Цитаты о больший

страница 9

„Ничто не вызывает с такой силой прошлого, как музыка; она достигает большего: когда она вызывает его, кажется, будто оно само проходит перед нами, окутанное, подобно теням тех, кто дорог нам, таинственным и печальным покровом.“

„Счастье — это не одна большая вещь. Это множество мелочей, сложенных вместе.“

„В жизни нет большего удовольствия, чем удовольствие от преодоления трудностей на пути к успеху.“

„Наши самые большие проблемы возникают при избегании мелких.“

„У большей части людей глаза так грубы, что на них действует только пестрота, узорочность и красная краска, густо и ярко намазанная.“

„На больших и малых экранах мы видим много реального секса… Извивающиеся и переплетающиеся лоснящиеся тела отвлекают нас от собственных обугленных и обезглавленных туш, которые вызывают у нас отвращение.“

„Делать деньги — самая большая ошибка в жизни. Делать нужно то, к чему чувствуешь склонность и талант, и если преуспеешь в этом — деньги будут.“

„Мы самая могущественная страна в мире и становимся все более и более могущественными, потому что я выступаю за большие вооруженные силы. Это не нравится Путину во мне. Поэтому я и говорю: с чего бы ему хотеть, чтобы президентом был я?“

„Самая большая сила мира заключается в женской молодости и красоте.“

„Если кому-то нравится вести себя как шлюха, то что в этом плохого? Почему мы думаем, что распущенность — это плохо? Это лишь большая степень свободы.“

„Когда я мрачен или весел,
Я ничего не напишу.
Своим душевным равновесьем,
Признаться стыдно, дорожу. Пускай, кто думает иначе,
К столу бежит, а не идет,
И там безумствует, и плачет,
И на себе рубашку рвет. А я домой с вечерних улиц
Не тороплюсь, не тороплюсь.
Уравновешенный безумец,
Того мгновения дождусь, Когда большие гири горя,
Тоски и тяжести земной,
С моей душой уже не споря,
Замрут на линии одной.“

„Люди никогда не проявляли большего таланта, чем в изобретении игры.“

„… логос распадается на логические  правила и физические, или, как теперь принято говорить для большей обобщенности, онтологические,  правила, или «законы природы».
Но «природа» сюда попала по недоразумению, поскольку это каждый раз законы идеальных объектов. Неважно, берем ли мы законы Ньютона или Декартовы законы соударения шаров, законы сохранения импульса и т. д. — любые законы всегда справедливы только для идеальных объектов: для тяжелых точек, для абсолютно твердых тел, абсолютно упругих тел и т. д., коих нет и быть никогда не может. Вот на что разбивается этот логос: на логические правила и на законы природы, или онтологические правила. А что такое онтологические правила, или законы? Это законы идеальных объектов.“

„Постоянное недоверие - слишком уж большая цена за возможность не быть обманутым.“

„Основным инстинктом человека является получение от жизни как можно большего удовольствия.“

„Большую работу поручают тому, кто показывает способность перерасти маленькую.“

„Большая часть женщин все еще нуждается в собственной комнате, и единственный способ найти ее — выйти из своего дома.“

„Самым большим страхом для меня в 15 лет было потерпеть провал, стать ни на что не влияющей невидимкой.“

„Когда совершенный человек обладает большими знаниями да к тому же ежедневно проверяет себя и анализирует свое поведение, тогда он мудр и не совершает ошибок.“

„… в целом отношения между реальностью и произведением искусства далеко не такие близкие, как уверяют нас критики. Можно пережить бомбардировку Хиросимы или просидеть четверть века в лагере и ничего не произвести, тогда как одна бессонная ночь может дать жизнь бессмертному стихотворению. Будь взаимодействие между пережитым и искусством таким тесным, как нам вбивали в голову начиная с Аристотеля и дальше, у нас в наличии было бы сейчас гораздо больше — как в количественном, так и в качественном отношении — искусства, чем мы имеем. При всём многообразии и в особенности ужасах пережитого в двадцатом веке большая часть содержимого наших полок просится в макулатуру.“

„После периода счастья, радостного волнения и ощущения полноты жизни неизбежно придет восприятие достигнутого как само собой разумеющегося и возникнет беспокойство, неудовлетворенность и желание большего.“

„Едва заметная боль в мизинце повергает нас в куда большую тревогу, чем уничтожение миллионов таких, как мы.“

„Я люблю мужчин. Даже несмотря на то, что по большей части они лживые, завравшиеся мудаки.“

„Каждый человек наделен неописуемой красотой: улыбка, смех, жесты, взгляд, манера поведения и огромное количество прочих, казалось бы, таких не важных вещей, имеют большую силу и ценность, чем внешняя красота.“

„К большим переменам легче привыкнуть чем к малым.“

„Конечно, я созвал эту пресс-конференцию и для того, чтобы ответить на высказывания, которые позволили себе двое комментаторов из Квебека. Я даже отрастил небольшую щетину, чтобы показать, что я действительно мужчина. Кроме того, я хотел бы им сказать: знаете что? Я очень надеюсь, что как можно большее количество детей будет располагать такими же возможностями, которые были у меня, что у них будут такие же родители, как у меня, которые позволили мне быть индивидуальностью и предоставили мне свободу самовыражения. Которые говорили мне, чтобы я поверил в себя — прежде, чем кто-либо другой в меня поверит. Мне хотелось бы, чтобы большее количество девочек и мальчиков росло в атмосфере любви и поддержки со стороны своих семей. И для меня совершенно ясно, что эти два человека росли в совершенно другой обстановке. Я хочу быть… в какой-то степени — примером для подражания. Если подобное произошло со мной, и если даже моя половая принадлежность подвергается сомнениям — я стремлюсь быть публичным, потому что мне не хочется, чтобы и 50 лет спустя большому количеству мальчиков и девочек приходилось проходить через вещи, подобные случившейся со мной. Чтобы вся их жизнь не была поставлена под сомнение безо всяких на то причин лишь ради того, чтобы посмешить зрителей телепередачи. Я поддерживаю любого человека в этом мире, особенно — тех, кто имеет собственный голос, собственные чувства, собственное мнение — и бросаю вызов всем, кому это не понятно. Сейчас мы живем в такую эпоху, когда, наконец, пришла пора стать свободным, пришла пора для того, чтобы каждый человек чувствовал себя уникальным и верил в себя, не стремясь соответствовать чьим-либо представлениям по каким бы то ни было причинам.“

„Ошибаться можно, важно только вовремя сообщить об этом. Тогда это уже не ошибка — это инвестиция в дополнительные навыки и перестройку процессов, поэтому ошибаться иногда даже полезно. А что касается новых идей и предложений, то я даже склонен в большей степени поощрять красивые интересные неудачи, чем посредственные успехи.“

„Коль скоро мы ощущаем превосходство советчика над собой, совет, даже самый дельный и нужный, редко вызывает у нас чувство благодарности… Мы с большей охотой переносим последствия собственной неосмотрительности, чем высокомерие советчика, возомнившего себя нашим добрым гением.“

„Самая большая конкуренция — на рынке продажных шкур.“

„Никогда не бывает больших дел без больших трудностей.“

„Хотя одежда в среднем дешевеет, но объем денег, отведенных на нее, уж точно не снижается, а, вероятней всего, растет. Следовательно, в единицу времени должно быть “отоварено” большее количество одежды. Отсюда и одноразовость.“

„Во Франции. Метро.
— Эскалаторы не длинные, видимо и глубина не очень то большая, это не как в моем родном городе — Санкт-Петербурге, туда, обратно и уже пол дня прошло.“

„Самая большая ложь — это неверно понятая правда.“

„Большие деньги, как стихийные бедствия и всеобщее горе, сближают даже врагов.“

„Спрячешь с большим риском кого-нибудь там, где быть ему недозволено, а он уснул и храпит!“

„Объясни, как научить людей не считать деньги в чужом кармане, не завидовать соседу западному или восточному? Как научить людей работать на себя, на свою страну, чтобы люди не смотрели вообще на соседей, а занимались своим домом, своей семьёй? Красили забор, фасад дома чистили?
— Это большая проблема. Зависть, правильная зависть толкает тебя вперёд. Это на самом деле так, потому что сегодня ты ездишь, допустим, на «АвтоЗАЗ-Дэу», но тебе хочется ездить на BMW, и поэтому зависть подталкивает тебя вперёд. Но она не должна становиться такой, что ты идешь и ломаешь BMW, на которой ездит сосед и тебе становится легче. Это значит, у тебя уже большая проблема. Значит, ты неудачник и ничтожество.“

„Говорить о том, что делаешь, всегда трудно. Это как если слепец пытается описать слона. Большую часть все равно приходится выдумывать.“

„По большей части каждый из нас изъясняется на своем родном языке. Я немного понимаю русский. Но Путин говорит по-немецки лучше. Иногда он переходит на немецкий.“

„За любым троном есть нечто большее чем король.“

„…живопись – это единственное искусство, в котором интуитивные способности художника могут иметь большее значение, чем реальное знание или ум.“

„Большая часть женщин знает, что секс хорошо помогает от головной боли.“

„Я люблю гитару Вашу,
У нее душа большая.
Ни о чем меня не спрашивает,
Только очень утешает.“

„Трамп — это фигура, которая будет играть объективно в интересах традиционалистского клуба. Не потому, что он к нему принадлежит каким-то боком, а потому, что он преследует собственные персональные амбиции. Трамп хочет быть Цезарем, диктатором Соединенных Штатов, ему абсолютно наплевать на историческую дихотомию американского истеблишмента. Своими корнями, своей, как говорили в 30-е годы, психоидеологией он принадлежит социальной макрогруппе «белой швали». Это люмпены с комплексом мачо и большим ресентиментом относительно мира. Такой подход у политика принято называть популизмом. Цезарь был популистом, но, в отличие от Трампа, не был частью римского люмпениата.“

„Большая часть того, что делает нас счастливыми, неразумно.“

„Каждый ребенок во всем мире, который играет в футбол, хочет быть Пеле. У меня есть большая ответственность показать им не только как быть похожим на футболиста, но и как быть похожим на человека.“

„Более же всего "не то" было его отношение к религии. Как и все люди его круга и времени, он без малейшего усилия разорвал своим умственным ростом те путы религиозных суеверий, в которых он был воспитан, и сам не знал, когда именно он освободился. Как человек серьезный и честный, он не скрывал этой своей свободы от суеверий официальной религии во время первой молодости, студенчества и сближения с Нехлюдовым. Но с годами и с повышениями его по службе и в особенности с реакцией консерватизма, наступившей в это время в обществе, эта духовная свобода стала мешать ему. Не говоря о домашних отношениях, в особенности при смерти его отца, панихидах по нем, и о том, что мать его желала, чтобы он говел, и что это отчасти требовалось общественным мнением, - по службе приходилось беспрестанно присутствовать на молебнах, освящениях, благодарственных и тому подобных службах: редкий день проходил, чтобы не было какого-нибудь отношения к внешним формам религии, избежать которых нельзя было. Надо было, присутствуя при этих службах, одно из двух: или притворяться (чего он с своим правдивым характером никогда не мог), что он верит в то, во что не верит, или, признав все эти внешние формы ложью, устроить свою жизнь так, чтобы не быть в необходимости участвовать в том, что он считает ложью. Но для того, чтобы сделать это кажущееся столь неважным дело, надо было очень много: надо было, кроме того, что стать в постоянную борьбу со всеми близкими людьми, надо было еще изменить все свое положение, бросить службу и пожертвовать всей той пользой людям, которую он думал, что приносит на этой службе уже теперь и надеялся еще больше приносить в будущем. И для того, чтобы сделать это, надо было быть твердо уверенным в своей правоте. Он и был твердо уверен в своей правоте, как не может не быть уверен в правоте здравого смысла всякий образованный человек нашего времени, который знает немного историю, знает происхождение религии вообще и о происхождении и распадении церковно-христианской религии. Он не мог не знать, что он был прав, не признавая истинности церковного учения.
Но под давлением жизненных условий он, правдивый человек, допустил маленькую ложь, состоящую в том, что сказал себе, что для того, чтобы утверждать то, что неразумное - неразумно, надо прежде изучить это неразумное. Это была маленькая ложь, но она-то завела его в ту большую ложь, в которой он завяз теперь.
Поставив себе вопрос о том, справедливо ли то православие, в котором он рожден и воспитан, которое требуется от него всеми окружающими, без признания которого он не может продолжать свою полезную для людей деятельность, - он уже предрешал его. И потому для уяснения этого вопроса он взял не Вольтера, Шопенгауера, Спенсера, Конта, а философские книги Гегеля и религиозные сочинения Vinet, Хомякова и, естественно, нашел в них то самое, что ему было нужно: подобие успокоения и оправдания того религиозного учения, в котором он был воспитан и которое разум его давно уже не допускал, но без которого вся жизнь переполнялась неприятностями, а при признании которого все эти неприятности сразу устранялись. И он усвоил себе все те обычные софизмы о том, что отдельный разум человека не может познать истины, что истина открывается только совокупности людей, что единственное средство познания ее есть откровение, что откровение хранится церковью и т. п.; и с тех пор уже мог спокойно, без сознания совершаемой лжи, присутствовать при молебнах, панихидах, обеднях, мог говеть и креститься на образа и мог продолжать служебную деятельность, дававшую ему сознание приносимой пользы и утешение в нерадостной семейной жизни. Он думал, что он верит, но между тем больше, чем в чем-либо другом, он всем существом сознавал, что эта вера его была что-то совсем "не то".“

„Поразительно, что у нас получилось построить рыночную экономику, но мы же вроде как претендовали даже на большее.“

„О, я часто вспоминаю опыт откровенной съёмки для журнала «MAXIM». Я пришла к выводу, что делать делать такие смелые вещи надо либо получая удовольствие, либо для PR, либо за большие деньги. Тогда мне было всего двадцать лет, и пиарила я не себя, а «Последнего героя», в котором принимала участие. До сих пор помню, насколько я некомфортно себя чувствовала. Потом папе объясняла, что это нужно для работы.“

„И большие мерзавцы были когда-то маленькими.“

„Мы вынуждены неустанно совершенствовать свои программные продукты, чтобы не отставать от прогресса аппаратных средств. Каждая последующая версия только в том случае получает признание у новых пользователей, если её принимают постоянные клиенты. Microsoft обязана делать новые версии настолько привлекательными по цене и своим возможностям, чтобы ими захотели заменить старые версии. А это совсем непросто, ведь любые перемены требуют больших затрат как от разработчиков, так и от покупателей. Лишь крупные достижения способны убедить достаточное число людей, что усовершенствованные версии стоят этих затрат. Видимо, новые поколения Windows будут появляться каждые 2-3 года. («Дорога в будущее»)“

„Когда я поступил в литинститут, там уже началась перестройка. Там, конечно же, толком ничему не научили; три года мы в основном выпивали. Я потом просто ушел, так как добился большего, чем мои преподаватели. И ещё потому, что в пятый раз должен был сдавать экзамен по марксистско-ленинской философии. Я опасался, что у меня после этого на лбу появится красная звезда. Кроме того, останься я там ещё на два года, дело кончилось бы циррозом печени.“

„(О своей карьере) Я могу оглянуться и подумать, что я — один из самых больших счастливчиков в мире.“

„Наша искусственно заниженная цена на энергоносители убивает нашу электротехническую промышленность и энергомашиностроение, подрывает стимул к энергоэффективности, тормозит развитие обрабатывающего сектора российской экономики. В чем причины? Да, конечно, реформа энергетики и созданный в ходе нее конкурентный оптовый рынок сдержали рост цен на электроэнергию. Но не в меньшей степени это произошло от девальвации рубля, и сложившийся в итоге уровень цен сегодня точно нельзя считать правильным. Мы сами, своими руками, пережали и подрываем рынок собственного машиностроения. Это серьезная, большая ошибка.

Парадокс состоит в том, что с заниженными ценами на газ и электроэнергию, переходя на современный парогазовый цикл, создавая спрос на оборудование и так далее, ты не получаешь нормальную экономику: экономика не сходится, потому что ты сэкономишь в полтора раза потребление газа, который ничего не стоит. Это означает, что российская электроэнергетика будет продолжать бессмысленно сжигать ежегодно 50-60 млрд кубометров газа, а это объем потребления небольшой европейской страны.

Естественно, нам не надо догонять Европу по ценам, я к этому не призываю. Но мы потеряли стратегическую точку оптимума, и это большая ошибка, диспропорция, которую всерьез надо начинать исправлять. И это работа для Минэнерго, для Минэкономики, для Минпрома, для правительства в целом и даже для президента Российской Федерации.

Знаете, выборы, конечно, вещь важная, но есть кое-что поважнее. Именно в силу того, что я никак не участвовал и не собираюсь участвовать в политических процессах, важно, чтобы это было сказано.“

„Брак есть добро, потому что сохраняет мужа в целомудрии и не допускает погибнуть уклоняющемуся в прелюбодеяние. Поэтому не охуждай брака. Он приносит большую пользу, не дозволяя членам Христовым сделаться членами блудницы, не попуская святому храму быть оскверненным и нечистым. Он есть добро, потому что укрепляет и исправляет готового пасть. Но на что он тому, кто стоит твердо и не нуждается в помощи? Здесь он уже не полезен и не необходим, но даже служит препятствием для добродетели не только тем, что причиняет много неудобств, но и тем, что уменьшает большую часть похвал.“

„Бог ежедневно устрояет для нашего спасения много такого, что известно Ему одному. Он благодетельствует роду нашему по благости Своей, не нуждаясь ни в прославлении от нас, ни в каком-нибудь другом возмездии, и поэтому очень многое оставляет скрытым от нас, а если иногда и открывает, то и это делает для нас, чтобы мы проникнувшись чувством благодарности, сподобились еще большей помощи Его. Будем же благодарить Его не только за то, что знаем, но и за то, чего не знаем, потому что Он благодетельствует нам не только когда мы желаем того, но и когда не желаем. Зная это, и Павел внушал благодарить всегда и за все“

„Сидя в провинции, очень трудно понять, что же происходит в Москве, да и в стране тоже! Наше целиком проамериканское телевидение только тем и занимается, что поливает грязью любые патриотические начинания да исходит злобою при одном имени Зюганова. Чего стоит одна свистопляска вокруг журналиста с западного антирусского радио “Свобода”, передачи коего глушили во время оно. Журналиста, разумеется, оказавшегося в Чечне, на территории враждебных нам сил, и на защиту которого бросились все, вплоть до Явлинского. Само телевидение США не могло бы, кажется, сделать большего! Хотя по нормальным законам военного времени сей герой, пробравшись на нашу территорию без соответствующих документов, подлежал бы — должен был бы подлежать! — не только аресту, но и военно-полевому суду с последующим, достаточно впечатляющим наказанием. Что-то не слышал я в 1941-45 годах подобных историй, с переходами вражеских журналистов через линию фронта! А судьба Шеремета, поливавшего грязью Россию, журналиста-спекулянта, удаленного из Белоруссии, и тотчас принятого с распростертыми объятиями на нашем телевидении! Теперь начались нападки на Путина. Он-то чем виноват? Похоже, любой деятель-государственник уже ненавистен нашему телевидению, хлопочущему о полном развале России. С другой стороны, телевидение провирается, что в процессе приватизации нынешние хозяева, тот же Березовский с Чубайсом, покупали крупнейшие предприятия страны за два процента их реальной стоимости. Собственно, уже не понятно, стали мы колонией США и МВФ окончательно или еще нет? Во всяком случае, наиболее значительное ныне средство массовой информации — телевидение России уже не принадлежит. Да оно и на деле-то принадлежит не то Гусинскому, не то Березовскому с Чубайсом, то есть Сиону, то есть МВФ… И после этого мы еще считаем себя страной? Да полноте! Таких стран и не бывало никогда! Колонии, и те не все и не всегда позволяли подобное. А меж тем сербская “проба”, блестяще удавшаяся Западу с нашей подначки, грозно означила возможное приближение грядущей войны, в преддверии которой наши демократы хлопочут максимально разоружить Россию, и уж пятая колонна работает вовсю!“

„Я постоянно протестовала против всего, по большей части против моей матери. Однажды, чтобы защититься от неё, я размазала содержимое трёхсот баночек коричневого обувного лака по стенам, окнам и дверям моей комнаты и студии. Запах был невыносимым. План сработал идеально. Она открыла дверь, закричала и никогда не входила снова.“

„Единственное место, где мне сказали, что я страшная и отвратительная – это была Эфиопия. Женщины в Эфиопии не типичные африканки, у них европейский тип лица – большие глаза, пухлые губы, ровные носы. Они действительно красивые и являются безусловным эталоном красоты для местных мужчин. И как раз там, когда я пыталась поймать такси и поторговаться с водителем, он мне сказал: «Что, вы думаете, что вы белокожая и красивая? Ничего подобного! Здесь, в Эфиопии у нас красивые женщины, а вы – отвратительны!»“

„Может ли неправдоподбное быть правдой?
Может. Никто никогда не видел, чтобы ворона и лисица разговаривали, а ведь они говорили друг с другом — и по-французски, во времена Лафонтена, и по-русски, языком Крылова. И никогда ни французы, ни русские не считали, что это неправда. Неправдоподобно, а правда. Да ещё какая большая и живучая. Потому что еще не вымерли ещё хитрые льстецы, ни падкие на лесть глупцы.“

„Импульсивный, беззаботный, подвижный и буйный характер парижских рабочих всегда им мешал вступать в сообщества, как делают то английские рабочие при больших предприятиях. Эта упорная неспособность делает их беспомощными при отсутствии общего над ними руководительства и в силу только этого обрекает их на вечную опеку.“

„Он был лидером войск блицкрига, но только армейского уровня. Выше этого уровня ему было не по силам. У Роммеля была слишком большая ответственность. Он был хорошим командиром армейского корпуса, но он был слишком угрюмым. В одно время он был энтузиастом, в другое впадал в депрессию.“

„Подлинное отличие человека от шимпанзе – этот таинственный клей, соединяющий большие группы людей, от семьи до нации. Он-то и сделал человека царем всего живого.“

„Во втором тысячелетии после Р. Х. всеобщее распространение аеростатов сделало лошадей более ненужными; оставленные на произвол судьбы, лошади ушли в леса, одичали; никто не пекся о сохранении прежней породы, и большая часть их погибла; когда же лошади сделались предметом любопытства, тогда человек докончил дело природы“

„Вначале мы ограничены своими собственными мыслями и идеями. Это является вполне естественным, что мы любим свои собственные мысли, и поэтому мы зачастую забываем, что другие люди, может быть, обладают более великими и лучшими мыслями, чем наши. Мы любим делать то, что нам самим приносит пользу. Мы все в большей или в меньшей степени руководствуемся нашими желаниями и переживаниями. Человек является свободным только тогда, когда на него не оказывают влияния привычки и обычаи. Когда мы освободимся от этих привычек и обычаев, которые нам привиты, тогда мы можем разобраться в наших ошибках. Когда мы освободимся от всех привычек и предрассудков, тогда мы сможем увидеть, что является правильным в различных народах, но не до этого.“

„Сделайте большую часть себя .... потому что это все, что есть в вас.“

„Что-то большее, чем правда, было бы слишком много.“

„Мне не нравятся мои собратья-смертники. Справедливость заставляет меня добавить, что они, по большей части, мне не нравятся.“

„Я бы сейчас не поехал выступать в горячие точки. У меня маленькие дети, и я перед ними чувствую большую ответственность. На мне особая ответственность, а разница наша с Аллой в возрасте налагает на меня двойную ответственность.“

„Я много снимаюсь, и не только в шедеврах. Но у меня большая семья, которую надо кормить.“

„Я имею честь представить Палате следующий общий принцип: наша ответственность в этом отношении прямо пропорциональна нашей власти. Там, где большая власть, там и большая ответственность, где меньше власти, там меньше ответственности, а где нет власти, не может быть, я считаю, и речи об ответственности.“

„Толстой — это тип рационалиста в религии… Это сплошной скандал и дилетантство… В нем нет никакой мистики, он не понимает даже, что такое мистика.

Толстой имеет как будто огромную склонность быть праведником, но никакой к тому способности. Это, так сказать, бездарный праведник… Чехов просто скучен, а Толстой к тому же и в праведники рвется.

А ведь знаете, это большие способности, все равно, как к композиции. Есть люди, способные к праведности, а есть бездарности, и с ними что ни делать, нечего у них не выходит. Толстой по природе страшно злой, а хочет быть добрым. Злость же кипит в каждом его слове.“

„На днях один помещик рязанский, знакомый лишь письменно, - учь большая, временно живет в С.-Петербурге, прислал мне рукопись Льва Толстого башибузука. Врага Божия и слуги диавола. Заглавие: в чем моя вера?“

„По жизни человека, по делам его, как теперь, так и тогда никак нельзя узнать, православно-верующий он или нет. Даже напротив в большей части случаев: нравственная жизнь, честность, правдивость, доброта к людям встречались и встречаются чаще в людях неверующих. Напротив, признание своего православия и исполнение наглядное его обрядов большей частью встречается в людях безнравственных, жестоких, высокопоставленных, пользующихся насилием для своих похотей — богатства, гордости, сластолюбия.“

„Были страны, богатые более, красивее видал, и умней. Но земли, с ещё большей болью не довиделось, видеть, мне. … Ленин, и теперь, живее всех живых. Наше знанье —, сила, и оружие. … Голосует сердце —, я писать oбязaн по мандату долга. … Что он сделал,, кто он, и откуда — этот, самый человечный человек? … Строку, агитаторским лозунгом взвей. … Плохо человеку,, когда он один. Горе одному,, один не воин — каждый дюжий, ему господин, и даже слабые,, если двое. … Партия и Ленин —, близнецы-братья — кто более, матери-истории ценен? мы говорим Ленин,, подразумеваем —, партия, мы говорим, партия,, подразумеваем —, Ленин. … Когда я, итожу, то, что про́жил, и роюсь в днях —, ярчайший где, я вспоминаю, одно и то же — двадцать пятое,, первый день. … Может быть,, в глаза без слёз, увидеть можно больше. Не в такие, я, смотрел глаза.“

„В Банк развития все захотят пойти работать. То же самое, чем занимаемся мы, только зарплата большая, и воровать ничего не надо.“

„В историческом аспекте становится очевидной большая значимость гениальных исследований Кёльрейтера. Они сближаются с вопросами современности, делаются в особенности близкими и значимыми теперь, когда важнейшей задачей биологической науки становится управление организмами, переделка существующих видов, радикальное улучшение растений и животных.“

„Разработка программы укрепления национального благосостояния напоминает постройку корабля. В разных местах нашего побережья, где мне часто доводится бывать, строят большие морские суда. В самом начале, когда на киль будущего корабля устанавливается стальной каркас, несведущему в корабельном деле человеку очень трудно себе представить судно в окончательном виде, когда оно будет бороздить моря и океаны. Кому-то может показаться, что на стапеле царит беспорядок, но на самом деле это не так – все многочисленные детали и узлы, в конечном итоге, обретут своё место в единой конструкции, которая будет служить человеку. Точно так же дело обстоит и с разработкой национальной политики.“

„Свои сочинения на космические темы я всегда считал чистой фантазией. Мне даже в голову не приходило, что когда-нибудь смогу увидеть и коснуться рукой человека, который вернулся из космоса на Землю. Именно поэтому я считаю их самыми экзотическими людьми из тех, с которыми подружился в Советском Союзе. <…> иметь портрет Земли, снятый человеком, который наблюдал её со стороны именно как планету, — это совсем не то, что разглядывать подобные изображения в журналах или в кино. Тогда я, конечно в шутку, называл космонавтику помощью, которую Советский Союз оказал лично мне, писателю, потому что первые шаги, новые и новые рекорды продолжительности орбитальных полётов таили в себе нечто большее, чем поощрение: это был вызов, брошенный воображению. Ведь если то, что я вообразил и изобразил, спроецировав на какое-то неопределённое расстояние во времени, осуществилось так быстро и в таком масштабе, то, понятно, я не имел права останавливаться на достигнутом…“

„Германия оказалась в лучшем положении, чем Россия, потому что ей весь мир помог вырыть большую могилу и всех нацистских чудовищ прошлого сбросить туда и закопать. А у нас их Ельцин отодвинул в угол и забросал опилками, мол, сгниют сами. Оказалось, что не сгнили, а ожили как зомби.“

„Это вообще очень большая тема, тема структуры нашего пирамидального государства, в котором нет граждан, а есть подданные. <…> Каждый мелкий начальник, получая власть, активирует в себе этот ген опричнины.“

„В военном деле различие между героем и великим человеком очень тонко: и тот и другой должен обладать всеми воинскими доблестями. И все же мне кажется, что первый — непременно молод, предприимчив, отважен, неколебим в минуты опасности и бесстрашен, тогда как второй отличается ясным разумом, дальновидностью, незаурядными дарованиями и большим опытом.“

„Я ценю мою собственную независимость так высоко, что не могу представить себе большего унижения, чем вмешательство постороннего человека, беспрестанно указывающего, советующего и поучающего меня, даже тщательно планирующего мои действия. Он мог бы быть самым мудрым из людей, самым влиятельным, я бы равно воспротивился и возмутился его вмешательством.“

„Скоро обнаружилось великое значение Москвы, то значение, которое одно дарует право быть истинною столицею страны. Москва внесла мысль о всей Русской земле и вместе о нераздельном государстве Российском. Пришло время единой Русской земле, доселе разделённой дроблением государственным, быть, наконец, и единым государством. Москва подняла знамя всей России и стала столицею. Она, скажем выражением древним, собрала Русскую землю. Первый союз русских княжеств под знаменем Москвы был на Куликовом поле, против общего врага, татар. При Иоанне III мысль Москвы высказалась яснее, когда наименовался он князем уже не московским, а всея России. Целость земли и целость государства — вот до чего должна дойти страна. Как скоро это достигнуто, — подвиг строения завершён, страна устроилась, сложилась, и ей остаётся только, не теряя этой целости, идти решительным путём совершенствования, с большей ясностью и силой сознавая свои начала и совершая свой народный подвиг в общем деле человечества. Столица, возникшая в минуту государственного единства и народного единства страны, скажу более, даровавшая, утвердившая и выразившая это единство, есть истинная столица. Такова Москва.“

„Все говорят о государе Николае Павловиче не только без раздражения, но даже с участием, желая даже извинить его во многом. Но между тем все невольно чувствуют, что какой-то камень, какой-то пресс снят с каждого, как-то легче стало дышать; вдруг возродились небывалые надежды; безвыходное положение, к сознанию которого почти с отчаянием пришли, наконец всё, вдруг представилось доступным изменению. Ни злобы, ни неприязни против виновника этого положения. Его жалеют, как человека, но даже говорят, что, несмотря на все сожаление об нём, никто, если спросить себя откровенно, не пожелал бы, чтобы он воскрес. Мир его душе! Он действовал добросовестно по своим убеждениям; за грехи России эти убеждения были ей тяжким бременем. Его система пала вместе с ним; в последнее время она достигла крайности. К новому же государю <…> во всех такое искреннее тёплое сочувствие и такое желание восстановить доверие между ним и нами, что даже почти странно было видеть людей, большею частью до тех пор смотревших на власть, как на враждебную им силу, привыкших постоянно в продолжении по крайней мере 30 лет не доверять ей и избегать даже с ней сближения. Эти самые люди вдруг с детской доверчивостью и любовью и надеждой обращаются к новому государю, не получивши от него еще никакого доказательства, которое бы оправдывало их надежды. Эти люди готовы предложить ему руку на союз любви и доверия, готовы предложить ему свою деятельность на благо общее. Они, которые до сих пор так недоверчиво смотрели на всякое даже участие в деятельности государственной, на всякое изъявление сочувствия к державному лицу! Что же это такое, какая тому причина?“

„Что касается меня, то, рассказывая о последствиях технического переворота, я стараюсь избегать крайностей. Я стремлюсь обходиться без старых примитивных штампов и изгоняю из своих рассказов законченных злодеев; в мире существует зло, но оно заключено в каждом из нас, и глупо надеяться на то, что мы радикально изменим мир к лучшему, отправив на тот свет нескольких негодяев.
Я стремлюсь также по возможности противиться очевидному соблазну переместить действие произведения на другие планеты. Когда Ефремов посылает своих героев в галактику, создается ощущение необъятной широты видения. И она действительно есть, эта широта. Но такое же ощущение можно создать и описывая обычную квартиру, причем читатели острее почувствуют неизведанное, если оно предстанет им в обычной квартире, а не среди звёзд.
Я пишу не столько о самой технике, сколько о последствиях, к которым она ведет. Хотя себя я могу охарактеризовать как оптимиста, большая часть мною написанного звучит пессимистически; нам, пережившим две мировые войны, труднее представить себе совершенный мир, чем это было Герберту Уэллсу, когда он писал в 1905 году «Современную утопию».
Я меньше всего хотел бы давать какие-то рекомендации другим писателям; для этого я слишком высоко ценю роль индивидуальности в творчестве. Наш век таит угрозу обезличивания, тем более нужно сохранить свою личность в искусстве. Писателю нечего позаимствовать у другого писателя; он может научиться у него только самостоятельности.“

„У действительности — жестокий нрав: при жизни Бахтина о нем жестоко позабывали, а под конец его жизни и после его смерти мир канонизировал его теории, приняв их с большей или меньшей степенью недоразумения, тоже достаточно жестокого.“

„Художники должны полностью посвящать себя изучению природы и пытаться создавать картины, которые бы являлись наставлением. Разговоры об искусстве почти бесполезны. Работа, которая помогает человеку достичь успеха в своём деле, является достаточной компенсацией за непонимание, проявляемое глупцами. Литератор выражает себя абстракциями, тогда как художник конкретизирует свои ощущения и восприятия посредством рисунка и цвета. Художник не должен быть чересчур скрупулезным, или чересчур искренним, или чересчур зависимым от натуры; художник является в большей или меньшей степени хозяином своей модели, а главным образом — своих средств выражения.“

„Массовый человек, верный своей природе, не станет считаться ни с чем, помимо себя, пока нужда не заставит. А так как сегодня она не заставляет, он и не считается, полагая себя хозяином жизни. Напротив, человек недюжинный, неповторимый внутренне нуждается в чём-то большем и высшем, чем он сам, постоянно сверяется с ним и служит ему по собственной воле.“

„И хотя мы регулярно клеймим другие государства, называя их странами изгоями, мы сами превратились в самую большую страну-изгоя. Мы не соблюдаем договоров. Мы пренебрегаем международными судами. По собственному желанию наносим удары туда, куда вздумаем. Мы отдаём приказы ООН, но не платим членских взносов. Мы жалуемся на терроризм, но наша империя стала сегодня самым дерзким террористом.“

„Я склонен думать, что добросовестное отношение к труду является прирождённым свойством каждого человека, а чтобы развить в нём аморальное отношение к труду и склонность к халтуре, нужно приложить большие усилия. Для этого нужно создать особенно неблагоприятные условия работы. Эти неблагоприятные условия могут выражаться, например, в противоестественно низкой оплате труда или в том, что плоды труда используются столь нерационально, что практически идут впустую. И то, и другое у нас имеется в достаточной мере.“

„Будущие поколения, поняв всю абсурдность социализма и коммунизма, весьма будут удивлены тому, что за эти безумные идеи кто-то мог умереть и пожертвовать собою, причём во многих случаях лишь по той причине, чтобы принудить эстетически, морально и культурно развитую личность видеть в каждом бездельнике с периферии или в людях преступных, отягощённых дурной наследственностью и испорченных алкоголем (из таких и вербуется большая часть большевиков), своего товарища и брата, якобы во всём этой личности равного.“

„Подумайте о том, что многие люди, в том числе и члены партии, обращаются ко мне или в соответствующие органы, отмечая, что хотя, вообще-то, евреи и большие свиньи, но стоит помиловать такого-то, наиболее порядочного из них. Осмелюсь утверждать, что, исходя из числа таких обращений и просьб, в Германии гораздо больше приличных евреев, чем все, вместе взятые.“

„На наших глазах мир обретает всё большее единообразие; в жилых помещениях появляется новая аппаратура. А человеческие отношения постепенно становятся невозможными, что весьма способствует уменьшению количества историй и происшествий, которые в сумме и составляют чью-то жизнь. И мало-помалу перед нами возникает лик Смерти во всём её великолепии. Третье тысячелетие обещает быть чудесным.“

„В иных местах с деревьев спускаются гирлянды цветов и застывают над водным зеркалом красными или розовыми пятнами. Там, где лес не опушён густыми кустами, видна чёрная и влажная земля, похожая на землю, употребляемую в теплицах; над нею висит лёгкая кружевная занавесь папоротников, ещё выше видны стволы, опутанные целою сетью лиан, и над всем расстилается один огромный купол листьев, зелёных, красноватых, больших и малых, то острых, то круглых, то вееровидных.
Лес как обыкновенно все экваториальные леса состоит из разных деревьев: тут растут и пальметты, и драцены, и каучуковые деревья, и сикоморы, и тамариксы, и мимозы, — одни приземистые и толстые, другие стройные, стремящиеся к небу. Порою нельзя отличить, какие листья принадлежат какому дереву, — всё это смешивается друг с другом и с листьями лиан, толкает одно другое, заглушает, соперничает, чтобы свободнее пробраться к свету.
Там, где лес окружён опушкой, вперёд ни на шаг ничего не видно. Человек в этих девственных затишьях, где всякий папоротник возвышается над ним как балдахин, мельчает в своих глазах и представляется себе ничтожным слизняком, который неизвестно зачем очутился здесь.“

„Если до сих пор человечество достигло многого, это значит, что оно еще большего должно достигнуть в скорейшее время. Оно уже начало понимать, что оно — человечество: скоро захочет оно в самом деле сделаться человечеством.“

„Что такое эволюция — теория, система, гипотеза?.. Нет, нечто гораздо большее, чем всё это: она — основное условие, которому должны отныне подчиняться и удовлетворять все теории, гипотезы, системы, если они хотят быть разумными и истинными. Свет, озаряющий все факты, кривая, в которой должны сомкнуться все линии, — вот что такое эволюция.“

„Большая ошибка - теоретизировать, прежде, чем получишь данные.“

„В каждой беде, кроме проблемы, есть зачаток равной, а иногда и большей пользы.“

„У нас вообще шоу-бизнеса как такового нет. Есть официальная эстрада, которая к бизнесу имеет очень странное отношение. В том, как зарабатывают все эти люди, экономики очень мало: они не собирают больших стадионов, они вписываются в какие-то государственные мероприятия. Это такое эстрадное ГЧП (государственно-частное партнерство). Кто из артистов у нас зарабатывает по правилам бизнеса? Лепс, Михайлов, Ваенга – может быть, десяток имен наберется. Для индустрии этого мало“