол и перевернулся на левый бок, чувствуя себя уже менее величественно.“

„Очень немногие люди в девятнадцатом веке предвидели, что наступит двадцатый век.“

„Я вот что вам скажу. Если Северная Корея хоть что-то сделает, пусть даже только вознамерится напасть на любое [государство], которое мы любим или представляем, или на наших союзников или на нас, им придется очень сильно понервничать. Я скажу вам, почему. Потому что тогда с ними случится такое, о чем они и помыслить не могли. Я скажу вам так. Лучше бы Северной Корее взяться за ум или она столкнется "с такими проблемами, с которыми немногие страны сталкивались ранее“

„Блеять с баранами немногим достойнее, чем выть с волками.“

„Совсем немногие могут заставить вас смеяться. Практически любой может заставить вас плакать.“

„Немногие среди людей достигают противоположного берега. Остальные же люди только суетятся на здешнем берегу.“

„Экономика не работает хорошо, когда немногие процветают за счет растущего среднего класса.“

„Лишь немногие из тех, кого мучает кашель, идут к врачу. Остальные идут в кинотеатр.“

„Все желают благосостояния, но только немногие умеют им пользоваться.“

„Наша фэн-база постоянно пополняется и обновляется. Немногие исполнители могут создавать себе новых поклонников так, как это делаем мы. Уже который год я наблюдаю одну и ту же картину. На выступлениях Green Day всегда много фэнов 15-20 лет. Со временем они подрастают. И в какой-то момент к тебе подходит человек лет 25-26 на вид и говорит: «Ваш «Dookie» был моей первой пластинкой». Или «Idiot» был моим первым альбомом». Или «Nimrod» был моим первым альбомом». Я уверен: через некоторое время эта история повторится и с нашей нынешней пластинкой. Как это происходило со всеми нашими предыдущими дисками.“

„Если бы мы обратились с просьбой к большинству людей написать свою автобиографию, то этим самым поставили бы большую часть из них в самое затруднительное положение: ведь очень немногие могут дать ответ на вопрос, что они вчера делали.“

„Во всяком деле хорошо самому заботиться о том немногом, в чем нуждаешься, ибо не полезно по всему быть успокоенным.“

„Вся античная философия была ориентирована на простоту жизни и учила некоторой непритязательности. В этом смысле немногие философы-вегетарианцы оказали человечеству большую услугу, чем все новые философы, и до тех пор, пока эти философы не наберуться мужества и не отправятся на поиски совершенно иного образа жизни, и не покажут это на собственном примере, они останутся пустым местом.“

„У вас есть шанс, что ваши самые смелые мечты станут реальностью. Большинство людей даже не пытаются, к сожалению. Они начинают, а затем останавливаются или вовсе сдаются. Очень немногие пытаются снова и снова что-либо делать и не сдаваться. И эти люди в конечном счете добиваются успехов и побед.“

„Рано или поздно все понимают, что полного счастья не бывает, и лишь немногие приходят к совершенно противоположному выводу: полное несчастье столь же недостижимо.“

„Каждый человек — загадка не только для других, для себя. Увидеть себя со стороны удается немногим, и те, кому это удается, иногда приходят к ложным представлениям, оправдывая то, что не заслуживает оправдания.“

„В литературной среде обычно считают, будто каждый человек носит в себе по крайней мере один роман. Я обнаружил, что это не совсем так. Очень немногие женщины и мужчины носят в себе целый роман, остальные же ограничиваются дай Бог одной фразой или в лучшем случае рассказом.“

„Пеле – один из немногих, кто опровергает мою теорию: вместо пятнадцати минут славы он получит пятнадцать веков.“

„Люди не любят, когда им противоречат, и лишь немногие воспринимают возражения спокойно.“

„Историю делали очень немногие, а все остальные тем временем пахали землю и таскали ведрами воду.“

„Историю делали очень немногие, а все остальные тем временем пахали землю и таскали воду ведрами.“

„Один из немногих «железных законов» истории: роскошь превращается в необходимость и порождает новые обязанности.“

„Один из немногих «железных законов» истории: роскошь превращается в необходимость и порождает новые обязанности.“

„Один из немногих «железных законов» истории: роскошь превращается в необходимость и порождает новые обязанности.“

„Признаваться в ошибочности взглядов не любит никто – это качество отражает степень уверенности в себе, данную лишь немногим избранным.“

„Подавал прекрасный пример… но брать немногие оказывались готовы.“

„Аристократ Духа, так называют Василя во Франции. Он погиб как настоящий украинский рыцарь. Он был одним из немногих, кто понимал, что война с Россией идет уже 400 лет, кто говорил о том, что все украинские патриотические силы должны объединиться перед началом большой войны. Только через поколения украинская нация до конца осознает Лидера какого масштаба она потеряла. В этот день плакали настоящие украинцы по всей планете.“

„Он был — богатырь, из тех немногих, кто перенёс русское национальное сознание через коммунистическую пустыню.“

„Многие приступают к Господу, — немногие решаются последовать Ему. Многие читают Евангелие… немногие решаются направить поведение свое по правилам, которые законополагает Евангелие.“

„Он — один из очень немногих писателей жанра НФ, которым удалось, в общем-то помимо воли, перекинуть мостик через бездну между Старой и Новой волнами, став культовой фигурой для представителей обоих направлений; вероятно, это потому, что в своих творениях он на одном дыхании соединяет внутренний и внешний космос.“

„Шейха омыли и завернули в саван (кафан). Для того чтоб получить оставшуюся от обмывания Шейха воду, собралось огромное количество людей, и лишь немногим досталось что-то от неё. Затем, как только вынесли носилки с его телом, народ сразу же обступил их со всех сторон, каждый, прикоснувшись, желал снискать баракат, из-за этого несущие носилки испугались, что они по неосторожности смогут их перевернуть.“

„Людям, которые не жили в Москве в 70-е годы прошлого столетия, наверное, не очень понятно, какова была тогда ситуация в церкви и что значила фигура о. Всеволода Шпиллера. Ведь он был одним из немногих священников со столь высоким уровнем образования и культуры, которому позволялось служить и проповедовать в Москве. И в этом смысле он представлял собой уникальное явление.“

„Мужчины пополняют картину. Правда, они настолько еще обладают здравым смыслом или опасаются насмешек, что в своих костюмах чуждаются кричащих странностей, например красных фраков с металлическими пуговицами и коротких брюк с шёлковыми чулками, на которые находятся немногие охотники, идиоты с моноклями в глазу, очевидно, завидующие артистам театра обезьян.“

„Счастливец поэт! Он видит дубовые леса, таящиеся в жёлуде, беседует с поколениями ещё не родившимися. Они шепчут ему свои тайны; а он рассказывает их потом на народной площади. Но голос его заглушён нуждами дня. Немногие его слушают; никто не понимает его. Ф. Шлегель назвал историка пророком прошедшего; ещё с большей справедливостью можно, кажется, назвать поэта — историком будущего.“

„Этой грустной слабостью к «хохлацким» анекдотам страдают, за немногими исключениями, все русские писатели. Особенно же она приняла угрожающий, почти эпидемический характер за последние несколько лет. «Хохол» непременно найдется у каждого беллетриста.“

„Я один из немногих, кто выиграл суд относительно того, что издатели тиражировали те передачи, которые я ставлю на радио. Вообще, основные свои деньги я «заработал» на радио. Когда американцы продали фильм про Гарфилда, то обязательным условием было, что озвучивать кота будет «артист Т.»“

„Так мало кто хочет быть повстанцами больше. И из этих немногих большинство, как и я, легко пугаются.“

„Вторая по важности фигура во французском суде — адвокат. Как бы незначительно ни было дело, адвокат считает своим долгом многословие, пафос, широкие жесты, изыскания во тьме времен. Его слушают, как актёра в театре. И судят о нём, как об актёре. Впрочем, председателю это представление не мешает заниматься своим делом, переговариваться с сотрудниками, писать. Это не мешает ему по окончании речи качнуться направо и налево к двум другим судьям, древним старцам, мало чем отличающимся от египетских мумий, и небрежно произнести:
— Три года. Идите, мой друг. Уберите его, жандармы.
Немногим больше порядка во французском парламенте.
Красивый, полукруглый зал, обыкновенно на три четверти пустой. Депутаты, не слушая оратора, громко разговаривают друг с другом, пишут письма, читают. Оратор говорит не для них, а для стенограммы. Оживление бывает во время речи знаменитого оратора или по скандальному какому-нибудь поводу, в чём недостатка никогда нет.“

„Самое главное – это желание жить. Радоваться солнечному лучу, полевому цветку, воробью, чирикающему на ветке… Дар умения быть счастливым в детстве, есть почти у всех, но лишь немногие могут сохранить его на всю жизнь. Большинство теряет эту способность уже в юности.
(с) Олег Рой "Нелепая привычка жить"“

„Дар умения быть счастливым в детстве, есть почти у всех, но лишь немногие могут сохранить его на всю жизнь. Большинство теряет эту способность уже в юности.
Олег Рой. "Обещание нежности".“

„Только с возрастом начинаешь ценить то немногое, что имеешь, и то многое, что когда-то по глупости растерял в нелепой погоне, которую принимал за жизнь – друзей, любовь, свои привязанности. Себя самого, в конце концов…
Олег Рой. "Нелепая привычка жить".“