Цитаты о ум

страница 15

„Николай I Пушкина ласкал, как опасного зверя, который вот-вот разорвёт. Пушкина — приручал. <…> Ум — тоже хищный зверь, для государей — самый хищный зверь. Особенно — вольный.“

„Для критиков проще всего считать меня бездарной нимфоманкой. Тогда они знают, на какую полочку в своем уме меня можно поставить, и им легче снова обрести равновесие, которое встреча со мной нечаянно нарушила.“

„Прежде всего начну с того, господа, что современное музыкальное воспитание должно быть по справедливости всеобщим, равным и средним, потому что, строго говоря, музыке вообще никого обучать не следует, будучи в здравом уме и твёрдой памяти. Таким образом, система музыкального образования должна быть в самые сжатые сроки упразднена, демонтирована и упорядочена под бобрик.“

„Что это за жизнь в поиске правды, которую одни называют смыслом жизни, другие — надеждой? Изводим себя и тех, кто с нами, пытаясь опередить время, ищем точку опоры в прожитом дне и, не обнаружив ничего, говорим, что жизнь — тяжела, трудна, невыносима. Бесконечные поиски, беспросветные терзания, а главная ошибка заключается в том, что мы не видим в жизни саму ее суть — любовь. С нее все начинается, с нею же все продолжается. Эта тонкая материя появляется, как мираж, обходит наши интеллектуальные капканы, убаюкивает контроль, забалтывает ум, обводит вокруг пальца память.“

„Молитва, совершаемая с усердием, есть свет для ума и души, свет неугасаемый и постоянный. Поэтому диавол влагает в тысячи нечистых помыслов в наши умы, и о чем мы никогда не думали, то, собрав, во время молитвы вливает в наши души… Пока диавол нападает извне, мы будем в состоянии противиться, когда же откроем ему двери души и примем врага внутрь, то уже не сможем нимало противиться ему, но со всех сторон помрачив нашу память, как бы дымящийся светильник, он оставит только уста — произносить пустые слова.“

„При современном капиталистическом строе наиболее страдающим, наиболее приниженным классом является пролетариат. Ему, как классу угнетенному современной формой производства, вполне естественно выставлять на своем знамени: уничтожение современного экономического режима и замену его новым, не оставляющим более места для классовой розни и эксплуатации человека человеком. Таким образом выходит, что пролетариат, преследуя не абстрактную, а чисто классовую цель, вместе с тем служит и интересам человечества в его целом, так как, борясь за свое социальное освобождение, за изменение в свою пользу экономических отношений, пролетариат ведет за собою и все человечество в новый, более совершенный социально-экономический фазис. В настоящее время нет и не может быть другого класса, чей социально-экономический идеал отвечал бы потребностям всего человечества в той мере, как это делает идеал, созревший в умах и сердцах рабочих.“

„Автор. Отголосок древних умов.“

„Лучшая работа Фармера всегда распознаётся как его собственная, и ничья другая, <…> я думаю потому, что он способен опуститься в своё субпространство разума ума и почерпнуть оттуда видения, которыми мы можем поделиться, потому что они как-то слишком похожи и на наши.“

„Cамое интересное дело на свете – учиться – становится для многих школьников утомительным занятием. А чаще, конечно, нежелание учиться происходит от боязни перед трудностью учения, от незрелости ума, склонного больше к развлечениям, чем к раздумьям. Есть единственно действенное профилактическое средство от этих детских болезней – самообразование. В начале самостоятельного жизненного пути очень важно преодолеть себя, заставить сесть за серьёзные книги..“

„А между тем, по общему единогласному свидетельству иностранцев, русский простой народ умнее и даровитее простого народа всех стран Европы; русский мужик стоит по своему природному уму несравненно выше французского, немецкого, итальянского мужика. Никто за эти слова не вправе упрекнуть нас в пристрастии; повторяем, этот отзыв о русском народе принадлежит не нам, а самим иностранцам. Да, наша природная умственная почва несравненно здоровее, доброкачественнее и восприимчивее природной же почвы других образованных европейских народов; умственный и душевный кругозор нашего народа при известной степени его развития шире кругозора других народов при той же степени развития.“

„Требование на ум! А где его взять? Занять?.. Но мы и без того уже постоянно жили чужим умом, и лёгкость, с которою производился этот заём, — одна из причин нашего собственного скудоумия. Мы долго жили чужим умом и платили за это дорогими процентами нашею честью, нашею духовною независимостью, нашею нравственною самостоятельностью, но наконец убедились, что чужой ум всё-таки не может заменить нам свой и что события призывают теперь к действию и к ответу пред судом истории именно наш ум, а не заёмный; что самый заём стал нам обходиться слишком дорого, что проценты, требуемые заимодателями, возросли до чудовищного размера. Конечно, Россия не без умных людей, но количество их ничтожно в сравнении с потребностью в умных людях, предъявляемой всеми отраслями управления.“

„Я хочу выразить благодарность всем бойцам спецподразделений и солдатам срочной службы и курсантам внутренних войск, которые сдерживали длительное время в Киеве все попытки недалеких по уму людей захватить административные здания. Они терпели обиды, сдерживали себя и не отвечали на провокации, когда их пытались бить и давить техникой, и они выполнили свой профессиональный долг.“

„Только что мне сказали, что Джастин Бибер имеет тридцать пять миллионов подписчиков! Какого черта? Если эти люди реальны, то мир сошел с ума! Он же выглядит, как бритая маленькая птичка с сережками. Мир, в самом деле, скатился в г*вно, если считает его классным. Я лучше в унитазе помою голову, чем буду фанатом Бибера. Могу понять девочек в возрасте 14 лет, они еще глупы, но людей старше 18? Черт, нет. Вы хотите пойти посмотреть на Джастина живым? Я бы хотел посмотреть на него мертвым.“

„О Нижнем я вспоминать не могу: в нём я выстрадал самое тяжёлое, самое ужасное время своей жизни. От горя, грубых оскорблений, унижений я доходил до отчаяния, и ещё голова крепка была, что с ума не спятил…“

„У каждого хирурга на протяжении его жизни бывают случаи, когда зрение, ум, руки достигают величайшей гармонии, когда деятельность мысли превращается в ряд блестящих озарений, когда мелочи окружающего совершенно исчезают и остается лишь одно — поединок знания и одаренности с тупым идиотизмом стоящей здесь же рядом смерти.
Наука не любит слова «вдохновенье», как, впрочем, не любит его и истинное искусство. Но никто не станет отрицать это особое, ни с чем не сравнимое состояние собранности и в то же время отрешенности, это счастливое напряжение знающего разума и высочайший подъем сил человека в минуты, когда он вершит дело своей жизни…
Она стояла тут, рядом, — та, которую изображают с косою в руках, слепая, бессмысленная, отвратительная своим кретиническим упрямством; ее голос слышался Володе в сдержанно предупреждающих словах наркотизатора; это она сделала таким синевато-белым еще недавно розовое маленькое ухо, это она вытворяла всякие фокусы с пульсом; это она хихикала, когда Володино лицо заливало потом, когда вдруг неожиданно стал сдавать движок и принесли свечи; это она пакостно обрадовалась и возликовала, когда доктор Шапиро сделал неловкое движение и чуть не привел все Володины усилия к катастрофе.
Но майор медицинской службы Устименко знал ее повадки, знал ее силы, знал ее хитрости, так же как знал и понимал свои силы и возможности. И в общем, не один он стоял тут, возле операционного стола, — с ним нынче были, хоть он и не понимал этого и не думал вовсе об этом, и Николай Евгеньевич Богословский, и вечная ругательница Ашхен Ованесовна, и Бакунина, и Постников, и Полунин, и те, которых он никогда не видел, но знал как верных и добрых наставников: Спасокукоцкий, и Бурденко, и Джанелидзе, и Вишневский…
Они были здесь все вместе — живые и ушедшие, это был военный совет при нем, при рядовом враче Устименке, но сражением командовал он. И, как настоящий полководец, Володя не только вел в бой свои войска, свои уже побеждающие армии, но вел их с учетом всех обходных возможностей противника, всех могущих последовать ударов в тыл, клещей, котлов и коварнейших неожиданностей. Он не только видел, но и при помощи своего военного совета предвидел — и вот наконец наступило то мгновение, когда он больше мог не задумываться о сложных и хитрых планах противника.“

„Быть может, хорошо и полезно, что ты уже в начале своего жизненного пути вынужден действовать осмотрительно, проявлять осторожность и зрелость ума, наперекор всем демонам. Я благодарю небо за это, так как хочу вечно любить в тебе человека, и ты знаешь, что, будучи человеком практическим, я всё же не настолько прозаичен, чтобы утратить способность к восприятию возвышенного и доброго. Тем не менее, я не хочу совершенно оторваться от земли, с которой я связан корнями, и перенестись в воздушные сферы, где я не чувствую твёрдой почвы.“

„Поразительно, что я, от природы такой ленивый, когда надо писать письма, буквально не могу остановиться, когда пишу тебе. Я не хочу и не могу скрывать, что питаю к тебе слабость. Моё сердце переполняет радость, когда я думаю о тебе и твоём будущем. И всё же я порою не в силах прогонять печальные зловещие, вызывающие страх думы, когда словно молния, вспыхивает в мозгу мысль: соответствует ли твоё сердце твоему уму, твоим дарованиям? (…) А так как в этом сердце явно царит демон, ниспосылаемый не всем людям, то какого он происхождения: небесного или же он подобен демону Фауста? Будешь ли ты, — это сомнение сильно терзает моё сердце, — восприимчив к подлинно человеческому семейному счастью? А с некоторых пор (…) в состоянии ли ты дать счастье своим близким?“

„Тебе, милый Карл, выпало на долю счастье, какое редко достаётся юношам твоего возраста. Ты в самом начале своего жизненного пути нашёл друга, и притом друга весьма достойного, старше тебя и опытнее. Умей ценить это счастье. Дружба в подлинном, классическом смысле этого слова — прекраснейшая жемчужина в жизни, а в таком возрасте, как твой, — совершенно необходимая для жизни. Лучшим пробным камнем твоего характера, твоего ума и сердца, более того — твоей нравственности, будет то, сумеешь ли ты сохранить этого друга и остаться достойным его.“

„Знаешь, мне просто любопытно. Ты привлекательная, совершенно необычная, вращаешься в международных кругах, где доминируют тысячи мужчин, каждый из которых явно успешен. Не меньше половины из них сходят по тебе с ума. Почему я тебе интересен? Я, конечно, знаю себе цену, но по сравнению с ними я достаточно ординарен и к тому же женат. Разве ты не можешь найти себе кого-нибудь получше?“

„Рахимова называли хитроумным политиком, умело использующим восточные интриги, когда речь идёт о борьбе интересов. Действительно, за кажущейся горячностью башкирского президента скрываются расчёт и хладнокровие, за внешней простотой — природный ум и глубокие разносторонние знания. По сути он — центрист, одинаково дистанцировавшийся от лобби политических мастодонтов и олигархов, и радикалов, кричащих об особом пути республики. Ему всегда удавалось использовать влияние первых и остужать горячие головы вторых.“

„С другой стороны, Анаксагор считает благо движущим началом, ибо движет, по его мнению, ум. Но движет ум ради какой-то цели, так что эта цель — <уже> другое <начало> (разве только это понимают так, как мы говорим, а именно: врачебное искусство, <например>, есть в некотором смысле здоровье). Нелепо также и то, что Анаксагор не предположил чего-то противоположного благу, т.е. уму. А все, кто говорит о противоположностях, к противоположностям не прибегают, если только этих <философов> не поправляют. И почему одни вещи преходящи, другие непреходящи, этого никто не говорит: всё существующее они выводят из одних и тех же начал. А кроме того, одни выводят существующее из не-сущего; другие же, дабы их не принуждали к этому, объявляют всё одним.“

„Что касается мнения, что способность первее деятельности, то оно в некотором смысле правильно, а в некотором нет (как это понимать — мы уже сказали); а что деятельность первее, это признаёт Анаксагор (ибо ум есть деятельность) и Эмпедокл, говорящий о дружбе и вражде, а также те, кто, как Левкипп, утверждает, что движение вечно.“

„Когда человек стареет, он становится беззащитным. Он не уверен в своих правах, и даже если они есть, не имеет мужества ни постоять за них, ни осадить власть, как бы сильно он её ни презирал. Его сила уходит, ум понемногу теряет остроту, и человек устает бороться за то, что принадлежит ему по праву.“

„Мы знаем мировых гениев, без которых русская музыка была бы обделена, что ли. Но, впитав эту мировую культуру, нам удалось сказать свое собственное слово, которое вошло в мир не попрошайкой, не сбоку вошло, а для того чтобы насытить его колоссальной силой экспрессии, ума, таланта и той правды, той духовности, которых Запад во многом лишен. Вот этот рациональный, упорядоченный мир Запада Россия все время как бы сотрясает и заставляет вспоминать о том, что меркантилизм, вещизм — это преходящее. Но есть ценности нетленные. К ним относятся высшие проявления человеческого духа, выраженные в искусстве, в культуре, в литературе нашей.“

„Мы все, человек десять за столом, изумлённо обернулись на Лику. Никогда ни одному из нас это в голову не приходило; вероятно, и родным её тоже. Лика была едва ли непросто неряха, волосы скручивала редькой на макушке, и то редька всегда сползала набок; она грызла ногти, и чулки у неё, плохо натянутые, морщились гармоникой из-под не совсем ещё длинной юбки. Главное — вся повадка её, чужая и резкая, не вязалась с представлением о привлекательности, — не взбредёт же на ум человеку присмотреться, длинные ли ресницы у городового.“

„Поверяй самого себя каждодневно: что ты посеял на счет будущего века, пшеницу или терние? Испытавши себя, располагайся к исправлению лучшего на следующий день и таким образом всю жизнь проводи. Ежели плохо проведен был день настоящий, так что ты ни молитвы порядочно Богу не принес, ни сокрушился сердцем ни однажды, ни смирился в мысли, ни милостыни или милостыню никому не сделал, ни простил виноватого, ни стерпел оскорбления, напротив же того, не воздержался от гнева, не воздержался в словах, пище, питие, или в нечистых мыслях ум свой погружал, все сие рассмотрев по совести, осуди себя и положись на следующий день быть внимательнее во благое и осторожнее в злое.“

„Всеми мерами надобно стараться, чтобы охранить душевный мир и не возмущаться оскорблениями от других; для сего нужно всячески удерживаться от гнева и посредством внимания оберегать ум от непристойных колебаний.“

„Разобравшись с музыкальной материей, мы подходим к пониманию музыкальной мысли. Здесь я хотел бы сделать маленькое отступление и показать как важно разобраться в этих вещах, чтобы уяснить себе, что такое музыкальная мысль. Просто удивительно, как мало людей способно схватить музыкальную мысль. Я не буду говорить о широких массах, которым некогда глубоко заниматься духовными проблемами: я бы хотел остановиться на заблуждениях великих умов.“

„Фонвизин, ум сатирический, видел изнанку вещей; он горько смеялся над этим полуварварским обществом, над его потугами на цивилизованность. В произведениях этого писателя впервые выявилось демоническое начало сарказма и негодования, которому суждено было с тех пор пронизать всю русскую литературу, став в ней господствующей тенденцией. В этой иронии, в этом бичевании, не щадящих ничего, даже личность самого автора, мы находим какую-то радость мести, злорадное утешение; этим смехом мы порываем связь, существующую между нами и теми амфибиями, которые, не умея ни сохранить свое варварское состояние, ни усвоить цивилизацию, только одни и удерживаются на официальной поверхности русского общества. Неутомимый протест неотступно преследовал эту аномалию. Он был горячим, беспрестанным.“

„Я сознаюсь, что подходил к Сталину с некоторым подозрением и предубеждением. В моём сознании был создан образ очень осторожного, сосредоточенного в себе фанатика, деспота, завистливого, подозрительного монополизатора власти. <…> Я ожидал встретить безжалостного, жестокого доктринёра и самодовольного грузина-горца, чей дух никогда полностью не вырывался из родных горных долин. Но я вынужден был признать, что под его руководством Россия была не только сверхтиранизирована и приведена в упадок, она была отрегулирована и возрождается. <…> Все смутные слухи, все подозрения для меня перестали существовать навсегда, после того, как я поговорил с ним несколько минут. <…> Однако ум Сталина был почти так же ограничен, ограничен в доктринах Ленина и Маркса, как и умы выдрессированных сотрудников британской разведки и дипломатии (о которых я уже отозвался весьма нелестно). Он был точно таким же негибким. <…> Иногда мне хотелось сдвинуть его с неприступных позиций, и иногда это, кажется, удавалось, но как только Сталин чувствовал под ногами зыбкую почву, он находил опору в какой-нибудь испытанной временем фразе и продолжал отстаивать свои ортодоксальные взгляды. <…> Я никогда не встречал человека более искреннего, порядочного и честного; в нём нет ничего тёмного и зловещего, и именно этими его качествами следует объяснить его огромную власть в России.“

„Не нужно стремиться проявить ум, доказать что-то своей игрой, главное - воссоздать драматически насыщенное чувство. Пьеса может начинаться так: поднимается занавес, актёры на сцене молчат целых десять минут, потом открывается окно и с улицы доносится крик. Неважно, будут ли при этом произнесены какие-нибудь слова, важно, что зритель ждёт и волнуется.“

„Для разных умов, ад и рай - один и тот же мир.“

„Я сошёл с ума, оступился, и упал в неизвестность самого себя.“

„Свобода мысли лучше всего поддерживается постепенным просветлением умов людей, что следует из прогресса науки.“

„Английские колонны терялись в пушечном дыму. Голландцы пятились, но не бежали. Кавалерия Нея гарцевала на холмах. Груши, как всегда, заблудился.
― Сир! ― подбежал Сульт. ― Там гонец от князя Барклая де Толли!
― О чем же просит князь?
― Он… Сир, когда я услышал, то подумал, что схожу с ума! Сир, он предлагает военный союз! <...>
Уцелевшие, бросая оружие, уходили по дороге на Брюссель, спасая шкуры, но не знамена. Веллингтон вручил мне свою шпагу. Без парика он был похож на упавшего в пруд бульдога. Принца Оранского не было пока ни среди живых, ни среди мертвых. Подходившие с востока прусские колоны остановились и теперь стояли, как зрители, неспособные вмешаться в ход пиесы. И мои солдаты, и русские ― все были обессилены не столько неприятелем, сколько непролазной грязью полей… Наконец, нашелся Груши. Он упал на пруссаков с фланга, и через четверть часа боя Блюхер запросил пощады.
― Пруссия тоже будет с нами, ― сказал я Барклаю де Толли.“

„Попробовали бы вы жить с ангелом», — сказал актер, когда молодая жена собрала чемодан и выехала из их общей квартиры. «Это была ошибка, — сказала Ума.“

„Как двум Галактикам, тебе и мне, судьба навеки повелела разлететься …
Жестокость этой истины проста - её приемлет хладный ум, но, к сожаленью, не приемлет сердце.“

„Из нас, как из дерева, — и дубина, и икона, — в зависимости от обстоятельств, от того, кто это дерево обрабатывает: Сергий Радонежский или Емелька Пугачев. Если бы я эту «икону», эту Русь не любил, не видал, из-за чего же бы я так сходил с ума все эти годы, из-за чего страдал так беспрерывно, так люто?“

„Я довольно быстро понял, что мне в FHM нужны не революции, а просто развитие того, что сделал до меня Бахтин. Он придумал, например, рубрику «Все без ума от Леры.»“

„Я довольно быстро понял, что мне в FHM нужны не революции, а просто развитие того, что сделал до меня Бахтин. Он придумал, например, рубрику «Все без ума от Леры.»“

„Всегда полный самого деликатного внимания к своей бабушке, поэт, живший у нее в Петербурге, с трудом воздержался от раздраженного ответа, когда старушка стала утверждать, что Пушкин сел не в свои сани и, севши в них, не умел управлять конями, помчавшими его, наконец, на тот сугроб, с которого вел один лишь путь в пропасть. Не желая спорить с бабушкой, поэт уходил из дому. Елизавета Алексеевна, заметя, как на внука действуют светские толки о смерти Пушкина, стала избегать говорить о них… Но говорили другие, говорил весь Петербург и, наконец, все так сильно повлияло на Михаила Юрьевича, что он захворал нервным расстройством. Ему приходило даже на мысль вызвать убийцу и мстить за гибель русской славы. Это, впрочем, неудивительно: было много людей, готовых сделать то же. Говорили, что император Николай Павлович, желая спасти Дантеса от грозившей ему опасности, выслал его за границу. Прежде всего Лермонтов дал выход своему негодованию, написав стихотворение «На смерть поэта» и выставив в нем его противника, как искателя приключений: … Издалека, Подобно сотням беглецов, На ло́влю счастья и чинов Заброшен к нам по воле рока… Такой взгляд на Дантеса сердил его защитников. Он был принят в обществе, был приглашен на службу самим императором, был офицером в первом гвардейском кавалерийском (кавалергардском) полку ― и вдруг дерзнуть назвать его пустым искателем приключений! Умы немного утихли, когда разнесся слух, что государь желает строгого расследования дела и наказания виновных. Тогда-то эпиграфом к стихам своим Лермонтов поставил: Отмщенье, Государь, отмщенье! Паду к ногам твоим: Будь справедлив и накажи убийцу, Чтоб казнь его в позднейшие века Твой правый суд потомству возвестила, Чтоб видели злодеи в ней пример.“

„Мне не понятно, как украинцы и русские могут воевать. Учитывая — я скажу недипломатично — шизофрению второго оппонента… У нас был один большой шизофреник, а там — шизофреник маленького роста. Он полностью неадекватен, полностью сошел с ума. Его мессианство, восстановление Российской империи 1913 года или СССР 1991 года может довести мир до катастрофы.“

„В [царстве прозябаемом, то есть в растительном царстве] три Систематика: Турнефорт, Линней и Жюсьё, сияют как три великие светила. Прочие более или менее озаряют таинства Природы, заимствуя свет свой от лучей сих Гениев. Усиливающиеся же блистать одним светом собственным, и сами ходят во мраке, и других в оный погружают. Желающему заниматься Ботаникою, необходимо нужно иметь понятие о Системах всех сих трёх Писателей; без сего не может он видеть, так сказать, зачатия методического познания сего царства, возрастания, усовершения сих Систем, уклонений от оных, уклонений полезных или вредных наук, дополнений новыми открытиями, и разных затей мелких умов, каковых как везде, так наипаче в сей науке довольно размножилось [Мартынов, 1821, Предисловие, I].“

„Наши философы стремятся быть не столько умными, как мудрыми, не столько мыслителями, как мудрецами. Русский ли характер, исторические ли условия влияли тут — не берусь решать. Но несомненно, что философии «головной» у нас не повезло. Стародумовское: «ум, коли он только ум, — сущая безделица», — находит отклик, кажется, во всяком русском.“

„Утром, гуляя с герцогом-кузеном, девочка спросила его, какую из трех корон предпочел бы он иметь:
— Вы, конечно, мечтаете о российской?
— Сестрица, — захохотал мальчик, — я еще не сошел с ума, чтобы царствовать в стране дураков, попов и каторжников. Лучше моей Голштинии нет ничего на свете…“

„Есть люди, которые как будто выделаны машиной, на заводе, выпущены на свет Божий целыми однородными сериями, и есть другие, как бы «ручной работы», — и такой была Гиппиус. Но помимо её исключительного своеобразия я, не колеблясь, скажу, что это была самая замечательная женщина, которую пришлось мне на моём веку знать. Не писательница, не поэт, а именно женщина, человек, среди, может быть, и более одарённых поэтесс, которых я встречал.
Думаю, что в литературе она оставила след не такой длительный и прочный, не такой яркий, как принято утверждать. Стихи её, при всём её мастерстве, лишены очарования. «Электрические стихи», — говорил Бунин, и действительно, эти сухие, выжатые, выкрученные строчки как будто потрескивают и светятся синеватыми искрами. Однако душевная единственность автора обнаруживается в том, что стихотворение Гиппиус можно без подписи узнать среди тысячи других. Эти стихи трудно любить — и она знала это, — но их трудно и забыть. В статьях — хотя бы в тех, которые подписаны псевдонимом Антон Крайний, — по общему мнению, сложившемуся ещё задолго до революции, будто бы сказывается её необыкновенный ум. И в самом деле, она была необыкновенно умна. Но гораздо умнее в разговоре, с глазу на глаз, когда она становилась такой, какой должна была быть в действительности, без раз навсегда принятой позы, без высокомерия и заносчивости, без стремления всех учить чему-то такому, что будто бы только ей и Мережковскому известно, — в разговоре с глазу на глаз, когда она становилась человеком ко всему открытым, ни в чём, в сущности, не уверенным и с какой-то неутолимой жаждой, с непогрешимым слухом ко всему, что за неимением другого, более точного термина приходится назвать расплывчатым словом «музыка».
В ней самой этой музыки не было, и при своей проницательности она не могла этого не сознавать. Иллюзиями она себя не тешила.“

„Всегда побеждает в борьбе за умы та партия, которая разрешает свинство. Такова была методика партии большевиков, и с той поры за последующие сто лет мало, что изменилось. То есть, если разрешить людям быть немножко нелюдями, дать им право на ненависть, право на погром – отклик будет массовый и очень радушный и искренний. <…> На языке богословия это называется «природный грех» и повреждённость человеческой природы“

„Среди прочих страстей человеческих любовь занимает особое место. В основе своей созидательная, она, тем не менее, обладает огромным разрушительным потенциалом, и пытаться манипулировать этим чувством все равно что играть с огнем… или с термоядерной бомбой - что уже ближе к истине. Безответная любовь опасна вдвойне, ибо она порождает отчаяние, которое способно затмить даже самый ясный рассудок, помрачить самый светлый ум“

„Случилось непроходимое горе — разрезка единого живого организма. Но народы безмолвствовали. В начале 1990-х граждан, во-первых, всецело поглотила борьба за индивидуальное выживание; во-вторых, прямой наводкой било по умам националистическое шельмование России («москали» во всем виноваты); в-третьих, сыграло свою роль сильнодействующее успокаивающее средство под названием «СНГ.»“

„Открытие века: если собакам при кормлении зажигать свет. то у них потом начинает выделяться слюна и желудочный сок, даже если только освещать, но не кормить. Иллюминация была и осталась независимым от кормежки событием — но из-за повторений собачий ум усмотрел здесь связь.
…И нельзя сказать, чтобы открытие осталось незамеченным: был страшный шум, автору дали Нобелевскую премию. Но вывода о себе люди не сделали — и до сих пор ищут причинные связи между явлениями.
К. Прутков-инженер. Мысль № 11.“

„Вот география моей действительности: у меня никогда не было и в мыслях, что люди — хорошие, что человек способен измениться, или что мир можно сделать лучше, если получать удовольствие от чувств, взглядов и жестов, от любви и доброты другого человека. Не было ничего положительного, термин «великодушие» ничего не значил, был своего рода избитым анекдотом. Секс — это математика. Индивидуальность больше не имеет значения. Что такое ум? Чёткие доводы. Страсть бессмысленна. Мысль не панацея. Правосудие мертво. Страх, взаимные обвинения, симпатии, вина, тщетность, неудача, скорбь — чувства, которых на самом деле не испытываешь. Переживания бессмысленны, мир стал бесчувственным. Единственное постоянство — зло. Бог умер. Любви нельзя доверять.“

„Ум должен от свойств мира восходить вверх, а не опускать­ся к неизвестному. По Платону, мир шаровиден. Полагаю, что он очертил мир циркулем, в то время как другие мыслили его квадратным и угловатым, потому что ему трудно было предста­вить себе мир телом, лишенным головы. Эпикур же, который го­ворил, что «то, что выше нас, то ничто для нас», когда пожелал сам исследовать небо, установил, что размер солнечного диска — один фут. Подумать только, что за бережливость на небесах! Впрочем, с ростом честолюбия философов увеличился и солнеч­ный диск. Так, перипатетики объявили, что солнце размером пре­восходит землю. Спрашиваю вас, что способна уразуметь страсть к догадкам? Что можно доказать посредством таких упорных утверждений — плода старательно возбуждаемой на досуге ме­лочной любознательности, уснащенной искусством красноречия? Так что поделом Фалесу Милетскому, который, осматривая небо и блуждая по нему глазами, с позором упал в яму. Египтянин же его осмеял, говоря: «Ты на земле-то ничего не видишь, куда тебе смотреть на небо?»“

„Раньше «государственный» в отношении ума чрезвычайно был сильным и, казалось, не было большего возвышения, если сказать «государственный ум.»“

„Грустная вещь об оптимисте - его состояние ума относительно себя.“

„Мышцы болят за работу, умы болят за создание - это человек.“

„Ничто так не закаляет волю и не дисциплинирует ум человека, как повседневные занятия спортом. Человек, научившийся терпеть, превозмогать боль, но выигрывать на соревнованиях, потенциально способен выиграть в любом деле.“

„…Большой ум уживался у него с отсутствием интуиции — разительная аналогия со Львом Толстым, великим писателем и ничтожным мыслителем. Толстой, пытаясь создать философскую систему, стал только анархистом русской мысли.“

„Академический ум отражает бесконечность и просвещённость просто являясь поверхностным и закостеневшим.“

„Господи! что за странный мир, в котором человек не может оставаться уникальным, даже если потрудится сойти с ума!“

„Они могут сломать наши тела (микроб может это сделать), но они не должны доминировать в наших умах.“

„Твой голос — предчувствие общей беды.
Твой край — толика лунной воды. <…>
Мой разум станет ещё быстрей,
Что стеклянными брызгами
Вопьётся в твой девственный ум
И в кожу, и в кожу!

Эти белые руки!
Эти голые ноги!
И как будто от скуки
Кровь на игле.
Я даю тебе адреналин —
То, что ты потеряла,
Одержимо танцуя
На битом стекле.“

„Я никогда не завидую качествам ума или интеллекта у других; не гений, сила, ум или фантазия; но если бы я мог выбрать нечто такое, что было бы наиболее прекрасным и, как я считаю, наиболее полезным для меня, то любой другой благодати я бы предпочел твёрдую веру в Бога.“

„Быстро он ест, еще быстрее, если можно так выразиться, спит и затем всегда спешит в свой незатейливый кабинет, где уже не торопясь, с полным поражающим всех вниманием слушает доклады или сам работает для доклада. Никакие мелочи не в состоянии отвлечь его от главной нити дела. Он хорошо понимает и по опыту знает, что армии ждут от штаба не только регистрации событий настоящего дня, но и возможного направления событий дня завтрашнего.
Удивительная память, ясность и простота мысли обращают на него общее внимание. Таков же и его язык: простой, выпуклый и вполне определенный — определенный иногда до того, что он не всем нравится, но Алексеев знает, что вынужден к нему долгом службы, а карьеры, которая требует моральных и служебных компромиссов, он никогда не делал, мало думает о ней и теперь. Дума его одна — всем сердцем и умом помочь родине.
Если, идя по помещению штаба, вы встретите седого генерала, быстро и озабоченно проходящего мимо, но уже узнавшего в вас своего подчиненного и потому приветливо, как-то особенно сердечно, но не приторно улыбающегося вам, — это Алексеев.
Если вы видите генерала, внимательно, вдумчиво и до конца спокойно выслушивающего мнение офицера, — это Алексеев.
Если вы видите пред собой строгого, начальственно оглядывающего вас генерала, на лице которого написано все величие его служебного положения, — вы не перед Алексеевым.
<…>
Алексеев — человек рабочий, сурово воспитанный трудовой жизнью бедняка, мягкий по внешнему выражению своих чувств, но твердый в основании своих корней; веселье и юмор свойственны ему скорее как сатирику; человек, не умеющий сказать слова с людьми, с которыми по существу не о чем или незачем говорить, военный по всему своему складу, природный воин, одаренный всем, что нужно руководителю, кроме разве умения быть иногда жестоким; человек, которого нельзя себе представить ни в какой другой обстановке, практик военного дела, которое знает от юнкерского ранца до руководства крупными строевыми частями; очень доступный каждому, лишенный всякой внешней помпы, товарищ всех подчиненных, не способный к интригам.“

„Действительность субъективна. Все вокруг – лишь иллюзия, проекция ума. Наличие сознания – обязательное условие становления реальности.“

„Какая-то неукротимая сила требует от идей, приходящих на ум, или от новосозданных текстов, — вторгаться в сознание других людей. Не мoгут спокойно сидеть в голове или в компьютере. Хотят входить в умы и глаза других людей — совокупляться. Так ведь и сперма — это самая сгущенная информация, и тоже вожделеет, хочет пролиться. Может быть, в любую информацию встроена некоторая страсть? Эйдос как эрос. Тестостерон - текстостерон. Слова бурлят и рвутся поскорее достичь яйцеклетки чужого сознания“

„Мера ума определяется не тем, сколь умную вещь человек способен сказать, а тем, какой глупости он не может себе позволить.“

„Ярко выраженное стремление человека к спору - подчеркивает только лёгкость его ума и простоту его мышления.

Марк Девольт“

„Светлый ум - это божий дар, за наше стремление познать его.

Марк Девольт“

„И это прямое, ваша честь, это же имеет прямое отношение – я здесь стою на этом месте, и меня охраняет уже полиция, Росгвардия появилась, половина Москвы оцеплена именно потому, что маленький человечек в бункере сходит с ума от того, что мы доказали и показали, что он не геополитикой занимается, а проводит совещание, на котором решает, что он требует воровать у оппонентов трусы и мазать их химоружием.“

„Замысловатые слова зачастую раскрывают сложные смыслы и развивают ум, но как их использовать – это уже другой вопрос.“

„Уму и сердцу чистилище совести нужно,
Если им земной рай творить суждено.“

„Справедливости нет в природе, так же как и нет равенства. Люди уже от рождения бывают неравны – в способностях, в уме, в красоте, в здоровье, а справедливость – это от Бога.
Олег Рой. "Муж, жена, любовница".“

„Позволь мне кое-что тебе поведать, мой друг. Надежда — вещь опасная. Надежда может свести с ума.“

„Каким бы умным ты ни был, лишь бы не возгордился своим умом настолько, чтобы забыть для чего он тебе дан!“

„Разве рай можно потерять, если всеми силами ищешь туда дорогу? Разве можно надолго остаться вдали от него, если ты сам строишь его собственными стараниями и удерживаешь в своей душе притяжением воли, усилием ума, напряжением чувств?“

„Тех, кто не разбирается в футболе, я не слушаю. Смысл их слушать? Есть просто люди, для которых футбол - это не их профессия, но за счет глубочайшего ума и погруженности в эти процессы они хорошо в футболе разбираются.“

„В мире временных, постоянно сменяющих друг друга явлений всем людям хочется, чтобы их счастье длилось вечно, а страдания побыстрей закончились. Потому что если страдания будут продолжаться бесконечно, можно сойти с ума. И человеку нужен какой-то очень сильный стимул, чтобы этого с ним не произошло.“

„Все люди такие. Всех сначала тянет кому-то что-то доказать… Родителям, несостоявшимся пассиям, мужьям нынешним и бывшим. Вот мол, смотрите, какой я крутой, вон, что я могу! И те, кому упорства и характера хватает, действительно добиваются, и многого…Только не у всех хватает ума остановиться и хотя бы попытаться разобраться в себе. Остальные так и продолжают шагать по привычной дорожке, не задумываясь даже, куда они идут, зачем, и действительно ли им туда надо.“

„Всякая здравая мысль может встретить сопротивление нездоровых умов.“

„Сегодня мы не так хотим удивляться вашему уму, как вашей чуткости, доброте и сердечности!“

„Ни за какие блага Мира не отдавай Души Свободу. Здравый Смысл и здоровое тело только у осознанной Души, где ум ей Помощник, а Молитва Щит и Мечь Истины ибо беседа с Богом делает мудрым для жизни в Жизни и служению достойному в Любви Оной Великой и Премудрой Матери Целостной Исцеляющей“

„" Исследуй внимательно каждый миг своей жизни, Точку боли в себе исцеляй Любовью Мудрого подхода к решению устранения.
Мысли о смерти тела глядя на болезнь - это результат ленивого ума помогать душе.
Души молитвами разсудительными заставь ум мозга работать с Любовью и излечишь даже неизлечимое!"
(Вспомните лечение проказы).“

„Ум — возрастом не измеряют.“

„Между тем, не огорчайтесь до такой степени, что теряете внутренний мир. Молитесь с настойчивостью, с уверенностью и со спокойным и безмятежным умом.“

„Почему вы спешите избавиться от того, на что вам больно смотреть, однако если что-либо грызет ваш ум, откладываете время исцеления от года к году?“
Nam cur quae laedunt oculum festinas demere; si quid est animum, differs curandi tempus in annum?

„Для чего тебе дан ум? Для того, чтобы делать свою жизнь прекрасной и обращать во благо каждый её миг!“

„Даже самая серая посредственность всегда стремится блистать своим умом. Так устроен порядок движения мысли, она всегда стремится к блеску, чтобы после перевоплотиться в чистое сияние.“

„В современном мире явно ощущается нехватка личностей, воедино воплотивших в себе высокий уровень главных свойств человека – ум, волю и высшие чувства.“

„По пути дел направляет главным образом великое сердце; по пути творений - великий ум.“

„Хотят покорять дальний космос
Поклоняясь древним мощам
Раз в год верят в деда мороза
И всегда верят в Первый канал
Считают дни до зарплаты
Почитают не ум а чины
Любят грамоты и награды
Все за мир но кругом культ войны“

„Большинство людей не умнеют лишь потому — что ум, все ещё не предсказуем, когда тупость, всегда стабильна.

© Марк Девольт“

„Ум перестает мыслить под властью предрассудков.“

„Невежество пленяет разум, заставляя человека акцентировать свое внимание на внешней энергии, игнорируя при этом внутреннюю. Так человек погружается во тьму неведения, в которой уже находится его ум.“

„Но есть же еще и великие насекомые – те, кто заставили остальных поверить в
свой мир. У каждого правда своя, но за их правду другие шли на смерть, за их
убеждения другие убивали.
Муравью это показалось интересным.
По сути, общая реальность такой же миф как предназначение или коллективный
ум (сколько дураков ни собери, умнее они не станут). Если у тебя нет своей
иллюзии - придется одалживать чью-то.“

„Держать голову включенной — это не вопрос сложности, это вопрос привычки. Когда ум к этому привыкнет, это станет не сложно.“

„Сам факт нашего существования – чудо, вызывающее удивление великих умов. Ибо извечная самоорганизующаяся материя невозможна, а стало быть, она самопроизвольно обрела саморазвивающееся свойство, приведшее к появлению Вселенной, а далее к зарождению жизни на планете Земля и человека разумного.“

„Научить можно лишь тех, у кого мозг не атрофирован. А учить глупцов уму разуму просто бессмысленно.“

„Ум всегда найдет достойное решение, когда сердце наполнено любовью.“

„Человек, не познавший мудрость, не способен перейти с платформы ума на платформу разума. Поскольку это выше его понимания. Соответственно принятие и осмысление чужих мыслей ему чуждо. Вызванное непонимание, нередко становится причиной обвинения в адрес того, кто мыслит несколько другими категориями, нежели так, как это обычно принято в пониманиях социума.“