Цитаты о лист

Коллекция цитат на тему лист, жизнь, жизни, мужчины.

Цитаты о лист

Олег Рой фото

„Я не перестаю удивляться тому, как много в мире появилось шарлатанов, которые зарабатывают огромные деньги на простом желании человека – быть счастливым. Все эти тренинги, коучеры, маги в шестом поколении и богини, живущие на Бали, которые прекрасно знают, как надо жить, мыслить и поступать, - мошенники. В жизни, как в музыке, важнее игры может быть только умение читать с листа. То, что прокатит в одном случае, совершенно неприменимо окажется в другом. К каждой ситуации и к каждому человеку подходит ключ, изготовленный в одном-единственном экземпляре. А все остальное – знание толпы. Или, другими словами, бизнес, построенный на слабости и наивности тех, кто вкладывает деньги. Потратьте эти суммы лучше на море, на платье, на шампанское, на устриц, на полет на воздушном шаре или на прыжок с парашютом – вложите деньги в эмоции, в ваши личные маленькие истории, а не в карманы чужих людей.“

Олег Рой фото

„Мне уже поздно говорить, что я не любил. За порогом остались те, кто бросил меня, и те, от кого бежал я. И это случалось не раз, и не два, и даже не три…
Мне уже поздно утверждать, что меня не любили. Это неправда. Было всё: ревность, скандалы, клятвы, признания, мольбы, крики вслед: «Вернись!..» Мне уже поздно говорить, что я никого не предавал. Быть может, многое не казалось мне предательством — но ведь это совсем не значит, что другой человек думал точно так же, как я…
Мне уже поздно уверять, что не предавали меня. Разочарование, безысходность, осознание, что тебя просто использовали для своих целей — всё это мне хорошо знакомо. Это чувство, которое навсегда остаётся с тобой. Чувство, от которого хочется сбежать, но бежать некуда, потому что от самого себя всё равно не убежишь.
Мне уже поздно говорить, что всё позади. Потому что я для себя решил: нет, всё ещё впереди. Ещё будет новая жизнь с чистого листа, новые мечты и проекты, новые встречи и расставания, новая любовь…
Мне уже поздно разочаровываться, потому что я дико хочу жить. Сегодня, сейчас, сию минуту. Пока ещё не стало совсем поздно…“

Артур Шопенгауэр фото
Альберт Швейцер фото
Джебран Халиль Джебран фото
Рабиндранат Тагор фото
Лев Николаевич Толстой фото

„Когда уже становилось жарко, но дамы наши ещё не выходили к чаю, я часто ходил в огород или сад есть все те овощи и фрукты, которые поспевали. И это занятие доставляло мне одно из главных удовольствий. Заберёшься, бывало, в яблочный сад, в самую середину высокой заросшей, густой малины. Над головой — яркое горячее небо, кругом — бледно-зелёная колючая зелень кустов малины, перемешанных с сорною зарослью. Тёмно-зелёная крапива с тонкой цветущей макушкой стройно тянется вверх; разлапистый репейник с неестественно лиловыми колючими цветками грубо растёт выше малины и выше головы и кое-где вместе с крапивою достаёт даже до развесистых бледно-зелёных ветвей старых яблонь, на которых наверху, в упор жаркому солнцу, зреют глянцевитые, как косточки, круглые, ещё сырые яблоки. Внизу молодой куст малины, почти сухой, без листьев, искривившись, тянется к солнцу; зелёная игловатая трава и молодой лопух, пробившись сквозь прошлогодний лист, увлаженные росой, сочно зеленеют в вечной тени, как будто и не знают о том, как на листьях яблони ярко играет солнце.“

Лев Николаевич Толстой (1828–1910) русский писатель и мыслитель

«Юность»

Олег Рой фото

„Я не перестаю удивляться тому, как много в мире появилось шарлатанов, которые зарабатывают огромные деньги на простом желании человека – быть счастливым. Все эти тренинги, коучеры, маги в шестом поколении и богини, живущие на Бали, которые прекрасно знают, как надо жить, мыслить и поступать, - мошенники. В жизни, как в музыке, важнее игры может быть только умение читать с листа. То, что прокатит в одном случае, совершенно неприменимо окажется в другом. К каждой ситуации и к каждому человеку подходит ключ, изготовленный в одном-единственном экземпляре. А все остальное – знание толпы. Или, другими словами, бизнес, построенный на слабости и наивности тех, кто вкладывает деньги. Потратьте эти суммы лучше на море, на платье, на шампанское, на устриц, на полет на воздушном шаре или на прыжок с парашютом – вложите деньги в эмоции, в ваши личные маленькие истории, а не в карманы чужих людей.“

Егор Летов фото

„Полную яму врагов народа я укрою сухим листом.“

Егор Летов (1964–2008) русский рок-музыкант, поэт, основатель и лидер рок-группы «Гражданская оборона»

Из песен

Аугусто Пиночет фото

„Ни один лист не пошевельнётся в Чили, если я об этом не знаю.“

Аугусто Пиночет (1915–2006) чилийский государственный и военный деятель
Альбер Камю фото
Иоганн Вольфганг Гёте фото

„Природа — это единственная книга с великим содержанием на каждом листе.“

Иоганн Вольфганг Гёте (1749–1832) немецкий поэт

Природа — единственная книга, на всех своих страницах заключающая глубокое содержание.

Иоганн Вольфганг Гёте фото
Хаяо Миядзаки фото
Вера Николаевна Полозкова фото
Уайтфилд, Джордж фото
Мирза Шафи Вазех фото
Ричард Бринсли Шеридан фото
Бен Аффлек фото
Сергей Витальевич Безруков фото
Олег Рой фото
Уиллем Дефо фото

„Любую жизнь можно уместить на одном листе бумаги.“

Уиллем Дефо (1955) американский театральный и киноактёр, актёр озвучания
Шарль де Голль фото
Тарас Григорьевич Шевченко фото
Анри де Тулуз-Лотрек фото
Фёдор Михайлович Достоевский фото
Райнер Мария Рильке фото
Мехти Гусейн-заде фото
Олег Рой фото
Олег Рой фото
Квентин Тарантино фото
Антон Павлович Чехов фото
Константин Дмитриевич Ушинский фото
Климент Аркадьевич Тимирязев фото
Илья Ильф фото
Осип Эмильевич Мандельштам фото
Лев Николаевич Толстой фото
Фаина Георгиевна Раневская фото
Рэй Брэдбери фото
Георгий Владимирович Иванов фото

„Его болезненного воображения хватило бы на повесть в десять больничных листов.“

Эмиль Кроткий (1892–1963) российский и советский поэт, сатирик, фельетонист

"Отрывки из ненаписанного"
Источник: http://lib.ru/ANEKDOTY/KROTKIJ/nenapisannoe.txt

Лев Николаевич Толстой фото

„Толстой — непревзойденный русский прозаик. Оставляя в стороне его предшественников Пушкина и Лермонтова, всех великих русских писателей можно выстроить в такой последовательности: первый — Толстой, второй — Гоголь, третий — Чехов, четвёртый — Тургенев. Похоже на выпускной список, и разумеется, Достоевский и Салтыков-Щедрин со своими низкими оценками не получили бы у меня похвальных листов.
Читая Тургенева, вы знаете, что это — Тургенев. Толстого вы читаете потому, что просто не можете остановиться. Идеологическая отрава — пресловутая «идейность» произведения (если прибегнуть к понятию, изобретенному современными критиками-шарлатанами) начала подтачивать русскую прозу в середине прошлого века и прикончила её к середине нашего. Поначалу может показаться, что проза Толстого насквозь пронизана его учением. На самом же деле его проповедь, вялая и расплывчатая, не имела ничего общего с политикой, а творчество отличает такая могучая, хищная сила, оригинальность и общечеловеческий смысл, что оно попросту вытеснило его учение. В сущности, Толстого-мыслителя всегда занимали лишь две темы: Жизнь и Смерть. А этих тем не избежит ни один художник.“

Лев Николаевич Толстой (1828–1910) русский писатель и мыслитель

О Льве Толстом

Владимир Владимирович Набоков фото

„Толстой — непревзойденный русский прозаик. Оставляя в стороне его предшественников Пушкина и Лермонтова, всех великих русских писателей можно выстроить в такой последовательности: первый — Толстой, второй — Гоголь, третий — Чехов, четвёртый — Тургенев. Похоже на выпускной список, и разумеется, Достоевский и Салтыков-Щедрин со своими низкими оценками не получили бы у меня похвальных листов.
Читая Тургенева, вы знаете, что это — Тургенев. Толстого вы читаете потому, что просто не можете остановиться. Идеологическая отрава — пресловутая «идейность» произведения (если прибегнуть к понятию, изобретенному современными критиками-шарлатанами) начала подтачивать русскую прозу в середине прошлого века и прикончила её к середине нашего. Поначалу может показаться, что проза Толстого насквозь пронизана его учением. На самом же деле его проповедь, вялая и расплывчатая, не имела ничего общего с политикой, а творчество отличает такая могучая, хищная сила, оригинальность и общечеловеческий смысл, что оно попросту вытеснило его учение. В сущности, Толстого-мыслителя всегда занимали лишь две темы: Жизнь и Смерть. А этих тем не избежит ни один художник.“

Владимир Владимирович Набоков (1899–1977) русский и американский литературный деятель

«Лекции по русской литературе»

Александр Николаевич Скрябин фото
Макс Эрнст фото
Аммиан Марцеллин фото

„Титульный лист книги Аммиана издания Аккурзия (Аугсбург, 1533) 2. А так как, быть может, те, кто не жил в Риме и кому доведется читать мою книгу, удивятся, почему в случаях, когда мое повествование доходит до событий в Риме, речь идет только о волнениях, харчевнях и тому подобных низких предметах, то я вкратце изложу причины этого, никогда намеренно не уклоняясь от истины.
3. Когда впервые воздымался на свет Рим, которому суждено жить, пока будет существовать человечество, для его возвышения заключили союз вечного мира Доблесть и Счастье, которые обычно бывают разлучены, а если бы хотя бы одной из них не было налицо, то Рим не достиг бы вершины своего величия.
4. Со своего начала и до конца времени детства, то есть почти в течение 300 лет, римский народ выдерживал войны вокруг стен города. Затем, войдя в возраст, после многообразных невзгод на полях битв он перешел через Альпы и через морской пролив; а, став юношей и мужем, стяжал победные лавры и триумфы со всех стран, входящих в необъятный круг земной; склоняясь к старости и нередко одерживая победы одним своим именем, он обратился к более спокойной жизни.
5. Поэтому-то достославный город, согнув гордую выю диких народов и дав законы, основы свободы и вечные устои, словно добрый, разумный и богатый отец, предоставил управление своим имуществом Цезарям, как своим детям.
6. И хотя трибы давно бездействуют, центурии успокоились, нет борьбы из-за подачи голосов, и как бы вернулось спокойствие времен Нумы Помпилия, но по всем, сколько их ни есть, частям земли чтят Рим, как владыку и царя, и повсюду в чести и славе седина сената и имя римского народа.
7. Но этот великолепный блеск Рима умаляется преступным легкомыслием немногих, которые, не помышляя о том, где они родились, так словно им предоставлена полная свобода для пороков, впадают в заблуждения и разврат. По словам поэта Симонида, первое условие счастливой жизни — слава Отечества.
8. Некоторые из них, полагая, что они могут себя увековечить статуями, страстно добиваются их, словно в медных мертвых изображениях заключена награда более высокая, нежели заключенная в сознании за собой честной и благородной деятельности. Они хлопочут о позолоте этих статуй, почет, который впервые был присуждён Ацилию Глабриону, когда он силою оружия и своей умелостью победил царя Антиоха. А как прекрасно, пренебрегая этими мелочами, взбираться на вершину истинной славы по крутому и длинному пути, как сказал некогда аскрейский поэт (Гесиод), это показал Цензор Катон. Когда его однажды спросили, почему нет его статуи среди множества других, он сказал: «Я предпочитаю, чтобы разумные люди удивлялись, почему я этого не заслужил, чем чтобы они про себя с осуждением толковали о том, чем я это заслужил; это было бы много обиднее».
9. Другие, почитая высшее отличие в необычно высоких колесницах и великолепии одевания, потеют под тяжестью плащей, застегнутых на шее и прихваченных у пояса. Делая их из чрезвычайно тонкой материи, они дают им развиваться, откидывая их частыми движениями руки, особенно левой, чтобы просвечивали широкие бордюры и туника, вышитая изображениями различных звериных фигур.
10. Третьи, напуская на себя важность, преувеличенно хвалятся, когда их о том и не спрашивают, размерами своих поместий, умножая, например, ежегодные доходы со своих плодородных полей, раскинувшихся с самого востока и до крайнего запада; при этом они забывают, что предки их, благодаря которым достигло таких размеров римское государство, стяжали славу не богатствами, а жестокими войнами: ни в чем не отличаясь от простых солдат по имуществу, пище и одежде, доблестью сокрушали они всякое сопротивление.
11. Поэтому расходы на погребение Валерия Публиколы были покрыты в складчину; вдова Регула, оставшись без средств с детьми, жила на пособия от друзей ее мужа; дочери Сципиона из государственной казны было выдано приданое, так как знати было стыдно, что остается не замужем девушка во цвете лет из-за продолжительного отсутствия своего неимущего отца.
12. А теперь, если ты, как новый в Риме человек благородного сословия, явишься для утреннего приветствия к какому-нибудь богатому, а потому и зазнавшемуся человеку, то он примет тебя в первый раз с распростертыми объятиями, станет расспрашивать о том и сем и заставит тебя лгать ему. И удивишься ты, что человек столь высокого положения, которого ты никогда раньше не видел, оказывает тебе, человеку скромного состояния, такое изысканное внимание, так что, пожалуй, и пожалеешь, что ради такого преимущества на десять лет раньше не прибыл в Рим.
13. Но если ты, польщенный этой любезностью, сделаешь то же самое и на следующий день, то будешь ожидать, как незнакомый и нежданный посетитель, а твой вчерашний любезный хозяин будет долго соображать, кто ты и откуда явился. Если же ты, будучи наконец признан и принят в число друзей дома, будешь три года неизменно исполнять обязанность утреннего приветствия, а затем столько же времени будешь отсутствовать и вернешься опять к прежним отношениям, то тебя не спросят, где ты был и куда, несчастный, уезжал, и понапрасну будешь ты унижаться весь свой век, заискивая перед этой высокомерной дубиной.
14. Когда же начнутся приготовления к бесконечным зловредным пирам, устраиваемым время от времени, или раздача ежегодных спортул, то с большой опаской идет обсуждение того, следует ли пригласить кроме тех, для кого этот пир является ответной любезностью, также и чужого человека. И если, после тщательного обсуждения, решатся это сделать, то пригласят того, кто шатается у дверей возниц цирка, мастерски играет в кости или выдает себя за человека, знакомого с тай-нами науки чернокнижия.
15. А людей образованных и серьезных избегают как скучных и бесполезных; следует отметить и то, что номенклаторы обычно продают эти и другие подобные приглашения и, взяв деньги, позволяют участвовать в прибылях и пирах безродным проходимцам, пуская их со стороны.
16. Я не стану говорить об обжорстве за столом и разных излишествах, чтобы не затянуть своего изложения; но отмечу, что некоторые из знати носятся сломя голову по обширным площадям и мощеным улицам города, не думая об опасности, мчатся, как курьеры, волоча за собой толпы рабов, словно шайку разбойников, не оставляя дома даже и шута, как выразился комический поэт. Подражая им, и многие матроны мечутся по всему городу, пусть и с закрытым лицом и в носилках.
17. Как опытные полководцы ставят в первую линию густые ряды людей посильнее, за ними легковооруженных, далее стрелков, а позади всех вспомогательные войска, чтобы они могли прийти на помощь при необходимости: так и начальники подвижной праздной городской челяди, которых легко узнать по жезлу в правой руке, тщательно расставляют свою команду, и, словно по военному сигналу, выступает впереди экипажа вся ткацкая мастерская, к ней примыкает закопченная дымом кухонная прислуга, затем уже вперемешку всякие рабы, к которым присоединяется праздное простонародье из числа соседей, а позади всего — толпа евнухов всякого возраста, от стариков до детей с зеленоватыми, безобразно искаженными лицами. В какую сторону не пойдешь, наткнешься на толпы этих изуродованных людей, и проклянешь память Семирамиды, знаменитой древней царицы, которая впервые кастрировала юных отроков, совершая насилие над природой и отклоняя ее от предначертанного пути; между тем как природа, уже при самом рождении живого существа влагая зародыши семени, дает им как бы указание на пути продолжения рода.
18. При таких условиях даже немногие дома, прежде славные своим серьезным вниманием к наукам, погружены в забавы позорной праздности и в них раздаются песни и громкий звон струн. Вместо философа приглашают певца, а вместо ритора — мастера потешных дел. Библиотеки заперты навечно, как гробницы, и сооружаются гидравлические органы, огромные лиры величиной с телегу, флейты и всякие громоздкие орудия актерского снаряжения.
19. Дошли наконец до такого позора, что, когда не так давно из-за опасности недостатка продовольствия принимались меры для быстрой высылки из города чужестранцев, представители знания и науки, хотя число их было весьма незначительно, были немедленно изгнаны без всяких послаблений, но оставлены были прислужники мимических актрис и те, кто выдали себя за таковых на время; остались также три тысячи танцовщиц со своими музыкантами и таким же числом хормейстеров.
20. И в самом деле, куда ни кинешь взор, повсюду увидишь немало женщин с завитыми волосами в таком возрасте, что если бы они вышли замуж, то могли бы по своим годам быть матерями троих детей, а они до отвращения скользят ногами на подмостках в разнообразных фигурах, изображая бесчисленное множество сцен, которые сочинены в театральных пьесах.
21. Нет сомнения в том, что пока Рим был обиталищем всех доблестей, многие знатные люди старались удержать при себе, — как гомеровские лотофаги сладостью своих ягод — разными любезностями благородных чужеземцев.
22. А теперь мно-гие в своем надутом чванстве считают низким всякого, кто родился за пределами городских стен за исключением бездетных и холостых: просто невероятно, с какой изобретательностью ухаживают в Риме за людьми бездетными!
23. И так как у них в столице мира свирепствуют болезни, в борьбе с которыми оказывается бессильно всякое врачебное искусство, то придумали спасительное средство: не посещать заболевших друзей, а к прочим предосторожностям прибавилась еще одна, довольно действенная: рабов, которых посылают наведаться о состоянии здоровья пораженных болезнью зна-комых, не пускают домой, пока они не очистят тело в бане. Так боятся заразы, даже когда ее видели чужие глаза.
24. Но если их пригласят на свадьбу, где гостям раздают золото, то те же самые люди, соблюдающие такие предосторожности, готовы, даже если и плохо себя чувствуют, скакать хотя бы в Сполетий. Таковы нравы знати.
25. Что же касается людей низкого происхождения и бедняков, то одни проводят ночи в харчевнях, другие укрываются за завесами театров, которые впервые ввел Катул в свое эдильство, в подражание распущенным нравам. Кампании режутся в кости, втягивая с противным шумом воздух, с треском выпускают его через ноздри, или же — и это самое любимое занятие — с восхода солнца и до вечера, в хорошую погоду и в дождь обсуждают мелкие достоинства и недостатки коней и возниц.
26. Удивительное зрелище представляет собой эта несметная толпа, ожидающая в страстном возбуждении исхода состязания колесниц. При таком образе жизни Рима там не может происходить ничего достойного и важного.“

Деяния, Книга XIV. 6. Пороки сената и народа Рима

Эта цитата ждет обзора.
Гийом Аполлинер фото
Эта цитата ждет обзора.
Генрих Гейне фото
Эта цитата ждет обзора.
Максимилиан Александрович Волошин фото
Эта цитата ждет обзора.
Константин Михайлович Симонов фото
Эта цитата ждет обзора.
Афанасий Афанасьевич Фет фото
Борис Леонидович Пастернак фото
Роберт Шуман фото
Иннокентий Фёдорович Анненский фото
Владислав Фелицианович Ходасевич фото
Джордж Бернард Шоу фото
Светлана Вадимовна Копылова фото
Шеннон Лето фото

„Изначально существовали тексты для L490, но листы бумаги, на которых они находились, съела моя собака, извините…“

Шеннон Лето (1970) американский рок-музыкант

There were initially lyrics for L490 but on a piece of paper but my dog ate it,sorry…

Леонид Аркадьевич Десятников фото
Ярослав Александрович Евдокимов фото
Огюст Ренуар фото
Ольга Львовна Свиблова фото

„Судьба листа от сломанной ветки определяется ветром.“

Алпарслан Тюркеш (1917–1997) турецкий военный и политический деятель

Dalından kopan yaprağın akibetini rüzgar tayin eder.
Вариант: Судьба листа от сломанной ветки определяется ветром.

Борис Александрович Лазаревский фото
Ханс Кристиан Андерсен фото
Валентин Саввич Пикуль фото
Роберт Шуман фото

„Если тебе предложат сыграть с листа незнакомое сочинение, то сначала пробеги его предварительно глазами, в полном его объеме.“

Роберт Шуман (1810–1856) немецкий композитор, дирижёр, музыкальный критик, педагог

Советы юному музыканту

Луи Буссенар фото

„С грехом пополам удаётся объяснить, что Генипе <индейцу-проводнику> следует покинуть судёнышко, взобраться на лист и остановиться у средней, самой крупной из прожилок — толщиной с ногу человека.
Конечно, я опасался, что мой помощник, а весит он по меньшей мере семьдесят килограммов, вот-вот провалится в воду. Но огромный лист, будто плот, построенный из крепких досок, сохранял устойчивость.
И вот верёвка протянута от основания черешка до самой далекой точки на поверхности листа. Меряю её ружьём — ствол укладывается двенадцать раз. Гигантское тело королевы озёр достигает девяти метров в длину и немногим меньше в ширину. Значит, площадь листа равна восьмидесяти квадратным метрам! Да, привезти бы такой листик во Францию. Нужно сорвать его, скрутить и высушить.
Вернувшись в лодку, индеец отрезает стебель и подцепляет будущий «экспонат» одним из крючьев якоря. Выходим на берег и принимаемся тянуть за другой конец веревки.
Стараемся изо всех сил, и, несмотря на огромную тяжесть листа, нам все же удаётся медленно подтянуть его ближе к берегу и даже частично приподнять над водой.
Однако дальше дело не идёт.
Толщина зелёного гиганта с краю примерно десять сантиметров, в середине — не меньше шестидесяти. Вес, вероятно, около полутонны. Ничего не поделаешь! Придётся оставить эту идею. Я вонзаю саблю в пропитанную озёрной водой мягкую губчатую плоть и вырезаю кусок длиною около метра. Этот-то кусок мы и вытягиваем на берег и подробно рассматриваем. На кожуре глубоко сидят шипы красивого фиолетового оттенка и змеятся прожилки толщиною с верёвку.“

Луи Буссенар (1847–1910) французский писатель
Афанасий Афанасьевич Фет фото

„Былинки не найдешь и не найдешь листа“

Афанасий Афанасьевич Фет (1820–1892) российский поэт-лирик, переводчик, мемуарист

Поэзия

Дмитрий Сергеевич Мережковский фото
Vera Pavlova фото
Маргарет Этвуд фото

„Целыми днями я пытался понять, что же хочу сказать. Я скомкал десятки листов бумаги и забраковал десятки идей. Я думал, что же такого можно сказать людям, чтобы хоть немного облегчить их боль. Но вместо этого осознал, что не имеет никакого значения, что я скажу, потому что нет ничего, что я мог бы сделать для уменьшения той боли и тех разрушений, причиной которых я стал.
Я очень любил своих родителей и у меня не было причин их убивать. У меня не было причин для ненависти, чтобы убить или попытаться убить кого-либо в школе. Мне искренне жаль за то, что случилось. В своих мыслях я много раз возвращался в прошлое и менял там какую-нибудь деталь или незначительное событие, чтобы этого никогда не произошло. Если бы я мог это сделать.
Я беру полную ответственность за свои действия. Прошу прощения за то, что я сделал, и за то, кем я стал.“

Заявление, которое Кип Кинкл зачитал в суде.

Мария Сергеевна Петровых фото
Люк Бессон фото
Михаил Борисович Бару фото

„Лето уходит каждый вечер. Сидишь себе на веранде, раскладываешь на противне, застланном листом кальки, листья перечной мяты на просушку, смотришь, как между оконными рамами барахтается на спине золотистая бронзовка, как слоняется по двору мелкий теплый дождь, как притаившаяся за углом своей будки собака думает, что сейчас поймает воробья, который клюет перловую кашу из ее миски, как идущая с огорода жена думает, что сейчас поймает и всыплет по первое число собаке, которая разрыла половину грядки с клубникой, как у них обеих ничего не получится, как первое число уже давно двадцать седьмое, как лето, усыпанное белыми лепестками чубушника, уходит каждый вечер.“

Михаил Борисович Бару (1958) российский химик, поэт, переводчик, писатель-прозаик

Опубликовано в журнале "Знамя", 2016 г.

„Искусство фотографии существует потому, что сама реальность спонтанно создает некие моменты истины и красоты. Задача фотографа — интуитивно откликнуться и запечатлеть такой уникальный момент. Ситуацию, когда автор зачастую не в состоянии предугадать, что у него получится, трудно себе представить в каком-то другом искусстве, кроме фотографии, разве только еще в поэзии. Стихи возникают спонтанно, стихи рождаются в подсознании из случайно услышанного слова или промелькнувшего созвучия. Поэт часто бывает медиумом, связующим звеном между чем-то неосязаемым (не представимым) и листом бумаги. И фотография чаще всего рождается спонтанно, по воле случая. Она складывается из невообразимого количества слагаемых, которые «встречаются» в один единственный момент времени и создают гармоничную картину, полную взаимосвязей и нюансов. Поэты бывают медиумами или создателями. Фотограф, работающий репортажным методом (без режиссуры, вмешательства в происходящее), всегда медиум. Он откликается на происходящее, но не создает его.“

Михаил Алексеевич Кузмин фото
Александр Вулых фото
Шаламов, Варлам Тихонович фото

„Издательское колесо делает оборот в три-четыре года. Этот вполне нормальный или, видимо, ненормальный оборот, примем тем не менее за норму. Автор поэтического сборника в два авторских листа, а это средний объём поэтической книги — в полторы тысячи строк, вкладывает рукопись в колесо. До этого момента стихи странствуют из конца в конец издательства, далее — в течение трёх [лет] дополняются, чтоб освежить сборник — сурово редактируются — отвергаются. Наступает сдача текста в производство. Почему-то раз перепечатанное исправляется. На этот процесс тоже уходит год-два. Но всё это кончилось, и рукопись ушла в производство, на неё подписан договор, произведена выплата. Словом книга перескочила главный издательский барьер. <…“

Шаламов, Варлам Тихонович (1907–1982) прозаик и поэт, автор рассказов о жизни заключённых ГУЛага

Воспоминания

Генри Райдер Хаггард фото

„Внезапно воцарилась необычайная тишина. Черные дрозды перестали по-зимнему стрекотать в кустах остролистника. Стало так тихо, что слышно было, как сухой лист упал с дерева на землю. Наступала ночь. Последний багровый луч заходящего солнца сверкнул в морозном небе, и блеск его озарил все кругом. В этом свете зоркие глаза Кристофера заметили, как что-то белое мелькнуло под сенью бука, где они сидели. Как тигр прыгнул он туда и в тот же миг возвратился, таща какого-то человека.
— Гляди, — сказал он, поворачивая голову своего пленника так, чтобы на нее падал свет. — Гляди, я поймал-таки змею. А, жена, ты ничего не видела, но я его высмотрел, и наконец-то, наконец он у меня в руках!
— Аббат!“

Генри Райдер Хаггард (1856–1925) английский прозаик, юрист и специалист по агрономии и почвоведению

«Хозяйка Блосхольма», 1909