Цитаты о поверхность

„Проявляй те качества, какие ты в силах проявить: искренность, серьёзность, выносливость в труде, безразличие к удовольствиям, умение удовлетворяться малым, благожелательность, откровенность, презрение к поверхности, свободу от ложного великодушия.“

„Первое, что нужно осознать, — что, хочешь ты того или нет, ты один. Одиночество — сама твоя природа. Ты можешь попытаться его забыть, ты можешь попытаться не быть один, находя друзей, находя любовников, смешиваясь с толпой… Но, что бы ты ни делал, это останется на поверхности. Глубоко внутри, твоего одиночества это не касается, оно остается незатронутым.“

„Привычка находить во всем только смешную сторону есть самый верный признак мелкой души, ибо смешное лежит всегда на поверхности.“

„Однажды девятилетний сын Эйнштейна спросил отца:
— Папа, почему собственно, ты так знаменит?
Эйнштейн рассмеялся, задумался, а потом объяснил:
— Видишь ли, когда слепой жук ползёт по поверхности шара, он не замечает, что пройденный им путь изогнут, мне же посчастливилось заметить это.“

„Некоторые видят тину на дне пруда, а другие цветок лотоса на его поверхности – все зависит от точки зрения.“

„Я хотел бы умереть на Марсе; но только не от столкновения с его поверхностью.“

„Гораздо легче найти ошибку, нежели истину. Ошибка лежит на поверхности, и ее замечаешь сразу, а истина скрыта в глубине, и не всякий может отыскать ее.“

„Ум как бы проникает в себя, начиная с поверхности, проникает все глубже и глубже, до тех пор, пока глубина и высота не утрачивают свое значение. В этом состоянии проявляется новый мир, являющийся порядком, красотой и интенсивностью.“

„Если вы получили хорошее воспитание, не братайтесь с дурно воспитанными людьми: неотесанные поверхности царапают глянец.“

„Одиноких видно по глазам. По больному, воспалённому взгляду, ищущему что-то, на миг замирающему и соскальзывающему с чужих лиц, как вода, как талый снег… Одиноких видно в сети, отчаянно впечатывающими своё тепло в затёртые клавиши, когда другие, счастливые, любят друг друга, смеются в тёплых обьятиях, разукрашивают поцелуями кожу, сверкают бокалами под бой курантов… Одиноких видно по рукам. Нервно дрожащим пальцам, меняющим сигарету за сигаретой, чертящим по поверхности пустоты чьи-то имена… Одиноких видно по словам. Горьким, надрывным, спрятанным за напускными улыбками и наигранным равнодушием… Одиноких видно… И глядя в них, в эту холодную печаль, в эту звенящую пустоту, в эту неуспокоенность сердец, так не хочется вдруг оказаться одним из…“

„Противны мне и владычество и поверхность.“

„Мы забываем, что сознание – всего лишь поверхность, лишь авангард нашего психического существования. Голова – только один конец, а за ним, за авангардом-сознанием – длинный хвост колебаний, слабостей, комплексов, предрассудков и унаследованных качеств. Мы же почти всегда принимаем решение без учета факторов прошлого. И порой сходим с рельс.“

„В революции на поверхность поднимается пена общества, негодяи и преступники.“

„Придет время чудес, и наука сделает большие открытия в области нематериального. Мы станем свидетелями великих археологических открытий, которые в корне изменят наши представления о мире с древнейших времен. Все скрытое золото выйдет на поверхность, но уйдет вода. Так предопределено.“

„Денег никогда не должно хватать. Как бы много их не было. Как бы велика не была система. Ведь ты всегда стремишься построить нечто большее. Сверхсистему! Это и есть развитие. Появление свободных средств − первые признаки упадка. Застоя. Загнивания! Первые хлопья пены на пока ещё кристально-чистой, гладкой и незамутнённой поверхности.“

„Причина заблуждений коренится не только в наших ощущениях, но и в самой природе человеческого разума, который все представляет по своему собственному масштабу, а не по масштабу вселенной, и таким образом уподобляется зеркалу с неровной поверхностью, которое, отражая лучи предметов, еще и примешивает к ним свою собственную природу.“

„До тех пор пока продолжаешь плавать на поверхности, неизбежно связан отличиями религии, секты и так далее. Но если при помощи какого-либо способа удастся нырнуть в глубину, увидишь, что Суть всех вещей — одна, что Истина и Любовь — одно и то же.“

„ОТКРЫТИЕ

Первые исследования трения были проведены Леонардо да Винчи около 500 лет назад. Сила трения скольжения, возникающая при контакте твёрдого тела с поверхностью другого твёрдого тела, прямо пропорциональна силе давления и не зависит от площади контакта. Этот научный факт отражён в законе Амонтона — Кулона. В 1833 году Артур-Жюль Морен усовершенствовал концепцию трения скольжения по сравнению с трением качения. Согласно третьему закону Ньютона, сила трения действует как со стороны опоры на тело, так и со стороны тела на опору. При этом коэффициент трения зависит от трех факторов: 1) от материала трущихся тел и характера смазки; 2) от конструкции фрикционного сочленения, его размера и формы; 3) от режима трения - температуры, скорости и интенсивности нагрузки. Но только недавно нашим молодым учёным удалось установить, что некоторые тела в результате трения не только нагреваются, но и получают удовольствие.“

„География — это наука, которая изучает современное состояние земной поверхности. Она стремится найти причинную связь между формами и явлениями, объединение которых предопределяет непохожесть разных частей этой поверхности.“

„Беда нашей страны в том, что в какой-то момент нам не просто досталась свобода — нет, мы получили удар свободой. И, как мне кажется, основная часть населения до сих пор остается контуженной этим ударом. Это как глубоководная рыба, которую внезапно подняли на поверхность.“

„Когда кончился «Твин Пикс», я почувствовал грусть. Я не мог заставить себя покинуть его мир. Я был влюблен в Лору Палмер и ее противоречия: блестящую на поверхности и умирающую внутри. Я хотел смотреть, как она живет, движется, говорит.“

„Владея обширным, покрытым травой имением, мы должны помнить, что его ровная поверхность, от которой так зависит его красота, существует в основном благодаря тому, что все неровности медленно выравниваются червями. Весь поверхностный слой почвы на таком имении прошел и опять пройдет, каждые несколько лет, сквозь тела червей.“

„Женщину считают глубокомысленной, отчего же?
Оттого, что никак не могут доискаться причин её действий. Причина её поступков никогда не лежит на поверхности.“

„Глубокая мысль - как вода в море: одни в ней тонут, другие плавают на поверхности.“

„Самая занимательная для нас поверхность на земле — это человеческое лицо.“

„Когда тобой владеют страсти, волны будут вскипать даже на поверхности замерзшего пруда и ты, даже находясь в горах и лесах, не увидишь покоя вокруг тебя. Когда ты взрастил в себе пустоту, удушливая жара тебе будет прохладой и ты, находясь на рынке или при дворе, не услышишь окружающего тебя шума.“

„Солдат сделал оружие для солдата. Я сам был рядовым и хорошо знаю трудности, с которыми сталкиваются в солдатской жизни. Я постарался сделать так, чтобы мой автомат был не только эффективным в бою, но и удобным. Когда дорабатывалась его конструкция, я бывал в военных частях, консультировался со специалистами. И солдаты говорили мне, что их устраивает, а что нужно доработать. Получилось простое, надежное и эффективное оружие. АК работает в любых условиях, безотказно стреляет после того, как побывает в земле, болоте, упадет с высоты на твёрдую поверхность. Он очень простой, этот автомат. Но хочу сказать, что сделать простое иногда во много раз сложнее, чем сложное.“

„Нет прекрасной поверхности без ужасной глубины.“

„Культурный человек, на мой взгляд — это человек, уважающий себя и при этом уважающий других. Он знает себе цену, он любит себя — именно поэтому он позволяет себе «тратить время» на саморазвитие — то есть, читать книги, смотреть фильмы, посещать спектакли, выставки и концерты.
Да, это сложно — быть культурным. Потому что «окультуривание» подразумевает непростую работу над собой — самоуглубление, самоутончение… Гораздо проще жить на поверхности, слыть человеком культурным, а не быть им.“

„Каждая судьба трагична в самом глубинном смысле этого слова у того, кто не проникает в суть жизни, но лишь скользит по ее поверхности.“

„Познание подобно морю: тот, кто барахтается и плещется на поверхности, всегда больше шумит и потому привлекает к себе больше внимания, чем искатель жемчуга, без лишнего шума проникающий в поисках сокровищ до самого дна неизведанных глубин.“

„Что касается следующих путем Истины, таких как Фузайл ибн Ийяз, Ибрагим ибн Адхам, Абу Сулейман Дарани, Маруф аль-Курхи, Сирри ас-Сакти, Джунайд аль-Мухаммад и других из прежних, а также подобных Абдуль-Кадиру аль-Джилани, шейху Хамалу, шейху Абуль-Баяну и другим из последних, то они не позволяют мюриду, даже если он способен летать, ходить по поверхности воды, выходить за рамки велений и запретов шариата. Он обязан совершать только дозволенное, отрекаться от запретного до самой смерти, и это истина, на которую указывают Коран, сунна и единодушное мнение праведных предков (иджма). Подобное в их изречениях встречается часто.“

„Полёт продолжается хорошо. Работает третья ступень. Работает цвет телевидения. Самочувствие отличное. Настроение бодрое. Все проходит хорошо. Вижу Землю. Вижу горизонт во „Взоре“. Горизонт несколько сдвинут к ногам. … Самочувствие отличное. Полёт продолжается хорошо. Во „Взор“ наблюдаю Землю. Видимость хорошая. Различить, видеть можно все. Некоторое пространство покрыто кучевой облачностью. Полёт продолжаем, все нормально. Прием. … Вот сейчас Земля покрывается все больше облачностью. Кучевая облачность. Покрывается слоисто-дождевой облачностью. Такая пленка на Земле. Уже земной поверхности практически становится не видно. Интересно, да, вот сейчас открыто: складки гор, леса. … Самочувствие хорошее. Настроение бодрое, продолжаю полёт. Все идет хорошо. Машина работает нормально. … Самочувствие хорошее, настроение бодрое. Продолжаю полёт. Чувствую. Не чувствую, наблюдаю некоторое вращение корабля вокруг осей. Сейчас Земля ушла из иллюминатора „Взор“. Самочувствие отличное. Чувство невесомости благоприятно влияет, никаких таких не вызывает явлений. … А сейчас через иллюминатор „Взор“ проходит Солнце. Немножко резковат его свет. Вот Солнце уходит из зеркал. Небо, небо черное, черное небо, но звёзд на небе не видно. Может, мешает освещение. Переключаю освещение на рабочее. Мешает свет телевидения. Через него не видно ничего. … Чувство невесомости переносится хорошо, приятно. Продолжаю полёт на орбите. … Вороте продолжает вращаться. Вращение отсека можно определить по земной поверхности. Земная поверхность „Взора“ уходит влево. Отсек несколько вращается вправо. Хорошо, красота, самочувствие хорошее. Продолжаю полёт. Все отлично проходит. Все проходит отлично. … Чувство невесомости интересно. Все плавает. Плавает все! Красота. Интересно. … Самочувствие хорошее, настроение бодрое. Все нормально, полёт продолжаю. Невесомость проходит хорошо. В общем, весь полёт идет хорошо. … Полёт проходит успешно. Чувство невесомости нормальное. Самочувствие хорошее. Все приборы, все системы работают хорошо. … Привет блондину! … Открыл светофильтр „Взор.““

„Из моего опыта даю совет… Вообще счастливый брак, или союз двух людей это то что видят люди на поверхности, внутри это кропотливая, каждодневная работа над отношениями, при условии, что люди любят друг друга и главная роль принадлежит Мудрой Женщине, …..которая тонко и без нажима приводит отношения в русло,которое подпитывает Любовь родниковой водой, а не помоями, потому что мужчины, на мой,взгляд, более чистые, где-то,как дети наивные и вспомним, кто же соблазнил Адама в Райском Саду?А жить с глупой женщиной невозможно, пусть у неё всё будет идеально внешне, старость всё равно внесёт свои коррективы, когда у красотки не будет ни ума ни внешности,а вот попусту потраченное время, никогда не вернётся, а время бесценно! А если у вас спутница и красивая и мудрая, что бывает редко, то вы выиграли Джек Пот!“

„Некрасивый, но замечательный человек — это как старая, но уютная куртка, которая может быть не в тренде, но всегда приносит тепло и умиротворение своему обладателю. Эта куртка, несмотря на потёртости и маленькие дефекты, всегда остаётся надёжным спутником в холодные дни. Она может быть не яркой и не привлекающей внимание, но каждая её морщинка и порванное карманчик говорят о бесценном опыте и истории, которую она пережила вместе со своим владельцем. Подобно этой куртке, человек может иметь свои недостатки и некрасивый внешний вид, но в то же время обладать уникальным характером и душевной глубиной. Ведь красота не всегда во внешности, а в том, как человек смотрит на мир и какие ценности он несёт в своём сердце. Этот человек, возможно, не привлекает своё внимание с первого взгляда, но его внутренний свет и тепло способны согреть даже самые холодные сердца. Так что, несмотря на то, что этот человек может быть «вышедшим из моды», его ценность и привлекательность остаются вне времени и вне трендов. Иногда именно в таких людях скрыта настоящая глубина и красота, которая раскрывается лишь при близком знакомстве и искреннем общении. Важно уметь видеть за ошмётками и потёртостями на поверхности и обнаруживать истинное богатство, которое может быть скрыто внутри каждой уникальной личности.“

„Под поверхностью всей современной жизни кроется глубочайшая и возмутительнейшая неправда — ложный постулат реального равенства людей.“

„Главной темой является поверхность, которая имеет свой цвет, свои законы сверх тех объектов.“

„Мы будем скользить по поверхности вещей.“

„Как учит история, от варваров нет спасения. Они всё равно в конечном счёте побеждают. Энергия поднимается снизу, от изгоев и угнетённых, от тех, кому нечего терять. Это как вода в горшке, стоящем на огне: самая горячая образуется на дне и поднимается к поверхности.“

„Надо вообще избегать говорить что-либо о людях, оценивать их, хвалить или порицать, ибо сердце человека — это глубокое море, а мы видим лишь поверхность его.“

„― Следственно, вы пожаловали к нам с наружной поверхности земного шара. Не были ли вы там знакомы с Пифагором или с Эмпедоклом?“

„Образ триединого бога есть сферическая поверхность, а именно: бог-отец в центре, бог-сын — на поверхности и святой дух — в симметричном отношении между центром и описанной вокруг него сферической поверхностью.“

„Давайте отвечу красиво: остаться все тем же пензенским дворовым парнем, даже когда билеты на мои выступления начнут покупать не только родственники и друзья. И мне это, надеюсь, удалось. По крайней мере, золотом я покрыл лишь 70% поверхности своей квартиры.“

„О, только бы жить! Я хочу видеть, как солнце опускается за горой, и синее небо покрывается яркими звёздами, как на зеркальной поверхности моря появляются белые барашки, и целые скалы волн разбиваются друг о друга под голос неожиданной бури. Я хочу броситься в челнок навстречу этой буре, хочу скакать на бешеной тройке по снежной степи, хочу идти с кинжалами на разъярённого медведя, хочу испытать все тревоги и все мелочи жизни. Я хочу видеть, как молния разрезает небо и как зелёный жук переползает с одной ветки на другую. Я хочу обонять запах скошенного сена и запах дёгтя, хочу слышать пение соловья в кустах сирени и кваканье лягушек у пруда, звон колокола в деревенской церкви и стук дрожек по мостовой, хочу слышать торжественные аккорды героической симфонии и лихие звуки хоровой цыганской песни.
О, только бы жить! Только бы иметь возможность дохнуть земным воздухом и произнести одно человеческое слово, только бы крикнуть, крикнуть!.. <...>
И вдруг я вскрикнул, всей грудью, изо всей силы вскрикнул. Безумная радость охватила меня при этом крике, но звук моего голоса поразил меня. Это не был мой обыкновенный голос: это был какой-то слабый, тщедушный крик. Я раскрыл глаза; яркий свет морозного ясного утра едва не ослепил меня. Я находился в комнате Настасьи. Софья Францевна держала меня на руках. Настасья лежала на кровати, вся красная, обложенная подушками, и тяжело дышала. <...>
А меня выкупали в корыте, спеленали и уложили в люльку. Я немедленно заснул, как странник, уставший после долгого утомительного пути, и во время этого сна забыл всё, что происходило со мной до этой минуты.
Через несколько часов я проснулся существом беспомощным, бессмысленным и хилым, обречённым на непрерывное страдание.
Я вступал в новую жизнь...“

„Идите, где мы будем на поверхности вещей, люди были там до нас.“

„Мудрость - это видение глубины даже в том, что лежит на поверхности.“

„Когда слепой жучок ползёт по поверхности шара, он не замечает, что путь, который он проделывает, искривлён. Мне удалось это заметить.“

„ФРАНЦ: … Я хотел нарисовать какой-нибудь красивенький пустячок в цвете…

ГЕРБЕРТ: Туманность, созданную ударной волной звездного ветра вокруг звезд типа Вольфа-Райе, например.

ФРАНЦ: Да, они очень миленькие. Лохматенькие такие.

ГЕРБЕРТ: Но туманность не удалась.

ФРАНЦ: Да, ей не хватило… она была недостаточна туманна.

ГЕРБЕРТ: Заключил наш художник, вблизи знавший оригинал.

ФРАНЦ: Так, Герберт, вы на что намекаете? Что я не знаю, как выглядят туманности вокруг звезд Вольфа-Райе?

ГЕРБЕРТ: Действительно! Какой порядочный человек не знает, как выглядят туманности ударного типа!

ФРАНЦ: Нет такого типа, Герберт. Есть туманности, созданные ударной волной.

ГЕРБЕРТ: Которые, надо понимать, невозможно отличаются от всех остальных.

ФРАНЦ: Конечно! Те, что ударной волной, у них такие облака, как от огромного взрыва в пустыне. Как-будто неисчислимые массы материи создаются где-то в глубине и поднимаются клубами на поверхность. Только они не водяные, как облака, а песочные, из миллиардов песчинок, и настолько они рассыпчаты, что ты прямо можешь почувствовать этот песок на нёбе. Но мне никак не удавалось ухватить эту дымчатость. Чтоб кристально чистый горный воздух, и вдруг в нем дымка и не тумана, но сухого, обжигающего песка.“

„ФРАНЦ: … Я хотел нарисовать какой-нибудь красивенький пустячок в цвете…

ГЕРБЕРТ: Туманность, созданную ударной волной звездного ветра вокруг звезд типа Вольфа-Райе, например.

ФРАНЦ: Да, они очень миленькие. Лохматенькие такие.

ГЕРБЕРТ: Но туманность не удалась.

ФРАНЦ: Да, ей не хватило… она была недостаточна туманна.

ГЕРБЕРТ: Заключил наш художник, вблизи знавший оригинал.

ФРАНЦ: Так, Герберт, вы на что намекаете? Что я не знаю, как выглядят туманности вокруг звезд Вольфа-Райе?

ГЕРБЕРТ: Действительно! Какой порядочный человек не знает, как выглядят туманности ударного типа!

ФРАНЦ: Нет такого типа, Герберт. Есть туманности, созданные ударной волной.

ГЕРБЕРТ: Которые, надо понимать, невозможно отличаются от всех остальных.

ФРАНЦ: Конечно! Те, что ударной волной, у них такие облака, как от огромного взрыва в пустыне. Как-будто неисчислимые массы материи создаются где-то в глубине и поднимаются клубами на поверхность. Только они не водяные, как облака, а песочные, из миллиардов песчинок, и настолько они рассыпчаты, что ты прямо можешь почувствовать этот песок на нёбе. Но мне никак не удавалось ухватить эту дымчатость. Чтоб кристально чистый горный воздух, и вдруг в нем дымка и не тумана, но сухого, обжигающего песка.“

„За каждой красивой поверхностью стоит некрасивая глубина“

„Каждая вещь в природе имеет форму, иначе говоря, свою внешнюю особенность, указывающую нам, чем именно она является, в чем ее отличие от нас и от других вещей.
В природе эти формы неизменно выражают внутреннюю жизнь, основные свойства животного, дерева, птицы, рыбы — свойства, о которых их формы нам сообщают.
Формы эти настолько характерны, так четко различимы, что мы просто считаем, что им «естественно» быть такими. Но стоит нам заглянуть под поверхность вещей, стоит нам посмотреть сквозь спокойное отражение самих себя и облаков над нами, заглянуть в чистые, изменчивые, неизмеримые глубины природы, — какой неожиданной окажется их тишина, как удивителен поток жизни, как загадочна тайна! Сущность вещей всегда проявляется в плоти вещей, и этот неиссякаемый процесс мы называем рождением и ростом. Постепенно дух и плоть увядают и наступает упадок и смерть. Оба эти процесса представляются связанными, взаимозависимыми, слитыми воедино, подобно мыльному пузырю с его радугой, возникшему в медленно движущемся воздухе. А этот воздух прекрасен и непостижим.“

„Женский цветок медленно развертывает длинную спираль своей ножки, поднимается, выныряет из воды и пышно распускается на поверхности пруда. Из соседнего корня мужские цветы, виднеясь сквозь освещенные солнцем воды, полные надежды, в свой черед,
поднимаются на свидание с той, которая, качаясь, поджидает их и зовет в очарованный
мир любви.“

„Вот веточка цветущего вереска, обрызганная каплями росы, которые играют, как алмазы, под лучами солнца — вселенная в миниатюре, радующая взгляд того, кто умеет видеть!
Вот уголок леса, окруженный скалами, перерезанный песчаными обрывами,покрытый мхом, поросший можжевельником; его дикий, мрачный вид находит не менее жуткий отклик в сердце, и оно болезненно сжимается, когда из лесной чащи доносится пронзительный крик коршуна. Вот опаленные солнцем, бесплодные ланды с крутыми каменистыми склонами, дали которых окутаны, как в пустыне, знойным маревом,— здесь я нашел прелестный и одинокий цветок анемона с лиловыми, точно шелковыми лепестками и золотыми тычинками — трогательное олицетворение моей непорочной возлюбленной, такой одинокой в своей долине!
Вот обширные пруды, по поверхности которых природа рассыпала зеленые блестки,
спеша одеть полурастительным, полуживотным покровом эти стоячие воды, где жизнь возникает за несколько дней, а водо­рослей и насекомых такое же множество, как и светил, плавающих в эфире мироздания.“

„В Индии есть песчаная пустыня, и в песках ее водятся муравьи величиною почти с собаку…
Несколько таких муравьев, пойманных на охоте, есть и у персидского царя. Муравьи эти роют для себя жилище под землею и оттуда выносят песок на поверхность. Песок этот… золотой.
За ним-то и ходят индийцы в пустыню, причем каждый из них выезжает на тройке верблюдов.
Прибыв на место с мешками, индийцы немедленно наполняют их золотым песком и с величайшей быстротой уезжают назад, потому что, как рассказывают персы, муравьи тотчас чуют охотников обонянием и бросаются за ними в погоню. Нет другого животного, столь быстрого, как муравьи; и если бы индийцам не удавалось убежать раньше, чем муравьи соберутся, то ни один из них не остался бы в живых.“

„Войдя в купальню, Аквинский быстро разделся и, вздрагивая от мягкого утреннего холодка, осторожно спустился по ветхой шаткой лесенке к воде. Солнце светлое, только что омытое предрассветной росой, бросало слабые, теплые блики на тихую, как зеркало, воду.
Какая-то не совсем проснувшаяся мошка, очертя голову, взлетела над самой водой и, едва коснувшись ее крылом, вызвала медленные, ленивые круги, тихо расплывшиеся по поверхности.“

„Сущность не лежит на поверхности“

„Справедливо говорит Карамзин, что и «лапландец, рождённый почти в гробе природы, несмотря на то, любит хладный мрак земли своей». Спросили бы вы любого из старожилов городка Б., доволен ли он местом своего жительства… Каждый, наверно, ответил бы вам, что нет на всей поверхности земного шара более приютного, более привольного уголка.“

„При достаточном количестве глаз ошибки выплывают на поверхность.“

„Мысль лежала на поверхности, дожидаясь погребения.“

„… постепенно его работа стала идентифицируемо саймаковской — сдержанной, глубоко эмоциональной под невозмутимо грамотной поверхностью жанра НФ; его сказания глубоко пасторальны в том смысле, что эти идиллии, эдемы почти неизбежно поддерживаются какими-либо высшими цивилизациями, иногда городскими… <…“

„Писатель, который не углубляется, всегда удерживается на поверхности.“

„Наши одинаковые, разные, глухонемые души — почуяли общую цель и — штопором, штопором — сквозь видимость и поверхность завинчиваются к ней. Наши отвратительные, несчастные, одинокие души соединились в одну и штопором, штопором сквозь мировое уродство, как умеют, продираются к Богу.“

„То, что мы живём на дне глубокой гравитационной ямы, на поверхности окутанной газовой оболочкой планеты, вращающейся на расстоянии в девяносто миллионов миль вокруг огненного ядерного шара, и считаем, что это нормально, вне всяких сомнений — свидетельство колоссального вывиха нашего восприятия реальности.“

„Я хочу воспользоваться возможностью и бесконечно извиниться перед владельцами благородных и неблагородных мест, а также сотен частных домов, офисов, панелей машин, столов, каминов и других доступных полированных поверхностей.“

„У меня часто возникает ощущение: я не говорю людям какие-то вещи, потому что они банальные. Ты проиграл 0:3, 0 единоборств, 0 отборов – вроде же и говорить нечего. Но часто самые простые, самые лежащие на поверхности вещи людям все-таки надо произносить“

„Истинные творческие чувства не лежат на поверхности души. Вызванные из глубин подсознания, они поражают не только зрителя, но и самого актера.“

„Художник должен все поднимать на поверхность, он подобен насосу, в нём есть большущая трубка, спускающаяся в самые недра предметов, в глубинные слои. Он втягивает в себя и выпускает на солнечный свет гигантскими снопами то, что было придавлено землёю и никому не видно.“

„Непонятно, почему экипаж подлодки «Курск» сразу после аварии не собрался в одном отсеке и не попытался катапультироваться на поверхность. … Что-то не сработало.“

„В высшей степени симптоматично, что та самая Доктрина, которая пробивала себе путь на общественную поверхность при помощи освободительных лозунгов и тирад о свободе, начала эру своего господства с разгона всенародного собрания представителей, в выборе которых сама же участвовала, тщетно надеясь получить большинство.“

„Человек вправе называться человеком с той минуты, когда поступится своими примитивными, поверхностями желаниями в пользу чего-то более мудреного и общественно полезного.“

„Глядите! Родился Сальвадор Дали. Стих ветер, небо ясно. Средиземное небо спокойно, и на его гладкой поверхности радугой сверкают семь лучей солнца, как на рыбьей чешуе. Это донельзя символично.“

„С грехом пополам удаётся объяснить, что Генипе <индейцу-проводнику> следует покинуть судёнышко, взобраться на лист и остановиться у средней, самой крупной из прожилок — толщиной с ногу человека.
Конечно, я опасался, что мой помощник, а весит он по меньшей мере семьдесят килограммов, вот-вот провалится в воду. Но огромный лист, будто плот, построенный из крепких досок, сохранял устойчивость.
И вот верёвка протянута от основания черешка до самой далекой точки на поверхности листа. Меряю её ружьём — ствол укладывается двенадцать раз. Гигантское тело королевы озёр достигает девяти метров в длину и немногим меньше в ширину. Значит, площадь листа равна восьмидесяти квадратным метрам! Да, привезти бы такой листик во Францию. Нужно сорвать его, скрутить и высушить.
Вернувшись в лодку, индеец отрезает стебель и подцепляет будущий «экспонат» одним из крючьев якоря. Выходим на берег и принимаемся тянуть за другой конец веревки.
Стараемся изо всех сил, и, несмотря на огромную тяжесть листа, нам все же удаётся медленно подтянуть его ближе к берегу и даже частично приподнять над водой.
Однако дальше дело не идёт.
Толщина зелёного гиганта с краю примерно десять сантиметров, в середине — не меньше шестидесяти. Вес, вероятно, около полутонны. Ничего не поделаешь! Придётся оставить эту идею. Я вонзаю саблю в пропитанную озёрной водой мягкую губчатую плоть и вырезаю кусок длиною около метра. Этот-то кусок мы и вытягиваем на берег и подробно рассматриваем. На кожуре глубоко сидят шипы красивого фиолетового оттенка и змеятся прожилки толщиною с верёвку.“

„Налетит ветер – и бамбук зашумит. Умчится ветер, и бамбук смолкнет. Летящий гусь отразится на поверхности замершего пруда. Улетит гусь, и на льду не останется его тени. Благородный муж размышляет о делах по мере того, как они встают перед ним. Дела пройдут, и сознание его становится пустым.“

„Некоторые истории будоражат мой мозг. Я слышал про японский сухогруз, который был затоплен в Токийском заливе во время Второй мировой. Долгое время он лежал на дне с огромной дырой в корпусе, а гигантская команда инженеров билась над тем, как поднять его на поверхность. И тут один из них сказал: это же элементарно. И он рассказал, что в детстве обожал мультфильм про Дональда Дака, и там тоже был корабль с дырой в борту, лежащий на дне моря. Но Дональд Дак забил трюм этого корабля шариками от пинг-понга, и корабль всплыл. Единственное, что беспокоило того парня, — где в Токио раздобыть двадцать миллионов шариков для пинг-понга. Все стали смеяться над ним, но кто-то из руководства группы сказал: а почему бы не попробовать? И они забили трюм этого корабля шариками, и корабль всплыл. Эта история, как мне кажется, лучшее напоминание о том, что нужно всегда оставаться при своем мнении, как бы к этому ни относились вокруг.“

„Пьяный мужик, крушащий топором все вокруг, хладнокровный наемный убийца, сексуальный маньяк или снедаемый идеей фанатик-террорист в равной степени загадочны и интересны для исследователя, ибо в личности ни одного из них нет ничего существенного для объяснения их поступков, что лежало бы на поверхности.“

„Когда, наконец, человек перестанет ползать по поверхности земли и поселится в лазурной тишине небес?“

„Я видела фильм, где режиссёром любовно выпестован каждый кадр, каждый предмет в кадре, каждая складка платья и где нет единственного — заинтересованности в человеке, любви к персонажу. Поэтому скользит эта талантливая лента по поверхности ваших ощущений, удивляя, временами восхищая, но никак не вызывая сопереживания с героями. А ведь тайна человечности — это непременно сострадание, сопереживание, и в них обаяние и сила искусства.“

„Общество — как бульон: если его не помешивать, на поверхности скапливается слишком много пены.“

„Земная поверхность изрыта всегда, —
Не мчись на коне, опустив повода.
Слова свои взвесь и от сердца суди,
Дорогу разведай, — не встретит беда.
Настигнет беда — я не стану стенать,
Пред смертью душа моя будет тверда.
Но в чести нет радости — слеп этот мир,
Нет пользы от жалобы — глух он всегда!“

„Женщина — это как земля. Не то, что вы видите на поверхности. Это что-то глубокое-глубокое. Страшная загадка. Бездна.“

„Ночной перелет в Сан-Франциско. Погоня за луной через всю Америку. Господи, уже сто лет не летала на самолетах. Поднявшись на 35 тысяч футов, мы достигли тропопаузы, огромного пояса безветрия. Ближе к озоновому слою я еще никогда не была. Вот бы оказаться там, вот бы самолет поднялся выше тропопаузы и достиг внешнего слоя - озона изношенного, рваного, продырявленного, как кусок сыра, и от того страшного. Но я бы видела больше остальных, благодаря своей способности замечать такие вещи. Я бы видела души, поднимающиеся с поверхности земли. Души людей, которые спаслись от голода, войн, чумы. Они взлетают как прыгуны с трамплина, только наоборот, с широко раскинутыми руками, кружась вокруг своей оси. И достигнув высшей точки, они берут друг друга за руки, формируя огромную необъятную сеть душ. Именно души состоят из трех атомных молекул кислорода, которые и латают износившийся озоновый слой. Ничто не пропадает навсегда. Даже в нашем мире есть пускай и мучительный, но все же прогресс. Он оставляет все былое позади, а мечтания - впереди. По крайней мере, я в это верю.“

„Играющий в поло всадник от Ralph Lauren и аллигатор от Lacoste сбежали с гольфовых полей и вышли на улицы; при этом сами логотипы перекочевали на внешнюю поверхность рубашек. Социальная их функция была такая же, какая была бы у ценников, если бы их носили на одежде: каждый знал, какую цену ты готов платить за то, чтобы быть стильным…
…За последние полтора десятилетия ярлыки обрели такую власть, что, по сути дела, превратили одежду, на которой висят, в выхолощенный носитель брэнда, представителем которого эта одежда является. Иными словами, метафорический, аллегорический аллигатор вырос и буквально поглотил блузу, на которой был вышит.“

„Виан как бы выпадал из литературной жизни своего времени, по крайней мере той, которая протекала на поверхности. <…“

„Защищая свои интересы на земле, народы создают территориальные армии; защищая свои интересы и права на море, они сооружают военно-морскую мощь, т.е. флот, ибо каждая нация, желающая владеть хотя бы частью морской поверхности, должна иметь морскую силу. В вопросе об обладании морем компромисс невозможен: или государство соглашается нести крупные и подчас тяжёлые жертвы для содержания флота, или же оно вовсе отрекается от моря и тогда отказывается в будущем от своей самобытности.“

„Существенные перемены оказывают на государства действие, сходное с тем, какое гроза производит в жидкости: вся муть подымается на поверхность — самая низкая чернь оказывается во главе государства и, дабы удержаться у власти, спешит выставить знатные роды и иных приверженцев прежнего правительства врагами нации.“

„Захватывающей частью для меня, как пилота, была высадка на Луне. Это было время, когда мы добились национальной цели высадить американцев на Луне. Заход на посадку был, безусловно, самой трудной и сложной частью полёта. Хождение по лунной поверхности было очень интересным, но это было то, на что мы смотрели как на достаточно безопасное и предсказуемое. То есть чувство восторга сопровождало посадку, но не прогулку.“

„Спекулянты не приносят вреда, если остаются пузырями на ровной поверхности потока предпринимательства. Однако положение становится серьезным, когда предпринимательство превращается в пузырь в водовороте спекуляции. Когда расширение производственного капитала в стране становится побочным продуктом деятельности игорного дома, трудно ожидать хороших результатов.“

„Джон Месснер осторожно закрыл за собой дверь и, трогаясь в путь, с чувством величайшего удовлетворения оглянулся на хижину. Он спустился с берега, остановил нарты у проруби и вытащил из-под верёвок, стягивающих поклажу, мешок с золотом. Воду уже затянуло тонкой корочкой льда. Он разбил лёд кулаком и, развязав тесёмки мешка зубами, высыпал его содержимое в воду. Река в этом месте была неглубока, и в двух футах от поверхности Месснер увидел дно, тускло желтевшее в угасающем свете дня. Он плюнул в прорубь.“

„Наступили жаркие дни. Солнце поливало тяжёлым, густым зноем мягкую, мшистую поверхность болот. Его свет казался мутным от влажных испарений перегнившего мха. Резкий запах багульника походил на запах перебродившего пряного вина. Зной не обманывал: обострённые длительным общением с природой чувства угадывали приближение короткой северной осени. Едва уловимый отпечаток её лежал на всём: на слегка побуревшей хвое лиственниц, горестно опущенных ветках берёз и рябин, шляпках древесных грибов, потерявших свою бархатистую свежесть… Комары почти исчезли.“

„Рама эта имела двадцать квадратных футов и помещалась посредине комнаты. Поверхность ее состояла из множества деревянных дощечек, каждая величиною в игральную кость, одни побольше, другие поменьше. Все они были сцеплены между собой тонкими проволоками. Со всех сторон каждой дощечки приклеено было по кусочку бумаги, и на этих бумажках были написаны все слова их языка в различных наклонениях, временах и падежах, но без всякого порядка. Профессор попросил меня быть внимательнее, так как он собирался пустить в ход свою машину. По его команде каждый ученик взялся за железную рукоятку, которые в числе сорока были вставлены по краям рамы, и быстро повернул ее, после чего расположение слов совершенно изменилось. Тогда профессор приказал тридцати шести ученикам медленно читать образовавшиеся строки в том порядке, в каком они разместились в раме; если случалось, что три или четыре слова составляли часть фразы, ее диктовали остальным четырем ученикам, исполнявшим роль писцов.“

„Внезапно наступает яркий день, солнце тут восходит стремительно, подобно быстрой комете. Взгляду открывается изумительной красоты картина — вчера я сумел лишь мельком рассмотреть её: поверхность огромного спокойного озера сплошь покрывают огромные блестящие зелёные листья почти идеально круглой формы. Над ними раскачиваются роскошные цветы, размером со средний винный бочонок. Одни сверкают ослепительным белым цветом, другие пурпурным; некоторые пламенеют на солнце как расплавленное золото; а у самых великолепных — белая грациозно загнутая вверх кайма лепестков ближе к сердцевине сменяется нежно-розовыми и малиновыми оттенками. Ещё не распустившиеся шаровидные бутоны, покрытые жёсткой щетиной, напоминают огромные каштаны.
Это — одно из чудес экваториальных широт, сказочная Виктория-регия.
На её неподвижных листьях копошится великое множество водяных животных и насекомых — наше появление не нарушает размеренного течения их жизни.“

„Вне народной почвы нет основы, вне народного нет ничего реального, жизненного, и всякая мысль благая, всякое учреждение, не связавшееся корнями с исторической почвой народной, или не выросшее из неё органически, не даёт плода и обращается в ветошь. Всё, что не зачерпываёт жизни, скользит по её поверхности и тем самым уже осуждено на бессилие и становится ложью. И сколько накопили мы лжи в течение нашего полуторастолетнего разрыва с народом!.. Это не значит, чтобы до разрыва не было у нас ни зла, ни мерзостей: их было много, но то были пороки, порождения грубости и невежества. Только после разрыва заводится у нас ложь: жизнь теряет цельность, её органическая сила убегает внутрь, в глубокий подземный слой народа, и вся поверхность земли населяется призраками и живёт призрачною жизнию!“

„Карабкаясь с камня на камень, цепляясь кой-как за гладкие и скользкие выступы, то пробираясь ползком по узким ложбинкам, то вися над пропастью и рискуя на каждом шагу сломать себе шею, мы спустились, наконец, в ущелье, даже в этой глуши выдававшееся своею оригинальною дикостью. Шириною не более двух аршин, оно казалось длинным коридором с отвесными, чёрными, каменными стенами, на поверхности которых кое-где светло-серебристыми пятнами ложился скудный лишайник.
Тут всё поражало крайним бесплодием. Две-три жалкие былинки, захиревшие и жёлтые, трепались у самого откоса на случайно попавшем сюда клочке землицы — и больше ничего. Со всех сторон нас встречали только чёрно-серые и чёрно-красные изломы камня, выстилавшего даже дно этого дикого ущелья.“

„Я хочу самых простых, самых обыкновенных вещей. Я хочу порядка. Не моя вина, что порядок разрушен. Я хочу душевного покоя. Но душа, как взбаламученное помойное ведро — хвост селедки, дохлая крыса, обгрызки, окурки, то ныряя в мутную глубину, то показываясь на поверхность, несутся вперегонки. Я хочу чистого воздуха. Сладковатый тлен — дыхание мирового уродства — преследует меня, как страх.“

„Прежде всего мы должны заметить, что мир является шарообразным или потому, что эта форма совершеннейшая из всех и не нуждается ни в каких скрепах и вся представляет цельность, или потому,что эта форма среди всех других обладает наибольшей вместимостью, что более всего приличествует тому, что должно охватить и сохранить всё, или же потому, что такую форму, как мы замечаем, имеют и самостоятельные части мира, именно Солнце, Луна и звезды; или потому, что такой формой стремятся ограничить себя все предметы, как можно видеть у водяных капель и других жидких тел, когда они хотят быть ограничены своей свободной поверхностью. Поэтому никто не усомнится, что такая форма придана и божественным телам.“

„Голова быстро исчезает, дверь трейлера захлопывается, но в воздухе остается безошибочное ощущение продолжающегося надзора, как если бы ангел на мгновение коснулся сандалией поверхности нашей планеты, поинтересовался, все ли в порядке, и, получив утвердительный ответ, со скептическим видом вернулся на свое место в небесном эфире, напомнив смертным, что им лишь отчасти доверяют управление земными делами и что никакая оплошность впредь не пройдет незамеченной.“

„Успешному движению вперёд часто препятствовало также растение piosoca, или водяная лилия Виктория регия, круглые листья которой, лежавшие по всей поверхности воды, почти соприкасались друг с другом, в то время как густые корни образовали внизу узлы, затруднявшие плавание. Целые акры были сплошь покрыты этими водяными лилиями, которые встречаются только в озёрах приамазонской долины. Несколько раз пришлось даже делать ради этого большие обходы, что чрезвычайно удлиняло расстояние, заставляя описывать круги в несколько ярдов, а потому они не успели сделать и трёх миль, когда пришлось уже подумать об остановке на ночь.
Кроме того, все они чувствовали голод, который начинал давать себя знать.“

„Фонвизин, ум сатирический, видел изнанку вещей; он горько смеялся над этим полуварварским обществом, над его потугами на цивилизованность. В произведениях этого писателя впервые выявилось демоническое начало сарказма и негодования, которому суждено было с тех пор пронизать всю русскую литературу, став в ней господствующей тенденцией. В этой иронии, в этом бичевании, не щадящих ничего, даже личность самого автора, мы находим какую-то радость мести, злорадное утешение; этим смехом мы порываем связь, существующую между нами и теми амфибиями, которые, не умея ни сохранить свое варварское состояние, ни усвоить цивилизацию, только одни и удерживаются на официальной поверхности русского общества. Неутомимый протест неотступно преследовал эту аномалию. Он был горячим, беспрестанным.“

„Вернёмся из сослагательной истории гравитации в реальную, в которой закон всемирного тяготения носит имя Ньютона. Это ― непростая и невеселая история, в которой неустанно обсуждают вопрос, по праву ли этот закон носит это имя. При всей мировой славе сэра Исаака Ньютона, начавшейся при его жизни, ему давно предъявляют моральную претензию в том, что он якобы не поделился славой с Робертом Гуком, выдающимся физиком-экспериментатором. Тот очень даже претендовал на соавторство, считая, что именно он сообщил Ньютону ключевую гипотезу: притяжение планет к Солнцу, обратно пропорциональное квадрату расстояния, определяет эллиптическую форму орбиты. Сам он это доказать не мог и в 1679 году обратился за помощью к Ньютону, уже славному своей математической мощью. <…> Возвращаясь к малоприятному конфликту между Гуком и Ньютоном, теперь следует разделить закон всемирного тяготения и задачу об эллиптической орбите: первое возможно без второго. И теперь легче понять Ньютона и посочувствовать ему. Ведь он пришел к астрономическому закону всемирного тяготения, начав путь от физического явления, вполне исследованного Галилеем, ― свободного падения вблизи поверхности Земли. А его побуждали признать ценность фраз Гука, не имеющих четкого физико-математического смысла. То, что Гук, страдая болезненной ревнивостью, выдвигает свои приоритетные претензии направо и налево, ― не достаточное основание, чтобы искажать истину. Максимум, что можно сделать, ― это промолчать. После приоритетных претензий Гука на оптические результаты Ньютона, тот замолчал до смерти Гука, замолчал на четверть века, хотя его исследования свойств света ― вторая важнейшая область его достижений. Накопленные результаты Ньютон опубликовал в монографии «Оптика» лишь после смерти Гука, притом несколько раз упомянув его добрым словом. Он бы, возможно, отложил и публикацию своей теории тяготения, но книга эта издавалась по инициативе и на средства его друга и коллеги. Ньютон пошел ему навстречу и упомянул Гука наряду с другими, кто говорил о законе «обратных квадратов.»“