Цитаты о природе

страница 14

„Личная энергия, внесённая Ломоносовым в его подвиг, принадлежала столько же его гению, сколько и его крестьянскому происхождению. Стремясь возвести до общечеловеческого значения тот тип, который скрывается в самом корне русского народного бытия, Ломоносов сам с ног до головы был запечатлен этим типом, сам был весь типичен в смысле русского народного человека. Ломоносов был человек вполне цельный; западное просвещение не подорвало его русской природы, не раскололо внутренней цельности его духа надвое; просвещение не было ему навязано насилием извне, как оно навязано было Петром русскому дворянству и вообще русскому обществу: он не был совращён или соблазнён в европейскую цивилизацию, — в нём просвещению не предшествовало отрицание своего народного. Это была совершенно свежая, нетронутая природа русского крестьянина, самого чистого северного закала, по собственному свободному произволению духа взыскавшая высшего просвещения. Поэтому его дело было не отвлечённое, а живое, реальное.“

„Тургенев — огромного роста, с высокими плечами, огромной головой, чертами чрезвычайно крупными, волосы почти седые, хотя ему еще только 35 лет. Вероятно, многие его находят даже красивым, но выражение лица его, особенно глаз, бывает иногда так противно, что с удовольствием можно остановиться на лице отца Гильфердинга. Тургенев мне решительно не понравился, сделал на меня неприятное впечатление. Я с вниманием всматривалась в него и прислушивалась к его словам, и вот что могу сказать. Это человек, кроме того что не имеющий понятия ни о какой вере, кроме того, что проводил всю жизнь безнравственно и которого понятия загрязнились от такой жизни, это — человек, способный только испытывать физические ощущения; все его впечатления проходят через нервы, духовной стороны предмета он не в состоянии ни понять, ни почувствовать. Духовной, я не говорю в смысле веры, но человек, даже не верующий, или магометанин, способен оторваться на время от земных и материальных впечатлений, иной в области мысли, другой под впечатлением изящной красоты в искусстве. Но у Тургенева мысль есть плод его чисто земных ощущений, а о поэзии он сам выразился, что стихи производят на него физическое впечатление, и он, кажется, потому судит, хороши ли они или нет; и когда он их читает с особенным жаром и одушевлением, этот жар именно передает какое-то внутреннее физическое раздражение, и красóты чистой поэзии уже нечисты выходят из его уст. У него есть какие-то стремления к чему-то более деликатному, к какой-то душевности, но не духовному; он весь — человек впечатлений, ощущений, человек, в котором нет даже языческой силы и возвышенности души, какая-то дряблость душевная, как и телесная, несмотря на его огромную фигуру. А Константин начинал думать, что Тургенев сближается с ним, сходится с его взглядами и что совершенно может отказаться от своего прежнего, но я считаю это решительно невозможным. Хомяков сказал справедливо, что это всё равно, что думать, что рыба может жить без воды. Точно, это — его стихия, и только Бог один может совершить противоестественное чудо, которое победит и стихию, но, конечно, не человек. Константин сам, кажется, в этом убеждается и на прощанье пришёл в сильное негодование от слов Тургенева, который сказал, что Белинский и его письмо, это — вся его религия и т. д.. Я уже не говорю о его ошибочных мыслях и безнравственных взглядах, о его гастрономических вкусах в жизни, как справедливо Константин назвал его отношение к жизни, а я говорю только о тех внутренних свойствах души его, о запасе, лежащем на дне всего его внутреннего существа, приобретённом, конечно, такой искажённой и безобразной жизнью и направлением, но сделавшемся уже его второй природой. При таком состоянии, мне кажется, если Бог не сделает над ним чуда и если он не сокрушит сам всего себя, все его стремления и приближения к тому, что он называет добром, только ещё более его запутают, и он тогда совершенно оправдает стихи Константина.“

„Мне нравится зарабатывать деньги. Нет, не так. Во-первых, я — мужчина… Я должен зарабатывать деньги. Не кому-то должен, а природа меня таким создала. Второе — каждому нравится заниматься тем, что у него получается. Мне кажется, что пока в бизнесе у меня получается. И мне это нравится. Третье — у меня есть какие-то цели. Например, иметь лучшую в России детскую футбольную школу.“

„Представьте себе человека выше среднего роста, широкоплечего. На крепких ногах. Ярко-рыжие волосы, белесые ресницы, широкий нос и резко выступающий вперед подбородок. Он могуч, этот чудо-человек. Он храбр, он умен. Таких природа создает не часто. Это не просто спортсмен. Это эталон спортсмена… Он добрый человек и может отдать все, что у него есть, бедной женщине, обратившейся к нему за помощью. Но сам он глубоко несчастен. От него ушла жена к богачу Анатра. У него много знакомых, но почти нет друзей. Ему завидуют и потому о нем сплетничают. Он делается летчиком, но неудачи преследуют его. Он принимает участие в беспримерном перелете Петербург-Москва, но терпит аварию. Нервы его не выдерживают, и он делается наркоманом. Бросает Одессу. И как Антей погибает, оторвавшись от земли, так Уточкин, оторвавшись от Одессы, погибает в сумасшедшем доме в Петербурге.“

„Дионисий различает возможность двух богословских путей: один есть путь утверждения (богословие катафатическое или положительное), другой — путь отрицания (богословие апофатическое или отрицательное). Первый ведет нас к некоторому знанию о Боге, — это путь несовершенный; второй приводит нас к полному незнанию, — это путь совершенный и единственно по своей природе подобающий Непознаваемому…“

„Ты сам говоришь, что ты баловень счастья. Да хранит тебя всевышний всегда на твоём пути, насколько это позволяют слабости человеческой природы. Но и счастливейший знает горькие часы; ни для одного из земных людей солнце не сияет вечно. Но от счастливца можно по праву требовать, что он противопоставит буре своё мужество, твёрдость, смирение, бодрость.“

„Не оправдывай себя ссылками на свой характер. Не обвиняй природу. Она поступила с тобой как любящая мать. Она дала тебе достаточно сил, к тому же человек наделен волей. Но при малейшей буре всецело отдаваться во власть горя, при каждом страдании обнажать своё разбитое сердце и этим самым разбивать сердца любимых людей – это ты называешь поэзией? Избавь нас бог от этого прекраснейшего из всех даров природы, если таково его непосредственное действие. Нет, только слабость, изнеженность, себялюбие и самомнение побуждают всё сводить к самому себе и заслоняют самые дорогие образы!“

„Поразительно, что я, от природы такой ленивый, когда надо писать письма, буквально не могу остановиться, когда пишу тебе. Я не хочу и не могу скрывать, что питаю к тебе слабость. Моё сердце переполняет радость, когда я думаю о тебе и твоём будущем. И всё же я порою не в силах прогонять печальные зловещие, вызывающие страх думы, когда словно молния, вспыхивает в мозгу мысль: соответствует ли твоё сердце твоему уму, твоим дарованиям? (…) А так как в этом сердце явно царит демон, ниспосылаемый не всем людям, то какого он происхождения: небесного или же он подобен демону Фауста? Будешь ли ты, — это сомнение сильно терзает моё сердце, — восприимчив к подлинно человеческому семейному счастью? А с некоторых пор (…) в состоянии ли ты дать счастье своим близким?“

„Желаю тебе стать тем, что могло бы получиться из меня, если бы я появился на свет в столь же благоприятных условиях. Мои лучшие надежды ты можешь и оправдать и разрушить. Может быть, неправильно и одновременно неразумно возглавлять свои лучшие надежды на одного человека и этим подрывать свой собственный покой. Но кто, как не природа, повинна в том, что и не слишком слабые люди проявляют отцовские слабости?“

„Чтобы объяснить соблазн скорости, надо объяснить человеческую природу, но ее легче понять, чем объяснить. Все люди во все эпохи разорялись на дорогих лошадей, или верблюдов, или корабли, или машины, или мотоциклы, или самолеты: все стремились бежать, или идти, или плыть как можно быстрее. Скорость — вторая древнейшая страсть в нашей природе, и нашему поколению посчастливилось, что оно может отдаваться ей за лучшую цену и более массово, чем наши предки. Каждый нормальный человек культивирует ту скорость, которая его привлекает. Моего дохода хватает на содержание мотоцикла.“

„Что движет мужчиной и женщиной, когда они начинают вить свое идиотское гнездышко? Это я, ты, он еще не рожденные, стучимся в мир. Каждый из нас — всего-навсего очередное проявление семейносозидательного импульса, и даже если кто-то, по чистой случайности, лишен этого зуда, Природа все равно не оставит его в покое.“

„Кстати, если добро всегда одерживает верх, зачем же его проповедовать? Будь человек по природе своей не склонен совершать зло, зачем ему что-то запрещать, осуждать его и так далее? Заметьте, самые возвышенные религии проповедуют добро. Более того, они дают заповеди, требующие не прелюбодействовать, не убивать, не красть. Всему этому надо учить заповедями. А сила зла столь огромна и хитра, что используется даже для призывов к добру: если мы не будем делать то-то и то-то, нам угрожают адом.“

„Есть одна теория, согласно которой мужские и женские особи дышат по-разному. Кроме того, некоторые считают, что длина шага мужчины и женщины различна. Как бы то ни было, суть дела состоит в следующем. Женщины и мужчины делятся на тех, у кого трехфазное и двухфазное дыхание. Или шаг. Такими они родятся, такой у них характер, такова их природа.“

„Его представления о природе никогда не распространялись за пределы ухоженного городского парка.“

„Путешественники высокого класса сродни естествоиспытателям. Влюбленные в природу, уважающие ее, они изучают и, по большому счету, осваивают землю, запечатлевая ее в путевых дневниках, на фотопленках, в своих песнях и душах, но оставляют девственными пройденные ими пути.“

„Совершенно естественно — кто хочет приблизиться к произведениям большого искусства, кто хочет разглядывать и созерцать их, тот должен, будь он верующим или неверующим, подходить к ним так, как следует подходить к творениям природы, то есть с должным благоговением перед лежащей в их основе тайной, перед тем неведомым, что в них заключено. Но познаем ли мы теперь эту тайну или нет, нам должно быть ясно одно, здесь господствует закономерность, и мы должны относиться к этим законам так же, как к законам, которые мы приписываем природе; музыка есть воспринимаемая слухом закономерность природы.“

„Тарелкин. Решено!.. не хочу жить… Нужда меня заела, кредиторы истерзали, начальство вогнало в гроб!.. Умру. Но не так умру, как всякая лошадь умирает, — взял, да так, как дурак, по закону природы и умер. Нет, — а умру наперекор и закону и природе; умру себе в сласть и удовольствие; умру так, как никто не умирал!.. Что такое смерть? Конец страданиям; ну и моим страданиям конец!.. Что такое смерть? Конец всех счетов! И я кончил свои счета, сольдировал долги, квит с покровителями, свободен от друзей!.. Случай: на квартире рядом живут двое: Тарелкин и Копылов. Тарелкин должен, — Копылов не должен. Судьба говорит: умри, Копылов, и живи, Тарелкин. Зачем же, говорю я, судьба; индюшка ты, судьба! Умри лучше Тарелкин, а живи счастливый Копылов. Решено!.. Умер Тарелкин!..“

„Жизнь диких животных, целиком пребывающих во власти природы, представляла собой сплошную боль с редкими внезапными моментами разрядки, блаженного отупения, связанного с удовлетворением биологических потребностей — пищевых или сексуальных. Жизнь человечества в общем проходила примерно так же: под знаком страдания, с отдельными, всегда слишком краткими моментами удовольствия, вызванного реализацией осознаваемой потребности, которая у людей превратилась в желание.“

„Велико различие между преступлением и именем, между мне­нием и истиной. В самой природе имени заложено различие ме­жду названием вещи и ее существованием (dici et esse). Так, сколь­ко людей носят имя философов, хоть и не исполняют закона фи­лософии? Все люди называются по имени своих занятий, однако кто не оправдывает их делом, порочит истину словесной видимо­стью. Имя не может тотчас придать существование называемому, и когда существования нет, имя оказывается ложным, обманы­вающим тех, которые приписывают ему сам предмет, в то время как оно зависит от предмета.“

„Искусство, обобщающее живопись, скульптуру, архитектуру и музыку является посредником между ними и примирителем, между природой и человеком. Это, следовательно, сила гуманизации природы, вливающая мысли и страсти человека во всё, что является предметом его созерцания.“

„То было время богов, сошедших на землю… время магии, волшебства, меняющейся природы, безумных парадоксов… Время, когда появился Человек, раб страха, не ведая, что боится он самого себя. Появившиеся Люди плодились и размножались, расселяясь по всей Земле. Подобно чуме истребляли они представителей древних рас, попадавшихся на их пути. Человек нес с собой не только смерть, но и страх. Намеренно превращал он старый мир в руины, засыпая им обломки костей. Сам того не понимая, он натворил столько бед, что ужаснулись Великие Древние Боги. А Человек, раб страха, продолжал, спотыкаясь на каждом шагу, творить прогресс. Ему было невдомек, какие страшные перемены вызвал он в мире, удовлетворяя свои никчемные потребности… Создав Человека, Вселенная предала древние расы.“

„В нас вопиет всесильная природа…“

„Это не противоречит природе: и в ней существуют вредные или странные явления, воспринимаемые как нечто прекрасное, потому что отдельные их черты или части не вызывают представления о вреде или ужасе. Ядовитые змеи иногда красивы, как и ядовитые растения или хищные звери. Вред, причиняемый ядовитой змеей, зависит не от красоты её кожи, опасность ядовитого растения — не от растения или окраски его цветка, ужас, вызываемый хищным зверем, — не от изящества его осанки. Чувственно-прекрасное преобладает в этих случаях над нравственно-безобразным, потому что оно нагляднее и, следовательно, доставляет непосредственное удовольствие. Вид мужества и силы также производит эстетическое впечатление. Но никто не станет наслаждаться зрелищем, как убийца преодолевает сильное сопротивление жертвы и убивает её. Тут немыслимо разграничить проявление силы и цель, на которую она направлена.“

„Идя дальше, мы всё чаще встречаем драцены и эвфорбии. Эти последние напоминают паникадила с несколькими десятками подсвечников. Неподвижность и суровость их желобоватых ветвей странно отделяется от фантастической путаницы лиан. Я заметил, что здесь повсюду царствует необыкновенное разнообразие деревьев. Почти нигде нельзя встретить, чтобы несколько штук одного сорта стояли рядом. То же самое и с кустами: почти у каждого иная форма, иная кора, иные листья и плоды.
Солнце склоняется к западным горам. Янтарный отблеск тает на выпуклостях пней, на краях листьев и сменяется золотисто-красным. Верхушки ветвей эвфорбии загораются как свечи; в воздухе пурпурная прозрачность и вечерняя благость. Часто это можно видеть и у нас, когда летом после ясного дня настаёт погожий вечер, предвестник звёздной ночи. Тогда вся природа точно приходит в хорошее расположение духа, повсюду разливаются радость жизни и надежда на будущее. Кусты, деревья и птицы точно говорят: «День наш прошёл хорошо, скажем-ка себе: „Всё наше“ и уснём себе на здоровье.»“

„Наука сегодня быстро изменяется. Законы физики и механики, открытые <…> Галилеем, Декартом, Ньютоном,Лавуазье остались незыблемыми. Претерпели изменения теории, системы, язык и символика, интерпретации. <…> В начале XIX века естественные науки желали втиснуть в окончательную форму. Это была иллюзия, которая рассеялась: все старые теории были изменены. Теория теплоты, основанная на воображаемой тепловой жидкости, сменилась механической теорией теплоты, которая стала основой наших актуальных идей и промышленных применений, относящихся к взаимным превращениям всех сил природы. Не менее значительную эволюцию претерпевают сегодня прежние теории о световой и электрических жидкостях… Невидимые излучения заставляют предусматривать в редких явлениях не подозреваемые глубины. Даже сами наши взгляды на природу материи, кажется, готовы измениться… Наука не разрушается по мере роста её сооружений. Она непременно обогащается новыми этажами и по мере того, как поднимается выше, ей открываются более широкие горизонты.“

„Даже эпоха тирании достойна уважения, потому что она является произведением не людей, а человечества, стало быть, имеет творческую природу, которая может быть суровой, но никогда не бывает абсурдной. Если эпоха, в которую мы живём, сурова, мы тем более должны её любить, пронизывать её своей любовью до тех пор, пока не сдвинется тяжелая масса материи, скрывающей существующий с ее обратной стороны свет.“

„Если бы природе было комфортно, человечество никогда бы не изобрело архитектуру.“

„Для мудрого его век так же долог, как для богов вечность. А кое в чем мудрец превосходит и Бога, тот избавлен от страха благодаря природе, а этот — благодаря самому себе.“

„Люблю, я василёк цветок,
Пусть он и прост…
Обычный луговой цветок.
Природы мимолётной
Простой этюд…
Моей душе блаженства и уют …“

„Вы не можете просто позволить природе взбеситься.“

„Бездарность - это человек, не ждущий милостей от природы.“

„Природа защитила человека от излишних страданий, дав ему возможность забывать прошлое, и не дав ему возможность видеть будущее.“

„Планетарный патриотизм, зарождающийся из чувства принадлежности к человеческому роду и планете Земля, воплощается в деле приумножения общечеловеческих ценностей и сохранения живой природы.“

„Жила-была Блоха. И была она легкомысленна. По крайней мере, так аттестовали её другие кусательные насекомые. В том числе и свои сёстры-блохи:
— Легкомысленная блоха! Беспринципная блоха!
А Иван Иванович Клоп добавлял басом из щели:
— Жаль мне Блоху. Пропадёт Блоха ни за понюх таба́ки. Жаль. И талант ей кусательный отпущен от природы, и прыткость изрядная: на сто корпусов выше самой себя скачет. И по белому свету Блоха попрыгала: образованная! Видывала людей всякой кожи и крови, — а вот глубины мысли, да традиций, да принципов ей Бог не дал.“

„Отсюда же и вулканология ― так назвали науку об этих огнедышащих горах. Исторические документы говорят, что вулканами с научными целями начали интересоваться еще в середине первого тысячелетия до нашей эры. Пальму первенства отдают греку Эмпедоклу из Агригента (Агридженто, на острове Сицилия), философу-материалисту. Учение Эмпедокла о четырех «корнях» всех вещей (первоэлементах всего многообразия природы ― земле, воде, воздухе и огне) развивалось последующими поколениями философов в течение многих веков. Он в числе первых в античной философии сформулировал диалектическую по своей сути идею о противоборстве сил в природе. Он полагал, в частности, что соединяются и разделяются первоэлементы в результате противоборства двух непримиримых сил «дружбы» и «вражды.»“

„Для того чтобы этот новый метод исследования природы не явился нам с первого взгляда чем-то особо стоящим, я позволю себе вкратце напомнить Вам исторический ход развития спектрального анализа и его применения к спектроскопии неба, напомнить ту сложную и разностороннюю работу человеческой мысли, которая предшествовала новому завоеванию в безграничном звездном мире. Основатель спектральных исследований ― Ньютон: он первый разложил белый свет на его составные части, на цвета радуги, заставляя [пучек, так в оригинале] света проходить через призму из прозрачного вещества; такое разложение света мы часто наблюдаем как в радуге, так и в граненых подвесках люстр. Открытие Ньютона положило основание исследованиям природы световых явлений; но прошло более ста лет упорной работы, прежде нежели Френель доказал рядом блестящих опытов, что свет есть волнообразное движение так называемого светового эфира, что свет распространяется от светящегося тела совершенно так же, как рябь по поверхности воды от упавшего камня.“

„Некоторые используют слово «бог» настолько широко и щедро, что неизбежно находят бога везде, куда бы ни взглянули. Нередко слышишь фразы: «Бог — совокупность всего», «Бог — лучшая часть человеческой природы», «Бог — это Вселенная.»“

„Как сказал бы Уилл Роджерс: «В природе нет такой вещи, как свободная переменная.»“

„Чудо противно не природе, а тому, как известна нам природа.“

„Если связать в одно все предположения и мысли Гука о движении планет и тяготении, высказанные им в течение почти 20 лет, то мы встретим почти все главные выводы «Начал» Ньютона, только высказанные в неуверенной и мало доказательной форме. Не решая задачи, Гук нашел её ответ. Вместе с тем перед нами вовсе не случайно брошенная мысль, но несомненно плод долголетней работы. У Гука была гениальная догадка физика-экспериментатора, прозревающего в лабиринте фактов истинные соотношения и законы природы. С подобной редкостной интуицией экспериментатора мы встречаемся в истории науки ещё у Фарадея, но Гук и Фарадей не были математиками. Их дело было довершено Ньютоном и Максвеллом. Бесцельная борьба с Ньютоном за приоритет набросила тень на славное имя Гука, но истории пора, спустя почти три века, отдать должное каждому. Гук не мог идти прямой, безукоризненной дорогой «Математических начал» Ньютона, но своими окольными тропинками, следов которых нам теперь уже не найти, он пришел туда же.“

„Обычно люди считают, что по мере нашего взросления годы естественно начинают казаться все короче и короче, что это «закономерность природы.»“

„В [царстве прозябаемом, то есть в растительном царстве] три Систематика: Турнефорт, Линней и Жюсьё, сияют как три великие светила. Прочие более или менее озаряют таинства Природы, заимствуя свет свой от лучей сих Гениев. Усиливающиеся же блистать одним светом собственным, и сами ходят во мраке, и других в оный погружают. Желающему заниматься Ботаникою, необходимо нужно иметь понятие о Системах всех сих трёх Писателей; без сего не может он видеть, так сказать, зачатия методического познания сего царства, возрастания, усовершения сих Систем, уклонений от оных, уклонений полезных или вредных наук, дополнений новыми открытиями, и разных затей мелких умов, каковых как везде, так наипаче в сей науке довольно размножилось [Мартынов, 1821, Предисловие, I].“

„Центральный Сихотэ-Алинь не только уникальный синтез южной и северной флоры и фауны из-за остановки на этой океанской кромке давнего ледникового утюга, а еще крохотный и символичный синтез двух, казалось бы, несовместимых цивилизаций. Это союз русского офицера-исследователя Владимира Арсеньева и таежного гольда Дерсу Узала в постижении природы. Не конфликт колонизации, не взаимное вытеснение, а поиск той гармонии и уравновешенности, при которых «одно другому не мешает», и более того, помогает ― уцелеть и развиваться.“

„Марксизм пытается предоставить информированному индивидууму такую же власть внутри общества, какой объединенное человечество обладает над внешней природой. Эта компания имеет всемирные последствия. Если ей суждено победить, она изменит порядок вещей. Ни одна страна тогда не сможет позволить себе управлять кем-то, кроме знающих. Философ-натуралист, космолог, управляющий обществом, есть конечная мечта марксизма. Общество не является больше слепой частью природы — оно усовершенствовано, как и хаотический мир материи, человеческим знанием. В этой точке орден людей, отказавшихся от нормальных потребностей социальной жизни, приобретает особое значение. Люди, желающие управлять сгустком страстей и интересов, которые мы именуем обществом, не могут сами принадлежать ему. «Тот, кто стремится руководить другими, должен быть способен от многого отказаться»“

„Всегда побеждает в борьбе за умы та партия, которая разрешает свинство. Такова была методика партии большевиков, и с той поры за последующие сто лет мало, что изменилось. То есть, если разрешить людям быть немножко нелюдями, дать им право на ненависть, право на погром – отклик будет массовый и очень радушный и искренний. <…> На языке богословия это называется «природный грех» и повреждённость человеческой природы“

„…Как практика без сродности есть бездельная, так сродность трудолюбием утверждается. Что пользы знать, каким образом делается дело, если ты к тому не привык? Узнать не трудно, а трудно привыкнуть. Наука и привычка есть то же. Она не в знании живет, но в делании. Ведение без дела есть мученье, а дело — без природы. Вот чем разнится scientia et doctrina“

„Только одной животной жизни свойствен пол; существующая благодаря своим внутренним раздражениям, она заключает в себе также и противопоставление мужского и женского… Растительная жизнь не имеет в себе самой возбудителя своего развития. Без внешних воздействий она остаётся в своём зародышевом состоянии. Она не может получить возбуждения из себя самой, она полна внутреннй бездеятельности и обладает лишь возможностью развития. В ней, следовательно, нет никакой мужской силы, и никакой мужской силы она не достагает. Это всегда оплодовторяемая и воспринимающая женщина природы, мужем которой является всеобщий, извне идущий возбудитель развития… Самое большое, на что способна растительность, — это создание зачатка своего будущего размножения, то есть семени… Оплодотворение этого зародыша водой, воздузом, теплом и пр. происходит в земле. Вследствие этого сравнение семени с яйцом животных является неподходящим. Оплодотворённое яйцо требует лишь тепла, как возбудителя своей возможной дифференциации, — это в самом себе замкнутый, самим собой существующий мир. Семя же, в противоположность этому, должно получить внутреннее расщепление жизни от противоположного, внешнего воздействия воды и воздуха…, прорастание семени в земле — это и есть момент оплодотворения растения [Вульф, 1940, 37].“

„Да, конечно, и рады поделиться своими секретами - по каким критериям следует выбирать продукты, бытовую технику, косметику. Ну и сами много нового узнают. Например, Лариса Рубальская очень любит свежевыжатый ананасовый сок, который продают в супермаркетах в маленьких пластиковых бутылочках. Но оказалось, что полезные вещества держатся в соке только в течение 15 минут после отжима, после витамин С бесследно исчезает. «Фабрикантка» Зара узнала, что не бывает «в природе» жвачки, которая бы отбеливала зубы. Жвачка может зубы только «покарябать»“

„Не будучи от природы сильным писателем (все его «романы» по сути — лишь слабобеллетризованные философские и публицистические трактаты), Стэплдон смог — в основном, за счёт беспрецедентных в мировой НФ масштабов изображаемого и неуёмности фантазии, — стать одной из самых заметных фигур в этой литературе на промежуточном этапе <её развития>…“

„Мы созданы по образу и подобию Божию. Нам надо осознать свою внутреннюю глубокую природу, видеть своё богоподобие. У нас, оказывается, есть все те совершенства и святость, что и у нашего Отца Небесного. Поэтому Господь и говорит: «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный.» (Мф. 5, 48). Будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд. (Лк. 6, 36). «Прощайте, и Отец ваш Небесный простит вам согрешение ваши.»“

„Материя в онтологическом отношении выступает как всеобщий предмет, как сущность природы, как носительница всех свойств и связей существующего, а в гносеологическом отношении — как всеобщий предмет (объект) отражения, мысли, как объективная реальность, существующая вне и независимо от нас, действующая на наши органы чувств и вызывающая явления сознания“

„…Современный переворот научной мысли следует, как естественный результат великих революций прежних эпох в истории науки. Специальная теория относительности Эйнштейна, которая разъясняет неопределенность сети пространства и времени, венчает дело Коперника, впервые заставившего нас отказаться от нашей привязанности к геоцентрическому взгляду на природу; общая теория относительности Эйнштейна, которая вскрывает кривизну или не-Евклидову геометрию пространства и времени, развивает дальше зачаточные мысли некоторых астрономов прежних времен, впервые усмотревших возможность того, что их существование покоится на чем-то не плоском. Эти прежние революции являются еще и теперь для нас в детстве источником недоумений, которые мы скоро переростаем; и наступит время, когда изумительные открытия Эйнштейна подобным же образом станут общим местом для образованного человека.“

„Я нисколько не боюсь, что эти, хотя и неприятные, [денежные] соображения толкнут тебя к низким, раболепным поступкам. Несмотря на мою седую голову, несколько удрученное состояние духа и заботы, я продолжал бы бороться и презирать низости. Тебе же, богато одаренному от природы, с твоими непочатыми силами, это должно казаться невозможным.“

„Ученые привыкли бороться с природой — та не спешит расстаться со своими тайнами, но бьется честно. К беззастенчивым приемам иных представителей "паранормального", играющим по другим правилам, ученые попросту не готовы. Зато фокусники как раз обманом и зарабатывают себе на жизнь. Их профессия — одна из многих (наряду с актерством, рекламой, официальной религией и политикой), где то, что в глазах наивного простака ложь, оправдывается обществом с точки зрения высшего блага“

„Конечная, ясная функция человека — работать, созидать, и не только себе одному на пользу, — это и есть человек. Построить стену, построить дом, плотину и вложить частицу своего человеческого «я» в эту стену, в этот дом, в эту плотину, и взять кое-что и от них — от этой стены, этого дома, этой плотины; укрепить мускулы тяжелой работой, приобщиться к ясности линий и форм, возникающих на чертеже. Ибо человек — единственное существо во всей органической жизни природы, которое перерастает пределы созданного им, поднимается вверх по ступенькам своих замыслов, рвется вперед, оставляя достигнутое позади. Вот что следует сказать о человеке: когда теории меняются или терпят крах, когда школы, философские учения, национальные, религиозные, экономические предрассудки возникают, а потом рассыпаются прахом, человек хоть и спотыкаясь, а тянется вперед, идет дальше и иной раз ошибается, получает жестокие удары. Сделав шаг вперед, он может податься назад, но только на полшага — полного шага назад он никогда не сделает. Вот что следует сказать о человеке; и это следует понимать, понимать. Это следует понимать, когда бомбы падают с вражеских самолетов на людные рынки, когда пленных прирезывают, точно свиней, когда искалеченные тела валяются в пропитанной кровью пыли.“

„…Опытные путешественники не сомневаются, что Горный Алтай велик и по-настоящему доступен не для тех, кто пробегает свой маршрут, заедая его тушенкой и не видя ничего перед собой, не для тех, кто наматывает спортивную категорию, уже и забыв, в каких горах он находится, и не для тех, кто ищет здесь мистические откровения рериховского Беловодья. Горный Алтай открыт по-настоящему влюбленным в природу людям.“

„Опыт: перевернем включенные приемник и телевизор.
Результат: а) звучание приемника не изменилось; б) изображение в телевизоре перевернулось.
Обсуждение: опыт обнаруживает разную природу передаваемой этими приборами информации о мире. В приемнике она не зависит от системы координат, в телевизоре же — зависит. Становится спорной, сомнительной объективность существования т. н. «телестудий»“

„…применение научных открытий — это всего лишь техника. Когда-то техника была выдумана для борьбы человека с природой. Теперь ее легко обратить на борьбу людей с людьми. А на этом пути техника никаких проблем не решает, только плодит их. Сколько сейчас в мире научных, технических, социальных проблем вместо одной, решенной два десятилетия назад: как синтезировать гелий из водорода?“

„В книге Эсфири ни разу не упоминается имя Божие. Если бы уцелела только она, вы бы стали уверять, что евреи не знали идеи Бога… Или вот, тоже о красках и вообще о художестве. Во-первых, кроме русого Давида и смуглой Суламифи, в Библии есть ещё и «зеленеющие» деревья, и «красная» чечевичная похлебка, и «синяя» пряжа. Во-вторых, картины природы в «Песне песней», именно по богатству зрительных впечатлений, куда полнее Гомера и его розопестрой зари. В-третьих ― почему вы напираете на отсутствие пластических искусств, а забываете о высоком развитии музыки у древних евреев? Книги Паралипоменон полны музыки даже чересчур ― на каждом шагу музыка и пение.“

„Нестора Шуфрича — предпринимателя нет. Я отказался от всех своих корпоративных прав в 1998 году. На сегодняшний день у меня есть дивиденды от доходов. Но природа этих доходов — для меня это загадка.“

„…Мне кажется довольно парадоксальным то, что философы, гордящиеся своей узкой специализацией в сфере изучения обыденного языка, тем не менее считают свое знакомство с космологией достаточно основательным, чтобы судить о различиях философии и космологии и прийти к заключению о том, что философия по существу своему не может внести в космологию никакого вклада. Они, безусловно, ошибаются. Совершенно очевидно, что чисто метафизические — следовательно, философские — идеи имели величайшее влияние на развитие космологии. От Фалеса до Эйнштейна, от античного атомизма до декартовских рассуждений о природе материи, от мыслей Гильберта и Ньютона, Лейбница и Бошковича по поводу природы сил до рассуждений Фарадея и Эйнштейна относительно полей сил — во всех этих случаях направление движения указывали метафизические идеи.“

„Гёте рассматривает искусство как деятельность всеобщей природы выступающей в особой форме человеческой природы. Это значит, что между произведением природы и произведением искусства нет существенной противоположности, что это одно и то же и что то, что мы рассматриваем как произведение искусства и таковым называем, в сущности представляет собой не что иное, как продукт всеобщей природы. Что это такое — „всеобщая природа“? Может быть то, что нас окружает? А что это значит? Это есть объяснение созидательной способности человека и прежде всего объяснение его творческого гения.“

„Мощный первоэлемент, огонь небес и тишь существования людей, их жизнь в природе и вписанность их в определённые пределы и довольство этим постоянно пленяли меня, — и, вслед за героем, я, пожалуй, могу сказать, что надо мной взял верх Аполлон.“

„Вот описание моего владения, поместья, вотчины, деревни или назови как хочешь. Проехав наш бывшей окружной городок, открывается довольно пространное поле, которое по временам года то серую единообразную представляет поверхность, то оную же покрытою редкою зеленостию, сквозь поблеклые остатки желтой жатвы проседающей. Тут видны на тощей пажити скитающиеся небольшие стада, поистине скитающиеся: ибо пасущиеся чрез целой день от утренней зари до вечерней, едва ли не тощи возвращаются во свое домовище. Сия серая поверхность поля, возделанная и утучненная, покрывается густою зеленостию, которая издали взору, бродящему по ней, представляет величественно распростертой ковер, какой очам всесильного явила юная Природа, на произведение любовию его воспаленная; и возрастая до совершенствования семени, зеленое былие желтеет. Зри, ― восстав, дух бури несется по поверхности нив, колеблет желтые злаки и оку очарованному Океан представляет белокурый, на коем зрение тем паче услаждается, что зрит тут наполнившуюся уже надежду возделателя и совершившуюся благодать Природы на его прокормление. Настал день жатвы. И се при востечении денного светила зрится в селитьбах мирная тревога. Селяне оставляют дома свои и вышед, яко сильное ополчение, из-за оград жилищ своих, распростираются по нивам своим, где согбенны до земли и в поте лица своего подсекают волнующуюся жатву; несут ее воедино и возводят из нее, да сохранится от стихий и непогоды, сии готического Зодчества здания, сии заостренные конусы, скоро разрушиться долженствующие на продолжение жития нашего или воскошенные на утешение житейских скорбей и печали. <...>
Где ростет дуб, клён, вяз, яблонник, буквица, ромен, клубника, там земля добра. Березник показывает убогую глину, а сосняк, можжевельник и молодиль сухую супесь; а тростник, мох, хвощ, осока мокрую землю и болотную.“

„Чьи-то идеи должны быть такими же широкими, как природа, если они хотят интерпретировать природу“

„Я думаю, что мы отправляемся на Луну, потому что человеческая природа сталкивается с проблемами.“

„Итак, вся жизнь - это великая цепь, природа которой известна всякий раз, когда нам показывают ее связь.“

„Природа всегда носит цвета духа.“

„Столкновение между кровью и окружением, между кровью и кровью представляет собой последнее возможное для нас явление, поиски и исследования за пределами которого для нас более непозволительны. Но это признание влечёт за собой признание того, что борьба крови и предчувствуемая мистика жизненных событий, представляют не два разных объекта, а одно и то же, но разным способом. Раса — это подобие души, весь расовый материал — это ценность сама по себе безотносительна к бескровным ценностям, которые не замечают полноты природы, и безотносительна к поклонникам материи, которые видят события только во времени и пространстве, не познав эти события как величайшую и последнюю из всех тайн. Расовая история является, поэтому историей природы и мистикой души одновременно, а история религии крови — наоборот, это великое мировое повествование о подъёме и крушении народов, их героев и мыслителей, их изобретателей и художников.“

„Личность преобразует природу больше, нежели очеловеченная природа преобразует личность. Иначе говоря, человек сам создал себя и только активность личности – залог прогресса.“

„То, что мы называем властью человека над природой, оказывается силой, которой обладают некоторые люди над другими людьми с природой в качестве инструмента.“

„Угасло ли это низменное влечение теперь, он еще не знал, но уже уверен был в его незаконной природе. Заманчиво было бы бросить Клавдии год, два жгучих наслаждений, под которыми кипела бы иная, разбитая... ее любовь. А потом — угар, отчаяние, смерть... Так представлялось ему будущее, если бы он сошелся с Клавдиею... Чувствовалось ему, что невозможна была бы мирная жизнь его с нею, — слишком одинаковым злобным раздражением отравлены были бы оба, — и, может быть, оба одинаково трудно любили тех, от кого их отделяло так многое...
Но отчего же все-таки он, усталый от жизни, не взял этого короткого и жгучего полусчастья, полубреда? Что из того, что за ним смерть? Ведь и раньше знал он, что идет к мучительным безднам, где должен погибнуть! Что отвращало его от этой бездны? Бессилие? Надежда?“

„Подобно тому, как в природе кое-где встречаются места безнадежно унылые, как иногда восходят на земных просторах растения безуханные, не радующие глаз, ― так и среди людских существований бывают такие, которые как бы заранее обречены кем-то недобрым и враждебным человеку на тоску и на печаль бытия. Будет ли виною тому какой-нибудь телесный недостаток, иногда совершенно незаметный для света, да зачастую забываемый и самим обладателем этого недостатка, плохое зрение, слабые легкие, маленькая неправильность в строении какого-нибудь органа, или что-нибудь иное, ― или слишком нежная, слишком восприимчивая ко всем впечатлениям душа с самого начала своего сознательного бытия поражена была почти смертельно какими-нибудь безобразными, грубыми выходками жизни, ― как бы то ни было, вся жизнь таких людей является сплошною цепью томлений, иногда с трудом скрываемых. Кто из людей, знающих свет, не встречал таких людей, и кто не удивлялся их странной, капризной неуравновешенности! Такою обреченною всегда томиться душою обладал некий петербуржец, Алексей Григорьевич Курганов.“

„Нет ничего более губительного для прогресса человеческого разума, чем предположение, что наши взгляды на науку являются окончательными; что в природе более нет загадок; что наши победы закончились, и что нет новых миров, которые нужно было бы завоевывать.“

„К счастью, наука, как и природа, из которой она просходит, не ограничена ни временем, ни пространством. Она принадлежит всему миру, а не странам или поколениям. Чем больше мы знаем, тем больше чувствуем свое невежество; тем больше мы чувствуем, сколько остается неизвестного; а к философии неприменимы чувства Македонского героя: всегда есть новые миры, которые нужно покорять.“

„Цель жизни - саморазвитие. Совершенно осознать свою природу - вот для чего каждый из нас здесь.“

„Можно было бы сказать множество слов, «одно умнее другого», о том, какое отношение имеет химия к нашей жизни, к моей жизни. Но я скажу только вот о чем: наш дом на юго-западе Москвы стоит поблизости от проспекта Вернадского. Здесь у проспекта Вернадского есть до сих пор лишь одна сторона. И пока другая еще не воздвигнута, из окон домов его видны поля, земля, закаты, звезды, овраги, далекие новостройки. Я люблю ходить по проспекту Вернадского. Я часто думаю о Вернадском, особенно о последних годах его жизни, когда он сосредоточил внимание на химии живого вещества и говорил о том, что мы переживаем новое геологическое эволюционное изменение биосферы, входим в ионосферу и что идеалы нашей демократии идут в унисон «со стихийным геологическим процессом и с законами природы, отвечают ионосфере.»“

„Жизнь диких животных, целиком пребывающих во власти природы, представляла собой сплошную боль с редкими внезапными моментами разрядки, блаженного отупения, связанного с удовлетворением биологических потребностей — пищевых или сексуальных. Жизнь человечества в общем проходила примерно так же: под знаком страдания, с отдельными, всегда слишком краткими моментами удовольствия, вызванного реализацией осознаваемой потребности, которая у людей превратилась в желание.“

„Нет, мы вовсе не властители мира, мы полностью в его руках. Можно победить армию, но с природой человек совладать не сумеет.“

„Нам всё даётся по мере нашей жажды, потому что сама жажда возникает в ответ на возможность её утоления. Мы хотим пить, потому что есть питьё; хотим есть, потому что есть еда; хотим любить, потому что есть любовь. И если мы хотим жить вечно, значит, этой жажде тоже что-то соответствует в природе вещей, есть источник её утоления.“

„Справедливости нет в природе, так же как и нет равенства. Люди уже от рождения бывают неравны – в способностях, в уме, в красоте, в здоровье, а справедливость – это от Бога.
Олег Рой. "Муж, жена, любовница".“

„По мере усложнения человеческого общества и изменений в природе возникают новые и новые опасности. Следовательно, для их предупреждения и успешного преодоления, требующих от людей непрерывного духовного развития, всегда должны расширяться критерии определения зла и требования к моральным нормам.“

„Что писатели-дворяне брали у природы даром, то разночинцы покупают ценою молодости. Напишите-ка рассказ о том, как молодой человек, сын крепостного, бывший лавочник, певчий, гимназист и студент, воспитанный на чинопочитании, целовании поповских рук, поклонении чужим мыслям, благодаривший за каждый кусок хлеба, много раз сечённый, ходивший по урокам без калош, дравшийся, мучивший животных, любивший обедать у богатых родственников, лицемеривший и богу и людям без всякой надобности, только из сознания своего ничтожества, — напишите, как этот молодой человек выдавливает из себя по каплям раба и как он, проснувшись в одно прекрасное утро, чувствует, что в его жилах течёт уже не рабская кровь, а настоящая человеческая…“

„Восхищение красотой природы – еще один путь развития любви к жизни, регулярное переживание которого намного улучшает отношение к жизни и людям в целом.“

„Люди часто вопиют «за что?!», обвиняя небеса, бога или судьбу в том, что им чего-то недодали, что вот если бы небеса, бог, судьба были помилосерднее, если бы дали шанс, нормальный шанс… Наверное, это в человеческой природе — сваливать на кого-то вину за собственные неудачи.“

„…Белое облако плывет по ярко-синему небу. Красиво… Я не знаю, что меня ожидает — тень на асфальте или луч света… Вспомнить бы молитву, да раскаяться за нелепые погрешности, но меня в этот переходный момент окружают ничтожные (по сравнению, с вселенскими) мыслишки… Пожать руку своему другу. Просить прощение у девушки, которая отдала мне свою молодость, а я ею бездумно воспользовался. Беречь время. Уважать дни. Не рассуждать об истинах, а делать добро. Гулять по улицам и любоваться природой. Только сейчас мне раскрываются простые, человеческие желания, благодаря которым я мог ощутить счастье…“

„Люди приобрели пагубную привычку верить тьме, поскольку та в отличии от света не освещает их низшую природу, а потворствует ей.“

„Природа - это изменчивое облако, такое же одинаковое и разное в один и тот же момент.“

„Эффективность популяризации знаний об эволюции зависит от их увлекательности, ибо укоренившиеся стереотипы людей о сакральном статусе человека во Вселенной препятствуют восприятию информации, уравнивающей его с живой природой и обесценивающей этот статус.“

„Истинность этих слов(Аристотель: «Рассудительный ищет свободы от страдания, а не того, что доставляет удовольствие) коренится в том, что всякое наслаждение и всякое счастье по своей природе отрицательно, скорбь же положительна.“

„Живая природа с болью и надеждой призывает людей жить осмысленно, быть достойным Разума.“

„"Мы предполагаем, казалось бы, что понятия развиваются в индивидуальном сознании, как листья на дереве, и думаем раскрыть их природу, изучая их рост; мы стремимся определить их психологически, в терминах человеческого разума. Но такой подход делает все субъективным и, если следовать ему до конца, уводит от истины. То, что известно как истории понятий, на самом деле является историей либо наших знаний о понятиях, либо значений слов".“

„Девушки по своей природе слишком горды, чтобы признать свои ошибки.“

„Когда мы говорим о круговороте тепла в природе, о круговороте любви в этой природе - так ты же должен генерировать тоже эту любовь. Тебе нужно учиться чувствовать, проживать и не бояться любить. Не бояться протягивать сердце. Не бояться того, как, оказывается, живо могут люди любить. Как, оказывается, люди могут живо вставать за то, что им важно. Как люди могут чем-то жить и за это что-то умирать“

„Чем более цивилизованным становится образ жизни, тем более приближаются люди к тому, какими были они вначале: наивысшей ступенью знания оказывается неведение, а вершиной искусства - природа и нравственная простота“

„Разум – не столько продукт природы, сколько результат самовыживания древнейших людей, и для современного человеческого рода – обязанность стремиться к становлению рационального возвышенного существа – Человека Возвышенного.“

„Пуповину надо перерезать в раннем возрасте, не погибнет.

# Ищите непопулярного страдальца.

# Бог сотворил природу и закрепил ее законами, потом природа развивалась сама.

# Молодое поколение и старшее поколение разделились. Где мост между ними?

# Сердца некоторых людей находятся под влиянием Иблиса, а не Божьего света. Если мы сильны, мы должны уметь различать их. Слово Божие или слово сатаны?

# Молчать — это одно из невозможных действий 21 века.

# Реализация программы судного дня должна быть остановлена.“

„Природа — дом человека.“

„Самодостаточность - это высший духовный уровень сознания, в данном случае человек не нуждается в молитве, как и Всевышний Аллах.

# Только люди с высоким духовным уровнем, высоким уровнем сознания и сильной волей понимали смысл преданности и поклонения Богу.

# Плохая мысль исходит из бездумного ума.

# Думать, что только ты один сильный, образованный и благочестивый, есть глубокое внутреннее высокомерие.

# У людей с тяжелым весом «Я» есть глубокое внутреннее желание привести своих подчинённых в Рабское Сознание. После этого удивляешься, что стало с нашими хорошими.

# Равенство, Справедливость, Добродетель, Единство, Мир — это враги Сатаны.

# Сильнейшая добродетель — выносливость во время испытаний и умение быть примером для других. Это легче сделать, чем сказать.

# Добро и зло не от Бога, а от самого человека. В зависимости от того, как он использовал Законы Науки, Природы и Творца.

# Смерть не от Бога, а от невежества. Если харакат (действия) и дуа (молитва) совпадают, душа человека никогда не умрет.

# Клевета на мир, клевета на Бога. То, что человек хреновый, это из-за его непорядочности и вредоносности окружающей среды.

# В творении Божием нет ошибок, цепи зла нет предела.

# Если вы находитесь в ситуации, когда вы действительно счастливы, поделитесь ею с другими.

# Те, кто утверждают (в Исламе), что мир фальшив и плох, словно мстят своему временному месту жительства, никогда не видят этого от себя.

# Если по воле Божией, то все будет хорошо, если только по воле человека, то будущее будет сомнительно.

# Быть простым человеком - это молчание слов и дел, а не слабость.

# Какая польза от науки, если человек не вредит себе? Какая польза от молитвы, если человек не делает ошибок?“