Цитаты о книгах

страница 8

„Книги не годятся. Парню нужен кто-то рядом. Он сходит с ума, если у него нет никого.“

„Вы никогда не найдете чашку чая достаточно большой или книгу достаточно длинную, чтобы удовлетворить меня.“

„Требуется куча бездельничать, чтобы написать книгу.“

„Выливание ликера похоже на сжигание книг.“

„Короче, мне позвонил Ник Валлелонга, сын того парня, которого я играю в фильме, и пригласил на встречу с публикой, на Q&A. И вот эти простые зрители встретили нас стоячей овацией. «Зеленая книга» делает людей счастливыми, поверьте.“

„Свой первый сценарий я написал к столетию со дня рождения Ленина — «Требуется доказать», по мотивам его книги «Детская болезнь левизны в коммунизме.»“

„Этому посвящена моя книга «Осень с Кантом. Образность в критике чистого разума.»“

„Говорят, что мы по-прежнему читаем больше всех в мире. Не уверен. Читают люди в общественном транспорте. Поскольку свободны руки и голова, все что-то листают и читают. Книжонки, книжки, газеты… Но когда мы говорим «самая читающая страна», мы подразумеваем под этим что-то высокое, что мы образованнее остальных. Сейчас с этим стало хуже, поскольку книг стало больше. Когда выбор был меньше, мы точно знали, что ту или иную книгу нужно прочесть за ночь и успеть отвезти её ещё в три дома. Чаще всего это была действительно хорошая литература. А сейчас разобраться, что тебе нужно, невозможно: все красиво, обложки такие аппетитные, что хочется их вылизывать языком.“

„Существует древнее индийское учение — учение Белого братства. Оно распространится по всему миру. О нём напечатают новые книги, и их будут читать повсюду на Земле. Это будет Огненная Библия. Придет день и все религии исчезнут! Останется только учение Белого братства. Точно белым цветом оно укроет землю, и благодаря ему люди спасутся. Новое учение придет из России. Она первая очистится. Белое братство распространится по России и начнет свое шествие по миру. Случится это через 20 лет, раньше это не произойдет. Через 20 лет соберете первый большой урожай. 1978 г.“

„Первые две книги прочел отец. Они мне понравились, но я не был сражен так, как многие мои знакомые. Уже тогда я был маленьким заносчивым снобом“

„С какой гордостью он показывал мне, бывало, каждый новый розовый куст, каждый тюльпан, расцветающий весной, и говорил, что для него нет больше удовольствия, чем следить, «как он лезет из земли, как старается» ― и потом пышно расцветает. Я редко встречала мужчин, ― кроме разве садоводов, которые так любили бы и знали цветы, как А.П. Ему даже не странно было дарить цветы, хотя это было не принято по отношению к мужчинам. Но я помню, как, когда он уезжал за границу, как-то мне захотелось ему привезти цветов на дорогу, и я подарила ему букет бледно-лиловых гиацинтов и лимонно-жёлтых тюльпанов, сочетание которых ему очень понравилось. На одной из книг, ― томик пьес, который он подарил мне, ― стоит шутливая надпись: «Тюльпану души моей и гиацинту моего сердца, милой Т.Л.»“

„После Октябрьской революции я работала в библиотеке Агрономического института. В 1921 году вышел сборник моих стихов «Подорожник», в 1922 году — книга «Anno Domini.»“

„Кроме чтения по буддийской философии, я знакомлюсь с переводом (с английского) рукописи одного японского офицера, переведшего с оригинала книгу стратегии китайского величайшего военного мыслителя Суна (Сунь-цзы) эпохи VI столетия от Рождества Христова. Сун, или Бу, совершенно неизвестен на Западе, но он является основателем учения о войне Востока. […] Одна из книг (вернее, глав) Суна говорит о победе и выигрыше войны без боевых операций, без сражений. Позвольте привести несколько слов из этой книги: «Высшее искусство войны заключается в подчинении воли противника без сражений; наиболее искусный полководец принудит неприятеля к сдаче без боя; он захватывает его крепости, но не осаждает их; он создает смущение и поселяет недоверие в неприятельской армии; он вызывает вмешательство в управление неприятельской армии со стороны правителей и гражданских властей; он создает политические комбинации среди соседних государств; он делает неприятельскую армию опасной для своего государства; и наконец, он уничтожает неприятельскую армию, лишая её способности сопротивляться, и со своей нетронутой армией захватывает неприятельские владения.»“

„В погоне за соболем, на охоте за дорогими пантами и в поисках за целебным могущественным женьшенем гольды эти далеко проникали на север и не раз заходили в самые отдаленные уголки Сихотэ-Алиня. Это были отличные охотники и удивительнейшие следопыты. Путешествуя с Дерсу и приглядываясь к его приемам, я неоднократно поражался, до какой степени были развиты в нем эти способности. Гольд положительно читал следы, как книгу, и в строгой последовательности восстанавливал все события. Трудно перечислить все те услуги, которые этот человек оказал мне и моим спутникам. Не раз, рискуя своей жизнью, он смело бросался на выручку погибающему, и многие обязаны ему жизнью, в том числе и я лично. Ввиду той выдающейся роли, которую играл Дерсу в моих путешествиях, я опишу сначала маршрут 1902 года по рекам Цимухе и Лефу, когда произошла моя первая с ним встреча, а затем уже перейду к экспедиции 1906 года. Первые свои три путешествия я закончил в 1910 году. Следующие три года мной были посвящены обработке собранных материалов при любезном содействии известных специалистов Л. С. Берга, И. В. Полибина, С. А. Бутурлина и Я. С. Эдельштейна. К 1917 году рукописи были готовы. Еще в черновом виде они ходили по рукам моих друзей и знакомых, в числе которых было немало педагогов. Их отзывы утвердили меня в том смысле, что появление такого научно-популярного описания края, из которого учащаяся молодежь почерпнула бы немало интересных сведений, было бы полезным делом.“

„…Искусство — божественная игра. Эти два элемента — божественность и игра — равноценны. Оно божественно, ибо именно оно приближает человека к Богу, делая из него истинного полноправного творца. При всем том искусство — игра, поскольку оно остается искусством лишь до тех пор, пока мы помним, что в конце концов это всего лишь вымысел, что актеров на сцене не убивают, иными словами, пока ужас или отвращение не мешают нам верить, что мы, читатели или зрители, участвуем в искусной и захватывающей игре; как только равновесие нарушается, мы видим, что на сцене начинает разворачиваться нелепая мелодрама, а в книге — леденящее душу убийство, которому место скорее в газете. И тогда нас покидает чувство наслаждения, удовольствия и душевного трепета — сложное ощущение, которое вызывает у нас истинное произведение искусства.“

„Меню, дизайн трехэтажного помещения – все это я придумал сам, консультируясь с профессионалами. Притащил старый проигрыватель для пластинок, книги из собственной библиотеки. Одну стену обклеили газетами из разных стран, даже из Китая и Ирана есть. По углам поставили несколько раскрашенных бидонов… Чувствую себя здесь как дома. Даже иногда подрабатываю официантом – разношу блюда посетителям“

„Идеи книги Стэплдона «Последние и первые люди» получают отражения в лучших текстах современной научной фантастики.“

„Воображением и глубиной идей он по меньшей мере двукратно, то есть двумя оригинальными сочинениями, превосходил Уэллса: в этом никто не стал бы сомневаться, познакомившись с такими книгами Стэплдона, как «Odd John» и «Last and First Men.»“

„От меня все ждут, что я напишу книгу про себя. Но это будет очень тонкая книжечка: «Оззи Озборн родился 3 декабря в Бирмингеме. До сих пор жив, до сих пор поёт.»“

„В этом году (умер) великий имам, ученый по науке ‎основ религии, мутакаллим, (диспутовед), толкователь, автор книг, которые известны во всех уголках земли, Фахруддин ‎ар-Рази… названный имамом возле ученых по науке об ‎основах религии, определитель подозрительных школ, ‎противоречащих групп и уничтожитель этих группировок с ‎установлением доказательств. Коренной табаристанец, ар-Рази ‎аль-Мавлид, известный как Ибн аль-Хатиб, последователь ‎шафиитского мазхаба, единственный в своем времени, о ‎котором сказали некоторые ученые: «Аллах его обособил ‎разумом которое проникающее в скрытое, и видел он истину тем глазом от которой низко ограничение человеческой природы.»“

„Сейчас люди часто ищут ответы в Сети, но раньше искали их в книгах… Считай это последним тестом на человечность.“

„Татарской бог Магмет написал во своих книгах сице: «непокараящихся нашему преданию и закону повелеваем главы их мечем подклонити.»“

„Когда мне было 14 лет, отец принес набоковскую «Лолиту». Как раз тогда ее впервые перевели на иврит. Я спросил, уверен ли он, что дает мне правильную книгу. Потому что я знал, что в Америке «Лолита» запрещена. Он сказал: «Прочти эту книгу, ты откроешь в ней такую элегантность стиля, которую ты еще никогда прежде не видел.»“

„Думаю, вполне логично считать, что мир бесконечен. Те же, кто считает его ограниченным, допускают, что где-нибудь в отдалении коридоры и лестницы, и шестигранники могут по неизвестной причине кончиться, — такое предположение абсурдно. Те, кто воображает его без границ, забывают, что ограничено число возможных книг (символов). Я осмеливаюсь предложить такое решение этой великой проблемы: Библиотека (Вселенная) безгранична и периодична. Если бы вечный странник пустился в путь в каком-либо направлении, он смог бы убедиться по прошествии веков, что те же книги повторяются в беспорядке“

„Титульный лист книги Аммиана издания Аккурзия (Аугсбург, 1533) 2. А так как, быть может, те, кто не жил в Риме и кому доведется читать мою книгу, удивятся, почему в случаях, когда мое повествование доходит до событий в Риме, речь идет только о волнениях, харчевнях и тому подобных низких предметах, то я вкратце изложу причины этого, никогда намеренно не уклоняясь от истины.
3. Когда впервые воздымался на свет Рим, которому суждено жить, пока будет существовать человечество, для его возвышения заключили союз вечного мира Доблесть и Счастье, которые обычно бывают разлучены, а если бы хотя бы одной из них не было налицо, то Рим не достиг бы вершины своего величия.
4. Со своего начала и до конца времени детства, то есть почти в течение 300 лет, римский народ выдерживал войны вокруг стен города. Затем, войдя в возраст, после многообразных невзгод на полях битв он перешел через Альпы и через морской пролив; а, став юношей и мужем, стяжал победные лавры и триумфы со всех стран, входящих в необъятный круг земной; склоняясь к старости и нередко одерживая победы одним своим именем, он обратился к более спокойной жизни.
5. Поэтому-то достославный город, согнув гордую выю диких народов и дав законы, основы свободы и вечные устои, словно добрый, разумный и богатый отец, предоставил управление своим имуществом Цезарям, как своим детям.
6. И хотя трибы давно бездействуют, центурии успокоились, нет борьбы из-за подачи голосов, и как бы вернулось спокойствие времен Нумы Помпилия, но по всем, сколько их ни есть, частям земли чтят Рим, как владыку и царя, и повсюду в чести и славе седина сената и имя римского народа.
7. Но этот великолепный блеск Рима умаляется преступным легкомыслием немногих, которые, не помышляя о том, где они родились, так словно им предоставлена полная свобода для пороков, впадают в заблуждения и разврат. По словам поэта Симонида, первое условие счастливой жизни — слава Отечества.
8. Некоторые из них, полагая, что они могут себя увековечить статуями, страстно добиваются их, словно в медных мертвых изображениях заключена награда более высокая, нежели заключенная в сознании за собой честной и благородной деятельности. Они хлопочут о позолоте этих статуй, почет, который впервые был присуждён Ацилию Глабриону, когда он силою оружия и своей умелостью победил царя Антиоха. А как прекрасно, пренебрегая этими мелочами, взбираться на вершину истинной славы по крутому и длинному пути, как сказал некогда аскрейский поэт (Гесиод), это показал Цензор Катон. Когда его однажды спросили, почему нет его статуи среди множества других, он сказал: «Я предпочитаю, чтобы разумные люди удивлялись, почему я этого не заслужил, чем чтобы они про себя с осуждением толковали о том, чем я это заслужил; это было бы много обиднее».
9. Другие, почитая высшее отличие в необычно высоких колесницах и великолепии одевания, потеют под тяжестью плащей, застегнутых на шее и прихваченных у пояса. Делая их из чрезвычайно тонкой материи, они дают им развиваться, откидывая их частыми движениями руки, особенно левой, чтобы просвечивали широкие бордюры и туника, вышитая изображениями различных звериных фигур.
10. Третьи, напуская на себя важность, преувеличенно хвалятся, когда их о том и не спрашивают, размерами своих поместий, умножая, например, ежегодные доходы со своих плодородных полей, раскинувшихся с самого востока и до крайнего запада; при этом они забывают, что предки их, благодаря которым достигло таких размеров римское государство, стяжали славу не богатствами, а жестокими войнами: ни в чем не отличаясь от простых солдат по имуществу, пище и одежде, доблестью сокрушали они всякое сопротивление.
11. Поэтому расходы на погребение Валерия Публиколы были покрыты в складчину; вдова Регула, оставшись без средств с детьми, жила на пособия от друзей ее мужа; дочери Сципиона из государственной казны было выдано приданое, так как знати было стыдно, что остается не замужем девушка во цвете лет из-за продолжительного отсутствия своего неимущего отца.
12. А теперь, если ты, как новый в Риме человек благородного сословия, явишься для утреннего приветствия к какому-нибудь богатому, а потому и зазнавшемуся человеку, то он примет тебя в первый раз с распростертыми объятиями, станет расспрашивать о том и сем и заставит тебя лгать ему. И удивишься ты, что человек столь высокого положения, которого ты никогда раньше не видел, оказывает тебе, человеку скромного состояния, такое изысканное внимание, так что, пожалуй, и пожалеешь, что ради такого преимущества на десять лет раньше не прибыл в Рим.
13. Но если ты, польщенный этой любезностью, сделаешь то же самое и на следующий день, то будешь ожидать, как незнакомый и нежданный посетитель, а твой вчерашний любезный хозяин будет долго соображать, кто ты и откуда явился. Если же ты, будучи наконец признан и принят в число друзей дома, будешь три года неизменно исполнять обязанность утреннего приветствия, а затем столько же времени будешь отсутствовать и вернешься опять к прежним отношениям, то тебя не спросят, где ты был и куда, несчастный, уезжал, и понапрасну будешь ты унижаться весь свой век, заискивая перед этой высокомерной дубиной.
14. Когда же начнутся приготовления к бесконечным зловредным пирам, устраиваемым время от времени, или раздача ежегодных спортул, то с большой опаской идет обсуждение того, следует ли пригласить кроме тех, для кого этот пир является ответной любезностью, также и чужого человека. И если, после тщательного обсуждения, решатся это сделать, то пригласят того, кто шатается у дверей возниц цирка, мастерски играет в кости или выдает себя за человека, знакомого с тай-нами науки чернокнижия.
15. А людей образованных и серьезных избегают как скучных и бесполезных; следует отметить и то, что номенклаторы обычно продают эти и другие подобные приглашения и, взяв деньги, позволяют участвовать в прибылях и пирах безродным проходимцам, пуская их со стороны.
16. Я не стану говорить об обжорстве за столом и разных излишествах, чтобы не затянуть своего изложения; но отмечу, что некоторые из знати носятся сломя голову по обширным площадям и мощеным улицам города, не думая об опасности, мчатся, как курьеры, волоча за собой толпы рабов, словно шайку разбойников, не оставляя дома даже и шута, как выразился комический поэт. Подражая им, и многие матроны мечутся по всему городу, пусть и с закрытым лицом и в носилках.
17. Как опытные полководцы ставят в первую линию густые ряды людей посильнее, за ними легковооруженных, далее стрелков, а позади всех вспомогательные войска, чтобы они могли прийти на помощь при необходимости: так и начальники подвижной праздной городской челяди, которых легко узнать по жезлу в правой руке, тщательно расставляют свою команду, и, словно по военному сигналу, выступает впереди экипажа вся ткацкая мастерская, к ней примыкает закопченная дымом кухонная прислуга, затем уже вперемешку всякие рабы, к которым присоединяется праздное простонародье из числа соседей, а позади всего — толпа евнухов всякого возраста, от стариков до детей с зеленоватыми, безобразно искаженными лицами. В какую сторону не пойдешь, наткнешься на толпы этих изуродованных людей, и проклянешь память Семирамиды, знаменитой древней царицы, которая впервые кастрировала юных отроков, совершая насилие над природой и отклоняя ее от предначертанного пути; между тем как природа, уже при самом рождении живого существа влагая зародыши семени, дает им как бы указание на пути продолжения рода.
18. При таких условиях даже немногие дома, прежде славные своим серьезным вниманием к наукам, погружены в забавы позорной праздности и в них раздаются песни и громкий звон струн. Вместо философа приглашают певца, а вместо ритора — мастера потешных дел. Библиотеки заперты навечно, как гробницы, и сооружаются гидравлические органы, огромные лиры величиной с телегу, флейты и всякие громоздкие орудия актерского снаряжения.
19. Дошли наконец до такого позора, что, когда не так давно из-за опасности недостатка продовольствия принимались меры для быстрой высылки из города чужестранцев, представители знания и науки, хотя число их было весьма незначительно, были немедленно изгнаны без всяких послаблений, но оставлены были прислужники мимических актрис и те, кто выдали себя за таковых на время; остались также три тысячи танцовщиц со своими музыкантами и таким же числом хормейстеров.
20. И в самом деле, куда ни кинешь взор, повсюду увидишь немало женщин с завитыми волосами в таком возрасте, что если бы они вышли замуж, то могли бы по своим годам быть матерями троих детей, а они до отвращения скользят ногами на подмостках в разнообразных фигурах, изображая бесчисленное множество сцен, которые сочинены в театральных пьесах.
21. Нет сомнения в том, что пока Рим был обиталищем всех доблестей, многие знатные люди старались удержать при себе, — как гомеровские лотофаги сладостью своих ягод — разными любезностями благородных чужеземцев.
22. А теперь мно-гие в своем надутом чванстве считают низким всякого, кто родился за пределами городских стен за исключением бездетных и холостых: просто невероятно, с какой изобретательностью ухаживают в Риме за людьми бездетными!
23. И так как у них в столице мира свирепствуют болезни, в борьбе с которыми оказывается бессильно всякое врачебное искусство, то придумали спасительное средство: не посещать заболевших друзей, а к прочим предосторожностям прибавилась еще одна, довольно действенная: рабов, которых посылают наведаться о состоянии здоровья пораженных болезнью зна-комых, не пускают домой, пока они не очистят тело в бане. Так боятся заразы, даже когда ее видели чужие глаза.
24. Но если их пригласят на свадьбу, где гостям раздают золото, то те же самые люди, соблюдающие такие предосторожности, готовы, даже если и плохо себя чувствуют, скакать хотя бы в Сполетий. Таковы нравы знати.
25. Что же касается людей низкого происхождения и бедняков, то одни проводят ночи в харчевнях, другие укрываются за завесами театров, которые впервые ввел Катул в свое эдильство, в подражание распущенным нравам. Кампании режутся в кости, втягивая с противным шумом воздух, с треском выпускают его через ноздри, или же — и это самое любимое занятие — с восхода солнца и до вечера, в хорошую погоду и в дождь обсуждают мелкие достоинства и недостатки коней и возниц.
26. Удивительное зрелище представляет собой эта несметная толпа, ожидающая в страстном возбуждении исхода состязания колесниц. При таком образе жизни Рима там не может происходить ничего достойного и важного.“

„Имам, красота веры, довод Ислама, Абу Хамид, один из выдающихся ученых. Он вложил в свои книги величайшее остроумие, углубление в науки. Вкратце, каким же может быть мнение о человеке подобного ему.“

„Многие из романов Дика, прочитанные по отдельности, могут показаться кладовками, заполненными хаотичными и сложными идеями, как если бы автор пытался уместить в одну вещь сразу всё, что пришло ему в голову. Возможно, этот недостаток проистекает от тогдашней обстановки на книжном рынке и от тех жёстких ограничений по объёму, которые издательство «Эйс» установило для своих авторов. С другой стороны, можно поспорить: а стали бы его романы такими глубокими и богатыми по мысли, будь они хотя бы на четверть длиннее? Чудесная, многоуровневая паутина тем и концепций, образовавшаяся в результате такого вынужденного «процесса конденсации», придаёт творчеству Дика некий специфический привкус, ту самую характерную особенность, которая делает его творчество поистине уникальным. Непокорное, эксцентричное, экстравагантное — в любом случае, оно свидетельствует о том, что Дик, по-видимому, первый настоящий гений в фантастике со времён Стэплдона. Он — некий своеобразный гибрид Диккенса и Достоевского, обладающий даром комизма и увлекательности первого и трагической глубиной второго, но выбравший, тем не менее, такой вид литературы, где его эксцентричность пришлась как нельзя ко двору. В любом случае, как и многие НФ-писатели, он узнал и полюбил этот жанр, читая журналы задолго до того, как сформировались его литературные вкусы. Он так и не оправился от первого увлечения запретными прелестями ван Вогта.
Дик — один из мастеров современных неудовлетворенностей, в лучших традициях описателей безнадёжности, которая проходит через Свифта и Хаксли. Для Дика нет простых решений, нет лёгких установок и всемогущих супергероев. Его герои, часто хилые, часто совсем не отвечающие ситуации, стоят по колено в технологических отбросах и смотрят с тоской на видения, которые выходят за пределы их понимания. Настроение, доминирующее в книгах Дика, сродни угрюмым метафизическим комедиям — как, например, в сцене из романа «Снятся ли андроидам электроовцы?», где Рик Декард, уже полностью избавившийся от иллюзий, вдруг делает открытие, что жаба, которую он подобрал в пустыне, надеясь, что это последний экземпляр исчезнувшего вида, вовсе не живое существо, а всего лишь машинка. Эта жаба внушает нам такое же сильное отвращение, смешанное со смехом, как и робот у Гаррисона, работающий на угле (хотя там пафоса больше); должно быть, мы бессознательно противопоставляем эту жабу и этого робота великому образу Человека, Сына Божьего, видим их как символы одновременно и наших достижений и наших падений — нашего наследства Франкенштейна, превращённого в тягостный фарс.“

„И отсюда пойми сказанное в «Зоар»: «Благодаря этой книге выйдут сыны Израиля из изгнания.»“

„Вы ведите свою войну, а я буду вести свою.
Эта цитата, из-за которой Анита Данн потеряла должность главы департамента по внешним связям Белого дома, была приведена ею по памяти из какой-то книги республиканца Ли Атуотера.“

„Книги могут раскрыть нас только нам самим, и так часто, как они оказывают нам эту услугу, мы откладываем их в сторону.“

„Некоторые книги оставляют нас свободными, а некоторые книги делают нас свободными.“

„Мне не интересно, где, кто и что сказал, кто куда плюнул… Ленин не писал мемуаров, Сталин – тоже… Есть люди, которые говорят, что видели мою книгу. Я пишу не мемуары, а пишу о социализме – что это такое и, как говорят крестьяне, «какой он нам нужен.»“

„Читая некоторые книги, мы захвачены главным образом мыслями автора; при внимательном прочтении других, исключительно с нашими собственными.“

„Нет ничего странного в том, что молодой чиновник Леонтий Васильевич Ельницкий влюбился в молодую мещанскую девушку Зою Ильину. Она же была девица образованная и благовоспитанная, кончила гимназию, знала английский язык, читала книги, и давала уроки. И, кроме того, была очаровательна. По крайней мере, для Ельницкого. Он охотно посещал ее, и скоро привык к тому, что вначале тягостно действовало на его нервы. Скоро он даже утешился соображением, что как никак, а все же Гавриил Кириллович Ильин, Зоин отец, был первым в этом городе мастером своего дела. Гавриил Кириллович говорил:
― Дело мое не какое-нибудь эфемерное. Это вам не поэзия с географией. Без моего товара и один человек не обойдется. И притом же дело мое совершенно ― чистое. Гроб не пахнет, и воздух от него в квартире крепкий и здоровый. Зоя часто сидела в складочной комнате, где хранились заготовленные на всякий случай гробы. Одетая пестро и нарядно, ― у отца много оставалось атласа, парчи и глазета, ― и даже со вкусом, Зоя часто звала туда и своего друга.“

„Когда я был ребенком, когда я был подростком, книги спасли меня от отчаяния: это убедило меня в том, что культура является высшей ценностью“

„Окружайте себя хорошими людьми, интересными книгами, яркими событиями и приятными мыслями. И тогда жизнь точно начнет меняться в лучшую сторону.“

„Кристина любила обобщать всех представителей противоположного пола одним словом «мужики». Приобретя из книг и общения с психоаналитиком определенные познания в людской психологии, она сумела выделить несколько основных мотивов в поведении мужчин, в результате чего стала рассматривать их как предсказуемых, в чем-то даже примитивных созданий, понять образ мыслей которых для более-менее развитого человека не составляло никакой трудности.“

„Природа и книги принадлежат тому, кто их видит.“

„Человек— это книга
Каждый человек сам для себя является единым экземпляром.
Люди прочитав вашу книгу могут лишь её понять в кратком содержании.
Постепенно ваша книга будет передаваться из уст в уста и обретёт иной смысл.“

„Античный Мир не говорил
через музыку.
Он говорил через тело.
Об этом никто никогда не писал,
но христианство
приучило нас
к бестелесности:
книги, арии.
Римляне разговаривали, калибровались
движением.
Плотью.
Для перемен настроения я использовал
музыку.
Марций – танец.“

„Когда ты читаешь мои книги, если ты их читаешь сердцем, они не заменяют тебе жизненный опыт. Они образовывают его у тебя.“

„Кто на что учился:

Чтобы написать интересную книгу, нужно прожить интересную жизнь, либо обладать хорошей фантазией, но тогда это чревато тем, что рассказ может превратиться в фэнтези.“

„Книга - это сад, фруктовый сад, сокровищница, вечеринка, компания, с которой тебе по пути, наставник, множество наставников.“

„Люди неразумны. Потому законы жизни вписаны не в книгах, а выкованы в дулах и клинках, в орудьях истребленья и машинах.“

„Масса примет любые законы и любые беззакония, лишь бы они были систематизированы и ясны или же так абсолютно непонятны, так непонятны, что это непостижимость уже тоже становится правилом. В общем, масса примет любые правила, лишь бы – правила.

– Франц Вертфоллен, "Не Книга".“

„Одна великая книга, выученная наизусть, способна заменить собой всё так называемое «школьное образование».“

„Книга - один из главных благодетелей в построении целостной личности“

„Библия – единственная книга, которая вызывала у моряков трепет и уважение. Подсчитано, что слово «море» встречается в Библии 202 раза, почти столько же слово «земля», а слово «моряк» в пять раз чаще, чем «рыбак». Так что можно с уверенностью говорить, что Библия – книга о море: «Истинно (152 раза) вам говорю!» Но самое частое слово в ней – это «радуйся» – 365 раз. Столько, сколько дней в году. А это значит, Господь готовил для нас жизнь в радости каждого дня!“

„Зачем гадать на шаре, когда можно прочесть книгу?“

„По мере того как мы расширяем наши знания хорошими книгами, мы сужаем круг людей, чье общество мы ценим.“

„"Значит нужные книги ты в детстве" о шведах читал: "государственный совет готов вас выслушать говорите о слабости противника, если хотите сохранить свою репутацию.", "За бесчестье короля и восхваление противника признать государственным преступником и помиловав отправить на каторжные весла".“

„Скачет по полю жук-менестрель,
Реет бабочка, став на пуанты.
Развалившись по книгам, апрель
Нацепил васильков аксельбанты.“

„Когда тебя ранят поступки недобрых людей, не позволяй этой боли парализовать тебя. Продолжай жить и ценить всё прекрасное, что окружает тебя. Природа — это бесконечный источник радости и вдохновения. Погрузись в её объятия, почувствуй прохладу лесного воздуха, послушай пение птиц, насладись нежностью лепестков цветов. Она подарит тебе умиротворение и исцеление, заглушая обидную горечь. Цени красоту деревьев. Их величественные стволы, словно могучие колонны, возвышаются к небесам, поддерживая пышные кроны, которые шелестят на ветру как симфония. В их тени ты найдёшь прохладное убежище от невзгод, а на их ветвях — пристанище для птиц. Радуйся траве, которая мягко стелется под твоими ногами. Её изумрудный ковёр завораживает своей простотой и органичностью. В травинках скрывается целый мир, наполненный жужжанием насекомых и шёпотом ветра. Восхищайся яркими красками, которые окружают тебя. Небо переливается от небесно-голубого до пламенно-красного на закате, а цветы пестрят всеми оттенками радуги. Эти краски, словно мазки художника, рисуют перед тобой картины, которые радуют душу и поднимают настроение. Испытывай благодарность за то, что ты имеешь хорошее зрение. Оно позволяет тебе в полной мере наслаждаться красотой окружающего мира. Ты можешь видеть улыбки близких, любоваться живописными пейзажами, познавать новое через книги. Эта способность бесценна, и её нужно беречь и ценить. В минуты обиды не замыкайся в себе. Делись своими переживаниями с близкими людьми, ищи поддержки и понимания. Они помогут тебе справиться с болью и снова обрести радость жизни. Помни, обидчики — это всего лишь незначительная часть огромного и прекрасного мира, в котором ты живёшь. Не позволяй им омрачать твоё существование. Продолжай жить полной жизнью, ценить настоящее и наслаждаться всеми дарами судьбы.“

„Чтобы быть более полезным для собственного ума — смотреть нужно не телевизор, а читать книги.“

„Если косо взглянуть на современного человека, мы все — обыкновенные производители мусора, и больше ничего. Ну, еще мы воспроизводим самих себя. Чтобы? Опять производить мусор. Ведь в конечном итоге все наши города, поезда, самолеты, музеи, храмы, машины и компьютеры — обыкновенный мусор. Лес — не мусор, река — не мусор, Уральские горы — не мусор. А Тадж-Махал, аэропорт Шереметьево, Эйфелева башня — мусор. И книги — тоже мусор.“

„И кузнечик трубу свою поднял, и природа внезапно проснулась.
И запела печальная тварь славословье уму,
И подобье цветка в старой книги моей шевельнулось
Так, что сердце мое шевельнулось навстречу ему.“

„Мухи, как черные мысли, весь день не дают мне покою:
Жалят, жужжат и кружатся над бедной моей головою!
Сгонишь одну со щеки, а на глаз уж уселась другая,
Некуда спрятаться, всюду царит ненавистная стая,
Валится книга из рук, разговор упадает, бледнея…
Эх, кабы вечер придвинулся! Эх, кабы ночь поскорее!“

„Я встал от книг и в степь пошел…
Ну да, все поле – золотое,
И отовсюду точки пчел
Плывут в сухом вечернем зное.
Толчется сеткой мошкара,
Шафранный свет над полем реет –
И, значит, завтра вновь жара
И вновь сухмень. А хлеб уж зреет.“

„Сегодня люди — гады,
Надежда спит сегодня —
Усталая надежда,
Накрашенная сводня.
Из веры, книг, и жизни,
Из мрака и сомненья
Мы строим год за годом
Свое мировоззренье..“

„Книга эта, появляющаяся в Италии ежегодно, не заключает ничего более, кроме как поименного обозначения опер, композиторов, декораторов, певцов и певиц.“

„Размеривай время в пользу чтения книг, и времени хватит на все.“

„Они проводили жизнь среди хороших книг, хороших мыслителей, хороших композиторов, хорошей, всегда, вчера и сегодня хорошей, и только хорошей музыки, и они не знали, что бедствие среднего вкуса хуже бедствия безвкусицы.“

„Книга – это одно, а человек, который ее пишет, – совсем другое. Чаще всего книга – маска, а не портрет автора.“

„Чтение в кровати - это рай, если на книгу падает достаточно света и если не проливать на страницы кофе или коньяк.“

„Молодые люди, думаю, должны быть не менее осторожны с чтением книг, чем старики - с едой. Не следует глотать все подряд. И надо тщательно прожевывать прочитанное.“

„Я люблю книгу – материальный итог поэтического труда, густой лес литературы, я люблю в книге все, вплоть до ее корешка, но только не теоретические ярлыки. Я люблю книги без теоретизирования и дефиниций, как сама жизнь.“

„О Берроузе придётся сказать немало плохого, но в одном стоит стать на его защиту. В книгах Берроуза совершенно отсутствует тот оголтелый расизм, которым пронизана голливудская продукция. <…“

„Мы будем воевать против Гитлера, словно не существует «Белой книги», и мы будем бороться против «Белой книги» так, словно нет Гитлера.“

„Только что пролистал одну биографию. Мысль о том, что все упомянутые в ней персонажи существуют уже только на страницах этой книги, показалась мне настолько невыносимой, что я лег, дабы не упасть в обморок.“

„Философия неравенства. Письма к недругам по социальной философии — книга, 1923.“

„«Из писем прапорщика-артиллериста» — книга, 1917.“

„Алексей Степанович Хомяков — книга; Москва, 1912.“

„Посредственность как социальная опасность — книга; Архангельск, 2006.“

„Писателем я стал не из удовольствия, а по необходимости, слишком накипело на сердце, молчать стало невтерпёж, горечь душила. Но оказалось, что скользкая эта стезя (сначала стихи, затем проза) и стала главной стезёй моей жизни. Совпала эта стезя и с музыкой, и с парусом, и с детекторным приёмником, а главное — с книгой!“

„Шейх Ибн Дакик аль-Ид сказал: «Фахруддин ар-Рази, даже если и цитировал шубухаты философов и этим были полны его книги, так ведь поистине он сотряс их правила и принципы (каваид).»“

„Поваренные книги в большинстве своём стали помпезными и предсказуемыми. Мне нужно что-то иное.“

„Книга 5. Второе кольцо Силы“

„Литературная репутация тонет в волне успеха. Реклама, спрос, ажиотаж — всё это оборачивается против книги, её автора.“

„Всё-таки жаль, что не придумали такой премии для писателей, которым удается воздержаться от соблазна подарить миру ещё одну негодную книгу.“

„Книга 7. Огонь изнутри“

„Догмат о Церкви в канонах и практике — 2004, книга.“

„Моя активная музыковедческая работа, ставшая основной и, фактически, единственной статьёй дохода, отнюдь не ограничивалась только печатной продукцией. <…> наконец, рецензий на книги, статьи и на музыку композиторов, вступающих в члены Союза.“

„Я задам встречные вопросы. Какова смысловая линия «Руслана и Людмилы»? «Вечеров на хуторе близ Диканьки?» В чем смысл «Мастера и Маргариты»? Зачем писать длинную книгу, если, оказывается, требуется всего одно предложение, эдакий цитатник, наподобие выдержек из произведений Великого Кормчего?“

„Проблемы проповеди Евангелия и контекст современной церковной жизни в России — книга-статья; Москва, 2006.“

„Замечательная книга знаменитого биолога Ричарда Докинза «Эгоистичный ген» является особенно замечательной потому, что она написана как бы с точки зрения гена. И тогда многие вещи начинают выглядеть по-другому. Например, мы с точки зрения генов — всего лишь человеческие машины, доставляющие гены к месту их репликации.
Этот приём — смещённая точка зрения — позволяет на многое посмотреть на другому.
Что бы сказали наши смартфоны, коммуникаторы и ноутбуки, если бы им пришлось оценивать, скажем, вокзалы, аэропорты, поезда и самолёты?“

„Читатель везде одинаков — он ищет такую книгу, в которой спрятаны все тайны мира.“

„Животных, которых мало, занесли в Красную книгу, а которых много — в Книгу о вкусной и здоровой пище.“

„Книги могут быть неплохи по-своему, но, тем не менее, это весьма бескровная замена жизни.“

„Я уверена, что нет никакой книги с правилами и что я не должна жить по стандартам общества.“

„Смысл истории — книга, 1923.“

„Книги много выигрывают, если их не читают. Поглядите хотя бы на наших классиков.“

„Я читаю его как открытую книгу. Ну и книги же у нас издают!“

„Правда истории заключена в бухгалтерских книгах.“

„Вот — стою — под прицелом
Неподвижной мишенью.
И рассыпались годы,
Как из книги листочки…
Под родным небосводом
Жизнь по тонкой цепочке
Докатилась до точки.“

„Из книг учатся всему, кроме того, каким образом пользоваться ими.“

„Краткий обзор истории Русской Церкви от революции до наших дней — книга, Нью-Йорк, 1952.“

„Читайте книги — некоторые из них специально для этого написаны.“

„Книга — чистейшая сущность человеческой души.“

„Некий доктор из Сорбонны, взбешённый книгой «Система природы», объявил: «Это мерзкое, гнусное сочинение: оно доказывает, что безбожники правы».“