Цитаты о сад

страница 2

„Котенок в животном мире — все равно что розовый бутон в саду.“

„Нет ничего более чуждого русскому космизму, чем регулярный последовательный труд. Чтобы долго-долго работать в одной точке пространства, возделывая свой сад (вариант: подстригая уимблдонский газон), наш темперамент не предназначен. Не случайно труд у нас проходит по категории подвига. Отсюда и «трудовая доблесть», и звание «Герой труда».“

„Когда я работаю в саду, все проблемы вылетают у меня из головы.“

„Отказ от языка ассемблера был яблоком раздора в наших садах эдема: Языки, использование которых приводит к растранжириванию машинного времени, греховны. Бормашина сегодня позволяет своим программистам отказаться от фигового листка.“

„… от Канн, где царит тщеславие, и до Монако, где царит рулетка, в эти края приезжают лишь для того, чтобы пускать пыль в глаза или разоряться, и под этим прекрасным небом, в этом саду цветущих роз и апельсиновых деревьев, люди выставляют напоказ свое пошлое чванство, глупые претензии, низкие вожделения, обнажая натуру человеческую во всем ее раболепии, невежестве, наглости и алчности.“

„Творчество больших художников есть всегда прекрасный сад и с цветами и с репейником, а не красивый парк с утрамбованными дорожками.“

„Помнится, как-то видел картинку, надо полагать, гейского рая. Одинаково коротко стриженные легко одетые качки с торчащими сосками прогуливаются в обнимочку по саду среди радуг, толкая перед собой коляски со счастливыми младенцами (усыновлёнными, надо думать, ибо если не усыновлёнными… то страшно подумать, из какого места рождёнными). Затошнило даже сильнее, чем от буклетов баптистов-иеговистов с картинками приторного всеобщего счастья.“

„К нам не извне приходит озаренье,
Внутри себя несем мы свет прозренья. Взгляни на мир: свое тепло дает
Одно и то же солнце всем в даренье. Но от его лучей пустыня мрет,
А сад цветет с его благословенья. В том, что само бесплодие несет,
Ничто извне не вызовет цветенья.“

„Опустела без тебя Земля,
Как мне несколько часов прожить?
Так же падает листва в садах,
И куда-то всё спешат такси,
Только пусто на Земле одной, без тебя
А ты… — ты летишь и тебе
Дарят звёзды свою нежность. Так же пусто было на Земле
И когда летал Экзюпери,
Так же падала листва в садах,
И придумать не могла Земля
Как прожить ей без него
Пока он летал, летал
И все звёзды ему
Отдавали свою нежность. Опустела без тебя Земля,
Если можешь, прилетай скорей…“

„Щедрость — это дерево, что в саду человечества цветет, или, вернее, с этого дерева полезный плод. Оно — волнующееся море края людского или даже драгоценный жемчуг дна морского. Человек без щедрости — это не несущие дождь весенние тучи, это татарский мускус непахучий. Если дерево бесплодно — это лес дровяной, недождевая туча — это просто дым.“

„Весною сад повиснет на ветвях,
нарядным прахом приходя в сознанье.
Уже вверху плывут воспоминанья
пустых небес о белых облаках. Тебя он близко поднесет к лицу,
как зеркальце, но полуотрешенно,
слабеющей пружиной патефона
докручивая музыку к концу. Потом рукой, слепящей, как просвет,
как уголок горящего задверья,
он снимет с лет запретных суеверье.
Быть иль не быть — уже вопроса нет.“

„Сам по себе муравей — существо мудрое, но саду он враг.“

„А что это за звуки, вон там? — спросила Алиса, кивнув на весьма укромные заросли какой-то симпатичной растительности на краю сада.
— А это чудеса, – равнодушно пояснил Чеширский Кот.
— И.. И что же они там делают? — поинтересовалась девочка, неминуемо краснея.
— Как и положено, — Кот зевнул. — Случаются…“

„Мы увидали ровный, сильно удлинённый четырёхугольник, довольно большой, больше двора. Он был похож на сад, потому что кругом вились лабиринтом узкие песчаные дорожки. Одна шла вдоль ограды, другая, пошире, к заколоченной террасе дома. Ограда везде была ровная, глухая, сплошная, только в левой стороне, ближе к дому, чернела дверка, в которую мы вошли. Недалеко от ограды была врыта в землю каменная цистерна, в ней, пониже сырой зелени на боках, тяжело лежала тинная вода. В саду не было ни деревьев, ни обычных цветов: вдоль всей ограды, и по бокам других дорожек, и около цистерны стояли громадные зеленоватые кадки с железными обручами. Из кадок шли, корчась, коробясь, виясь по песку или торча вверх, мясистые члены бесконечных кактусов. Я видел небольшие кактусы прежде и никогда не верил, что они — растение.“

„В нынешнюю эпоху одежда сделалась для человека чем-то вроде кожи, с которой он ни при каких условиях не разлучается; одежда так же необходима человеку, как шерсть животному; в результате о том, как выглядит человеческое тело, никто уже не вспоминает. Всякий, кто хоть немного знаком с художниками и кому случалось бывать в их мастерских в то время, когда им позируют натурщики, испытывает при виде неведомого зверя — амфибий обоего пола, выставленных на обозрение публики, — безотчётное изумление, смешанное с лёгким отвращением. Экземпляр неизвестной науке породы, недавно привезённый из Центральной Австралии, вне всякого сомнения, не выглядит так неожиданно и так ново с зоологической точки зрения, как обнажённый человек; поистине, в Зоологическом саду следовало бы установить клетки для самцов и самок из породы homo, сбросивших искусственную кожу. На них смотрели бы с таким же любопытством, как на жирафу, онагра, тапира, утконоса, гориллу или двуутробку.“

„Если болван прочтет стихи, его принимают за поэта. Верят, что ему по душе ветхий дырявый паркет, верят, что он любит мангуст. Верят, что ему лестно доверие гадюки, прогуливающейся под столом у него по ногам. Отдают ему своё сердце — дикий сад, а ему по вкусу только подстриженные газоны. И болван уводит принцессу в рабство.“

„Бьёте точно в цель! Врач должен копать канавы. Землекоп раз в неделю дежурить в детском саду. Философы дважды в десять дней мыть грязную и жирную посуду. Математики пусть руководят занятиями в школьных гимнастических залах. Поэты для разнообразия пусть водят грузовики. А полицейские детективы…
— …должны разводить собственные райские сады, — тихо закончил я.“

„Книга - это сад, фруктовый сад, сокровищница, вечеринка, компания, с которой тебе по пути, наставник, множество наставников.“

„Ложные ценности это завядшие цветы в саду нашего сознания.“

„Красивая душа человека — это как сладкая дыня с сочным ароматом. Такая дыня радует и вкусом, и запахом, и своими полезными свойствами. Так же с человеком, если его душа такая же красивая, как спелая дыня. Красивая душа подобно солнцу дарит нам позитивные эмоции. Очень важно, чтобы человеку на пути встречались красивые души и чтобы он сумел эту красоту разглядеть. Есть с виду невзрачные, но очень вкусные и полезные ягоды и фрукты. Бывает наоборот, когда красота скрывает яд. Так и во встречающихся на пути людях важно обращать внимание не на внешность, а на внутренний мир. Некоторые души подобны прекрасным цветам, а некоторые целым садам!“

„Есть в городах сады публичные, в которых
Все собираются на отдых. В разговорах,
Прогулках, танцах там проводит время люд:
Веселье делят так, как в будни делят труд.
---------------------------------------------------------
Так некий сказочник, поклонник красоты,
Героев превратил в недвижные цветы,
И стали короли, принцессы и вельможи
На розу, гиацинт и лилию похожи.
И здесь волшебный сад, но — сад иных чудес.
Здесь ожили цветы, пустился в танец лес;
Теснятся мак, нарцисс, гвоздика с георгином
В порыве радостном, беспечном и едином;
Тут каждый — как цветок, и каждый весел тут.
Так Елисейские поля у нас цветут.“

„Очистив сад стихов от сорняков
И от ленивых зерен и ростков
Слепого подражанья, ты взрастил
В нем выдумку свою, чем оплатил
Долги банкрота — века своего.“

„Вокруг сада шла живая изгородь из орешника; за нею начинались поля и луга, где паслись коровы и овцы. Посреди сада цвёл розовый куст; под ним сидела улитка. Она была богата внутренним содержанием — она содержала самое себя.“

„В саду, весной, при легком ветерке,
На тонком стебельке
Качалась Муха, сидя,
И, на цветке Пчелу увидя,
Спесиво говорит: «Уж как тебе не лень
С утра до вечера трудиться целый день!
На месте бы твоем я в сутки захирела.
Вот, например, моё
Так, право, райское житьё!
За мною только лишь и дела,
Летать по балам, по гостям.“

„Один ветер в поле дул,
Другой ветер к саду льнул:
Песню ладил, травы гладил,
Шебуршил, ворошил.
Уснул.“

„Этот дом простоял много лет.
Только дома давно уже нет.
А когда-нибудь даже руины
Зарастут одичавшей малиной,
И последний забудется след.
Через бреши прогнивших оград
Лес вернулся в запущенный сад,
Где тропинка к воде заросла.
А у груши теперь два ствола,
И по старому — дятлы стучат.“

„Гудение пчел
заставляет звенеть
цветы,
затем деревья
и, наконец,
весь наш сад вокруг.“

„Воздух вздохнешь упояющий, —
Разве ж где-то есть зима?
То, что зовется здесь воздухом —
Радость яркая сама!
Море и небо столь синие,
Розы алые в саду.
Через прозрачные пинии
Бога, кажется, найду.“

„Гарлемцы, страстию к цветам воспламенeнны,
С любимым их цветком средь сада заключенны,
С зарей встают смотреть, как лютик будет цвесть,
И одой анемон готовы превознесть…“

„Сад сей разведен в голландском вкусе, что должно заключить из прямых линий, пересекаемых тупыми и острыми углами. Большие аллеи обсажены высокими липами и кленом, а прочие акацией. Во внутренности их проделаны небольшие лабиринты, зеленые лужайки, лесочки и цветники.“

„Пойдем сегодня благовонный
Мы черпать воздух, друг мой, в сад,
Где вязы светлы, сосны темны
Густыми купами стоят;
Который с милыми друзьями,
С подругами сердец своих
Садили мы, растили сами;
Уж ныне тень приятна в них.“

„В саду зеленом и густом
Пчела под розовым кустом
Заботливо и радостно жужжала.
А под кустом змея лежала.“

„Одел туман, в котором слились в ряд
Тюльпаны, розы, лилии, сабали,
Сплетенные с решетками оград,
И, шелестом своим наполнив сад,
Так запахами воздух пропитали —
Тюльпаны, розы, лилии, сабали, —
Что их обильный резкий аромат
Дурманит мозг, и тщетно ловит взгляд
Воспоминанье в сумерках печали.“

„Извиваться в саду белесые виденья
В ярком свете луны опаловым ничто,
Средь зеленых теней, растворивших растенья,
Словно сон Раффе о Ватто!
Средь зеленых теней от листвы наклоненной,
Бессильным знаком, что отчаянье дает,
И вокруг цветников, прудов и бронзы сонной
Вести небыстрый хоровод.“

„Старый бук был самой знаменитой и прекрасной достопримечательностью парка, вид на него открывался отовсюду. Одиноким темным пятном возвышался он на светлой лужайке, его круглая, плотная, красиво очерченная крона была видна даже из глубины сада, и чем светлее и ослепительнее синело небо, тем торжественнее и темнее выделялась на его фоне вершина дерева. В зависимости от погоды и времени дня она выглядела по-разному. Часто казалось, что бук догадывается о своей красоте и знает, что он не случайно стоит в гордом одиночестве вдали от других деревьев. Тогда он горделиво выпячивал грудь и через головы других деревьев устремлял холодный взор в небо. Но иногда у него был такой вид, будто ему известно, что он один такой и что в этом саду у него нет братьев. Тогда он ищущим взглядом тоскливо смотрел на стоявшие в отдалении деревья. Особенно красив он бывал по утрам, но и на закате тоже, пока не багровело солнце; тогда он внезапно угасал, и казалось, что вокруг него ночь наступает на час быстрее, чем в других местах.“

„Мило мне дерев цветенье.
Шире разрастайся, сад!
С неба веют сновиденья, —
Ими дышит аромат.“

„В цветущем — снилось мне — саду
Аллеей пышной я иду.
Головки нежные клоня,
Цветы приветствуют меня.
Веселых пташек голоса
Поют любовь; а небеса
Горят и льют румяный свет
На каждый лист, на каждый цвет.
Из трав курится аромат;
Теплом и негой дышит сад…
И все сияет, все цветет,
Все светлой радостью живет.“

„Я вошел в сад. На островке водоема, на открытом, для воздуха и дня и ночи, маленьком островке, цвели роскошные арумы, белые чаши с золотым расцветом внутри.
Цвели кусты камелий, деревца с цветками полевых ромашек, глицинии, или цветки, похожие на глицинии, много других цветов на стеблях, и цветущих кустарников. На грозде желтоватых пахучих цветков, названия которых я не знаю, я увидел пчелу. Если бы я увидел Шелли, я так же бы обрадовался. Это было свидание! И пестрая цветочная муха, совсем как те, которых я любил в детстве, прилетала и улетала и садилась всё на том же цветке. Я знаю нрав этих пестрых мух, с детских дней. И мне казалось, что и лица Испанок, которые мелькали кругом, тоже дороги и знакомы мне с давних-давних пор.“

„Жак вернулся в сад, улегся на животе на лужайке и, ни о чем не думая, забавлялся тем, что щипал вокруг себя цветы.Здесь не было ни одного цветка, который был бы порождением садовой культуры; только цветы, которые растут на дорогах, болезненная цветочная голытьба.
И, тем не менее, некоторые из этих цветов были очаровательны, как, например, дикий цикорий со своими звездочками бледно-васильковой лазури. Некоторые пронзили корку мхов и жили в одиночестве. Другие объединились в маленькие колонии и занимали крошечные участки, расположившись на них со всеми удобствами. Среди последних Жак распознал семейство гвоздики, раскачивавшей свои головки, увенчанные, как головки маков, приплюснутой графской короной; отделенная от них муравьиными песчаными тропками, росла полевая мята.
Жаку нравилось разминать ее листья между пальцами и нюхать их. Он наслаждался переливчатыми вариациями ее аромата, перетекавшими от ее настоящего запаха к оттенку керосина и легкому послевкусию пота.“

„Я сижу в своем саду. Горит светильник. Ни подруги, ни прислуги, ни знакомых. Вместо слабых мира этого и сильных – лишь согласное гуденье насекомых.“

„Когда зарею облака в тени
И пламенеет жнивий полукружье,
Звеня, роятся мошки у прудов,
Вытягиваясь в воздухе бессонном
То веретенами, то вереницей;
Как вдруг заблеют овцы по загонам;
Засвиристит кузнечик; из садов
Ударит крупной трелью реполов
И ласточка с чириканьем промчится.“

„Сад-себялюбец отцветает, и в долине
Дневные бабочки рассеялись, легки.
Одни в его тоску слетаются отныне
Ночные мотыльки.“

„Детство! Луг, колокольня, зелёные ветки,
разноцветные стёкла высоких террас.
Как огромная бабочка смутной расцветки,
вечер ранней весны опускался и гас.
И в саду, золотом от вечернего света,
птичье пенье росло, чтобы вдруг онеметь,
а прохладные волны приморского ветра
доносили из цирка плакучую медь…“

„Июльская жара. Макушка лета.
Ночь коротка, а яркий день длинней.
Деревья зеленью еще одеты,
Созревшим хлебом пахнет из полей.
Погода царствует вовсю, на славу!
Повсюду буйство красок, как салют:
Цветы пестреют, и дурманят травы,
И звонко птицы по утрам поют.
Прозрачен воздух, и на сердце нега,
Созрели яблоки, манят сады.
Природа, словно чудо, манну с неба,
Ждет ласковой, живительной воды.“

„Под ветром растаяла туча сырая,
деревья подобны искрящимся кладам,
и первые птицы вернулись из рая —
и вырос закат заколдованным садом.“

„…что сад золотит нездешней
и вечной своей весною.
Сияние нежит листья
и, дымчато-золотое,
в душе зацветает смутной,
неведомой красотою.“

„Пусть будет фруктов полон сад,
А в ульях пчёл рои жужжат.“

„…Шли леса и отступали степи
Перед их щетинистой стеной.
Шли леса во всем великолепье
Диких сил и щедрости земной.
Но избытку силы нет пощады;
На земные, буйные сады.
Ринулись моря, как водопады.
Северные яростные льды.
Замело песками разрушенье,
И земля сомкнула черный зев,
Где легли могучие растенья,
Под пятой веков окаменев.“

„Как сладко дремлет сад темно-зеленый,
Объятый негой ночи голубой!
Сквозь яблони, цветами убеленной,
Как сладко светит месяц золотой!“

„Хотелось есть. Но чем здесь пообедать? Далеко на лугу паслось стадо баранов под охраной пастуха и собак. Через каменный забор свешивались ветки персиковых и апельсиновых деревьев, а на них зрелые плоды. Здесь не то, что в океане. Здесь все чужое, все поделено, все разгорожено, все охраняется. Одни только вольные птицы ничьи, летают, кричат вдоль дороги. Но их не поймать. Да можно ли еще ловить этих птиц? Быть может, и они кому-нибудь принадлежат. Здесь легко умереть от голода и жажды среди водоемов, садов и стад.“

„В тени задумчивого сада,
Где по обрыву, над рекой,
Ползет зеленая ограда
Кустов акации густой,
Где так жасмин благоухает,
Где ива плачет над водой,–
В прозрачных сумерках мелькает
Твой образ стройный и живой.“

„Все утро с девяти до двух
Из сада шел томящий дух
Озона, змей и розмарина,
И олеандры разморило.
Синеет белый мезонин.
На мызе – сон, кругом – безлюдье.
Седой малинник, а за ним
Лиловый грунт его прелюдий.
Кому ужонок прошипел?
Кому прощально машет розан?
Опять депешею Шопен
К балладе страждущей отозван.“

„День открытых дверей относится к Эдемскому саду, но не к воротам рая.“

„У нас, поэтов, дел по горло,
кто занят садом, кто содокладом.
Другие, как страусы,
прячут головы,
отсюда смотрят и мыслят задом.“

„Чу! Подражая соловью поет
Безумная звезда над садом сонным.
Из дирижабля ангелы на лед
Сойдя молчат с улыбкой благосклонной.“

„Вовлечение человека в общество — одна из важнейших задач детских садов. Уж не знаю, многие ли заведующие садиками со своими методистами догадываются об этом.“

„Недавно Маккейн назвал меня социалистом за то, что я хочу отменить сокращения налогов, введенные Бушем для богатейших американцев. К концу недели он будет обвинять меня в том, что я являюсь тайным коммунистом, потому что в детском саду я делился игрушками, делился своим бутербродом с ореховым маслом и вареньем.“

„Ругаясь матом, девушки прошли.
Как будто кто в саду
Под сакурой нагадил!“

„Всем известна история заведения огородов и садов в прежние времена с учетом изменяющихся мод. К сожалению с зтого времени сохранилось мало таких объектов свидетельствующих о преданности человека природе.“

„Человек похож на яблоко из райского сада.“

„(По)д т(ен)ью сл(ад)остной (по)луд(ен)ного сада
В широколист(вен)ном (вен)ке из (вино)града.“

„Розовеющий призрак зари
Возникал над высоким строеньем.
Гасли в мокром саду фонари,
Я молился любви... Озари!
Безмятежным своим озареньем.“

„Детство моё — сложная смесь переживаний: жар, бред, бессонница, тягостные дни и томительно долгие ночи. Мне более знакома «Страна кровати», чем зелёного сада.“

„Лодейников прислушался. Над садом
Шел смутный шорох тысячи смертей.
Природа, обернувшаяся адом,
Свои дела вершила без затей.
Жук ел траву, жука клевала птица,
Хорек пил мозг из птичьей головы,
И страхом перекошенные лица
Ночных существ смотрели из травы.
Природы вековечная давильня
Соединяла смерть и бытие
В один клубок, но мысль была бессильна
Соединить два таинства её.“

„Не всё ли мне равно — я гений
Иль заурядная безда́рь,
Когда я точно сад весенний
И весь сплошная светозарь...“

„Растёт лосось в саду на грядке;
потек вином заглохший пруд;
в российской жизни всё в порядке;
два педераста дочку ждут.“

„Мамы и бабушки потребовали убрать с остановок транспорта плакаты с картиной Босха «Сад земных наслаждений». Любознательные детишки пальчиками будут тыкать в разные места, вопросы нехорошие задавать, бабушкам и ответить нечего.“

„Да, верным людям дарит рок мучений и невзгод немало,
Он на страданье их обрек — обид и мук им шлет немало. Нещадны тяготы опал, и верных на земле не сыщешь:
Их прахом бедствий осыпал сей древний небосвод немало. Лекарства от небесных бед не отыскал никто вовеки:
В ларце судьбы их нет как нет, и не смягчится гнет нимало! Желанным перлом обладать желаешь — жизнь отдай и душу:
Мир ценит эту благодать и за нее берет немало. За ближних жертвуя собой, как ждал я верности ответной!
Да буду я храним судьбой — мне стоил мой просчет немало. О шах! Мужей благой стезей не устрашай мечом гонений,
Кровавой карой не грози — бездольных страх неймет нимало. Освободи свой дух смелей из клетки суетных желаний:
Плененный страстью соловей грустит в плену тенет немало. Мечтой о чаще райских благ не скинуть путы своелюбья —
За чашу тлена жертвой ляг: она оков порвет немало. О Навои, лелей мечту о кущах цветника иного:
Ведь от ворон в мирском саду и бедствий, и забот немало!“

„Жители Русановских садов пусть не волнуются. Я туда поеду, мы походим по травке и примем решение.“

„Сам я, когда пробъёт мой час, хотел бы одного — остаться. Пусть тело моё похоронят в саду, и раз уж мне не суждено небо, стану по крайней мере землёй.“

„Я не против верующих. Знаете, я говорил с ними, слушал, как они нудят: «Я усердно молился, и появилась фея!» Правда? Отлично. Держи печеньице. Единственно мне не нравится, когда они пытаются заставить меня увидеть фею. «Ты должен пустить фею в своё сердце!» Послушай, да я не пустил бы её даже в свой сад, ясно? Пристрелил бы без предупреждения. Если бы она существовала. Но её нет. Так что держи второе печеньице и, пожалуйста, успокойся, хорошо?“

„Вот я в ночной тени стою
Один в пустом саду.
То скрипнет тихо дверь в раю,
То хлопнет дверь в аду. А слева музыка звучит
И голос в лад поет.
А справа кто-то все кричит
И эту жизнь клянет.“

„В целом, всё достаточно предсказуемо. Навальный не имел ни одного шанса в суде доказать вот эти свои обвинения, потому что, если честно, они настолько неквалифицированые, что это годится для Ютуба, для интернета, для пиара и для «езды по ушам» молодому поколению, которое, на самом деле, ничего вообще не умеет. Вот это сейчас самая распространённая вещь: «ничего не умею, ничего не знаю, но очень много о себе думаю, научился нажимать кнопки, учиться я ничему и никогда не хотел, собственно говоря, я менеджер широкого профиля по продаже трусов, предположим, в мечтах — ландшафтный дизайнер или там голливудский продюсер, на самом деле — пустое место». Вот это обычное сейчас дело среди креативной молодёжи. Вот для того, чтобы ездить им по мозгам — его аргументы вполне себе подходят, но в реальности, для суда — он не мог представить ничего… <…> С другой стороны, честно говоря, мне не ясно, а что будет дальше по поводу Усманова. Да, формально Усманов выиграл суд. Но Навальный не будет извиняться, потому что вот это вот вся его аудитория, весь этот «ботанический сад», который я сейчас вот описа́л в двух словах, весь этот планктон революционный, он ни за что в жизни не простит ему никаких извинений. Он это понимает. Он ценит вот эту всю эту биомассу, которая колышется… Он на неё рассчитывает, что когда она подрастёт и обретёт какие-то свои ложноножки — она потом проголосует за него на следующих выборах. Он на них рассчитывает и извинятся он не может.“

„Вместе они любили
сидеть на склоне холма.
Оттуда видны им были
церковь, сады, тюрьма.
Оттуда они видали
заросший травой водоем.
Сбросив в песок сандалии,
сидели они вдвоем.“

„Никогда не забывайте о собственном удовольствии. Не забывайте, что вы чувствовали, когда были маленькими, когда вас катали в коляске, когда вы гуляли по аллеям бабушкиного сада. Храните эти воспоминания. В трудную минуту они помогут вам воссоздать атмосферу спокойствия и радости. Не будьте цензором по отношению к себе: когда вы чувствуете, что хотите танцевать, — танцуйте.“

„Демократия — это лишь мечта: она стоит в одном ряду со сказочной Аркадией, Санта-Клаусом и райским садом.“

„Жизнь похожа на сад. Чудесные моменты могут случаться, но не могут быть сохранены надолго, разве что в памяти.“

„Первый сад создал Бог, а первый город — Каин.“

„Вышел волк голодный, видит полн ягнят простор степной,
Медленно проходит стадо мирной пастьбою ночной.
Режет волк овец. А овцы щиплют сочную траву.
Волк и овцы наполняют с жадностью желудок свой.
Волк траве — ягненок мирный, а для волка он — трава.
Помни это! Редко встретишь меткий оборот такой.
Помни это выраженье, зорче в жизнь свою вглядись:
Волком быть или ягненком, бойся участи любой!
Ты в погоне за ягненком? Но, глупец, не забывай:
На тебя, как на ягненка, смотрит кто-нибудь другой.
Ты не волк и не ягненок? Почему же при дворе
Состоишь? Без оговорок дашь ли мне ответ прямой?
Не гордись, что хлеб пшеничный и ягненка ешь, а друг
Черствый хлеб, отсевков полный, ест с холодною водой.
Одинаково придется как тебе, так и ему
Вечность пролежать недвижно без обеда под землей.
Разве ты услышишь это, разве сердцем ты поймешь,
Если уши внемлют пенью, если взгляд пленен игрой?
Удивительного хочешь. Чуда в жизни ищешь ты.
Что ж в окно через решетку смотришь ты па мир земной?
Нет, гляди и удивляйся на себя, что скован ты
Цепью крепкою под этой высью вольной голубой.
Что в неведении жалком чистая твоя душа,
Как сова, живет в руинах, в сумрачной степи глухой!
Что тебе от этих пышных цветников, садов, дворцов?
Плоть твоя — чертог прекрасный, панорама — разум твой.
Спишь ты сладко. Над тобою днем и ночью небосвод
Колыбельным пеньем веет, а не громом, не грозой.
Если жизнь провесть ты хочешь, как осел, в еде и сне,
Ты душой увязнешь в муках, как в грязи осел зимой.
Чтоб с лицом, покрытым прахом, не предстать пред судией.
Чистою водою знанья лик души своей омой!
Баня, мускус и бальзамы старости не победят;
Старые стирать одежды и утюжить — труд пустой.
Ведь они не обновятся… наставления прими,
Хоть совет полезный горек, как целительный настой.
Сохрани же от худжата хорасанского навек
Слово доброго совета, слово мудрости живой!“

„Вода в графине — чудо из чудес,
Прозрачный шар, задержанный в паденье!
Откуда он? Как очутился здесь,
На столике, в огромном учрежденье?
Какие предрассветные сады
Забыли мы и помним до сих пор мы?
И счастлив я способностью воды
Покорно повторять чужие формы.
А сам графин плывет из пустоты,
Как призрак льдин, растаявших однажды,
Как воплощенье горестной мечты
Несчастных тех, что умерли от жажды.
Что делать мне?
Отпить один глоток,
Подняв стакан? И чувствовать при этом,
Как подступает к сердцу холодок
Невыносимой жалости к предметам?
Когда сотрудница заговорит со мной,
Вздохну, но это не ее заслуга.
Разделены невидимой стеной,
Вода и воздух смотрят друг на друга…“

„У меня нет оружия. И я не против запрета на ношение оружия. Он мог бы сотворить настоящие чудеса. Уличное насилие в Америке запредельное. Когда приезжаешь в Европу, кажется, что сбежал от постоянного ощущения опасности. В Европе тоже убивают и насилуют, но, по сравнению с Америкой, это просто детский сад какой-то. Хотя, если взглянуть на это все немного иначе, можно сказать, что запрет на ношение оружия в Штатах — немного лицемерная идея. Америку основали люди со стволами в руках, которые просто брали что им понравится. Мы, в общем, нация воинов. Мы очень легко заводимся, и иногда по делу.“

„Перо – это творец полчищ слов, оно служит желанию и не томится скукой от излишества; оно молчит, стоя, и говорит, двигаясь по земле, белизна которой затемняет, а чернота – освещает; оно как бы целует ковер у ног владыки или приоткрывает ворота плодового сада.“

„Учись у родника, который лихорадит ночные сады, и никто не знает, когда он смеётся и когда плачет, когда начинается и когда кончится.“

„Умереть легко, когда ты совершенно здоров. Прекрасным весенним утром, в саду, в приятном и бодром расположении духа, — как просто было бы лечь на траву и отойти в мир иной!“

„Без навоза не вырастить сад, не взрастить урожай.“

„Так свершились предков дела
В миллионах райских садов.
Всех Адамов тьма унесла.
Все они — семена без плодов.“

„Но только и было, что взгляд издалека,
Горячий сияющий взгляд на ходу.
В тот день облака проплывали высоко
И астры цвели в подмосковном саду.
Послушай, — в каком это было году?
С тех пор повторяю: а помнишь, а знаешь?
И нечего ждать мне и все-таки жду.
Я помню, я знаю, что ты вспоминаешь
И сад подмосковный, и взгляд на ходу.“

„Путь, устланный цветами, приводит к опустошенному саду.“

„В запущенном саду приходилось с трудом разыскивать замечательные гибриды. Не было рук, чтобы привести сад в порядок.“

„Я очень люблю Москву, я ей благодарна за всё то, что она мне дала и даёт. Конечно, в этом городе мне не хватает гор и родного воздуха. Когда я устаю и мне грустно, вспоминаю родное село, мысленно выхожу в наш огромный сад и вдыхаю сказочные вкусные запахи. И когда силы оставляют совсем, сажусь в самолёт лечу на родину. Но там уже после пяти дней отдыха начинаю беспокоиться, волноваться, скучать, даже мышцы крутит от желания двигаться куда-то дальше, бежать, что-то делать. Если у меня цели огромные, они мне кажутся в какой-то степени недостижимыми, но так интересней жить. Когда то, чем ты занимаешься, по настоящему нравится, силы находятся. И если впереди ты видишь свою цель, мечту, это не даёт ни заблудиться, не потерять надежду.“

„Постсоветское время — это продолжение того, что сеялось. У нас произошла катастрофа. Советская сис­тема была огромным воспитательным лагерем. Они хотели создать нового человека. И в школе, и в детском саду проповедовался человек индоктринированный, у которого совсем отнята свободная воля, который назывался сознательным, только если он готов исполнять всё, что ему говорится. Но такой человек лишён возможности думать о чём-нибудь сложном и глубоком.“

„Корни прославленного оптимизма традиционной экономической теории, приведшего к тому, что экономисты стали выступать в роли Кандидов, которые, удалившись из мира для обработки своих садов, учат, что всё к лучшему в этом лучшем из миров, лишь бы предоставить его самому себе, лежат, на мой взгляд, в недооценке значения тех препятствий для процветания, которые создаются недостаточностью эффективного спроса. В обществе, которое функционировало бы в соответствии с постулатами классической теории, действительно была бы налицо естественная тенденция к оптимальному использованию ресурсов. Весьма возможно, что классическая теория представляет собой картину того, как мы хотели бы, чтобы общество функционировало. Но предполагать, что оно и в самом деле так функционирует, — значит оставлять без внимания действительные трудности.“

„Почему г-н посланник Резанов и решился съездить в Лагуну с нашими естествоиспытателями для осмотрения ботанического сада, заведенного там маркизом де Нава на тот конец, чтобы развести в оном все растения земель, лежащих между тропиками, а особливо, Южной Америки, и приучив оные к климату менее тёплому, пересадить после в Гишпанию с надежнейшим успехом. Сие полезное заведение делает немалую честь усердию к отечественным пользам маркиза де Нава, употребившего на то знатную часть своего собственного имения. В начале приобрело оно одобрение Королевское и находилось под хорошим присмотром; ныне же перестали, как сказывают, пещися о содержании оного в надлежащем порядке. Другая побудительная причина сего путешествия наших естествоиспытателей состояла в том, чтобы осмотреть находящееся недалеко от Оротавы необычайной величины так называемое драконово дерево, имеющее на десятифутовой высоте своей от земли 36 футов в окружности.“

„Весна здешняя — не северная; взялась дружно. Грязь по улицам, жидкая, не перейти, — засохла сначала калмыжками, а потом в толстый пуховый настил пыли обратилась. Зазеленели вишнёвые сады, а в прокурорском саду такая пошла благодать, что какое ни пекло, — там тень и сладость, да ещё от реки водяной прохладой несёт.“

„Это целое искусство — среди мнимых шансов угадать свой настоящий. Думаю, что их тех, которые мне попадались на пути, я поймала за хвост и использовала больше половины. Главное в охоте на шанс — отсутствие страха. Шанс может потребовать от тебя отказа от чего-то привычного и правильного. Умение отказываться у некоторых — врожденное. Но, как правило, человек легко отказывается или в молодости, или в старости. В середине жизни, когда хватило бы сил для настоящего взлета, этот человек чаще всего боится погнаться за шансом — и напрасно. Может быть, где-то на краю земли есть кладбище упущенных шансов. А, может, есть райский сад, куда они, оказавшись невостребованными, возвращаются и сверху высматривают своего человека…“

„Муза убрала сад. Вымыла следы крови и мяса. Подмела опавшие листья. Ничего путного она не придумала. И ей захотелось к себе, в свой сад, к Гримёру, от чужих тайн, от чужой грязи.“

„Филострат копал чемерицу и молился Аполлону и Эскулапу, чтобы вылечить свою возлюбленную от сумасшествия. Видит он её в пустых улицах петербургских. Простоволосая, не знает она, что делать с собой. Взбегает на мост деревянный ― мост вместе с нею бежит. Не сбежать ей с моста. Поднимается мост вместе с нею и летит над городом. А Филострат в руки схватив чемерицу, снова падает у ног Аполлона в Летнем саду. Но, когда зари вспыхнула колесница, видит он себя не в Летнем саду, а на Чёрной речке на греческом саркофаге, а рядом с ним стоит его возлюбленная.“

„У нас дедовщина начинается в детском саду.“

„Они были в прекрасном саду-огороде, который содержался в большом порядке. <…> Огромные грядки с овощами также отличались своеобразной прелестью. Спаржа с изящными стеблями и шелковистыми волосиками, блестевшими от вечерней росы, напоминала рощу карликовых елей, покрытых серебристым флёром. Горох, поднимаясь на подпорках легкими гирляндами, образовал длинные беседки, какие-то узкие таинственные проулочки, где щебетали крошечные полусонные малиновки.“