Цитаты о вся

страница 3

„Вся жизнь — сплошной стёб. Правда, у некоторых не хватает чувства юмора или ума, чтобы отделить реальность от стёба. И меня многие не отделяют от моего сценического имиджа. Недавно, когда мы возвращались на машине из Сочи, тормознули гаишники. Обшмонали весь автомобиль, чтобы найти хоть немного наркотиков. Самого солиста Сектора Газа поймать…“

„Вся музыка — это повторение пройденного человеком в Эдемском саду, все преломление одной и той же мировой гармонии. Но важно, чтобы эта гармония происходила СЕГОДНЯ.“

„Вся молодежь, побывавшая на войне. Вы — потерянное поколение.“

„Чтобы продвигаться вперёд, мы должны взглянуть назад и заново открыть бесценные истины: что вся реальность держится на нормах морали и что вся реальность подчиняется духу.“

„Вся мировая культура хочет одного — сделать бесконечность постижимой.“

„Смех и вздох, поцелуй и прощание — вот и вся наша жизнь.“

„За что бы я ни брался, в какой-то момент меня обязательно пытались от этого отговорить. Кажется, вся штука в том, что я просто слушался своего внутреннего голоса и не боялся браться за разные вещи.“

„Мельканье лиц, пространств, имен, времен,
Вся жизнь земная — это страшный сон.
Лишь тот находит в этом сне забвенье,
Кто хоть на миг любовью озарен.“

„Зло побеждало…
У Добра
Под сердцем теплилась надежда,
Что Зло в конце концов невежда,
Что надо выжить до утра,
Что вся борьба была не зря:
Нависла и над Злом усталость…
А вечным двигателем Зла
Присутствие Добра являлось.“

„Большинство наших дворян представляет собой кучку дегенератов, которые, кроме своих личных интересов и удовлетворения личных похотей, ничего не признают, а потому и направляют все усилия на получение тех или иных милостей за счёт народных денег, взыскиваемых с обедневшего русского народа для государственного блага… В конце 19-го и начале 20-го века нельзя вести политику средних веков, когда народ делается, по крайней мере в части своей, сознательным, невозможно вести политику несправедливого поощрения привилегированного меньшинства за счёт большинства. Правители, которые этого не понимают, готовят революцию, которая взрывается при первом же случае. Вся наша революция произошла оттого, что правители не понимали и не понимают той истины, что общество, народ двигается. Правительство обязано регулировать это движение и держать его в берегах, а если оно этого не делает, а прямо грубо загораживает путь, то происходит революционный потоп…“

„Существует дикая синяя бездна. Дикая, необузданная, грубая, таинственная и отталкивающая сила. Существует мир, в котором нет кондиционеров, электричества и других благ современности. Да здравствует жизнь вне цивилизации, подчиняющей себе всё и вся, холодной и расчетливой, не признающей сомнений и предположений. Да здравствует бесконечное разнообразие языков (в том числе человеческих), верований, символов и инопланетных сигнальных систем. Да здравствует сама потребность в языках как средстве выражения, с помощью которого мы можем постичь разнообразие мира. Именно благодаря им мы можем пытаться придать форму невыразимому, призрачному, невнятному внутри нас.“

„Будем же доказывать свою правоту так, чтобы в ответ нам содрогалась вся цепь причин и следствий от альфы до омеги.“

„Вся та ложь, которой с успехом обмениваются мужчина и женщина в любви, никогда не была бы принята на веру в отношениях между мужчиной и мужчиной или между женщиной и женщиной.“

„Любить жизнь легко, когда ты за границей. Там, где тебя никто не знает, и ты одна, и вся твоя жизнь в твоих руках, ты как никогда ощущаешь себя хозяйкой.“

„Вся нравственность свелась на то, что неимущий должен всеми средствами приобретать, а имущий хранить и увеличивать свою собственность… Человек… сделался принадлежностью собственности; жизнь свелась на постоянную борьбу из-за денег.“

„Безумная явилась тут,
Надеждою ее зовут.
Но, как Отчаянье, она
Вскричала, вся дрожа, бледна: «Отец мой, Время, стар и сед,
Ждет лучших дней, а их все нет,
Глядите, он, как идиот,
Руками шарит, счастья ждет».“

„Однажды [Хань Сян-цзы] вырастил в небольшом горшочке чудесные цветы, на листьях которых появились написанные золотом стихи:
Облака закрыли гору Циньлин -
Куда деваться?
Ланьгуань вся в снегу -
Ни пройти, ни проехать.
«Что означают эти строки?» — спросил его дядя. «Всему свое время», — ответил Хань Сян-цзы.“

„Я думаю, даже по прошествии времени люди будут помнить многие-многие строчки Боба Дилана, некоторые строчки Джона Леннона. Но почти вся академическая поэзия будет забыта.“

„Вся суть романтических отношений — в неопределённости.“

„Перед матчем была вся эта кампания против расизма и агрессии в футболе. Было бы неплохо начать носить браслеты против нырков в футболе.“

„Мы добьемся создания великих Соединенных Штатов Европы, которые увенчают Старый Свет так же, как Соединенные Штаты Америки венчают Новый Свет. Мы добьемся того, что дух завоеваний преобразуется в дух открытий; мы добьемся того, что на смену свирепому братству императоров придет великодушное братство народов; мы добьемся родины без границ, бюджета без паразитизма, торговли без таможен, передвижения без преград, образования без дурмана, юности без казармы, храбрости без сражений, справедливости без эшафота, жизни без убийств, лесов без тигров, плуга без меча, слова без кляпа, совести без ярма, истины без догм, бога без священника, неба без ада, любви без ненависти. С цивилизации будут сорваны отвратительные путы; страшный перешеек, разделяющий два моря — Человечество и Счастье, будет перерезан. На мир польются потоки света. А что такое весь этот свет? Свобода. А что такое вся эта свобода? Мир.“

„Вся моя мотивация это то, что у Бога есть план для меня. Я знаю, у него есть план для меня. Многие люди никогда не достигают вершины, никогда не узнают, каково это. Возьмите Майка Тайсона: когда он упал, он не смог уже вернуться на вершину. Бог ломает даже лучших людей, чтобы посмотреть, сохранит ли они свою веру и отправится ли вновь к вершине.“

„Мир может быть изменен только в нашем сознании, ничему другому эта задача не под силу. Лишь сознание преобразует мир, сохраняя его неизменным. Вселенная навсегда застыла в неподвижности, и одновременно в ней происходит вечная трансформация. Ну и что толку, спросишь ты. А я тебе отвечу: человеку для того и дано сознание, чтобы вынести все тяготы жизни. Зверю подобное оружие ни к чему, он не считает жизнь источником тягот. Это прерогатива человека, она и вооружила его сознанием. Только бремя от этого не стало легче. Вот и вся премудрость.“

„Зато здесь мы сумеем понять, что у нас не просто рыночная экономика, а рыночное общество, то есть такая цивилизация, при которой вся совокупность человеческих взаимоотношений, а равным образом и вся совокупность отношений человека с миром подчинены подсчету, учитывающему такие категории, как внешняя привлекательность, новизна, соотношение цены и качества.“

„А под окном цветёт яблоня. Одна из её ветвей ― такая пышная, вся сплошь покрытая нежными цветами, прозрачно-белыми на солнце и чуть-чуть розовыми в тени, ― заглядывает ко мне в комнату. Когда с моря набегает лёгкий ветерок, она слабо раскачивается, точно кланяясь мне с тихим дружеским приветом, и еле слышно шуршит о зелёный решётчатый ставень. Я смотрю и не могу досыта насмотреться на эти плавные движения белой, осыпанной цветами ветки, которая с такой мягкой, прелестной отчётливостью, так грациозно рисуется на глубокой, могучей и радостной синеве моря…“

„Затем любители конского мяса собрали под соседние деревья свои остальные съестные припасы, которые, надо признать, имели не менее привлекательный вид. Это были, во-первых, стручки альгаробии и сладкие ядра еловых шишек, которые они поджарили на огне, как бобы, а во-вторых, плоды кактусов разных пород. Лучшие плоды получают из кактусов породы питагайя, высокие стволы которых, обнажённые до известной высоты, у вершины окружены венком ветвей, которые издали делают их похожими на гигантские канделябры. Вся степь была усыпана этими деревьями странной формы. Таким образом койоты среди пустыни сумели приготовить себе ужин, не забыв при этом и десерта.“

„Вся прелесть прошлого в том, что оно — прошлое.“

„Я начал с импульса моего сердца, с того инстинкта защиты, который есть даже у червя, не с инстинкта личного самосохранения, а с защиты расы, к которой я принадлежу. Вот почему у меня всегда было чувство, что вся раса лежит на наших плечах, живых и тех, кто погиб за Отечество и все наше будущее, и что раса борется и говорит через нас, что враждебное стадо, каким бы огромным оно не было, по отношению к этой исторической сущности является лишь горсткой человеческих останков, которые мы рассеем и уничтожим ... Человек в рамках и на службе своей расы, раса в рамках и на службе у Бога и законы божественности: те, кто поймут эти вещи, победят, даже в одиночку. Те, кто не поймут, будут побеждены.“

„Те самые чернила, которыми написана вся история, - это просто текучее предубеждение.“

„Вся твердость воинского правления основана на послушании, которое должно быть содержано свято. <…> От послушания родитца попечительное и непринужденное наблюдение каждого своей должности из его честолюбия в ее совершенстве; а в сем замыкается весь воинский распорядок.“

„Вся религия, мой друг, просто развилась из придирок, страха, жадности, воображения и поэзии!“

„Не верь написанным словам. У всего есть срок годности. Даже у жизни. Мы часто думаем, что сегодня потерпим, проведем еще один день на скучной работе, в непонятных отношениях, в неудобной обуви, в диванном вечернем режиме, в еще одном майском сне.

наступит тот день, который волшебным образом расставит все по своим местам. Звезды в небе сойдутся, ретроградный Меркурий, наконец-таки, окажется в том самом, нужном доме, любовь нечаянно нагрянет прямо посредине теплого дня, и вся семья будет сидеть на летней веранде и есть теплые капкейки. Такого дня не существует. Нас ко всему приводят либо страхи, либо мечты. И я уверен, что все нужно делать вовремя. Осуществлять задуманное. Каждый день приближаться к своим желаниям. Чувствовать время. Иногда, действительно, стоит подождать, накопить моральных, физических сил для исполнения какого-то дела. Трясти яблоню зимой – бессмысленно, но можно быть готовым к осени, к сбору урожая. Я уже давно заметил, что чем меньше расстояние у человека между мыслью, словом, поступком, тем он счастливее и успешнее, и тем легче у него все осуществляется в нужное время в нужном месте.“

„Вся жизнь это большая смесь из страданий, капельку счастья, огромной лопаты опыта и ошибок.“

„Когда в стране любовь забыта
А правда спряталась избита
И вся страна это тюрьма
Эта страна обречена!

В страну тогда идёт чума
Страну тогда поглотит тьма..“

„И тогда я почувствовала силу. Я впервые почувствовала власть. Этот мопс, пусть обиженно, но будет делать всё, что ему скажут, если говорить я буду, как хозяйка, твердо. И я тогда этого ещё совсем не умела, но само проживание этой истины освобождало. Все свои восемнадцать лет я жила с неосознанной верой, что у жизни есть какая-то азбука правил. И тут я поняла, что так живут все. Даже самые серьезные мужчины. Значит, я могу писать эти правила. И буду. Вот он – оргазм вседозволенности. Момент, когда ты вся принадлежишь исключительно себе. Когда ты божественно целостна и рассматриваешь мир, как покорные тебе декорации.“

„Сила музыки только в том, что вся она строится из тончайших звуковых нюансов“

„Вся жизнь чувства состоит только из суеверия.“

„Каждый служащий стремится достичь своего уровня некомпетентности, а вся полезная работа совершается теми, кто еще не достиг этого уровня.“

„Вся пропаганда служит одной и той же цели, а каждое из ее орудий и весь аппарат организовывается так, чтобы координированным образом влиять на людей в одном направлении и в конечном счете достичь полной унификации всех умов.“

„Вся история между Москвой и Украиной на протяжении больше, чем 250 лет, с момента объединения этих двух государств — это планомерное, безоглядное, бесстыдное, наглое уничтожение украинской нации всякими способами, вплоть до стирания всякого следа её, чтобы даже имени её не осталось.“

„После двадцати вся твоя жизнь — это уродливый компромисс, робкая сдача позиций, заканчивающаяся смертью.“

„Вся суть в естественных правах.
А их и втаптывают в прах.“

„Литература вся празднословие… Почти вся… Исключений убийственно мало.“

„Вся в снегу, кудрявом, благовонном,
Вся-то ты гудишь блаженным звоном
Пчёл и ос, от солнца золотых.
Старишься, подруга дорогая?
Не беда! Вот будет ли такая
Молодая старость у других!“

„И кто бы нас сегодня ни провоцировал, кто бы нам ни подкидывал какие-то там Ираны, Ираки и ещё многое что — не будет никаких. Никаких не будет даже поползновений. Наоборот, вся работа будет строиться для того, чтобы уничтожить то, что накопили за многие годы.“

„Вы меня запомните на всю жизнь, как запомнила вся Россия!“

„Пожалуй, самым ярким событием его нежинского бытия явился полет Уточкина летом 1910 года.
— Уточкин! Послезавтра Уточкин полетит в Нежине! — бабушка стояла на пороге, раскрасневшаяся от волнения.
Прославленный авиатор был в зените своей славы: ему едва исполнилось 35 лет, и не было в России человека, который не знал бы этого высокого рыжего здоровяка, властителя неба.
Ярмарочную площадь подмели для благородной публики солдаты 44-й артбригады, квартировавшей в городе, расставили за канатами скамьи, место на которых стоило неслыханно дорого — рубль! Рубль в Нежине — это воз слив! Праздничные хлопоты начались уже с утра, когда привезли с вокзала биплан. Только около трех часов, когда вся площадь уже была окружена плотной толпой безбилетников, занявших даже крыши соседних домов и примостившихся на деревьях, появился сам Сергей Исаевич, весь скрипящий в черной добротной коже — куртка, галифе, гетры, шлем, даже очки на лбу скрипели, — прохаживался возле аэроплана, позволяя фотографировать себя и снимать на «синема».
Сережа Королев пришел на площадь с дедушкой и бабушкой. Надо сказать, что именно бабушка была большой охотницей до всяких технических новаций, не боялась паровоза, а в Либаве со знакомым офицером осматривала субмарину и даже спускалась в чрево подводной лодки. Оживление бабушки в связи с предстоящим полетом не трогало пятилетнего Сережу. Сидя на плечах деда, он не понимал, о чем, собственно, говорят, не понимал, что такое «полет». Летали птицы, жуки, бабочки, но как могла летать машина?!
И вот он увидел: рыжий человек сел в плетеное кресло своей машины, механик, стоящий впереди, резко рванул вниз короткую, похожую на весло деревяшку, машина страшно затарахтела, затряслась, словно сердясь и негодуя, десятка два солдат держали ее за крылья и за хвост, успокаивали. — Это полет? — тихо спросил он деда, но тот не слышал. Желтое облако пыли потянулось к канотье и зонтикам обладателей рублевых билетов…
— Прогревает мотор!“

„Вся жизнь — теракт. А люди в нем саперы.“

„Где больше радости, там есть направление активности человека, потому что сокровенные глубины каждого — это, воистину, зажженная лампа Целостного Знания, вся организующая сила знания, только блаженство; людям нет необходимости страдать“

„Вся американская литература вышла из «Гекльберри Финна.»“

„Западноукровское» быдло понимает только один язык — язык кнута. Не оружия, а именно кнута. Сучьи холопы, внуки и правнуки холопов… Разговаривать с этими уродами бесполезно. Вся история «Западэнщины“

„Конечно, коллективизацию осуществляла вся партия и особенно её верхи: Сталин, Молотов и т. д. Но количество еврейских фамилий в этом процессе поражает.“

„Рим, Флоренция, вся знойная Италия находятся между четырьмя стенами его библиотеки. В его книгах — все развалины древнего мира, весь блеск и слава нового!“

„Вся наша жизнь — поиск: одни ищут возможность, другие — причину.“

„Вся земля Израиля — наша.“

„Его музыка безусловно не просто развлечение, в ней звучит вся трагедия человеческого бытия.“

„Если мы многие годы работали с Россией, потом вот эти заявления поспешные — кстати, оранжевой команды — что мы что-то сейчас изменим, какой-то порядок… Я вам скажу, это не балалайка: одна палка, два струна, я хозяин вся страна.“

„У любящего человека резко снижаются способности к созиданию. Какое созидание, какой прогресс, какой производительный труд, когда вся голова забита одной-единственной мыслью, разросшейся как раковая клетка?“

„Хоть от великого до смешного и один шаг, зато до великого смешного — вся жизнь.“

„«Вся реклама неизбежно будет переведена с массовой на индивидуализированные рельсы» «Бизнес со скоростью мысли», с. 240“

„Вся сила истины исходит от блага и истина без блага бессильна; а, с другой стороны, вся сила блага проявляется через истину, и без нее благо бессильно: сила возникает только вследствие соединения блага и истины.“

„Я не знаю женщины талантливее себя. Смело могу сказать, что могла бы писать, как Пушкин. Моё отношение к славе? В детстве — особенно 11 лет — я была вся честолюбие. «Второй Пушкин» или «первый поэт-женщина» — вот чего я заслуживаю и, может быть, дождусь. Меньшего не надо…“

„Вся история церкви — смесь заблуждения и насилия.“

„С партийной политикой в ее старом виде надо завязывать. Она не подлежит никакой гальванизации.Поэтому сейчас я иду на выборы не от партии — хоть это и дало бы мне возможность собрать 100 тысяч подписей, а не 300. Но я не хочу бегать вокруг людей, вся полезность которых в том, что они — держатели лицензии. Эта лицензия не стоит ничего.“

„Вся человеческая мудрость заключается в двух словах: ждать и надеяться!“

„Вся жизнь моя связана с песней. Сколько помню себя, всегда возле меня — песня.“

„Осенний поцелуй после жаркого лета!
Ты может быть, так почувствовал это,
ты, может быть, один захотел этот вечер испить
со мною испить до дна!
Осенний поцелуй — сок рубиновой вишни!
Как жаль, что ничего у нас летом не вышло.
Но впереди вся осень!
Ты мне нужен очень,
и я тебе нужна.
Я тебе нужна.“

„У истинно творческих людей нет выбора… Слава Небу, что они не могут не творить. Важно не предавать себя, совершенствоваться, искать свой стиль. Жить в творчестве, жертвовать всем и вся во имя творчества. Здесь нет полумер. Все или ничего… Человек всегда имеет возможность выбрать, расставить приоритеты. Никого не слушайте! Только свое сердце. Не бойтесь быть ребенком, витающим в облаках… Или уродцем, презревшим земную суету. Это не страшно. Страшно – предать себя. Не подстраивайтесь под реальность. Живите – в своей.“

„Вся моя жизнь ушла на то, чтобы понять, что не нужно понимать всё.“

„Любовь – это дешевый отель, где вся роскошь собрана в холле.“

„Если у человека появится хотя бы одна корыстная мысль, его твердость обернется малодушием, его знание — безрассудством, его милосердие — жестокостью, а чистота — порочностью. Вся жизнь его будет загублена. Вот почему древние считали бескорыстие величайшим достоянием. Тот, кто обладает им, вознесется над целым миром.“

„24 марта. Я её всё больше и больше люблю. Нынче 7-й месяц, и я испытываю давно не испытанное сначала чувство уничтожения перед ней. Она так невозможно чиста и хороша и цельна для меня. В эти минуты я чувствую, что я не владею ею, несмотря на то, что она вся отдаётся мне. Я не владею ею потому, что не смею, не чувствую себя достойным. Я нервно раздражен и потому не вполне счастлив. Что-то мучает меня. Ревность к тому человеку, который вполне стоил бы её. Я не стою.“

„Уходить от него. Динамить.
Вся природа ж у них – дрянная.
— У меня к нему, знаешь, память –
Очень древняя, нутряная.
— Значит, к черту, что тут карьера?
Шансы выбиться к небожителям?
— У меня в него, знаешь, вера;
Он мне – ангелом-утешителем.
— Завяжи с этим, есть же средства;
Совершенно не тот мужчина.
— У меня к нему, знаешь, – детство,
Детство – это неизлечимо.“

„Вся поп-музыка похожа. Потому что в ней всегда слышно, как композиторы поддались соблазну и воспользовались самыми лёгкими приёмами.“

„Мне было 14 лет, когда я прочитала «Горе от ума». Название книги мне тогда показалось забавным и бессмысленным. Прошли годы, и эта экзальтированная фраза кажется мне трагичной… Ум — это действительно бремя, особенно для молоденькой девушки, какая-то аномалия, нарушающая гармонию как пятая нога. Да-да, для молодой симпатичной девушки, не знающей насущных проблем, наличие ума — вещь не только бесполезная, но и крайне губительная. Меланхолия, уныние, бесконечная рефлексия, бессмысленные терзания, поиски своего предназначения — лишь малая часть жестокой расплаты за высшие умственные дарования. Еще одна, не менее «привлекательная» сторона одаренности — безразличная усталость ко всему и вся, пресыщенность, равнодушие, ироническое отношение к любой истине, ведь не секрет, что именно в кругу умных людей всегда царит какая-то молчаливая безнадежность. И даже свойственная вам от рождения беспечность уже только наполовину беспечность, если вы обременены интеллектом.“

„Зря потраченное в молодости время – вот иногда вся свобода, которую имеет человек.“

„Вся рыночная экономика построена на том, чтобы продавать разные зависимости.“

„Кажется, что если начать отколупывать краску от стены на подъездной площадке, то слой за слоем прочитаешь всю историю страны за последние лет тридцать. Всё приходящее и ушедшее осталось тут, осталось в спёртом воздухе между лестничных пролётов, осталось тлеть ночью в пепельнице на подоконнике. Заходишь с улицы, а на психику будто бы давит вся эта какофония, разом звучащие эпохи, музыка разного ритма и настроя, звук смешивается в кашу и становится диссонансным шумом внутри звенящей тишины подъезда, уже не разобрать слов, уже не прочитать смысл. Десяток капитальных ремонтов так и не выветрили отсюда этот депрессивный дух прошлого с запахом хлорки и табака. Этот дух когтями впился глубоко в бетон, а прошлое рычит и скалится на всех, кто пытается поставить на нём точку.“

„Общая совокупность всех знаний никогда не меняется, вся разница лишь в том, что иной раз она проявляется сильнее, другой раз — слабее. Но первоисточник ее — внутри нас, и лишь там может быть она отыскана.“

„Ужас. Вот, на мой взгляд, движитель всей жизни этого города. Ему подчинено всё и вся. Рождение, существование, любовь, ненависть и смерть. Он проникает в жизнь людей незаметно для них и перерождает их.“

„Техника, конечно, не всегда позитивно сказывается на искусстве. Вот, например, кино: вспомните сцену из «Служебного романа», когда персонаж Ахеджаковой показывает на Немоляеву и говорит: «ну, вон же она сидит вся в жутких розочках!» — а теперь не будет веселой запоминающейся интонации и жеста — просто пошлют линку на аватарку с комментом «вот ее фото — вся в жутких розочках».“

„Это может показаться невероятным, но весь ход человеческой истории подтверждает ту неоспоримую истину, что стоит только человеку расстаться с юбкой, как он сразу становится мужественнее и решительнее. Не знаю, существовали ли у брюк какие-нибудь традиции, которые я продолжил, или у меня у самого были такие склонности, которым, чтобы проявиться, требовались только брюки, но стоило мне их надеть, как я сразу же стал таким сорванцом и разбойником, что меня уж не пугали ни облавы, ни преследования, ни угрозы. Пока я носил юбку, вся моя деятельность протекала в комнате, теперь же я перенес всю активность во дворы нашего и всех соседних домов. Я считал, что брюки именно для того и придуманы, чтобы легче было перескакивать через заборы, и для меня уже не существовало границ между нашими и соседскими огородами.“

„Наше время — мгновенье. Шатается дом.
Вся вселенная перевернулась вверх дном.
Трепещи и греховные мысли гони.
На земле наступают последние дни,
Небосвод рассыпается. Рушится твердь.
Распадается жизнь. Воцаряется смерть.
Ты высоко вознесся, враждуя с судьбой,
но судьба твоя тенью стоит за тобой.
Ты душой к невозможному рвешься, спеша,
но лишь смертные муки познает душа.“

„Юмор, по сути, — это лекарство от боли. И мы используем его как пластырь. Если человек умеет шутить, то вся его жизнь становится проще и лучше.“

„Я не считаю своим первостепенным долгом нравиться всем и вся.“

„Вся разница между умным и глупым в одном: первый всегда подумает и редко скажет, второй всегда скажет и никогда не подумает. У первого язык всегда в сфере мысли; у второго мысль вне сферы языка. У первого язык секретарь мысли, у второго ее сплетник и доносчик.“

„Каждый из нас может построить свою судьбу именно такой, какой мы её хотим. Но нам мешают страхи, неверие. Когда ты строишь свою реальность, важно, чтобы всем вокруг было хорошо, тогда вся Вселенная будет тебе в этом помогать. Вообще, будущее изменчиво. И каждый человек может изменить своё будущее.“

„Вся жизнь как огромное художественное полотно, где яркие оттенки прошлого и едва проступающие штрихи будущего ровно ложатся на фон настоящего…“

„Конечно, я созвал эту пресс-конференцию и для того, чтобы ответить на высказывания, которые позволили себе двое комментаторов из Квебека. Я даже отрастил небольшую щетину, чтобы показать, что я действительно мужчина. Кроме того, я хотел бы им сказать: знаете что? Я очень надеюсь, что как можно большее количество детей будет располагать такими же возможностями, которые были у меня, что у них будут такие же родители, как у меня, которые позволили мне быть индивидуальностью и предоставили мне свободу самовыражения. Которые говорили мне, чтобы я поверил в себя — прежде, чем кто-либо другой в меня поверит. Мне хотелось бы, чтобы большее количество девочек и мальчиков росло в атмосфере любви и поддержки со стороны своих семей. И для меня совершенно ясно, что эти два человека росли в совершенно другой обстановке. Я хочу быть… в какой-то степени — примером для подражания. Если подобное произошло со мной, и если даже моя половая принадлежность подвергается сомнениям — я стремлюсь быть публичным, потому что мне не хочется, чтобы и 50 лет спустя большому количеству мальчиков и девочек приходилось проходить через вещи, подобные случившейся со мной. Чтобы вся их жизнь не была поставлена под сомнение безо всяких на то причин лишь ради того, чтобы посмешить зрителей телепередачи. Я поддерживаю любого человека в этом мире, особенно — тех, кто имеет собственный голос, собственные чувства, собственное мнение — и бросаю вызов всем, кому это не понятно. Сейчас мы живем в такую эпоху, когда, наконец, пришла пора стать свободным, пришла пора для того, чтобы каждый человек чувствовал себя уникальным и верил в себя, не стремясь соответствовать чьим-либо представлениям по каким бы то ни было причинам.“

„Бритый стройный старик всегда немножко старинен, всегда немножко маркиз. И его внимание мне более лестно, больше меня волнует, чем любовь любого двадцатилетнего. Выражаясь преувеличенно: здесь чувство, что меня любит целое столетие. Тут и тоска по его двадцати годам, и радость за свои, и возможность быть щедрой — и вся невозможность. Есть такая песенка Беранже:
… Взгляд твой зорок…
Но тебе двенадцать лет,
Мне уж сорок.
Шестнадцать лет и шестьдесят лет совсем не чудовищно, а главное — совсем не смешно. Во всяком случае, менее смешно, чем большинство так называемых «равных» браков. Возможность настоящего пафоса.“

„Первое, что нам необходимо сделать – это поднять авторитет труда. Пока мы этого не сделаем, вообще все разговоры о каких-то скрепах, о каком-то движении вперед, будут бессмысленны. Но подъем авторитета труда – это большущая работа, которую должны проводить все. В этом направлении должно работать и наше медиапространство – причём в самом интенсивном режиме. Пока мы не вобьём в головы всего нашего населения, что работать – это хорошо, что работать надо, и что наше состояние напрямую зависит от того, как мы будем работать, у нас ничего не изменится. К сожалению, вся наша медиасистема пытается нас убедить в обратном. Вот в чём краеугольный камень. Пока мы не выберемся из этой ловушки, у нас ничего путного не будет.“

„Более же всего "не то" было его отношение к религии. Как и все люди его круга и времени, он без малейшего усилия разорвал своим умственным ростом те путы религиозных суеверий, в которых он был воспитан, и сам не знал, когда именно он освободился. Как человек серьезный и честный, он не скрывал этой своей свободы от суеверий официальной религии во время первой молодости, студенчества и сближения с Нехлюдовым. Но с годами и с повышениями его по службе и в особенности с реакцией консерватизма, наступившей в это время в обществе, эта духовная свобода стала мешать ему. Не говоря о домашних отношениях, в особенности при смерти его отца, панихидах по нем, и о том, что мать его желала, чтобы он говел, и что это отчасти требовалось общественным мнением, - по службе приходилось беспрестанно присутствовать на молебнах, освящениях, благодарственных и тому подобных службах: редкий день проходил, чтобы не было какого-нибудь отношения к внешним формам религии, избежать которых нельзя было. Надо было, присутствуя при этих службах, одно из двух: или притворяться (чего он с своим правдивым характером никогда не мог), что он верит в то, во что не верит, или, признав все эти внешние формы ложью, устроить свою жизнь так, чтобы не быть в необходимости участвовать в том, что он считает ложью. Но для того, чтобы сделать это кажущееся столь неважным дело, надо было очень много: надо было, кроме того, что стать в постоянную борьбу со всеми близкими людьми, надо было еще изменить все свое положение, бросить службу и пожертвовать всей той пользой людям, которую он думал, что приносит на этой службе уже теперь и надеялся еще больше приносить в будущем. И для того, чтобы сделать это, надо было быть твердо уверенным в своей правоте. Он и был твердо уверен в своей правоте, как не может не быть уверен в правоте здравого смысла всякий образованный человек нашего времени, который знает немного историю, знает происхождение религии вообще и о происхождении и распадении церковно-христианской религии. Он не мог не знать, что он был прав, не признавая истинности церковного учения.
Но под давлением жизненных условий он, правдивый человек, допустил маленькую ложь, состоящую в том, что сказал себе, что для того, чтобы утверждать то, что неразумное - неразумно, надо прежде изучить это неразумное. Это была маленькая ложь, но она-то завела его в ту большую ложь, в которой он завяз теперь.
Поставив себе вопрос о том, справедливо ли то православие, в котором он рожден и воспитан, которое требуется от него всеми окружающими, без признания которого он не может продолжать свою полезную для людей деятельность, - он уже предрешал его. И потому для уяснения этого вопроса он взял не Вольтера, Шопенгауера, Спенсера, Конта, а философские книги Гегеля и религиозные сочинения Vinet, Хомякова и, естественно, нашел в них то самое, что ему было нужно: подобие успокоения и оправдания того религиозного учения, в котором он был воспитан и которое разум его давно уже не допускал, но без которого вся жизнь переполнялась неприятностями, а при признании которого все эти неприятности сразу устранялись. И он усвоил себе все те обычные софизмы о том, что отдельный разум человека не может познать истины, что истина открывается только совокупности людей, что единственное средство познания ее есть откровение, что откровение хранится церковью и т. п.; и с тех пор уже мог спокойно, без сознания совершаемой лжи, присутствовать при молебнах, панихидах, обеднях, мог говеть и креститься на образа и мог продолжать служебную деятельность, дававшую ему сознание приносимой пользы и утешение в нерадостной семейной жизни. Он думал, что он верит, но между тем больше, чем в чем-либо другом, он всем существом сознавал, что эта вера его была что-то совсем "не то".“

„Однажды я прочитал книгу, и вся моя жизнь изменилась.“

„Человек не чувствует томления по Богу, пока вся отведенная ему работа не будет сделана, и желания удовольствий полностью не исчерпаются.“

„Китайское культурное влияние равно нулю и вряд ли вырастет. На самом деле вся знаменитая высокая китайская культура и искусство — лишь имитация западных форм: у китайских пианистов великолепная техника, но они играют Шуберта и Рахманинова. Китайские балерины танцуют в стиле, разработанном Дягилевым. Ни один китаец, работающий собственно в Китае, не получил Нобелевскую премию. Не могу припомнить ни одного вида спорта на Олимпиаде, изобретенного китайцами, — при том, что британцы подарили миру множество спортивных состязаний, включая пинг-понг. Китайская система письма так дьявольски сложна, что для нее даже не могут изобрести подходящую клавиатуру.“

„Вся жизнь — сплошной стёб. Правда, у некоторых не хватает чувства юмора или ума, чтобы отделить реальность от стёба. И меня многие не отделяют oт моего сценического имиджа. Недавно, когда мы возвращались на машине из Сочи, тормознули гаишники. Обшмонали весь автомобиль, чтобы найти хоть немного наркотиков. Самого солиста Сектора Газа поймать…“

„Вся наша беда в том, что мы не умеем быть одни.“

„Мне шел четвертый год, когда началась война, поэтому страшные перипетии, происходившие со мною, перебили все былые светлые воспоминания. Родители обслуживали фронт, ездили по всей стране, естественно, они не могли тащить за собой маленькую девочку. А бабушка с дедушкой остались в блокадном Ленинграде. Мама отдала меня чужой тетке в Ташкенте. Родители присылали ей продукты, но мне ничего не доставалось. Одна, маленькая, без родителей, вся больная, голодная, в экземе, с дизентерией — удивляюсь, как я вообще тогда осталась жива. Если бы бабушка приехала за мной на два месяца позже, я бы не дотянула.“

„О, только бы жить! Я хочу видеть, как солнце опускается за горой, и синее небо покрывается яркими звёздами, как на зеркальной поверхности моря появляются белые барашки, и целые скалы волн разбиваются друг о друга под голос неожиданной бури. Я хочу броситься в челнок навстречу этой буре, хочу скакать на бешеной тройке по снежной степи, хочу идти с кинжалами на разъярённого медведя, хочу испытать все тревоги и все мелочи жизни. Я хочу видеть, как молния разрезает небо и как зелёный жук переползает с одной ветки на другую. Я хочу обонять запах скошенного сена и запах дёгтя, хочу слышать пение соловья в кустах сирени и кваканье лягушек у пруда, звон колокола в деревенской церкви и стук дрожек по мостовой, хочу слышать торжественные аккорды героической симфонии и лихие звуки хоровой цыганской песни.
О, только бы жить! Только бы иметь возможность дохнуть земным воздухом и произнести одно человеческое слово, только бы крикнуть, крикнуть!.. <...>
И вдруг я вскрикнул, всей грудью, изо всей силы вскрикнул. Безумная радость охватила меня при этом крике, но звук моего голоса поразил меня. Это не был мой обыкновенный голос: это был какой-то слабый, тщедушный крик. Я раскрыл глаза; яркий свет морозного ясного утра едва не ослепил меня. Я находился в комнате Настасьи. Софья Францевна держала меня на руках. Настасья лежала на кровати, вся красная, обложенная подушками, и тяжело дышала. <...>
А меня выкупали в корыте, спеленали и уложили в люльку. Я немедленно заснул, как странник, уставший после долгого утомительного пути, и во время этого сна забыл всё, что происходило со мной до этой минуты.
Через несколько часов я проснулся существом беспомощным, бессмысленным и хилым, обречённым на непрерывное страдание.
Я вступал в новую жизнь...“